Интервью с Марией САКВУК, руководителем службы «Нове життя» при Комиссии по делам семьи Львовской архиепархии УГКЦ, которая занимается опекой над детьми-сиротами и помогает их усыновить
– Какие цели поставлены перед вашей службой? Можно ли уже говорить об определенных достижениях?
– Наша роль – сугубо консультативная, поэтому мы не добиваемся каких-то «статистических результатов». Хотя из десяти семей, с которыми мы общались за это время, одна стала приемной, другие – оформили опекунство и еще 3–4 семьи – на пути к этому.
Мы стараемся рассказывать о тех формах опеки над детьми-сиротами, какие существуют в нашей стране. Ведь вопрос молодых пар, не имеющих детей, становится все актуальнее. Оказываясь перед такой проблемой, семья прибегает к методам искусственного оплодотворения и т.д. Церковь негативно реагирует на такую практику. Мы хотим показать людям, что есть другой способ. Ведь не обязательно настаивать: «Хочу только МОЕГО ребенка, с МОИМИ генами». Я, Я… А может, стоит рассмотреть другие возможности? С одной стороны – есть семья, которая не имеет детей, но исполнена любви. С другой – ребенок, который ждет, когда за ним, наконец, придут «его» мама и папа.
Поначалу, после окончания курсов приемных родителей, – нас тогда было 5–6 приемных семей – мы собирались вместе, ехали в Крехов или Страдч, организовывали детскую Литургию, а потом за шашлыками обсуждали свои проблемы.
Со временем, на основе нашего львовского общества – как и подобных групп в других городах – возникла Всеукраинская общественная организация «Ассоциация – моя семья». Ее деятельность крайне важна и полезна. Кстати, среди членов Ассоциации есть уже и приемные дедушки и бабушки. На одной из встреч были родители из Крыма и рассказывали: вот наши дети пошли, а мы теперь им внуков нянчим.
Важно, чтобы наша Церковь была вовлечена в эту сферу семейной жизни. Поэтому в прошлом году и возникла служба «Нове життя». Ее основная задача – пропагандировать семейные формы воспитания детей-сирот, а также предоставлять информативную и психологическую поддержку родителям-воспитателям. 11–12 ноября в рамках проекта «Социальная поддержка УГКЦ детей-сирот», совместно с отделом социальных вопросов Патриаршей курии, наша служба провела тренинг «Отношения с приемными и усыновленными детьми в семье». Тренинг состоялся в монастыре Отцов Василиан в Брюховичах. Символичным событием этой встречи было то, что во второй день родители собрались на Литургии в часовне монастыря и обнаружили, что она носит название св.Иосифа. Для многих наших родителей св.Иосиф – их покровитель, ведь именно он является примером приемного отца Иисуса Христа.
– На буклете «Нового життя» – иконка блаженного о.Омельяна Ковча. Почему вы выбрали именно этого святого отца?
– Когда наши приемные семьи активно дружили и встречались, мы создали неофициальное общество им.О.Ковча. Решили выбрать его своим патроном, потому что он заботился о сиротах. На иконе новейших украинских блаженных, которую рисовала Иванка Крипьякевич, он даже изображен с ребенком на руках.
– Расскажите, пожалуйста, о формах опеки над детьми-сиротами в Украине.
– Они разные. Это – усыновление, опека, дома семейного типа и приемные семьи. Государство отдает предпочтение усыновлению, когда ребенок получает фамилию родителей, становится полноценным членом семьи, наследником. Для ребенка это – оптимальный вариант.
Опеку оформляют, как правило, родственники или близкие ребенку люди, и государство финансирует эту помощь.
Дома семейного типа – ДДСТ – должны насчитывать не менее пяти приемных детей, а их количество вместе с родными не должно превышать десяти. В этом случае также предусмотрены социальные выплаты на детей.
Приемная семья также получает финансовую помощь, социальное и психологическое сопровождение. Приемные родители должны пройти специальный тренинг, а потом периодически «подтверждать квалификацию» на последующих семинарах.
