Рассмотрев некоторые ключевые тезисы в вопросе автокефалии, можно увидеть, что искренность и последовательность вовсе не являются сильной стороной иерархов РПЦ и УПЦ. К сожалению… Но и к счастью.
Как ни странно, но наиболее честно раскрыл подлинное отношению РПЦ к вопросу автокефалии Церкви в Украине Патриарх РПЦ Кирилл (Гундяев). Так, в своем докладе на Международной конференции «Новое в российско-украинских отношениях: Крымский пример» в 2002 году, где много говорил о геополитических интересах России, он, в частности, объяснил: «Почему сегодня мы однозначно выступаем против автокефалии на Украине, одновременно заявляя, что мы, в принципе, не против самостоятельности Церкви на Украине. Почему? По одной простой причине. Среди лидеров-автокефалистов нет ни одного друга России – одни враги». Таким образом, причина исключительно геополитическая, ничего общего ни с экклезиологией, ни со спасением, ни с единодушием или еще чем-то не имеющая.
Забавно, что в недавнем заявлении ОВЦС УПЦ подчеркивается: «Вызывает обеспокоенность то, что предоставление автокефалии Православной Церкви в Украине рассматривается как вопрос не только религии, но и геополитики. Убеждены, что сфера религиозной жизни не должна становиться предметом политических манипуляций. Не следует смешивать церковные и политические, а тем более геополитические вопросы». Именно так. Вместе с тем, совершенно очевидно, что адресатом этой выражаемой обеспокоенности иерархов УПЦ является их собственный начальник, Патриарх Московский Кирилл.
А вся ситуация напоминает известную басню:
«Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,
Тихохонько Медведя толк ногой:
"Смотри-ка,— говорит,— кум милый мой!
Что это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски,
Когда бы на нее хоть чуть была похожа».
Так, когда же лукавят и лгут наши иерархи: когда воспринимают автокефалию церкви, как геополитический вопрос или когда протестуют против такого восприятия?
Стоит вспомнить и о том, какая истерия была в РПЦ в адрес РПЦЗ до присоединения к РПЦ. В 90-х годах появляется труд знаменитого о. Даниила Сысоева «Зарубежная Церковь: раскол или ересь?», широко распространяемый на просторах РПЦ. В ней автор утверждает, что «безбожный Карловацкий раскол» (т.е. РПЦЗ) не имеет апостольского преемства и благодати: «Так как в расколе нет благодати, то и таинства у зарубежников не совершаются», и делает вполне однозначный вывод: «Зарубежная церковь имеет черты не только раскольничьего, но и еретического сообщества». Все тот же митр. Агафангел описывал РПЦЗ в Одессе весьма красочно: «Сегодня не Христос пребывает в "храме", где служит Пашковский (т.е. иерарх РПЦЗ еп. Агафангел (Пашковский) – В.М.), но сатана с бесами стоят вокруг его престола. Эта лжецерковь – прообраз лжецеркви антихриста, где под видом священнических ряс и облачений скрывается диавол, где под видом проповеди провозглашается хула на Духа Святого, которая, по слову Христа-Спасителя, "не простится ни в сем веке, ни в будущем" (Мф. 12:32). "Таинства" и обряды, совершаемые там, не имеют никакой благодатной силы, наоборот, они ведут к погибели. Участвующие в этих "таинствах" и "богослужениях" люди сами себя отлучают от Церкви и подпадают под проклятие. Не только посещение оскверненных (клириками РПЗЦ) храмов, но любое молитвенное общение с ними является гибельным для души». Со стороны иерархов и клириков РПЦ звучат запреты о посещении «капищ Карловчан», а сами клирики перекрещивают перешедших к ним из «Карловацкого раскола».
Впрочем, не отставала и РПЦЗ. Так в 1996 г. первоиерарх РПЦЗ митр. Виталий (Устинов) в своем письме описывает РПЦ МП: «Эта Церковь узурпатора церковной власти митрополита Сергия и, конечно, последовательно его преемников. А для нас это Церковь лукавствующих, церковь антихриста. […] Теперь уже на нас ложится священный долг и неотъемлемое право также, orbe et urbe, объявить о безблагодатности Московской Патриархии и уже больше не иметь с ней никакого общения». В РПЦЗ РПЦ также считают еретическим сообществом. На Архиерейском Соборе РПЦЗ в мае 1998 г. «Карловчане» предлагают свой рецепт уврачевания раскола: «Что общего может быть у Русской Зарубежной Церкви с Московской “патриархией”? Ничего! Отсюда любые “диалоги” или “собеседования” с МП – это или верх непонимания сущности вещей, или — предательство правды Божией и Церкви. Поэтому нужно ясно осознать и официально утвердить, что ныне РПЦЗ — это не часть Российской Церкви, а единственная законная Русская Церковь во всей полноте! […] А если все же душа болит о русскоязычных в России, то только постоянным и твердым обличением МП, а не заигрыванием с ней можно спасти в России тех, кто еще ищет спасения и способен его принять. Сколько еще бед хотят навлечь на наши головы сторонники братания с преступной и еретической МП?» В начале 2000 года иерарх РПЦЗ арх. Берлинский Марк (Арндт) на вопрос об объединении с РПЦ ответил: «Московская патриархия – государственное учреждение, послушная раба безбожного государства, управляемого темными силами [...]. Призыв к объединению с террористической организацией, каковой явила себя МП, можно оценить только как цинизм и издевательство». Клирики РПЦЗ аналогично запрещают посещать храмы РПЦ и перекрещивают перешедших к ним из «Красной церкви».
