Причины довольно своеобразного «исследовательского фокуса» становятся понятными очень быстро. Как только авторы опроса начинают презентовать заботливо оставленные на последок вопросы о собственности.
Что же особенного в этом исследовании? То, что оно проведено не во всей стране, а только в Центре и на Юго-востоке. Понятно, что учитывая намного более последовательное религиозное поведение населения западных областей (что подтверждено всеми без исключения исследованиями религиозности украинцев), такая выборка несколько, мягко говоря, искажает картину. Если же, предположим, авторы исследования преследовали глубоко благородную и сугубо академическую цель изучения особенностей религиозности именно Центра и Востока страны, тогда логичным было бы ее, эту религиозность, с чем-то сравнить. Если не с общеукраинской – что кажется само собой разумеющимся, – то с религиозностью какого-то другого народа. Такие исследования всегда интересны – вот когда-то социологи изучали религиозное поведение населения Харьковской и соседней Белгородской области России и при сопоставлении результатов пришли ко многим интересным и даже неожиданным выводам.
Впрочем, причины довольно своеобразного «исследовательского фокуса» становятся понятными очень быстро. Как только авторы опроса начинают презентовать заботливо оставленные на последок вопросы о собственности. Выяснив, что в исследуемой части страны православных, принадлежащих к Украинской Православной Церкви в единстве с Московским Патриархатом, больше, чем тех, кто принадлежит к Патриарху Киевскому, социологи ласково спрашивают у своих респондентов: Вы как, не против, чтобы государство передало – цитирую – «в бесплатное пользование или в собственность Украинской Православной Церкви (Блаженнейший митрополит Владимир) такие объекты: Свято-Богоявленский женский монастырь, Почаевская Свято-Успенская лавра, Киево-Печерская лавра, Святогорская Успенская лавра?» Обратите внимание – «в пользование или в собственность». Разница приблизительно такая же, как между глаголами «взять» и «забрать», но в вопросе они с легкостью объединены. Во-вторых, авторы интересуются только тем, хотели бы респонденты такой передачи именно УПЦ в единстве с Московским Патриархатом. Хотели бы наши соотечественники, чтобы другие Церкви также что-то получили, авторов не волнует. Так же, как и все возрастающие трудности в получении участков под строительство храмов, с которыми сталкиваются в исследуемом регионе верующие УПЦ Киевского Патриархата, которых здесь, как это выплывает из исследования, все-таки 14%. И неизвестно еще, кому и что решили бы передать «просто православные» (40% всех опрошенных), если бы их об этом спросили.
Дальше, по дивному стечению обстоятельств, четыре перечисленные в вопросе святыни находятся в перечне объектов, которые группа депутатов правящего большинства требует исключить из числа тех, которые не подлежат приватизации, о чем эта группа и подала соответствующий законопроект №9690 в Верховную Раду. Респонденты, правда, несмотря на солидную подготовительную работу, «правильную» выборку и упоминание о митрополите Владимире, все-таки немного вредничают: «в целом позитивно» к передаче «в пользование или в собственность» относятся меньше половины, приблизительно каждый пятый – негативно, а где-то трети – или все равно, или они затрудняются с ответом. И не напрасно затрудняются. Исследование явно призвано обеспечить этому самому законопроекту №9690 бурное «общенародное одобрение». Но тогда стоило бы и вопрос поставить по-честному. Например, так: «Как Вы относитесь к тому, что власть готовится исключить из перечня объектов, не подлежащих приватизации, более 130 сооружений, которые являются мировым историческим и культурным достоянием?» (в том числе пещеры Киево-Печерской лавры, руины Успенского собора и т.д. и т.п.). При этом неплохо было бы объяснить, что перечисленные святыни уже давным-давно находятся в бесплатном пользовании Церкви; что бесплатное пользование и приватизация, которую готовят упомянутым законопроектом, – разные вещи. Так же, как приватизация и восстановление исторической справедливости относительно Церкви.
В храмах не должны находится склады и бары – там должны молиться люди. Но шедевры, построенные в ХІ, скажем, веке, общенародное достояние. Они должны использоваться по назначению, то есть, для богослужений (хотя есть случаи, когда богослужения в древних храмах невозможны), оставаться в юридической собственности государства, а руководствоваться специальными наблюдательными советами, куда входят действительно авторитетные деятели науки, культуры, архитекторы, музейные специалисты и, конечно, церковные иерархи. Это должно было бы касаться как памятников из списка ЮНЕСКО, так и на локальном уровне – местных памяток, тех самых, например, деревянных церквей XVI–XIX веков, которых за 20 лет независимости сгорело в ряде областей больше, чем за весь советский период. Это обезопасит храмовые комплексы, с одной стороны, от строительства в них фитнес-центров, а с другой – от бездумных «улучшений» со стороны некоторых церковных «эстетов» (в 1842 году они своим стремлением «улучшить» Успенский собор Лавры так рассердили Николая І, что император здесь-таки, в Киеве, специальным указом запретил им любую строительную возню вокруг святыни; кстати, Православная Церковь в Российской империи с 1763 года практически не имела собственного имущества – все принадлежало казне).
В случае же с предложенным исследованием мы имеем дело с манипуляцией. Сначала с выборкой – в ней не представлено, по меньшей мере, 20% населения страны и это невозможно объяснить стыдливым определением статуса исследования как «регионального» (хотя бы потому, что часть имущества, с которым предлагается определиться респондентам, находится за пределами региона). Потом – с вопросами, которые последовательно вводят опрашиваемых в заблуждение. Похоже, что манипуляции с социологией, которые, казалось бы, остались в 2004-м, снова в работе.