Интервью с Сергеем САННИКОВЫМ, исполнительным директором Евро-Азиатской Аккредитационной Ассоциации, о истории Церкви, богословии и вызовах современности
— Сергей Викторович, Вас можно поздравить с выходом в этом месяце труда «Популярная история христианства». Чем вызвана необходимость выпуска очередной научно-популярной книги о христианстве?
— Спасибо за поздравления. Для появления такой книги есть несколько причин. Во-первых, несмотря на то, что есть множество книг с названием «История христианства», они написаны исключительно для определённого, узкого круга читателей, а не для малознакомых с христианством людей. Они изобилуют христианской терминологией и ориентированы на восприятие и язык только тех, кто уже знает о христианстве. Моя цель была написать о христианстве просто и доступно.
Во-вторых, книги по истории христианства часто показывают историю только одной части христианства: говорят «история христианства», а подразумевают история Православия, или история Католицизма или история Протестантизма. Комплексный взгляд на историю, целостный подход трудно найти на книжном рынке. Мне редко удаётся отыскать обобщённый и не заангажированный взгляд на историю христианства. Поэтому, одна из главных идей книги выражена в девизе, который мы согласились использовать в рекламе: «Просто и честно об истории христианства».
— Ваша прошлая книга, «Фундамент», похожа на пособие для катехизации новообращённых. У Вас были те же цели - катехизация баптистов?
— Нет, новая книга совершенно другая. Между изданиями «Фундамент» и «Популярная история христианства» вообще трудно найти параллели. Иногда создается впечатление, что их писали разные люди, хотя это был один человек. «Фундамент», действительно, предназначен исключительно для тех, кто находится в евангельских церквах, либо только начинает духовный путь, либо хочет углубить свои познания в христианстве.
«Популярная история христианства» предназначена для секулярного читателя, который практически не знаком с христианством. Её основная цель – не катехизация, а честный рассказ о феномене христианства и его истории. Это направление выбрано потому, что мы уже знакомы с книгами, повествующими о христианстве либо с конфессиональной, либо с критической перспективы. Найти же баланс в данном вопросе – это была моя задача. «Популярная история христианства» практически не говорит о доктринах, хотя их, конечно, иногда приходится затрагивать. Но я рассказываю преимущественно об истории.
— Говорят, Вы старательно размежёвываете евангельское христианство и протестантизм? Кто получает от этого дивиденды?
— Получают их только те, кто так говорят. На самом деле их я никак не размежёвываю, а придерживаюсь прямо противоположной точки зрения. Просто по какому-то недоразумению домыслы об этом разделении приписываются мне. Если читать мою книгу «Двадцать веков христианства» или даже «Фундамент», то можно легко проследить мою позицию относительно существования нескольких ветвей Реформации: радикальная и магистерская. Евангельское христианство принадлежит к одному из направлений внутри радикальной Реформации. Поэтому моя позиция состоит в признании исторической правды о том, что евангельское движение есть часть протестантизма.
— На днях закончился конгресс евангельских христиан-баптистов, посвящённый 20-летнему пути этой деноминации в Украине. А лично Вы поддерживаете ВСЦ ЕХБ в стремлении историцировать конфессию, смещая акцент с будущего на славное прошлое?
— Конечно, в такой формулировке, которую предложили Вы, сложно поддержать позицию. Но я не уверен, что именно эта позиция в братстве осмысляется или артикулируется на данный момент. Может, кто-то её и придерживается, смотрит только в прошлое. Но я, как историк, смотрю в будущее, так как история – это стрела, которая направлена не в будущее, а, наоборот, из будущего. Лезвие настоящего вскрывает будущее и превращает его в прошлое. Именно так я рассматриваю историю.
Правда в том, что наша сегодняшняя роль как служителей и пасторов, ведущих народ куда-то, должна заключаться в движении вперёд, а не назад. Мы не можем забывать прошлое. Но если всё сконцентрировано в прошлом (что я наблюдаю в некоторых журналах, где постоянно повторяются истории про узников), то при всём моём уважении к героическому прошлому, надо сказать, что прошлым жить нельзя. Жить нужно настоящим, видя будущее. Нами должно двигать стремление вперёд.
