«Канули в Лету» годы горбачевской перестройки и ельцинского распада СССР, когда в открывшиеся шлюзы свободы полились обильные финансовые потоки на восстановление церковных святынь и обустройство церковной жизни. Что греха таить, не с честью мы вышли из тех времен.
За эти годы «предпринимателей в рясах» появилось, на мой субъективный взгляд, больше, чем пастырей добрых, полагающих душу свою за овец. Молодежь, не получив должного церковного воспитания и кое-как «отсидев» в Семинарии, ринулась в городские приходы в надежде на хорошее пропитание. Да и сама иерархия больше поощряла предприимчивых священников, поставивших на коммерческий поток торговлю Таинствами и прочие варианты «церковной» коммерции. От этого безобразия немало людей, чувствующих фальшь такой «религиозности», отпало от Церкви и оказалось в сектах. В этом тоже виновны мы, священники и архиереи.
В религиозной жизни (как и вообще во всей жизнедеятельности человека) присутствуют два аспекта: мысль и чувство. Чувство нередко выступает первым (особенно у тех, кто не обучен разгадывать логические шарады, т.е. у простолюдинов). Среди ушедших в секты было немало тех, кто имел чуткое сердце, соблазнившееся нашим отнюдь не апостольским образом жизни. Теперь любое слово из наших уст (каким бы оно ни было разумным) теряет свою силу для таких людей. Они не верят нам. Еще Ориген в предисловии к своей апологии «Против Цельса» писал, что «христианство не доказывают, а показывают». То, что мы показали ищущим Бога, повергло их в шок.
Оставшиеся же в Церкви разделились на два неравных лагеря. В большинстве остались те, кто либо наведывается в храм «от случая к случаю», а чаще – «по случаю», когда «жареный петух клюнул»; либо застрял в грубом языческом обрядоверии, повторяя, как языческую мантру, слова: «Мы православные, с нами Бог, и Он всё нам простит, особенно когда мы грешим против неверующих».
К таким «верующим» еще через пророка Иеремию Бог обратился со словами: «Не надейтесь на обманчивые слова: "здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень". Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши, если будете верно производить суд между человеком и соперником его, не будете притеснять иноземца, сироты и вдовы, и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдете во след иных богов на беду себе, – то Я оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов. Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: "мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости. Не сделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое? Вот, Я видел это, говорит Господь. Пойдите же на место Мое в Силом, где Я прежде назначил пребывать имени Моему, и посмотрите, что сделал Я с ним за нечестие народа Моего Израиля. И ныне, так как вы делаете все эти дела, говорит Господь, и Я говорил вам с раннего утра, а вы не слушали, и звал вас, а вы не отвечали, – то Я так же поступлю с домом [сим], над которым наречено имя Мое, на который вы надеетесь, и с местом, которое Я дал вам и отцам вашим, как поступил с Силомом. И отвергну вас от лица Моего, как отверг всех братьев ваших, все семя Ефремово» (Иер. 7:4–15).
А ведь вся постсоветская «духовность» на 80% состоит из реставрации храмов «любыми путями и на любые средства», добытыми путем «откатов», «коммерциизации Таинств» и т.п. Не про нас ли сказаны эти слова Господа через пророка? Ведь именно мы считаем «православными» тех, кто сегодня живет по язычески, зато отчисляет пожертвования из не всегда честных доходов на содержание наших соборов.
В меньшинстве же среди нас остаются те, кого можно действительно назвать сознательными христианами со здоровой религиозностью.
К середине 2000-х стезя церковная резко сузилась. Предоставленными прежде возможностями мы не воспользовались, а если и воспользовались, то не во благо Церкви. Что поделать, время нами упущено, и до сего дня мы не создали «православного Ватикана» с развитой структурой взаимопомощи, с обязательным качественным образованием духовенства. Значит, нужно учиться существовать в тех условиях, в которых сегодня мы с вами оказались.
