Вердикт гаванской встречи таков: она почти ничего не меняет для Рима, но может многого стоить Москве. Куба стала островом невезения для очередной попытки Патриарха Московского затмить собой всех православных иерархов и создать себе имидж православного Папы, который вправе делить мир с равноценным по статусу коллегой.
Отгремели фанфары «исторического сретения» Папы Римского и главы РПЦ на Кубе. Мнения об этом событии радикально разделились. В обоих лагерях – как в католическом, так и в православном – звучали и «зрада», и «перемога». Пока сложно достоверно сказать, что происходило за кулисами официоза. Мы можем только анализировать подписанную двумя церковными иерархами совместную Декларацию и наблюдать за характером волн от камней, кинутых обоими в непредсказуемую гладь православно-католических отношений. А поскольку в качестве одной из болевых точек в Декларации была упомянута Украина, есть смысл погадать на гуще кубинского кофе о последствиях для украинцев такого пристального к нам внимания.
Декларация, подписанная Папой и Патриархом Московским, для чуткого ко всем религиозным оттенкам читателя представляет собой «лоскутное одеяло». Фрагменты, где упомянуты Христос, братья по христианской вере, Троица, Евхаристия, свидетельство Евангелия, межрелигиозный диалог, высокая ценность религиозной свободы и другие знаковые для верующих маркеры, явно написаны католической стороной. Там, где говорится о цивилизации, религиозной идентичности, трениях между греко-католиками и православными, униатизме, военном конфликте в Украине, расколе между православными верующими Украины, – к бабке не ходи: писала российская сторона. Очевидные перепады тональности в тексте не сглаживаются даже цитатами из Святого Писания.
Думается, каждый из подписантов будет любоваться только своей частью Декларации, в глубине души считая вкрапления визави не более чем данью дипломатической вежливости. «Мы хотели написать о перспективе восстановления сопричастия – ладно, мы подпишем ваши требования о неприемлемости «униатизма». Перспектива сопричастия, несомненно, грандиознее каких-то точечных перебежек отдельных приходов между «Церквами-сестрами» на небольшом пятачке земного шара под названием «Украина». И подтверждением этому – буквально на следующий день прозвучавший из уст первого заместителя председателя синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с общественностью и СМИ РПЦ Александра Щипкова комментарий, который можно считать заранее продуманной заготовкой. «Встреча Патриарха и Папы в Гаване, вопреки ожиданиям, в основном была посвящена не межцерковным проблемам. Она была нацелена на возможность предпринимать совместные политические усилия, вынося за скобки межцерковную тематику и догматические разногласия. Таким образом, подтверждена перспектива не экуменистического (не религиозного, не церковного, не мистического), а политического объединения конфессий для решения конкретных задач по борьбе с геноцидом (христиан – ред.)». Стоит ли удивляться потом, если РПЦ на вопрос о продолжении диалога о сопричастии сделает удивленное лицо: «О чем вы, милейшие? Мы же договорились о политическом объединении конфессий, а не о мистическом единстве!» Наверное, поэтому нет смысла считать подписанный документ обязательством, которое надо любой ценой выполнить. Так, аналог Будапештского меморандума – благородного, но абсолютно неработающего документа. Тем не менее, мировой резонанс Декларации очевиден.
Не знаю, как насчет сирийцев, а украинцы уже оценили эти 30 февральских тезисов. Но по-своему. Начнем с главного. Многие заметили интересную деталь: Патриарх Кирилл взял с собой на Кубу в качестве молчаливого свидетеля единства управделами УПЦ митрополита Антония. Буквально несколько недель назад Патриарх таким же нехитрым образом «выгулял на поводке» номинального Главу УПЦ Митрополита Онуфрия в швейцарском Шамбези. В то же время Главы УГКЦ Блаженнейшего Святослава (Шевчука) в момент обсуждения тех самых пресловутых «трений между греко-католиками и православными» рядом с Папой не было. Хотя УГКЦ фактически обладает самостоятельностью, не сравнимой с «независимостью в управлении», предоставленной УПЦ, и ей вряд ли понравится, что ее хотят без нее самой «женить».
А вот Патриарха Московского можно понять: ситуация с украинским филиалом РПЦ критическая. Поскольку в Украине юридически самодостаточной церковной единицей является приход, то именно на приходском уровне начались брожения верующих УПЦ в связи с нежеланием находиться под омофором человека, которого небезосновательно считают идеологом войны в Украине. Приходы УПЦ, не видя никаких адекватных перспектив, принимают подчас болезненное решение о смене юрисдикции. Многолетняя пропаганда РПЦ в Украине предоставила этим загнанным в угол людям две альтернативы, одна другой психологически травматичнее. Или жертвовать каноническим статусом ради того, чтобы оставаться православным по вере, при переходе в Киевский Патриархат получая в спину ярлык «раскольников», или формально сохранять право на уважение со стороны Московского Патриархата, но при этом серьезно менять вероисповедание, одновременно лишаясь возможностей на паломничества по родным и любимым православным святыням. Иными словами, или в непризнанные, но православные раскольники, или в признанные, но неправославные греко-католики.
