О перспективах сотрудничества Церквей и государства, о возможном развитии событий рассказал доктор философских наук, профессор Института философии им. Г.Сковороды Александр САГАН.
– Каким Вы видите переформатирование отношений религиозных организаций и государства?
– Сегодня должна меняться вся философия государственно-церковных отношений. Мы должны отказаться от декларирования отделения Церкви от государства и перейти к партнерским отношениям не на словах, а на деле. Новая концепция государственно-церковных отношений, которая была одобрена Церквами и экспертами еще в начале ХХІ века, все никак не реализовывается в виде закона. Что пропагандирует этот документ? Другой способ и алгоритм работы государственных чиновников в отношениях с Церковью и верующих в отношениях с государством. Потому что в определенных законодательством сферах (речь идет о регистрации уставов религиозных организаций, предоставлении разрешений на въезд проповедников, получение гуманитарной помощи и т.д.) государственный орган по делам религий уже давно фактически дублирует другие министерства и ведомства. Но этот орган не имеет реальных рычагов влияния для эффективного решения проблемных ситуаций, которые постоянно возникают.
– Какие основные причины перехода на сценарий партнерских отношений Церквей с государством? Ведь раньше была политика взаимного невмешательства в дела церковные и государственные.
– Четкая политика невмешательства была лишь с одной стороны – со стороны Церкви, которая до последнего времени не имела никакого влияния на политику государственных органов. Государство же присутствовало во всех элементах церковной жизни. И сейчас, наверно, не стоит даже перечислять те сферы, где чиновники или силовые структуры не преследовали свои интересы – начиная от экономики и заканчивая кадровой политикой.
Во времена СССР ни один православный епископ или даже священник не мог получить хиротонию без согласования с Советом по делам РПЦ, который позже был модифицирован в Совет по делам религий. Собственно, этот Совет от начала был филиалом печально известного КГБ, и уже с момента создания его возглавлял действующий генерал НКВД. То есть в УССР было однобоко декларированное отделение Церкви от государства, а государства – от Церкви – речь шла о невозможности Церкви влиять на государственные органы, когда, одновременно, государство имело все рычаги влияния на любую сторону церковной жизни. Даже в независимой Украине мы видим остатки этой политики. В частности, периодическая спекуляция государством экономическими рычагами – повышение, а потом (как уступки Церквам) понижение цен на энергоносители, услуги и т.п. Например, оплата электричества или отопления помещений – практически все правительства Украины пытались приравнять Церкви по тарифам к предприятиям, которые реально производят коммерческий продукт. И каждый раз представители Церквей должны были прикладывать значительные усилия для снижения тарифов до уровня тех, которые платит население.
Украина должна отойти от советских лекал и понять, что Церковь и государство не могут быть абсолютно отделенными, поскольку один и тот же человек может быть и верующим, и чиновником. В сегодняшних условиях Церкви объективно выполняют массу функций, являющихся сугубо государственными обязательствами. В частности, Церкви реализуют сотни программ в сфере социальной политики государства – это разнообразная помощь инвалидам, детям, бездомным, немощным и людям пожилого возраста и т.п. Церкви занимаются и моральным воспитанием молодежи посредством чтения курсов религиозной направленности, ведением кружков, организацией программ отдыха детей и т.п.
Кроме того, Церкви работают с психическими настроениями многих людей. В момент разочарования, семейных невзгод и даже на грани самоубийства, многие церковные программы (телефоны доверия, проповеди и т.п.) помогают людям удержаться от необдуманных и эмоциональных шагов.
То есть, государство получило колоссальную поддержку от Церквей в бремени социального служения. И не только социального – известны инициативы клириков в поддержке силовых структур, налаживании международных контактов Украины и т.п.
Мы уже давно живем в режиме партнерских отношений государства и Церкви, но это не закреплено документально.