Не правда ли, очень знакомая и узнаваемая риторика. Та же непримиримость, те же обвинения, те же аргументы, та же уверенность в своей правоте… А чем всё закончилось? С началом процесса объединения иерархи и клирики РПЦ «вдруг» стали замечать благодать у своих оппонентов. А незадолго до объединения и вовсе утверждают, что «мы никогда не сомневались в благодатности РПЦЗ». Так поступил и многолетний обличитель «безбожной Карловацкой секты» митр. Агафангел (Саввин).
Такой же принцип распространяется и на другие страшилки. Так, в 1997 году, в появившихся товарных штрих-кодах митр. Агафангелу виделась «печать антихриста»: «Принятие штрих-кода — печати антихриста, налагает на нас ответственность за содеянное. Принимая этот код, мы вступаем в союз с дьяволом, берем на свою душу грех...» В 2004 году тот же иерарх вещает уже об ИНН: «Мне неоднократно приходилось повторять, повторю это и вновь: утверждение о том, что принятие внешних знаков, символов, […] не может повредить православному человеку, является величайшей ошибкой и заблуждением. Через введение ИНН, “идентификационных кодов”, православных христиан пытаются втянуть в глобализационные процессы, что является недопустимым. Ведь все эти процессы ведут к стиранию свободной личности». Можно вспомнить и тиражированные Почаевской Лаврой листовки о том, что «с принятием каждого электронного документа человек отрекается от Христа, от него отступает божественная благодать и помрачается ум». Только зашел разговор о биометрических паспортах, и здесь митр. Агафангел тут как тут: «Вопросы замены христианского имени на цифровой код стали вопросами жизни и смерти... В этом наблюдается отступление от Бога». Ну что ж, прошло время, и иерарх благополучно покупает и товары со штрих-кодом, обзавелся он и биометрическим паспортом. Да и едва ли уже кто вспомнит об «избраннике Царице Небесной»… Никто и никогда из наших иерархов не попросил прощение за свои слова, за то, что ввел многие тысячи людей в соблазн своим цинизмом, злобой, агрессий, искренним невежеством или просто ошибкой.
Так, когда же лукавят и лгут наши иерархи: когда считают церковную структуру «безбожной псевдо-церковью» или когда утверждают: «мы никогда не сомневались в благодатности наших братьев»?
Когда речь заходит об автокефалии в Украине одним из клише является отлучение (т.е. анафема) Предстоятеля УПЦ КП, патр. Филарета (Денисенко) от Церкви, принятое на Архиерейском Соборе РПЦ 18-23 февраля 1997 г. «вдогонку», уже когда митр. Филарет вышел из РПЦ. Вот и бывшая правая рука патр. Филарета, митр. Ионафан (Елецких) утверждает: «Пора всем понять, что автокефалию "анафемам" предстоятели православных поместных церквей не дают!». Что ж, оставляя за рамками этого текста вопрос о [не]правомочности этого отлучения, отметим, что каждый, кто хоть немного знаком с историей Церкви, знает, что анафема едва ли когда-либо была препятствием в церковном процессе. Чаще всего анафемы просто игнорировались. Более того, именно «анафемам» часто автокефалию и давали. Даже как-то неловко напоминать об этом кандидату богословия и члену синодальной богословской комиссии УПЦ.
Ранее мы уже приводили примеры анафематствования преподобного Максима Грека, позже причисленного Церковью к лику святых, и примеры восприятия той же РПЦ анафем в Болгарии и Македонии. Можно вспомнить и о других анафематствованных святых. Свят. Иоанн Златоуст был лишен сана, анафематствован в 404 г. и отправлен в ссылку на Кавказ. Анафема впоследствии была признана недействительной по известной формуле: «разрушаем и уничтожаем и яко не бывшие вменяем». Святой Дмитрий Донской был вполне законно анафематствован в 1372 г. митр. Киевским Киприаном «за тяжкие преступления против Церкви». Однако в 1988 г. Поместным Собором РПЦ был прославлен в лике святых даже безо всякой процедуры снятия анафемы. Так что, хотим мы того или нет, но история Церкви говорит нам, что и патр. Филарет (Денисенко) однажды может быть прославлен в лике святых ;) Да и сам факт провозглашения этого отлучения описывался Константинопольской Церковью как деструктивный акт, а действия РПЦ - как ведущие к насмешкам над Православием: «не только не произошло излечение методами церковного руководства (РПЦ – В.М.) этого страждущего народа, но в последнее время проблема лишь усилилась и распространилась таким образом, что Православная Церковь стала предметом насмешек и издевательств».