Возможно ли консолидировать церковные силы и финансовые средства так, чтобы КПД был максимальным, а расход минимальным? Я уверен, что возможно. Но для этого нам потребуется «многое поменять», начиная, прежде всего, с самих себя, со своей психологии, со своего сознания. И если уж кому необходимо помнить, что греческое слово «метанойя» (обычно переводимое как «покаяние») дословно означает «перемену сознания», то это нам.
Сознание у каждого члена Церкви (от Патриарха до простого мирянина, несущего послушание церковного дворника) должно быть, во-первых, жертвенным, а во-вторых, ответственным. Каждый должен понимать, что «если этого не сделаю я, этого не сделает никто», и каждый должен научиться жертвовать своим (не только финансовым состоянием, но и временем, силами, вниманием) ради служения Церкви.
Если такая перемена сознания хотя бы наметится в нашем «церковном обществе», можно будет творчески подойти к следующим вопросам.
1. Культ. Ни для кого не секрет, что наш культ требует очень больших затрат. Шикарные облачения, дорогостоящие росписи храмов, многотонные иконостасы, увесистые митры с различными «крестами с камнями» – все это источник доходов только для швейных мастерских и заводов типа «Софрино», для приходов же это источник расходов. А если учесть еще, что уже и автомобили стали «распределяться по рангам», то будущее нашей церковной жизни видится мне весьма печальным.
Автор этих строк (вместе с другими священниками) как-то оказался в одной компании с протестантами, и мне было стыдно за нас всех. Когда речь зашла о реальном служении, мои собратья начали говорить о том, что у нас не хватает денег на колокол и подсвечники. Выяснилось, что на один маленький приход (уже после завершения строительства и частичного его обустройства) нужна сумма в 70 000 гривен. На что протестанты ответили: «А у нас на обустройство нашего молитвенного здания ушло всего 15 000 гривен. На коммунальные у нас зимой уходит от 1-й тысячи до 2-х, а летом вообще копейки. Зато мы напечатали брошюрки о Христе, типа кратких катехизисов, и бесплатно раздаем их в больницах вместе с Евангелиями, а также оплачиваем в онкодиспансерах работу санитарок для тяжелобольных, за которых некому заплатить. Они, познав через это любовь Христа, тоже стали христианами». Естественно, не православными, а протестантами.
И я почему-то уверен, что если бы среди нас появился апостол Павел, то он не только протестантов поругал бы за отвержение Таинств и разные ереси, но еще и нас пристыдил бы за наше культовое фарисейство, ведь «время начаться суду с дома Божия» (1Пет. 4:17). Я так же твердо уверен, что если бы апостолы решились, отправляясь в путешествие, вести за собой «карету с культовым скарбом», да еще и организовали бы сопровождение иподиаконов с «преднесением крестов и трикириев», с постоянными возглашениями «ис полла», то их миссия провалилась бы.
Хочу сразу оговориться. Я не противник византийского богослужебного культа, не противник золотого убранства в храме, не противник мозаик и фресок (стоимостью по миллиону гривен каждая). Но не во время боя пишутся полотна Шишкина и не под грохот канонады создаются симфонии Бетховена.
Сейчас наш народ переживает нелегкое время финансовых и моральных потрясений, и тратить ресурсы на наряды и убранства (даже если это священные наряды и убранства) в такое время для нас совсем не этично. Если мы хотим научиться жить в стесненных условиях, при этом сохраняя чувство собственного достоинства, нам следует поучиться как у современных римо-католиков, так и у греков. Мы давно затмили их своей помпезностью.
Как-то во время беседы с одним епископом Элладской Архиепископии я услышал его удивление нашим богослужением: «Почему у вас на архиерейском богослужении столько суеты? Она мешает молиться! Эти мальчишки с орлецами все время бегают и подбрасывают тряпки то под одну ногу, то под другую. Да лучше бы они молились! А этот отрок с посохом всю службу, как часовой, стоит. Зачем?» Когда представитель нашей Церкви ответил ему, что это для торжественности, греческий архиерей заключил: «Вот, мы тоже так делали, а потом пришли турки!» К сожалению, катаклизмы советского прошлого нас еще ничему не научили.