– Какие испытания ждут родителей и детей в приемной семье? Как вживаются дети в совсем новую среду?
– Родители должны понимать, что перед ними возникнет много трудностей. Со временем все изменится. Но вначале встречаются разные люди. И родители хотят детей, и дети хотят родителей. Но дети привыкли к другому порядку. В детском учреждении всегда готова еда, не нужно следить за своими вещами. А тут родители приучают чистить зубы, складывать одежду и игрушки. Возникает определенный конфликт, который нужно терпеливо решать.
Дети, определенное время жившие в семье, а потом попавшие в детское воспитательное учреждение, переживают так званую деривацию. Это состояние, когда они теряют близкого человека, к которому были привязаны. Так, отсутствие отношения и боль они компенсируют другим способом. Ребенок вырабатывает свое поведение – как жить, чтобы меньше страдать. Он становится нечувствительным к боли, закрывается в себе. Со временем ему ставят диагноз: задержка умственного развития. Хотя чаще всего нет никакой патологии, и все преодолевается в спокойной и любящей атмосфере.
Тяжелее детям, которые с первого дня знали только детский дом. Если ребенок имел семью, даже неблагополучную, у него сохранились определенные модели поведения, и его адаптационный период в приемной семье проходит намного быстрее. В целом психологи утверждают: сколько времени ребенок находился в детском доме, столько же будет продолжаться и его адаптационный период.
Для меня, как для мамы, определенную сложность составляет то, что двойняшки болезненнее реагируют на замечания. Если своих детей воспитываешь «естественно», не задумываясь над разными нюансами, то относительно приемных всегда предъявляешь к себе очень высокие требования и обдумываешь свое поведение.
– Почему вы стали именно приемной семьей?
Мы взяли четырехлетних двойняшек – Даринку и Любчика. На тренингах нам рассказывали, что когда в семье появляется второй приемный ребенок, то первый, следом за ним, часто переживает адаптационный период во второй раз. Поэтому, если приемные родители планируют больше детей, то лучше их брать сразу. Когда мы пришли в детский дом, то наши двойнята оказались там единственными родными братом и сестрой. Так они стали нашими.
– Следом за Даринкой и Любчиком в вашей семье появились и родные дочь и сын…
Нашим двойняшкам уже по девять лет, они учатся в 4-м классе, занимаются музыкой, танцуют в очень хорошем коллективе «Веселі черевички». В общем, о том, что мы приемная семья, вспоминаю лишь тогда, когда имею дело с социальной службой. Для всех – мы обычная семья. Для пятилетнего Ильи Любчик – пример для наследования и абсолютный авторитет. Младшую, Софийку, любят все. А если и возникает какое-то соперничество, то скорее между двойнятами, потому что у них одинаковые школьные интересы.
– Вспоминают ли Даринка и Любчик о детском доме?
– Психологи советуют рассказывать детям терапевтические сказки, которые бы подсказывали им выходы из ситуации. И мы рассказали им о зверюшках, живших вместе, и о том, как к ним пришли двое взрослых зверят и забрали их к себе. Даринка сразу же сказала: «А те котик и собачка – это я и Любчик». Так мы искали ответы на детские вопросы первого года их жизни в нашей семье.
Когда появились Илья и Софийка, в головках старших детей создалась какая-то путаница, и они начали спрашивать: «Мама, а мы у тебя были двое в животике?» Я не отрицала, говорила: «Да, вас у мамы было двое».
Теперь, когда они стали старше, у нас появилась возможность обсудить вопросы, которые их интересовали, ведь так важно иметь «неразрывную» память о своей жизни. Кажется, мы достигли желаемого результата: дети знают правду и доверяют нам.
– Легко ли семьям решиться принять к себе чужого ребенка?
– Людям легче взять ребенка, когда у них нет собственных или когда у них много детей и они понимают естественность такого шага. Если же в семье один-два ребенка, родители их очень лелеют, и тогда тяжелее решиться на это.
… Я иногда захожу на сайт «Дівочі посиденьки» или «Світ мам». Часто на вопрос «Усыновили бы вы ребенка?» мамы отвечают: «Да, но не сейчас. Пока мои дети маленькие, пусть подрастут».