Понятно, что упомянутая концепция государственно-церковных отношений тоже не идеальна. Во многих Церквах остаются замечания к ней. Но я присутствовал на нескольких заседаниях экспертных групп и Круглых столов и видел, как она формировалась. Шла речь, прежде всего, о том, чтобы не добавить к концепции то, что разделяет. Поэтому концепция очень лаконичная и во многих местах присутствует определенная недосказанность, ведь некоторые тезисы выходили за рамки восприятия других религий. Но говорится о том, что концепция вырабатывает матрицу сосуществования государства и Церкви. А дальше, соответственно этой матрице, строится пул законов, который регулирует их более детально. Такой подход и активное участие, в частности, представителей Всеукраинского Совета Церквей и религиозных организаций, помогли в том, чтобы Украина не повторила опыт Российской Федерации в формировании модели государственно-церковных отношений, где, согласно их новому законодательству, государство имеет все рычаги влияния на религиозную жизнь. И в Украине было немало народных депутатов, в частности, среди регионалов, говоривших, что какой бы законопроект ни подали в Верховную Раду относительно изменений действующего закона «О свободе совести и религиозных организациях», они сделают из него то, что захотят, потому что у них большинство. В частности, планировалось принять что-то по типу российского закона, который регулирует, а фактически дискриминирует и дискредитирует, государственно-церковные отношения.
– Какая на практике сегодня роль ВСЦиРО в развитии государственно-церковных отношениях в Украине?
– У нас естественным путем произошло определение лидера в представлении Церквей в отношениях с государством. ВСЦиРО взял на себя эту функцию как общественная организация. Он действительно объединяет наибольшее число верующих Украины, хотя и не представляет всю их гамму. Так получилось, что с декабря 1996 года (момента основания) ВСЦиРО начал фактически репрезентовать в общественном сознании все религиозное пространство страны. С конца 90-х годов ХХ в. все государственные мероприятия проходят с участием представителей только этого Совета. И до сегодня ситуация не изменилась.
Хотя, как по мне, государство должно было бы обратить внимание и на другие церковные общественные объединения. Например, Совет духовных управлений мусульман, Совет евангельских церквей и др. Ведь переключение внимания государства только на ВСЦиРО объективно притормаживает развитие других межконфессиональных советов, некоторые из них или уже свернули свою деятельность, или перестали проявлять гражданскую активность.
ВСЦиРО ныне интересен обществу тем, что он может брать на себя функции мониторинга религиозной ситуации в Украине. Но для этого ему нужно сформировать и профинансировать более мощный и креативный Секретариат. Я так думаю, что сейчас в ВСЦиРО достаточно морального авторитета, чтобы влиять и на урегулирование межцерковных споров, решать их до того, как они получают огласку и попадают в СМИ.
На ВСЦиРО большая надежда и в том, что эта институция может стать очень важной составляющей гражданского общества в Украине. Ведь когда представители всех Церквей и религиозных организаций научатся жить с осознанием и признанием права каждого считать свою Церковь истинной, то это объективно будет огромным толчком к тому явлению, которое мы называем гражданским обществом.
– Сейчас идет речь о судьбе Госдепартамента по вопросам религий и национальностей. Какими должны бы быть его функции?
– Я считаю, что в условиях евроинтеграции Украины неправильно оставлять без изменений орган, регулирующий государственно-церковные отношения. Его философия создана еще И.Сталиным в 1943-м году. Следоваельно эта институция, какие бы прекрасные чиновники ее ни возглавляли, всегда будет все той же модификацией Совета по делам Русской Православной Церкви, который в свое время возглавлял генерал НКВД Карпов.
Считаю, что ныне уже перезрел вопрос введения должности Уполномоченного по вопросам свободы совести или по вопросам свободы совести и религий. Он мог бы работать при Кабинете министров, при Президенте или же в структуре Уполномоченного по делам прав человека при Верховной Раде. Как по мне – не важно, при какой ветке государственной власти он будет (хотя я бы видел его, скорее, при Кабинете министров Украины). Важно то, насколько эта институция будет иметь возможность мониторинга проблемных ситуаций, оперативного их урегулирования, в соответствии с действующим законодательством, и определения философии будущих государственно-церковных отношений.
Важно, чтобы Уполномоченный по вопросам свободы совести мог заниматься многими аспектами защиты тех прав верующих и не верующих, которые сейчас только декларируются, но мы не видим никаких усилий со стороны государственных органов власти относительно их реального решения. А проблемных вопросов накопилось достаточно много. Чиновники же предлагают их решение в рамках тех матриц, которые были наработаны еще в советские времена. Так функции нынешнего госоргана по делам религий фактически сводятся к голословным заявлениям и переадресации решения проблемных вопросов к другим органам /институциям исполнительной власти.
– Известно, что именно на местах наибольшие проблемы с религиозной свободой. Что стоило бы сделать в регионах, чтобы там действительно была свобода совести? Ввести должность уполномоченного на местах?
