Как же так: крупнейшее государство в мире, значительное количество населения – а русские как бы ищут в толпе глаза «своих». По всему миру ищут. В Киеве, Минске, Кишиневе, Париже, Буэнос-Айресе… Так бывает, когда чувствуешь себя в толпе неуверенно, даже настороженно-враждебно. Вроде вокруг – куча народу, а не стал весь этот народ своим. И, видимо, уже не станет.

Довелось однажды ехать в троллейбусе с двумя пожилыми дамами. Они спросили, где находится ЗАГС. Разговорились. Оказалось, дамы из Иркутской области, в Киеве по семейным делам невеселого характера. Из тех «последних интеллигентов», которых называют еще «божьими одуванчиками». Не обошлось без политики. Старушки прямо задали вопрос  о моем происхождении, а когда выяснили, что я русская по отцу, и сразу оживились.

- Вот почему вы отделились границами?

- (после секундного ступора) Ну, как почему? Украинцы захотели создать свое государство…

- Как свое? Разве им плохо было вместе?

-Ну… гм…э-э-э…понимаете, у украинцев своя самоидентификация, они…гм… имеют на это право…

- Какая само…ифи…тифи…кация? Зачем вам это??? Вы же – НАШИ! Вот казахи и туркмены – это нет, не наше! Другое… А вы-то! Приезжают к нам украинцы – ну, это же СВОИ!

Долго еще размышляла над разговором по дороге. Как же так: крупнейшее государство в мире, значительное количество населения – а русские как бы ищут в толпе глаза «своих». По всему миру ищут. В Киеве, Минске, Кишиневе, Париже, Буэнос-Айресе… Так бывает, когда чувствуешь себя в толпе неуверенно, даже настороженно-враждебно. Вроде вокруг – куча народу, а не стал весь этот народ своим. И, видимо, уже не станет. Ну, с туркменами-таджиками  все понятно. Но ведь в самой Российской Федерации  сотни народностей, влившихся в этнос «русские»!  А разве нет? Разве не утверждают глашатаи Русского мира, что он растворяет в себе все народы? 

Значит, наверное, что-то с  этим «растворителем» не то, раз при каждом удобном случае мордвин вспоминает, что он мордвин, якут – что он якут, ненец, башкир и татарин – что они те, кто есть от деда-прадела? И в таком «котле», самими же созданном,  русские природно чувствуют себя неуютно. И одиноко. И безысходно: «поодиночке – пропадем!» Собрать «наших»  превращается в задачу № 1, в вопрос выживания русских как таковых. Но при этом одновременно в уже собранном ТУТ ЖЕ происходит распределение на «своих» и «чужих». Отчего  это «собирание» превращается в процесс сколь бессмысленный, столь и бесконечный. 

…Нужная мне остановка разлучила нас во времени и пространстве, так и не дав возможности решить главный русский вопрос: «Почему НАШИ – не с НАМИ? Почему МЫ их считаем СВОИМИ, а они себя – нет?» И сколько еще времени этот вопрос останется без ответа?