«Не следуй за большинством на зло,
и не решай тяжбы,
отступая по большинству от правды» (Исх.23:2)

Новый век продолжает «восстание масс». Массы уже не увлекаются безумными идеями и одержимыми вождями, сегодня люди сбиваются в большинство безразличия, немоты, потребления, и в таком стадном обществе легко становятся добычей мнимой элиты. В христианстве человек в его единичности тоже не в почете. На фоне разговоров о соборности, общинности, народности, христианский персонализм, индивидуальное призвание, личные смыслы не пользуются спросом.

Свобода человека, свобода его совести, свобода верить и быть собой всегда была и остается под угрозой. Двадцатый век был веком масс, которые забыв о достоинстве и правах человека, уничтожали друг друга в геополитических и идеологических интересах. Классы, расы, нации, идеологии подчинили себе человека. Мы по себе помним обезличенность советского человека. В стране, «где так вольно дышит человек», каждый был обречен на то же самое – стать октябренком-пионером-комсомольцем-коммунистом. Все носили похожую одежду. Все питались тем же самым. Все хвастали рабочим происхождением. Все читали лишь одобренную литературу и смотрели записи партсъездов по двум-трем телеканалам.

Как можно было остаться собой? Как можно было найти в себе отличия и сохранить их? Сейчас не так важно вспомнить те способы сопротивления и внутренней эмиграции, сколько напомнить ту правду, что всегда и везде можно сохранить себя, остаться верным своим принципам, продолжить путь своим путем.

В 30-х годах прошлого века испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет заметил невидимое для большинства «восстание масс» (невидимое, потому что большинство не анализирует то, в чем участвует). Лишь сегодня мы понимаем масштабы восстания нацистских и коммунистических масс, и ужасаемся последствиям установившейся диктатуры масс над человеком. Сегодняшнее «общество потребления»  кажется «обретенным раем» для людей, раздавленных тоталитарными машинами двадцатого века.

Ортега-и-Гассет признает, что «Общество всегда было подвижным  единством меньшинства и массы.  Меньшинство  - совокупность  лиц, выделенных  особо; масса - не выделенных ничем», но замечает особенность современной ему ситуации в том, что впервые массы стали полновластными господинами мира, заставив замолчать критические голоса отличающихся и несогласных.

Ортега призывал к созданию новой элиты, людей мудрых и способных к выбору, а не соглашательству. Этот призыв стоит расслышать и современной христианской молодежи, из которой должны появиться свои мыслители, поэты, ученые, экономисты, журналисты.

Двадцатый век, век масс, стал также веком диссидентов. Осип Мандельштам писал: « За гремучую доблесть грядущих веков, / За высокое племя людей / Я лишился и чаши на пире отцов, / И веселья и чести своей. / Мне на плечи кидается век-волкодав. / Но не волк я по крови своей». Отказавшиеся по-волчьи выть и убивать или соучаствовать в преступлениях тоталитаризма, стали особой частью общества, от которой партия и государство пытались избавиться силой, но так и не смогли. Диссидентство стало голосом меньшинства; меньшинство чуть слышно, но заговорило.

Сегодня меньшинство не слышно, а с диссидентов смеются. Да и есть за что, вчерашние диссиденты сегодня успели получить и ордена, и все блага народного (массового) признания.

Христианство тоже встроилось в обычный порядок мирской жизни. Причем встроилось по-разному, и не всегда это признавая; иногда сохраняя позу святости и неотмирности, иногда превращаясь в церковных менеджеров, бизнесменов и политиков. Одни остались маргиналами, сняв тем самым с себя ответственность и передав ее большинству («пусть делают, что хотят, лишь бы нас не трогали», «мы ничего не изменим, поэтому надо жить молча и тихо»). Другие открыли для себя прибыльность и комфорт «жизни общей», приноровились к общественным требованиям («с волками жить – по волчьи выть», «не мы такие, жизнь такая»).

Сегодня все труднее отличаться, но тем важнее подчеркнуть необходимость отличия. Христинин должен выделяться, а не сливаться в толпе. Христианину всегда нужно больше всех. Он отвечает за всех. Он всем сопереживает. Он не пройдет мимо нуждающегося друга и нуждающегося врага. Он служит большинству по-христиански, не соглашаясь с ним.

Большинство плывет по течению, со всем соглашаясь и ничему не сопротивляясь. Большинство поступает с оглядкой друг на друга, поэтому никто не знает, как правильно. Большинство усредняет человека, не дает проявиться его лучшим качествам, его индивидуальному началу. Большинство людей сравнивают себя с им подобными, поэтому мало чем отличаются. Большинство легко поддается манипуляциям. Большинство не любит меньшинство. Большинство не любит правды, любит удобство, требует «хлеба и зрелищ». Большинство исповедует коллективизм и конформизм. Большинство не любит самостоятельность, индивидуальность, принципиальность, бескомпромиссность.