– Понятно, что на местах должны быть люди, которые бы мониторили ситуацию, влияли на нее. По аналогии с аппаратом Уполномоченного по правам человека, при областных администрациях могли бы быть люди, которые бы постоянно отслеживали ситуацию и напоминали бы исполнительной власти и местным депутатам об их обязанностях. И еще, важно – организовывали бы акции, обучение гражданских активистов в сфере проблем, связанных со свободой совести. Ведь в этих вопросах полагаться только на власть не стоит. Граждане должны понять, что мир и спокойствие, а особенно в вопросах межцерковных отношений, зависит, в первую очередь, от них самих.
– Бывает так, что чиновники вообще не обращают внимания на этот аспект, симпатизируя определенной Церкви, что для них логично, и они не видят в том проблемы. Возможно, государственная власть в принципе не защищает свободу вероисповедания, потому что не знакома с законодательным урегулированием деятельности религиозных организаций?
– Повторюсь, что ныне система государственно-церковных отношений в Украине неэффективна. Прежде всего, мы имеем массу проблем с равноправием религиозных меньшинств. В регионах они часто не могут решить элементарных вопросов, не говоря уже о выделении земли или финансирования каких-то программ. Ведь часто депутаты районных/областных советов или главы госадминистраций имеют другие религиозные симпатии, которые для них больше весят, чем закон. То есть имеем верховенство не закона, а религиозного большинства. Собственно, задачей Уполномоченного должно быть установление верховенства закона над верховенством симпатий.
– Новый Президент имеет собственные конфессиональные предпочтения, и они известны. Еще в 2005 году, будучи главой СНБО, он активно защищал УПЦ (МП). Сейчас ситуация изменилась, часть этой Церкви в последние месяцы заняла антигосударственную позицию. Как должно государство решать проблему политической заангажированности Церквей?
– Государство обязано реагировать на проявления заполитизированности Церквей. И это касается не только христианских конфессий. В мире четко выписаны функции и права религиозных организаций. Если Церковь откровенно занимается политикой или внецерковным бизнесом – она переходит в разряд политических или бизнес-структур и платит соответствующие налоги без каких-либо льгот. Не случайно законодательство большинства стран прямо запрещает финансировать из бюджета партии и религиозные организации. В Украине ситуация очень запутана. Чиновниками и клириками придумано множество схем бюджетного финансирования и Церквей, и партий. Эти схемы нужно ломать. И тогда общество увидит реальную картину того, как на самом деле (и сколько их) верующие поддерживают ту или иную Церковь.
С Московским Патриархатом в Украине очень сложная ситуация. Собственно, во всех странах, где этот Патриархат имеет свои церковные структуры (Эстония, Беларусь, Казахстан, Молдова, Украина и др.), происходит, с подачи Московской Патриархии, постоянная эскалации межцерковных, межконфессиональных и даже государственно-церковных отношений. На сегодня у нас более 20 лет многие клирики УПЦ (МП) фактически занимались в Церкви распространением мессианской идеологии «Москва – Третий Рим». Модификациями ее есть нынешний «Русский мир», или провозглашение единства славян под Кремлем, в целом – московско-мессианское видение мира, который, якобы морально разлагается, и вот только Россия/православие (Московское православие) может его спасти.
Епископы/священники УПЦ (МП) воспитали несколько поколений прихожан в подобном духе, в сейчас, когда начали проявляться прямые последствия такого воспитания в виде антиукраинских и сепаратистских движений и объединений, эти клирики объявляют, что они «отходят от политики» и якобы «начинают слушать» паству. То есть, слушать тех, кого они воспитали в атмосфере ненависти ко всему украинскому. Формально они со своим народом, но этот народ воспитан в антиукраинском духе ими же самими. Очень хорошо, что большинство клириков УПЦ (МП) одумались и поддерживают целостность государства Украина. Однако очевидно, что до конституирования Поместной Православной Церкви снять проблему политизации и антиукраинской настроенности московского православия в Украине мы вряд ли сможем.
– То есть это уже тема не религиозной свободы, а государственной безопасности?
– Абсолютно правильно. И поэтому я ставлю вопрос конституирования Поместной Православной Церкви в разряд не желательного, а необходимого фактора развития Украинского государства. Мы уже прошли тот этап, когда могли мирно рассуждать – нужно или не нужно это делать, как это было при президентстве В.Ющенко. Сейчас это – четкий и серьезный вызов для нового Президента, элемент выживания государства и составная национальной безопасности. Собственно, все государства, где доминировало православие, получив независимость, не случайно сразу же ставили вопрос автокефалии и конституирования Поместной Церкви