Патриарх Кирилл решил снять с повестки дня надвигающуюся проблему переходов приходов УПЦ под омофор Ватикана, таким образом, не оставив этим приходам иного выхода, кроме как пополнить ряды «раскольников». Потому что Киевский Патриархат нигде ни с кем не подписывал пактов о том, что в случае конфликтов внутри общин УПЦ он не примет чью-то конкретную сторону.
Но это еще не все. Неизвестно, была ли католическая сторона предупреждена о том, что РПЦ будет трактовать подписанную Декларацию в своем гибридном стиле, «для внутреннего пользователя». А внутренний пользователь был несколько смятен и раздражен братскими поцелуями православного иерарха и «еретика-католика». Ведь противостояние с католическим Западом – один из главных исторических мейнстримов в проповедях того же Патриарха: князь Владимир провиденциально выбрал восточное христианство, Александр Невский отстоял Русь от католических псов-рыцарей, Минин и Пожарский предотвратили Смуту, возникшую из-за «узурпатора-католика», и т.д.
Чтобы встреча на Кубе не воспринималась как предательство православных интересов, нужно было ее представить как очередную победу Патриарха Кирилла. Поэтому в околопатриарших кругах начали муссироваться заявления, что якобы Папа Римский признал Главу РПЦ фактическим главой всех православных христиан мира. Собственно, это можно было сразу предположить. Ведь Патриарх Кирилл бросился решать проблему Сирии, минуя Антиохийский Патриархат. А проблему Украины – это уже понятно всем – невозможно решить без участия Вселенского Патриарха. Пятая снежинка в третьем ряду Диптиха Православных Церквей решила стать примой этого театра действий, апеллируя к самому простому статистическому преимуществу – количеству верующих во всех странах, где есть филиалы РПЦ. И общеизвестно, что именно УПЦ дает Патриарху Московскому право на такие амбиции. Можно предположить, что руководство УПЦ за это получит свои дивиденды. Но будет ли равнодушно взирать на дерзость Патриарха Московского Патриарх Константинопольский? Ведь законность принадлежности Киевской митрополии РПЦ – вопрос непросто не однозначный, но и злободневный. А поскольку Вселенский Патриарх декларирует себя гарантом соблюдения канонических правил, невзирая на лица, то в его воле поднять этот вопрос снова на поверхность, и, в случае обнаружения злоупотреблений, привести украинские дела в долженствующий порядок. Таким образом, пытаясь спасти свои отдельные украинские приходы от перехода в юрисдикцию Ватикана, Патриарх Кирилл, сам того не желая, может потерять всю УПЦ, откатившись в том же пресловутом диптихе сложно даже сказать на какое место. Ну, и, кроме всего прочего, сирийский восток – тоже дело тонкое, и заниматься им под силу скорее представителям востока эллинского, нежели ордынского. И гонения на христиан Ближнего Востока – совсем не равноценны перетеканию верующих между УПЦ МП и Киевским Патриархатом, даже если эти перебежки сопровождаются силовым противостоянием из-за храмового имущества. Как бы ни хотелось Патриарху Кириллу представить РПЦ Церковью, которая не понаслышке знает, что такое гонения христиан, для адекватных наблюдателей эти потуги выглядят довольно некрасиво.
И еще кое в чем ошибся глава РПЦ. Пункт 25 Декларации призывает греко-католиков и православных (то есть, исключительно УПЦ МП) к мирному сосуществованию и примирению между собой. Это автоматически означает, что такое сосуществование и примирение может быть простимулировано со стороны РПЦ за счет ухудшения отношений УГКЦ с Киевским Патриархатом. Но Патриарх не учел тот факт, что война в Украине выстроила между так называемыми Церквами Киевской традиции совершенно неожиданные связи. И УГКЦ, и Киевский Патриархат заняли абсолютно недвузначную позицию в отношении российской агрессии и аннексии Крыма. И эта общность взглядов будет удерживать обе Церкви от конфронтации между собой. В то же время УПЦ МП и для УГКЦ, и для Киевского Патриархата представляет собой враждебный элемент. Ведь исчезновение Украины – такая же угроза существованию греко-католиков, как и Киевского Патриархата. А вот УПЦ МП этого геополитического события вполне может и не заметить.
Вердикт гаванской встречи таков: она почти ничего не меняет для Рима, но может многого стоить Москве. Куба стала островом невезения для очередной попытки Патриарха Московского затмить собой всех православных иерархов и создать себе имидж православного Папы, который вправе делить мир с равноценным по статусу коллегой. Впереди – возвращение с пиарных облаков на грешную землю, где ждет Всеправославный собор на Крите. И роль пятой снежинки в третьем ряду, которую Патриарх Московский попытается, конечно же, оспорить.