Мы становимся свидетелями тотального разрушения прежней системы канонического права в Православной Церкви. И сейчас Москва ведет новую гибридную войну, а именно войну интерпретаций.
И именно от интерпретации зависит, в чью пользу 29 октября Освященный Архиерейский Собор Польской Автокефальной Православной Церкви принял решение: Константинополя или Москвы. Занятно, что Собор прошел в один день с заседаниями киевского и московского Синодов.
Согласно грамоте 1686 г., Константинополь отнюдь не передавал Москве Киевскую митрополию. Речь шла о временной передаче Москве права рукополагать Киевских митрополитов, а не территорий в вечное пользование. При этом Киевский митрополит должен был поминать в первую очередь Вселенского Патриарха, и только после него – Патриарха Московского, да и то лишь если получал хиротонию от него. А поминание предстоятеля – первейший признак для определения церковной юрисдикции. Следовательно, как только Киевские митрополиты перестали поминать своего первоиерарха – Вселенского Патриарха, они тут же по принципу акривии стали раскольниками, а сослужившие с ними московиты – также.
Грамота также определяла сохранение выборности митрополитов на месте, причем в выборах участвовали как клирики, так и миряне.
Однако Москва, воспользовавшись политическим моментом, вероломно нарушила все условия передачи. В силу ряда моментов решение вопроса растянулось. За это время в Украине уже в ХХ веке успело трижды зародиться автокефальное движение, и после того, как Константинополь увидел единодушное стремление к церковному суверенитету как со стороны духовенства (напомню, все архиереи УПЦ дважды просили автокефалию у Москвы), так и со стороны государственной власти (обращения Президента и Парламента), он решил действовать.
Первым делом Вселенский престол отозвал грамоту 1686 г. о временном предоставлении права рукополагать Киевских митрополитов. При этом был учтен ряд факторов: изменившиеся общественно-политические обстоятельства – Украина вернула себе государственную субъектность, системное нарушение положений Грамоты со стороны Москвы, а также, в перспективе, предоставление канонической автокефалии.
Таким образом, по состоянию на 2017 г. ни одна из веток Православия в Украине не была абсолютно канонической.
Осенью 2018 г. Вселенский патриархат, наконец-то, решил уврачевать украинский раскол и отозвал Грамоту 1686 г., а также признал ничтожными московские анафемы, поскольку наложены они были по политическим, а не каноническим мотивам.
В возобновленную Киевскую митрополию Вселенского патриархата (которая должна была стать субъектом получения автокефалии, о чем было заранее извещено) могли влиться все три ветки, поскольку каждый архиерей на территории Украины получил от Вселенского Патриарха персональное приглашение войти в эту структуру. Новой возможностью воспользовались УПЦ КП и УАПЦ в полном составе, а из всех представителей Московского патриархата в Украине смелости уврачевать раскол не словом, а делом хватило только двоим. Однако, тем самым, на территории Украины появилась абсолютно каноническая Киевская митрополия Вселенского патриархата.
Вся остальная часть Моспатриархата в Украине оказалась незаинтересованной в уврачевании раскола и отказалась влиться в каноническую митрополию. Таким образом, ситуация обернулась диаметрально. В каноническом поле оказались бывшие УПЦ КП и УАПЦ, а те, кто остался в структуре Моспатриархата, – вне. После обновления Митрополии в 2018 г. представители РПЦ на территории Украины – раскольники.
Такова точка зрения Константинополя, Афин и Киева.
В Москве господствует другая точка зрения: Киевская митрополия неотторжима от Москвы ни при каких обстоятельствах. Любые действия Константинополя в отношении Украины – вмешательство во внутренние вопросы РПЦ, а потому недопустимы. Именно такая интерпретация ситуации позволила Синоду РПЦвУ требовать от Константинополя отзыва "эмиссаров".
Теперь признание или непризнание ПЦУ зависит (кроме политических факторов, естественно) от того, насколько, по мнению прочих Поместных Церквей, были каноничными действия патр. Варфоломея, есть ли у церковных грамот срок действия, или мы всегда действуем по текущей ситуации, а не по букве договоренностей, кто, собственно, в Украине является раскольником…
Кто в Украине называется раскольником с точки зрения Москвы, известно слишком хорошо: годы агрессивной пропаганды сделали свое дело.
И хотя, с точки зрения Константинополя, РПЦвУ теперь уже полностью раскольники, которых он до 2018 г. терпел по икономии и которые отказались войти в каноническую структуру, лишь только углубив собственный раскол, Константинополь не акцентирует внимание на неканоническом статусе присутствия Моспатриархата в Украине.
Хотя решение Освященного Архиерейского Собора Польской Автокефальной Православной Церкви ссылается на предыдущие, составлено оно в великолепном стиле.
"Оставить прежней свою позицию в отношении автокефалии Украинской Церкви, выраженную в Соборных Постановлениях № 340 от 9 мая 2018 г., № 341 от 25 июня 2018 г. и № 342 от 2 апреля 2019 г. Польская Автокефальная Православная Церковь не против предоставления автокефалии Церкви в Украине на основании догматическо-канонических норм для целой Церкви, а не группы отступников-раскольников. Отступники от учения Святой Церкви не могут представлять здоровый церковный организм. Это нарушает евхаристическое единство всего Православия".
Так, например, в документах Сербской Православной Церкви канонические и неканонические фигуранты в украинском вопросе указываются эксплицитно, и это делает ее позицию максимально ясной. Позиция Элладской Церкви тоже более чем ясная: за сослужение с представителями украинских раскольников – т. е. с РПЦвУ – греческих клириков ждут канонические прещения.
Поляки гораздо более изощренные. Во-первых, Киевская митрополия охватывала и часть Польши, поэтому в окончательном рассмотрении украинского вопроса есть и ее интерес: восстановление Константинополем Киевской митрополии гипотетически может повлечь изменение границ Поместных Церквей. Во-вторых, митрополит Варшавский Дионисий во время Второй мировой ненадолго стал предстоятелем УАПЦ. В-третьих, в них говорит обида на Филарета, принявшего в общение нескольких польских священников, чем вторгся в чужое каноническое пространство. И этот список можно было бы продолжать еще долго.
Оказавшись меж двух огней, польские архиереи решили использовать максимально обтекаемые формулировки. Собор заявил о поддержке украинской автокефалии, сделав реверанс Константинополю, упомянул о раскольнических группировках, воспользовавшись при этом навязываемым Москвой дискурсом. Здесь же обходится вниманием главное: кого именно весь Архиерейский собор считает раскольниками в Украине, а кого – канонической Церковью.
Кроме того, Варшава намекнула на условие признания Поместной Церкви в Украине: ее единство, т. е. Киев в первую очередь должен будет уврачевать раскол.
Т. е. поляки сделали то, что от них так ожидала Москва, но сказать, что Варшава однозначно поддержала позицию Москвы, невозможно в силу неоднозначности самого решения Собора.