Как жить дальше тем, кто много лет проповедовал Русский мир?
В УПЦ МП движение непоминающих Московского патриарха становится все более масштабным. Несколько епархий объявили через своих архиереев о том, что больше не могут во время Литургии поминать патриарха Московского Кирилла, как своего предстоятеля. Из Моспатриархии сухо и официально ответили, что это “отпадение”. Не патриарх ответил, нет – кто они такие, чтобы патриарх снисходил до личного ответа? Завканцелярией закарлючку поставил. Как под прошением мелкого чиновника о выделении новой пачки бумаги.
Ну, то есть, ничего особенного – у людей нервишки пошаливают на фоне “спецоперации”. Брому им, что ли, выслать гумконвоем...
Но как бы ни пытались в Моспатриархии не концентрировать внимание публики на “отпадении” украинских клириков и архиереев – симптоматично, что ответ митрополиту Евлогию то появлялся на официальном сайте РПЦ, то исчезал – народ взволновался. И то сказать, в УПЦ МП, как известно, только испытанные бойцы – выстояли и перед филаретовским расколом, и перед Томосом, ни Вселенский Патриарх их не соблазнил, ни Порошенко не заставил согнуться. В общем, гвардия! Настоящие столпы Русского мира.
И тут такой кринж: их пришли спасать от гонений, на которые они сами же столько жаловались, освобождать от нацистов, стирать в порошок конкурентов – а они… А они от патриарха, отца родного, открещиваются.
Казалось бы, такое поведение украинских священнослужителей должно было заставить православную публику за поребриком призадуматься. Но не тут-то было.
Их всех записали в раскольники. Им сделали замечание, что их позиция продиктована не чистотой веры, а только политическими соображениями – что совершенно недопустимо, ведь “церковь вне политики”.
Умение делать выводы – не самая сильная сторона россиян вообще и их Церкви в частности.
Очень показательным – не по содержанию, но по стилю оказался пост на телеграм-канале “Красное и черное”. В своем комментарии автор сравнивает украинских архиереев-”непоминальщиков” с трудными подростками, которые, выражая протест, добиваются таким образом родительской любви. Это можно было бы списать на дурной вкус и моду на дешевый психоанализ. Но есть кое-что ценное в этом посте. Вот это, например: вы еще прибежите, будете проситься назад, а мы посмотрим, что вам ответит наш патриарх. Может, примет. А может, — дальше дословно — “Патриархия на этот раз продемонстрирует, что с истериками — это к психологу, что любовь ищите, пожалуйста, в другом месте”.
Правда – такая странная вещь. Она вырывается у вас изо рта или из-под пальцев совершенно непроизольно. Вот и автор канала случайно сболтнула правду: искать любви в РПЦ – бессмысленная затея. Для нас, впрочем, это давно не новость. Но и адепты РПЦ, как видите, об этом знают. Хоть и не осознают.
Подобного рода публикации интересны с какой-то почти энтомологической точки зрения. По ним, например, можно сделать вывод, что некоторая часть РПЦ сама пребывает в нестабильном психическом состоянии. “Истерика”, “трудные подростки” – это об убеленных сединами благообразных старцах в епископских облачениях. Или инфантильное заклинание “потом назад попроситесь – а мы вас не возьмем”. Даже само это “потом” – т.е. после победы, денацификации, когда больше не будет никакой Украины, а только Малороссия – еще одно заклинание из уст людей, до колик напуганных тем, что будет “потом” на самом деле.
Впрочем, среди этого сумбура есть одна совершенно чистая и пронзительная нота. Нашим архиереям шлют упрек, на который им придется рано или поздно ответить: почему они сделали это именно сейчас? Ничего же, по сути, не изменилось за последние несколько дней в поведении и риторике патриаха Кирилла. Он не сказал и не сделал ничего такого, чего не говорил и не делал последние восемь лет. С первого дня войны на Донбассе все с ним было ясно.
Но архиереи взбрыкнули только сейчас. А до сих пор повторяли методички о “гражданской войне”, “единстве русского православия” и “гонениях на каноническую церковь”. В течение всех этих лет – военных лет – они помогали своему патриарху крепить его русский мир. Интриговали, торговались, играли на публику, отрабатывали заказы, хранили свою зону комфорта, подсчитывали барыш. Так можно было бы жить еще очень долго, поддерживая и свои, и чужие иллюзии, подпитывая войну в умах. Почему нет? “Церковь вне политики” – лукавство, которое себе можно позволить. В мирное время.
Теперь же когда оказалось, что они все это время проповедовали евангелие от сатаны, они не хотят получать свою часть проклятий – и отмежевываются от Москвы со всей решительностью. Именно это, скорее всего, и вызывает возмущение их московских собратьев – желание выскочить из кровавой каши, не испачкав пальтишко.
Что будет дальше – зависит только от того, насколько искренни те, кто сейчас медленно и с трудом, но все же отваливает от борта того самого русского военного корабля. Отказ поминать патриарха Кирилла – это даже не половина дела, а косметичская мера, принятая, чтобы не раздражать паству и власти. Будет ли следующий шаг – разрыв с Московским патриархатом?
Вот это уже будет по-настоящему сложно и больно. Архиереи уже начинают искать анестезию – и снова все в тех же московских руках. А дайте, мол, нам автокефалию. Чтобы мы, значит, и не “Московские” уже, но и чтобы с “раскольниками” не договариваться. То есть УПЦ МП снова торгуется. И торгуется, преимущественно, даже не ради более выгодных условий. А чтобы не пришлось каяться.
Но настоящее примирение происходит не через торг, а через раскаяние. И это самый сложный барьер для наших московско-православных, привыкших к мысли о том, что им каяться не в чем, что они “в истине”, это им все кругом должны. И если еще две недели назад об этом можно было спорить, собирать на эту тему респектабельные конференции и писать тонкие интеллигентные статьи о “церковном примирении”, то теперь выбора нет. Ракетный удар по жилым кварталам ставит точку в любом торге, в любой интриге, в любой демагогии. После него – только покаяние. А уж перед кем и перед чем – каждый будет выбирать для себя сам. Кто-то, возможно, решит включить заднюю и покается перед патриархом Московским. Но есть надежда, что кто-то покается перед своей совестью. Или перед паствой, которую столько лет водили за нос. Или перед Богом — кто в Него верует.
Война – кошмар. Но она очень многое расставляет по своим местам.