Часто люди хотят усыновить маленького ребенка. Стоят в очереди 3–4 года, и маленький ребенок за эти годы вырастает. Драгоценное время теряется. Сколько времени люди могли бы радоваться ребенку и быть полноценной семьей! Нужно рассматривать разные возможности, быть открытыми к Божьему промыслу. На самом деле, Бог нас не наказывает бездетностью, а, собственно, призывает услышать Его. Призыв к приемному родительству – что-то наподобие призыва к монашеской жизни. Когда есть какая-то проблема в семье, Бог подсказывает выход. Нужно оставлять простор в своей жизни для Бога, чтобы Он там действовал.
– Достаточно ли, на ваш взгляд, Церковь вовлечена в эту проблематику?
– На 90 процентов приемные родители – христиане. Хотелось бы, чтобы Церковь больше говорила о проблемах опеки над сиротами. Но уже очень позитивным фактом было то, что обращение владыки о детях-сиротах читалось в приходах. К сожалению, очень мало людей пришло на встречи, которые мы в день Молитвы за детей-сирот организовывали в приходах. Пришли приемные родители, волонтеры, работники социальных служб. Из пяти запланированных состоялись только три – в церквах Рождества Пресвятой Богородицы, свв. Владимира и Ольги и в Соборе св.Юра. Впрочем, это лишь первая попытка. Надеемся в следующем году эту акцию провести масштабнее.
– Как украинское общество воспринимает приемные семьи? Ведь помощь сиротам и обездоленным – в украинской христианской ментальности. Но всегда ли ощущаете доброжелательность и понимание со стороны общественности?
– Я уже говорила, что приемные родители всегда предъявляют к себе очень высокие требования, переживают: а сможем ли ребенку дать то, чего он будет ожидать? Но такие же требования предъявляют нам и окружающие.
Приемная семья всегда на виду – что сделали, куда пошли… Часто от родителей можно услышать, что их соседи или знакомые пытаются корректировать их поступки, критиковать. Родители сами предъявляют к себе высокие требования, и поэтому очень важно, чтобы общество их не критиковало, а, скорее, проявляло принятие, понимание и доброжелательность.
Приемные родители, как и усыновители, пытаются не афишировать себя. Все семьи, которые я знаю, считают себя обычными семьями. Определение «приемная» нужно, когда о семье говорится официально. А в целом – это не существенно.
По сравнению с Западом мы еще очень закрыты. Там, если женщина или семья по тем или иным причинам не может воспитывать ребенка, то сама ищет потенциальных приемных родителей или усыновителей. Я видела в Интернете рекламный ролик одной христианской службы: молодая мама ищет семью для своего еще неродившегося ребенка. Она говорит ему: «Я не могу тебя воспитывать, но я тебя очень люблю и постараюсь обеспечить тебе достойную жизнь, найти хороших родителей».
Конечно, мы можем много говорить о том, правильно это или нет. Но факт в том, что женщина дарит жизнь, она ответственна за нее. А нам, как сообществу христиан, в таких случаях, когда женщина решается подарить своему ребенку жизнь, надлежит как-то поддержать ее, попытаться понять, не осудить за то, что ребенок попал в воспитательное учреждение, а самим подарить ребенку новую любящую семью.
На Западе все происходит очень открыто. Часто ребенок знает, где родители, родители – где ребенок. Мы же этого очень боимся. Наверное, они уже как-то научились не вмешиваться в жизнь семьи, которая взяла ребенка. И мне бы хотелось, чтобы мы были более открытыми, воспринимали приемное родительство не как что-то экстраординарное, а как естественное дело.
Недавно меня спросили, как мы с мужем пришли к этому, как выбрали именно эту форму родительства и этих детей. Я пыталась дать разные ответы, аргументировать наши решения. Но с перспективы прожитого я заметила, что все время напрашивается одна фраза – это все было очень естественно.
Разговаривала Катерина ЛАБИНСКАЯ
Львов, ноябрь 2011