Created with Sketch.

Бог любви и бог ненависти: два стиха о Майдане

24.02.2014, 13:42

Нет особого смысла, и, главное, нет сил это анализировать подробно, строку за строкой. Главное лежит на поверхности. Оба автора живут в одной стране, и даже в стихах их видно, что им известны известны одни и те же факты. Но один стих резонирует с болью других людей, поэт переживает судьбу каждого из своих героев. А другой - это поток сознания, в котором кипит ненависть, булькающая обрывками лозунгов...

Нет особого смысла, и, главное, нет сил это анализировать подробно, строку за строкой. Главное лежит на поверхности. Оба автора живут в одной стране, и даже в стихах их видно, что им известны известны одни и те же факты. Но один стих резонирует с болью других людей, поэт переживает судьбу каждого из своих героев. А другой - это поток сознания, в котором кипит ненависть, булькающая обрывками лозунгов...







***

Я – мальчик.
Я сплю, свернувшись в гробу калачиком.
Мне снится футбол. В моей голове – Калашников.
Не вовремя мне, братишки, пришлось расслабиться!
Жаль, девочка-врач в халатике не спасла меня…


Я - девочка-врач.
Я в шею смертельно ранена.
В моём городке по небу летят журавлики
И глушат Wi-Fi, чтоб мама моя не видела,
Как я со своим любимым прощаюсь в Твиттере

Я – мама.
О фартук вытерев руки мыльные,
Звоню на войну я сыночке по мобильному.
Дитя не берёт! Приедет, − огрею веником!
«Его отпевают», − слышу ответ священника…


Я – батюшка.
Я собор свой открыл под госпиталь
И сам в нём служу медбратом, помилуй Господи!
Слова для души, что чреву – пуд каши гречневой:
За это крестил поэта я, пусть и грешен он...


Я – просто поэт.
Я тоже стою под пулями.
Кишка, хоть тонка, как лирика Ахмадулиной,
Но всё ж не настолько, чтобы бояться красного:
Нужнее стихов сегодня – мешки с лекарствами…


Я – старый аптекарь.
Мне бы – давно на пенсию:
Сидеть и блаженно пялиться в ящик с песнями.
Но кончились бинт, и вата, и маски вроде бы:
Начальник, пришли термальной воды для Родины!


Я – Родина.
Я ребёнок − и сплю калачиком.
Назначенный государством, ко мне палач идёт,
Из недр моих вырыв мрамор себе на логово:
Налоговой сдал налог он, но Богу – Богово.

Я – Бог.
И я тоже − Папа. Сынок Мой Ласковый
У дауна в классе детский отнял Калашников.
Сказал, мол: «Ни-ни!» − и прыгнул без парашютика…
Спи, золотко.
Спи, Мой Мальчик.
Я Воскрешу Тебя.

Евгения Бильченко

***

На дворе двадцать первый век
начинает свой долгий забег.
На Майдане - средневековье,
окроплённое жертвенной кровью,

вновь вершит свою чёрную мессу
под визжанье продажной прессы;
на помосте орут кликуши,
отравляя сердца и души,

и скрывают под маскою рыла
внуки тех, что война не добила.
Правит тем шабашом заграница,
ей господство над Русью снится,

ей, чем больше крови, тем лучше,
вновь растит она новых дуче.
Сколько вдруг появилось уродов!
Опоганили слово "свобода"

и украли "слава героям",
под фашистским штандартом воя.
На Майдан потянулись зеваки
предвкушенье кровавой драки,

и старухи, забыв о Боге,
тащат тварям камни с дороги,
мамы с детками шины катят,
на себя навлекая проклятье.

И страшнее уродов в масках
эти люди, словно в повязках.
Бойтесь их, слепых, равнодушных,
Бес вселился в их слабые души,

правит, словно податливой массой—
будут новым пушечным мясом.
Но пока ещё свет не померкнул,
стойко держится славный "Беркут",

защищая страну от ублюдков,
вот уже которые сутки.
Слава им, а не тем идиотам,
что врагам отворили ворота,

что за деньги продали совесть,
не о них потом сложат повесть,
не о них запоют в наших песнях,
не они в легендах воскреснут.

Нина Кузьбар,
сайт Свято-Успенского Николо-Васильевского монастыря
Донецкой епархии УПЦ МП

Читайте также