А вот обретение автокефалии Болгарской ПЦ как раз яркий пример того, что именно «анафемам» была дана автокефалия, а тезис митр. Ионафана является ничем иным, чем wishful thinking — представление желаемого за действительное. В 1872 году после образования Экзархата Болгарии его отцы-основатели были лишены сана и преданы «вечной анафеме» Собором Константинопольской Матери-Церкви. Отлучены были все иерархи, клирики и миряне без исключения. В сентябре 1872 г. на Соборе в Константинополе это решение об отлучении и «вечной анафеме» подтвердили все предстоятели Церквей (кроме Патриарха Иерусалимского). Так отлучение и «вечная анафема» действовали над всеми клириками и мирянами Болгарского экзархата, включая ее предстоятеля вплоть до 1945 г., когда был подписан «Протокол о ликвидации существующей годами аномалии в теле Святой Православной Церкви». Спустя пару дней Вселенская Константинопольская Патриархия издала томос, в котором благословила «автокефальное устройство и управление Святой Церкви в Болгарии» и вручила его в руки того, кто еще вчера нес в себе печать «вечной анафемы» вместе со своею паствою.
Так, когда же лукавят и лгут наши иерархи: когда не воспринимают анафемы как нечто существенное или когда утверждают, что анафемы являются непреодолимым препятствием?
Как только была озвучена новость о переговорах с Константинополем по вопросу автокефалии для Церкви в Украине, представители РПЦ и УПЦ наперегонки начали заверять всех (и, вероятно, прежде всего, сами себя), что это не более чем сотрясание воздуха. Так, заместитель председателя ОВЦС УПЦ прот. Николай Данилевич заявил: «Думаю я, что это все закончится большим пшиком, как это было много раз до этого. Будет много шума в СМИ, и на этом все закончится». Того же мнения придерживается и председатель ОВЦС РПЦ митр. Илларион (Алфеев): «Данная инициатива, несмотря на весь информационный шум, который вокруг нее сейчас поднят, будет иметь ту же судьбу, что и инициативы, предпринятые в предыдущие годы». А его заместитель, прот. Николай Балашов и вовсе считает, что Вселенский Патриарх Варфоломей оставит украинское обращение безо всякого ответа.
Казалось бы, если есть уверенность, что «и так ничего не выйдет» и «все закончится пшиком», то стоит просто не обращать на это внимания. Но это, опять-таки, если уверенность искренняя. В реальности же мы видим, что, вместо спокойствия и безразличия, в ход идет мобилизация всех ресурсов. Чуть ли не каждый час появляются заявления спикеров и экспертов от УПЦ и РПЦ, тон которых от ироничных до категоричных и даже ультимативных. То наперебой говорят о фиаско и «жалких потугах», то появляется подробнейший разбор Обращения к Патриарху Варфоломею с выводом о том, что оно совершенно «несуразно», то появляется информация о звонке Путина Патриарху Варфоломею, то появляются заявления – то ли с надеждой, то ли с требованием, что патр. Варфоломей не посмеет дать автокефалию. То угрозы прокуратурой, то обещание кровопролитий и даже новой «Варфоломеевской ночью». И вся эта мобилизация и энергия ради ничтожного «пшика». Забавно.
Так, когда же лукавят и лгут наши иерархи: когда считают переговоры об автокефалии ничтожным пшиком, не стоящим внимания, или когда мобилизуют всевозможные ресурсы на критику этих переговоров?
Мы молимся о том, чтобы все действия совершались по воле Божией: «Да будет воля Твоя». В вопросе российско-украинской войны священноначалие УПЦ и многие иерархи предпочитают не занимать никакую из сторон, всё отсылая на волю Божию, просто «молиться о мире» (в отличие от немецко-советской войны 1941-1945 гг., где иерархи молились о победе советского оружия, жертвовали на покупку оружия и к тому призывали и паству). Интересно так же ли они предпочитают НЕ занимать сторону в вопросе автокефалии, отдавая всё в равной степени на волю Божию и призывая к тому свою паству? Проповедуют ли, например: «Пусть свершится воля Божия! Если угодно – пусть будет автокефалия, и мы эту волю Божию примем, а если нет – значит, воля Божия в том, чтобы пока ей не было. Оба развития мы принимаем нимало вопреки глаголя»? Обращение ОВЦС УПЦ в этом смысле оптимистично, в нем именно этот призыв «совершать молитвы и не забывать, что судьба Церкви целиком и полностью находится в руках Божиих». Надеюсь, что наши иерархи и впредь будут избегать соблазна указать Богу на то, что именно Он должен предпринять.