2. Административные расходы. «Византийский» характер нашего церемониала по современным меркам оказывается совсем не дешевым. Приезд епархиальных архиереев (а то и вышестоящих иерархов) является дополнительной «статьей расходов». В некоторых епархиях управляющие епископы с пониманием относятся к тому, что им и их свите не дают «конвертики в карманы» и не накладывают сумки горой. Но так обстоят дела не во всех епархиях, и священники выражают друг другу «соболезнования» по случаю визита «высоких гостей».
Сюда же относится содержание «представительских» автомобилей и епархиальных администраций. Здание любого епархиального управления хоть в России, хоть в Украине смело поспорит со скромным зданием администрации восточных Патриархов (Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского). Кафедральные соборы некоторых епархий «тянут» только на оплату коммунальных услуг в зимнее время от 50 000 гривен и выше.
Смешно смотрится вошедшая в моду «архиерейская традиция» одаривать в день праздника друг друга панагиями или крестами с украшениями (каждая такая ювелирная вещица, пусть и сделанная из латуни и стекла, стоит в пределах от 600$ и выше). Несомненно, если речь идет о новой епархии или новом приходе, можно сделать подарок настоятелю или молодому епископу. Но как объяснить, что каждый Архиерейский Собор в Москве и Киеве заканчивается дарением его участникам панагий с дарственными надписями на обороте? Неужели Москве или Киеву некуда деньги потратить?
Эту же моду взяли теперь епархиальные архиереи. Приглашая на свой личный юбилей или на епархиальный праздник, обязательно одаривают приехавших епископов панагиями. Сами епископы уже не на шутку озадачены: панагий собралось столько, что даже если служить ежедневно, придется дважды менять панагию, чтобы каждую надеть хоть раз в году. Какой смысл в этом гламуре?
3. Организация приходов. Большинство приходов в любой епархии (за исключением Киевской, Московской городской, Санкт-Петербургской) – это села. Села же сегодня находятся в плачевном состоянии. Село, житница города, оказалось забыто городом. Во многих селах (особенно в Восточной Украине, а также в средней полосе России) храмы либо вовсе отсутствуют, либо находятся в полуразрушенном состоянии и требуют немалых ресурсов на восстановление.
И вот епископы посылают в такие села вчерашних семинаристов, без опыта сельской жизни, без знания экономических и хозяйственных основ села. Священник либо бывает в своем селе наездами, либо сходу покупает там дом и сам превращается в «обычного селянина», утопая в бытовых проблемах, связанных не только с храмом, но и с собственной жизнью. В селе можно прокормить семью, только если ты сам – «как все» – от зари до заката трудишься на земле. В Восточной Украине организовать приход в селе трудно еще и из-за мощного антирелигиозного прошлого. Отцы и деды сегодняшних селян разрушали храмы, и привить им религиозность – дело не одного дня.
Существует еще более ошибочный путь, по которому идут некоторые иерархи, рукополагая в сан священства «местного жителя» безо всякого богословского образования, вчерашнего тракториста или свинопаса. Даже страшно вспоминать, с чем приходится сталкиваться в таких приходах.
Что в итоге мы имеем? Либо приходы, существующие «для галочки» в отчетной ведомости, либо образуются приходские секты, ячейки будущего раскола, пропитанные суевериями и язычеством. Ни о каком религиозном возрождении не может быть и речи.
Что же предлагает автор этих строк? Во-первых, сельские приходы, в которых нет храмов (или храмы в разрушенном состоянии, или храм имеется, но село уже не в состоянии его содержать) необходимо приписать к городу, а настоятелями этих храмов должны стать благочинные, которые и должны брать на себя все административные вопросы (регистрации общин и т.д.). Либо же дать таким приходам статус епархиальных (или монастырских) подворий.