У нас действительно прекрасное прошлое и богатое духовное наследие. Растерять его очень легко, поэтому мне представляется, что нам нужно идти естественным путём. Я вижу, как постепенно приходят молодые братья и занимают соответствующие посты, потому мне кажется, что это нормальный процесс, который происходит иногда быстрее, иногда медленнее, но он реально происходит.
— Есть ли национальное украинское богословие?
— Я буду говорить об украинском богословии, выражаемом как на украинском, так и на русском языках. Для рассуждения о национальном богословии необходимо понимать, что богословие существует в нескольких формах. Обычно думают, что теология есть только в книгах, это так называемое «записанное богословие». Но существует ещё так называемое «народное богословие», развитое и тонкое богословие, которое существовало ещё в ранней Церкви. Потому фиксированное богословие и богословие Церкви – это несколько разные вещи. На Западе сегодня, кстати, развивается направление, исследующее различия между задекларированным богословием и реальным богословием, которое существует в церкви. Оказывается, это два разных пласта, которые не всегда соприкасаются между собой.
— Именно это удивляет евангельских христиан, которые знакомятся с Православием, не так ли? Протестантов несколько обескураживает сосуществование народного идолопоклонства и высокого богословия Павла Флоренского и Николая Зернова.
— Да. Задачей Евро-Азиатской Аккредитационной Ассоциации является, между прочим, фиксация народного богословия на бумаге, его оттачивание и систематизация. На это, конечно, требуется время. Это, тем не менее, не утопическая задача.
— На предстоящей конференции «Богословское образование - 10» Вы читаете доклад «Стратегия ЕААА на 2011-2015гг.». Вопрос для специалиста более широкого профиля: куда движется христианское образование? К какой форме?
— Это очень сложный вопрос. Я думаю, что богословие, как и образование, будет всё более и более зависеть от того, насколько оно гибко. Очно-заочная форма обучение уже сегодня себя изживает. Появляются всё новые и новые формы передачи опыта, знания и мудрости. Самое важное – быть гибкими и чуткими к голосу Того, Кто ведёт образование в вечность. Нельзя концентрироваться на одной форме.
Я уверен, что стационарное образование никогда не умрёт, оно всегда востребовано. Меняется его удельный вес. Более гибкие формы образования не потеряли своей конкурентоспособности. Простые цифры: на аккредитованных программах за последние два года количество студентов увеличилось. В 2009 году на таких программах занималось 904 студента, а в этом, 2011 году - 971 студент. И это несмотря на то, что количество аккредитованных программ сократилось на две. То есть, если действительно наблюдается упадок общего числа студентов, то упадка в качественном образовании не наблюдается. Люди видят ценность качественного образования. Потому нужно говорить не о кризисе образования в целом, а о кризисе плохого, неквалифицированного образования.
— Неконкурентоспособного?
— Конечно. Количество аккредитованных дипломов растёт, хотя количество программ снижается.
— Во время веб-конференции, организованной РИСУ, ваш коллега Тарас Дятлик признал, что не все евангельские учебные заведения состоялись как университеты в полном смысле этого слова. Осталась ли у Вас надежда на создание современного протестантского учебного заведения, похожего на Украинский Католический Университет (УКУ) во Львове?
— Да, это очень хороший вопрос. В сегодняшней ситуации весьма трудно говорить о создании христианского университета или даже просто факультета. Тем не менее, остаются варианты совместного служения и совместной работы с государственными или частными университетами. Надо искать иные формы.
Дело в том, что в этом вопросе мы очень связаны требованиями Министерства образования и науки. Есть жёсткие требования, которые нам трудно выполнить. Идти не совсем корректными путями мы не хотим, желаем идти прямо. Вопрос времени: будет ли общество заинтересовано в появлении таких университетов? Попытки Киевского и Донецкого христианских университетов достойны всякого уважения, но серьезных успехов пока мы не видим.
— Насколько образование влияет на протестантские церкви? Происходит принятие или отторжение выпускников?
— Конечно, влияет. Недавно мы выпустили подготовленный Санкт-Петербургским Христианским Университетом журнал «Богословские размышления» под названием «Богослужение в церкви». Идёт богословское осмысление Богослужения, литургики.