P.S.
Что ж, герои Оруэлла все же жили в ином мире – не нашем. Но создается ощущение, что иерархи наши не осознают, что давно уже живут в информационную эпоху (даже если она уже «постиформационная»), где однажды сказанные слова и обещания не исчезают бесследно. Быть может, именно поэтому утратили и ощущение реальности, и здоровое чувство самоиронии. Доходит и вовсе до смешного, когда иерархи, будто дети, начинают обижаться на цитирование их самих.
Рассмотрев некоторые ключевые тезисы в вопросе автокефалии, можно увидеть, что искренность и последовательность вовсе не являются сильной стороной иерархов РПЦ и УПЦ. К сожалению… Но и к счастью. Дело в том, что по традиции у нас никогда не идет речь об изменении мнения, и совершенно неважно насколько категоричным оно было – будь то мнение о «безблагодатности церкви», анафеме, или штрих-кодах. Просто всегда становится «известно всем вдруг и сразу», что то, чем безапелляционно стращали еще вчера, сегодня оказывается безобидным или даже положительным. Будем надеяться, что так произойдет и в случае дарования автокефалии Украинской Церкви и мы услышим, что «мы никогда не сомневались в благодатности наших братьев из Киевского Патриархата». Это и есть положительная сторона цинизма, описанного у Оруэлла:
«На шестой день Недели ненависти, после шествий, речей, криков, пения, лозунгов, транспарантов, фильмов, восковых чучел, барабанной дроби, визга труб, маршевого топота, лязга танковых гусениц, рева эскадрилий и орудийной пальбы, при заключительных судорогах всеобщего оргазма, когда ненависть дошла до такого кипения, что попадись толпе те две тысячи евразийских военных преступников, которых предстояло публично повесить в последний день мероприятий, их непременно растерзали бы, — в этот самый день было объявлено, что Океания с Евразией не воюет. Война идет с Остазией. Евразия — союзник. Ни о какой перемене, естественно, и речи не было. Просто стало известно — вдруг и всюду разом, — что враг — Остазия, а не Евразия. Когда это произошло, Уинстон как раз участвовал в демонстрации на одной из центральных площадей Лондона. Был уже вечер, мертвенный свет прожекторов падал на белые лица и алые знамена. На площади стояло несколько тысяч человек, среди них — примерно тысяча школьников, одной группой, в форме разведчиков. С затянутой кумачом трибуны выступал оратор из внутренней партии — тощий человечек с необычайно длинными руками и большой лысой головой, на которой развевались отдельные мягкие прядки волос. Корчась от ненависти, карлик одной рукой душил за шейку микрофон, а другая, громадная на костлявом запястье, угрожающе загребала воздух над головой. Металлический голос из репродукторов гремел о бесконечных зверствах, бойнях, выселениях целых народов, грабежах, насилиях, пытках военнопленных, бомбардировках мирного населения, пропагандистских вымыслах, наглых агрессиях, нарушенных договорах. Слушая его, через минуту не поверить, а через две не взбеситься было почти невозможно. То и дело ярость в толпе перекипала через край, и голос оратора тонул в зверском реве, вырывавшемся из тысячи глоток. Свирепее всех кричали школьники. Речь продолжалась уже минут двадцать, как вдруг на трибуну взбежал курьер и подсунул оратору бумажку. Тот развернул ее и прочел, не переставая говорить. Ничто не изменилось ни в голосе его, ни в повадке, ни в содержании речи, но имена вдруг стали иными. Без всяких слов по толпе прокатилась волна понимания. Воюем с Остазией! В следующий миг возникла гигантская суматоха. Все плакаты и транспаранты на площади были неправильные! На половине из них совсем не те лица! Вредительство! Работа голдстейновских агентов! Была бурная интерлюдия: со стен сдирали плакаты, рвали в клочья и топтали транспаранты. Разведчики показывали чудеса ловкости, карабкаясь по крышам и срезая лозунги, трепетавшие между дымоходами. Через две-три минуты все было кончено. Оратор, еще державший за горло микрофон, продолжал речь без заминки, сутулясь и загребая воздух. Еще минута — и толпа вновь разразилась первобытными криками злобы. Ненависть продолжалась как ни в чем не бывало — только предмет стал другим. Задним числом Уинстон поразился тому, как оратор сменил линию буквально на полуфразе, не только не запнувшись, но даже не нарушив синтаксиса».