Если храма нет, то организуется встреча благочинного с представителями сельской администрации и общественности, в селе выделяется брошенный дом (увы, таких в наших селах не мало), назначается староста из среды селян, ответственный за содержание и уборку здания. Там обустраивается скромная домовая церквушка. Раз в 2–3 недели священник епархиального собора или храма благочиния (или монастыря) отправляется в приход в командировку. При этом священнику вменяется в обязанность вести просветительскую деятельность (епархия берет расходы на просветительскую литературу, крестики, молитвенники), посещать прихожан по домам, вникать в их нужды и позволять каждому индивидуальное общение с собою, оказывая нуждающимся и социальную помощь. Городской священник, который окормляет ряд сельских приходов (не становясь настоятелем), ищет в городе спонсоров и благотворителей на «свое село», на литературу, иконы и даже на гуманитарную помощь для селян. И лишь со временем, организовав жизнь в приходе, священник (если сам того пожелает) может вместе с семьей переехать в село, став настоятелем сельского храма. К тому же хорошо бы священнику иметь еще и светское высшее образование гуманитарной направленности (философия, педагогика, история), что позволит ему участвовать в интеллектуальной жизни города.
Во-вторых, в жестком порядке прекратить торговлю таинствами и Крещение «с улицы», без серьезного оглашения. Если мы хотим сохранить нашу Церковь, то должны думать, прежде всего, о религиозном ее состоянии. Не будет здоровой общины «христианской семьи» – не будет и прихода. Приход же, превратившийся в проходной двор или в «бюро ритуальных услуг», обречен.
Полноценный сельский приход по необходимости должен иметь свое хозяйство. Речь идет не о личном хозяйстве священника, а о приходском подворье. Религиозное возрождение села идет рука об руку с возрождением села как такового. Приходское подворье станет местом трудоустройства безработных селян, а также примером того, как христиане могут вести свое хозяйство, не впадая в типичные для селян грехи: матерщину, пьянство, неряшливость. Сельские подворья позволят решить вопрос снабжения городских приходов продовольствием. Епархиальные налоги с таких приходов могут взиматься не деньгами, а продуктами питания.
4. Церковный Банк с перераспределением средств. Идея «Церковного Банка» впервые была озвучена еще при избрании Патриархом Алексия II. Ватикан давно имеет свой Банк, а в России или в Украине создание такого Банка еще необходимее. Банк Ватикана держит свою государственную валюту, а епархии, за пределами независимого папского государства, вынуждены хранить деньги в местных банках. В нашем же случае создание единой финансовой базы всех епархий, находящихся на территории Украины, дает возможность обеспечить счетами каждый приход. Причем, если принять вариант перераспределения средств, то благосостояние сельских приходов можно считать обеспеченным.
Что такое перераспределение средств? Каждый приход составляет свою смету, причем, смету предлагает специальная комиссия, а утверждает (одобряет) сам настоятель. Эта смета вносится в данные храма на счет. И вот, к примеру, Святогорская Лавра будет иметь смету в 10 миллионов гривен на полугодие, а реально на счету ее окажется за полгода 50 миллионов. 40 миллионов гривен будут «перераспределены» на те приходы, которые по смете имеют больше миллиона, а реально на счету – 10 гривен. При этом получивший средства настоятель должен будет отчитаться за использование оных. И если у настоятеля лично или у прихода имеется старенький «Запорожец», но проваливается купол или рушатся стены, то настоятель не сможет на эти деньги безнаказанно приобрести «для прихода» «старенькую Audi».
Однако каждый из нас понимает, что без реального чувства единства Церкви, без глубокой метанойи, это нереально, так как богатые приходы и монастыри этому воспротивятся. Пока каждый будет думать не о Церкви в целом, а только о «своей вотчине», указанное обновление невозможно.