Востребованы ли выпускники? Мне кажется, что вопрос неуместен: они не только востребованы, они живут в церкви. Я не знаю общей статистики, мне известна статистика Одесской Богословской Семинарии: около 90% из приблизительно тысячи её выпускников несут служение в церкви.
— Но не трудоустроены в церкви, заработную плату не получают.
— И не надо, чтобы они там работали. Разве цель образования состоит в подготовке профессиональных служителей, которые были бы освобождены от светской работы и служили клириками? Это ошибочное представление. С точки зрения евангельской экклезиологии (учение о церкви – А.Г.), образование должно быть направлено не на обучение клириков, которые в дальнейшем будут «сидеть» на зарплате, готовить качественные проповеди и ездить на машине, а прихожане своей десятиной будут его поддерживать. Это ли идеальная модель евангельской экклезиологии?
— Почему тогда американская и европейская евангельская мысль склоняется больше к профессионализации работы выпускника?
— Я не уверен, что они правы. Необходимо обратить внимание на евангельские нормы в экклезиологии ранней Церкви. Действительно ли они это практиковали, и что произошло, когда произошла профессионализация священнослужения? Действительно ли Церковь от этого выиграла? Простое копирование западных стандартов не приведёт наши церкви к серьёзному росту. Да, будет количественный рост, да, проповеди будут явно профессиональнее, но это ли показатели, по которым оценивается успех церкви?
В профессиональном служении есть что-то положительное, но я пытаюсь предостеречь от опасностей церковной профессионализации - это появление клира, особого сословия в церкви. Это опасное явление, история Церкви – тому подтверждение.
— Насколько прозрачна финансовая деятельность ЕААА для потенциальных спонсоров?
— Если кто захочет увидеть отчёт, мы дадим емувозможность это сделать. До того как инвестировать в какой-либо проект, спонсоры запрашивают выводы аудиторов, насколько эта организация способна выполнять задачи и насколько ответственно она распоряжается финансами. У нас вопрос так абсолютно не стоит. В Украине нет никого, кто хотел бы поддержать ЕААА и споткнулся об отсутствие на сайте пяти цифр, показывающих наш бюджет. Я это могу гарантировать. Наша отчётность не представляет для спонсоров никакого интереса, они предпочли бы поддержать организацию покрупнее. Совсем не надо говорить обо всём том, что у тебя есть, выкладывать всё на прилавок. Надо тихо и спокойно трудиться. Мы же не работаем ради рекламы. Наша работа рекламирует нас.
— Бытует мнение, что собственных научных «светил» в баптизме не хватает. Несмотря на это, консервативные баптистские учебные заведения закрыты для специалистов из других конфессий, которые могли бы поделиться опытом. Вы согласны?
— Во многом я согласен, поскольку в этой ситуации очень легко потерять самоидентификацию. Я не уверен, способны ли «светила» из других конфессий помочь в подготовке баптистских служителей. Для меня это большой вопрос, что они могут дать. Мне вполне понятна позиция учебных заведений, занимающих осторожную позицию по отношению к богословам из других конфессий.
— При церквах существуют многочисленные колледжи и школы. При этом большинство экспертов в области образования требуют сокращения числа заведений. Тарас Дятлик (координатор по развитию образования ЕААА- А.Г.) как-то выразил мнение, что евангельские христиане совместными усилиями давно бы уже смогли создать свой университет. Как Вы планируете влиять на концентрацию баптистских интеллектуалов в одном месте?
— У нас инструменты очень простые. Мы пользуемся аргументами, связанными с качеством образования. Чтобы получить аккредитацию, богословским школам приходится заботиться о повышения уровня программ и преподавателей. Это и есть лучший инструмент, который может регулировать и концентрацию людей, и их местонахождение. ЕААА не видит иных возможностей. Властные структуры такие вопросы не решат.
— А не сложится ли тогда ситуация параллельного существования двух видов учебных заведений - "элитного" (получившего аккредитацию) и "простого" (не имеющего аккредитации, не знающего о стандартах, но зато вписывающегося в рамки богословия областного епископа)?
— Могу сказать только одно – параллельное существование разных школ будет и дальше, но сама жизнь исправит эту ситуацию и Господь. Мы же должны делать то, что мы можем сделать.
Беседовал Алексей ГОРДЕЕВ
21 октября 2011 года