Среди всего написанного и произнесенного о религии, обществе и государстве в апреле, на меня лично больше всего впечатление произвело ежегодное послание Президента Украины к Верховной Раде «Модернизация страны - наш стратегический выбор».
Выделенное полужирным шрифтом заявление о необходимости равноправных взаимоотношений Украинского государства со всеми Церквами и вероисповеданиями выглядит вызовом на фоне преференций, которые действующая власть и лично Президент предоставляли лишь одной Церкви.
Выделенное курсивом обвинение тех, кто навязывает «образ Украины как цивилизационно разнородной и разорванной страны», вызывающе диссонирует с шагами, направленными на углубление раскола страны и злорадными попытками как можно больнее надавить на нервные узлы национального достоинства и исторической памяти.
Панегирики в адрес Всеукраинского Совета Церквей и религиозных организаций - с ее демонстративным игнорированием на протяжении целого года.
Призыв к диалогу с представителями конфессий - с фактическим замораживанием этого диалога.
Предостережение о «недопущении использования межконфессиональных разногласий как повода для вмешательства во внутренние дела Украины» - с поощрением иностранных иерархов, которые эти разногласия всячески раздували.
Диссонанс поразительный, который - даже с учетом того, что Президент не пишет свои послания собственноручно - позволяет сделать по крайней мере два вывода. Первый. Власть понимает: ее политика в религиозной сфере ни легитимна, ни моральна, ни оправдана, учитывая национальные интересы. Что оказывать давление на верующих, чтобы они переходили в мыле власти Церкви, поздравлять с праздником одних и вызывающе забывать о других, слушать чужих иерархов и не прислушиваться к отечественным - все это, мягко говоря, неправильно. Это было понятно с самого начала, но, по сути дела, признано только сейчас. Не открыто, без извинений в адрес обиженных, но признано. Признано не потому - и это во-вторых, - что власть стала законопослушнее и более моральной, а потому, что такая политика провалилась. Блицкриг, который должен сломать «раскольников» и изменить всю систему государственно-церковных отношений и успех которого (блицкрига) обещали Президенту, захлебнулся. Прежде всего из-за церковного и общественного сопротивления и потому еще, что священноначалие Украинской Православной Церкви в единстве с Московским Патриархатом видит свою Церковь «главной и направляющей», даже не против зафиксировать это первенство законодательно, но не желает делить с властью ответственность за дискриминацию всех остальных.
Как будет дальше развиваться политика в сфере свободы совести и государственно-церковных отношений? Некоторое представление об этом дают инициативы, сформулированные в президентском послании. Они красноречиво свидетельствуют если не о полном возвращении на прежние рубежи, то о тенденции к такому возвращению. И это возвращение не следует спешить приветствовать. Скажем, инициатива принять давно уже готовую концепцию государственно-церковных отношений, которую Всеукраинский Совет Церквей и религиозных организаций годы уже просит принять. Конечно, любознательные обязательно задумаются над вопросом: что мешало и мешает пропрезидентской большинства в парламенте это сделать?
Или иная «инициатива» - «закрепление за религиозными организациями права на учреждение общеобразовательных учебных заведений». Те же религиозные организации просто-таки умоляют власть об этом уже много лет. Почему организатор голосований президентской фракции в Верховной Раде народный депутат М. В. Чечетов не даст по этому поводу свою знаменитую парламентскую «отмашку», после которой его соратники торопливо голосуют? Руки не доходят? Есть неотложные законопроекты, от которых зависит, быть или не быть Украинскому государству? Вполне возможно. Но вот к законопроекту, который предоставляет право осуществлять предпринимательскую деятельность без идентификационного номера в связи с религиозными убеждениями, руки дошли! Парламентское большинство приняло ее в первом чтении, несмотря на вполне понятную позицию православных богословов и даже выводы церковной Синодальной комиссии, которая еще десять лет назад заключила, что истерия вокруг идентификационных номеров противоречит церковному учению. Иными словами, провластное большинство не готово поддержать образовательную и воспитательную миссию Церкви, но предпочитает поддерживать обскурантизм и предрассудки, которые не имеют ничего общего с православием, но создают широкие возможности для финансовых злоупотреблений.
Из этого же ряда вопрос: почему Президент инициирует в послании «задействование дипломатических механизмов для защиты национальных интересов в религиозно-церковной сфере», а не просто применит эти механизмы? Как, например, Российская Федерация, чья дипломатическая служба долго работает, чтобы утвердить интересы Московского Патриархата от Парижа до Антарктиды и одновременно - дискредитировать и блокировать украинские церковные стремления на международной арене?
Что вообще мешает Президенту, который получил самый большой за всю историю независимой Украины объем власти, решить проблемы, существование которых признается и государством, и Церквами, и которые (проблемы) последовательно обещают решить все правительства? Большинство этих проблем достаточно глубоко проработаны, в том числе с точки зрения юридической техники, существует огромный и разноплановый международный опыт их решения. Также никто и никогда из числа руководителей не говорил, что считает вредными для Украины шаги навстречу пожеланиям Церквей, что, скажем, общеобразовательные учреждения, основанные религиозными организациями, будут выпускать полуграмотных и испорченных юношей и девушек, а институт капелланства подорвет обороноспособность страны. Почему же церковные деятели из года в год выходят на это руководство с одними и теми же запросами?
Поэтому очевидно, что властная корпорация не склонна отдавать «за так» то, что она привычно считает своим. Запрета, разрешения и проблемы - это мощный ресурс, за который можно получить множество полезных вещей и услуг. И если кто-то научился выживать с этими проблемами, их необходимо немного углубить, обострить или придумать новые. Иначе нечего будет решать, и целые звенья могут оказаться лишними. Можно оказать давление на общины верующих, а затем его ослабить; прервать работу какой-либо из комиссий, которая занимается важными вопросами государственно-церковных отношений, а затем ее работу восстановить.
Таким образом, настоящая заинтересованность церковными потребностями у власти возникает во время избирательных кампаний и исчезает по их окончании. Тарифы на отопление храмов и их водоснабжение, которые снижаются в преддверии выборов, через некоторое время возвращаются к прежним значениям и уверенно двигаются вверх. Поэтому Церкви надо, конечно, стремиться к справедливому решению политических, юридических, хозяйственных проблем, которые дадут ей возможность как можно полнее реализовать собственную миссию в «мире сем». Но при этом следует помнить, что «точечные» успехи могут быть с легкостью аннулированы до тех пор, пока власть будет не служить, а требовать, чтобы служили ей.