5. Реставрация храмов. С одной стороны, «скупой два раза платит», с другой – неоправданная расточительность сегодня просто преступна. Существует две серьезные проблемы, с которыми сталкивается священник при реставрации храма. Во-первых, качество строительных материалов и качество выполнения работ подрядчиками. Во-вторых, внутреннее убранство храма. С первой проблемой вроде бы все понятно: священнику нужно все тщательно взвешивать, искать специалистов, пользоваться консультациями внешних, независимых экспертов. А вот вторая проблема – это уже вопрос вкуса (или его отсутствия) священника. Нередко автору этих строк приходится сталкиваться с тем, что храмы не расписаны, а размалеваны; «заказанные» иконы напоминают агитационные плакаты времен СССР; в храме отсутствует внутренняя гармония стиля, расположения икон, утвари.
Какой тут выход? Прежде всего, при отсутствии серьезных средств на качественную роспись или мозаику, выполняемую профессионалами, не следует весь храм завешивать «плакатами в рамках». Не следует делать слишком большие иконостасы. Достаточно сделать – на греческий манер – алтарную преграду в пол человеческого роста с одним ярусом икон. Заказать качественную компьютерную копию древней иконы посильно даже сельскому храму. Не следует делать иконостас из ДВП или ДСП, оклеенного иконами. На сложенную в пол кирпича алтарную преграду можно поместить два больших образа – Спаса и Пречистой. Врата центральные и боковые можно сделать «греческой калиткой». Смотреться будет прекрасно, аккуратно, приятно, но при этом будет намного дешевле. Пусть лучше стены храма будут чисто выбеленными, нежели завешанными бездарной мазней художника из сельского клуба. Отсутствие семисвечника, подсвечников и больших лампад не трагедия. Достаточно водрузить на престоле лампаду на высокой ножке (видную с храма) и пару свечей по бокам. В храме же в качестве подсвечников установить несколько ящиков с песком.
6. Строительство новых храмов. Одна из основных современных проблем церковного зодчества – это гигантомания. Епархии словно соревнуются между собой – у кого храм выше, у кого больше, у кого подвал глубже. Поддерживать порядок в храмах с высокими потолками нелегко, не говоря уже об отоплении. Опять же, обратимся к примеру греков. Вселенский Патриарх служит в храме, до потолка которого можно дотянуться вытянутым в руке патриаршим жезлом. Храмы низкие и уютные.
Вместо того чтобы строить один громадный кафедральный собор, разумнее построить по городу в каждом квартале по маленькой церквушке, при этом каждая из них будет считаться «кафедральной», а епископ будет по графику посещать каждую из них. Вместо больших паникадил можно по периметру расположить несколько бра, а хор размещать на балконах, у подножия же алтаря установить аналои для чтецов. Следует использовать акустическую систему древнего церковного зодчества, а также задействовать микрофоны. Необходимо поместить отдельно от алтаря ризницу и пономарку с жертвенником, а также в каждом храме иметь баптистерий для погружательного крещения взрослых (по возможности иметь подвальное помещение и там разместить баптистерий и церковный склад). «Церковный магазин» должен быть вне храма и закрываться на время богослужения. А в самом храме – и то, только в притворе – разместить свечной ящик (свечи, крестики, пожертвования, записки и просфоры). По образцу греческой Церкви расположить по периметру храма скамьи или стасидии. (Отчего у нас скамейки ассоциируются с католическим влиянием? Наличие седалищ – неотъемлемая часть интерьера древнего византийского храма.)
* * *
Необходимо внутреннее обновление иерархии и клира. Не станем напрасно убаюкивать свою совесть лозунгом о «неодолимости» Церкви вратами ада. Пали христианские империи, а вместе с ними и Церкви Христовы в Византии, Карфагене и в других землях. Просто может настать тот критический час, когда Хозяин виноградника (т.е. Церкви) увидит бесполезность виноградарей и навряд ли найдет для нас в нем место, передав виноградник иным виноградарям, которые будут приносить Ему плоды во время свое (Мф. 21:41).
священник Северодонецкой Епархии УПЦ, кандидат богословия