Я понимаю слабость людей, которые пошли за большинством. Легче жить на диване у телевизора, чем на трезвую голову воспринимать реальность и проблемность жизни. Легче жить внутри церкви или затвориться в пещере, чем переживать каждый день столкновения веры и жизни, их противоречия и напряжения. Но, понимая человеческую слабость, мы не можем с ней смириться. Нет ничего хуже, если люди скажут о нас, что мы такие же как все. И нет лучшей похвалы, когда нас будут выделять такими качествами как принципиальность, глубина, вера, ответственность, оригинальность.

Нормальные люди хотят выделяться, быть модными, и это неплохо само по себе. Но стоит помнить, что серьезного внимания и уважения заслуживает лишь тот, кто остается собой, а не приспосабливается к большинству. По-настоящему оригинальным может быть лишь тот, у кого есть внутренний стержень, есть свои принципы, есть, что добавить к общему для всех набору. По-настоящему модным может быть лишь тот, у кого есть свои вкусы, кто не подражает другим, а следует внутреннему голосу.

Современность начинает востребовать такие непопулярные пока еще качества как сопротивляемость, нонконформизм, свободомыслие, верность себе

Еще недавно перед христианами стоял вызов приспособиться к динамике общественных перемен, найти с внецерковными людьми общий язык, стать частью обычного мира. Конечно, при этом всегда требовалось оставаться собой, сохранять свою идентичность, несхожесть с миром большинства. Но сегодня порядок приоритетов меняется: нужно вновь осмыслить свою непохожесть, свою подотчетность Богу и свою свободу от мира; а уже потом, прояснив свои отличия, строить такие достойные отношения с большинством, при которых и христиане, и общество, знают, кто есть кто.

Синодальный перевод в списках Божьего народа трижды выделяет «людей отличных» («люди отличные в деле служения в доме Божием» (1Пар.9:13); и просто «люди отличные» в Неем.11:6 и Неем.11:14). В Современном русском переводе (РБО, 2011) слово «отличные» заменено более конкретными характеристиками, соответственно: «могучие мужи», «люди уважаемые»,  «могучие воины». Не так важно, выделяется ли человек физической силой, нравственным авторитетом или интеллектуальными дарованиями, главное, что способность развивается и достигает максимума.

Скажут ли о нас: «люди отличные»? Не растеряли ли мы свои отличия? Есть ли у нас, что сказать миру одинаковых людей, миру клонов, миру массового потребления? Слышим ли наш голос, отличается ли он силой, правдой, авторитетом? Эти вопросы может задать себе каждый, определяя тем самым кем быть – большинством одинаковых или меньшинством отличных.

Все по-настоящему великие люди прислушивались к иным голосам, чем шумный и грубый голос большинства. Недавно почивший Стив Джобс в своей знаменитой стэнфордской речи назвал неотвратимость смерть и голос сердца главными факторами свой жизни: «Смерть - это лучшее изобретение жизни. Она - причина перемен. Она очищает старое, чтобы открыть дорогу новому. Мне безразлично, буду ли я самым богатым человеком на кладбище. Засыпать с чувством, что за день я сделал какую-нибудь потрясающую вещь, - вот что меня интересует».

Обращаясь к выпускникам университета, отправляющимся в большой мир жизни, компьютерный гений советовал: «Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос. И самое главное - имейте храбрость следовать вашему сердцу и интуиции. Они каким-то образом уже знают, кем вы действительно хотите стать. Все остальное вторично».

Снова и снова Джобс напоминал молодым людям о смерти как итоге и суде всех возможных достижений: «Память о том, что я скоро умру, - самый важный инструмент, который помогает мне принимать сложные решения в моей жизни. Потому что все остальное - чужое мнение, вся эта гордость, вся эта боязнь смущения или провала - все эти вещи падают пред лицом смерти, оставляя лишь то, что действительно важно. Память о смерти - лучший способ избежать мыслей, что вам есть что терять. Вы уже голый. У вас больше нет причин не идти на зов своего сердца. Гордость, страхи, обиды и неудачи - все они отпадают перед лицом смерти, оставляя лишь по-настоящему важное».

Перед вечностью сохраняет значение лишь настоящее, выношенное внутри, глубоко личное, не заимствованное, не украденное. У черты времени и вечности человек остается один. Здесь нет большинства, здесь каждый встречается с собой настоящим и отвечает за себя Богу. В такой перспективе жизнь обретает глубоко индивидуальный смысл. Большинство - опасный попутчик, с ним легко потеряться, или исходить всю жизнь бесполезно, держа нос по ветру, разменивая себя.

Самым большим открытием жизни может стать открытие себя, извлечение личного смысла в большой и сложной жизни. А затем уж можно служить большинству, ведя его, а не идя у него на поводу. Персонализм и служение – глубоко христианские концепты, в свете которых христианское меньшинство может сохранить свою идентичность и при этом быть влиятельным.