Архиепископ Галликсон был нунцием в нашей стране в наиболее интенсивный и ответственный период украинской современной истории (с мая 2011 года): Революции достоинства (2013–2014) и войны на востоке страны. Своей честной и четкой позицией на стороне украинского народа он заслужил большую любовь и уважение украинцев – римо-католиков, греко-католиков, православных и людей доброй воли.
– Это Ваши последние дни в Украине. Ваше служение выпало на, пожалуй, наиболее важные годы в нашей современной истории. Каковы Ваши ощущения сегодня, когда Вы оставляете эту страну?
– Я прибыл сюда в сентябре 2011 года, так что в целом я был здесь четыре года. Может, потому, что это было такое интенсивное время для украинцев и для Церкви в Украине, как Римско-Католической и Греко-Католической, это было очень напряженное время и для меня. Номинация в Украину была, конечно, большим сюрпризом, потому что по ряду причин я не был готов к этому заданию, в частности, если речь идет о языке. Часто, особенно в начале своего служения, я чувствовал себя беспомощным, но сейчас чувствую, что буду скучать по Украине больше, чем по какому-то другому месту, где я был на протяжении своей дипломатической карьеры. Мне очень тяжело уезжать отсюда.
– Кого бы Вы хотели видеть своим преемником в Украине? Речь идет, конечно, не о конкретном человеке, а скорее о его качествах.
– Я думаю, что мое руководство должно попытаться найти человека славянского происхождения, поскольку вопрос языка является большим вызовом. Когда я впервые приехал, у меня было несколько очень серьезных тем, которые хотел обсудить с епископами лично, в частном порядке, ведь, к сожалению, нунций не всегда может пользоваться услугами переводчика, особенно, если дело сложное. На это есть две причины: конфиденциальность и специфичность вопросов. Не каждый может быть переводчиком для нунция. У меня был очень плохой опыт, связанный с прессой, в начале моего служения. Не из-за журналистов, но из-за переводчиков, которые им помогали и которые понятия не имели, о чем я говорил.
Так что, я бы хотел, чтобы это был кто-то, кто имеет славянское происхождение, и тот, кто мог бы еще больше, чем я, влюбиться в Украину и ее народ. Проблема заключается в том, что у нас не слишком много людей славянского происхождения для дипломатической службы Святого Престола.
– Украина является страной, где рядом существуют две католические общины – латинской и восточной традиций. Существует не так много стран с такой «католической конфигурацией». Какой, по Вашему мнению, является миссия восточных католических Церквей в целом и УГКЦ в частности во вселенской общине Католической Церкви, а также в экуменическом диалоге?
– За исключением Ливана и, наверно, Эфиопии, ни в какой другой стране мира нет такой ситуации, где бы восточная Католическая Церковь была больше Латинской. Украинская Греко-Католическая Церковь является наибольшей Восточной Церковью в мире на сегодняшний день, и поэтому служить здесь было для меня очень интересно.
Папа Иоанн Павел II хотел, чтобы Церковь, как этого желал Второй Ватиканский Собор, дышала обоими легкими. В самой Церкви мы имеем динамизм, который до сих пор пытаемся открыть. Я не думаю, что мы (и римо- и греко-католики) действительно понимаем наши общие возможности, чтобы совершеннее показывать лик Христа во всем мире.
Что касается отношений с православными, одной из проблем является то, что Православие само в себе разделено. Если вы спросите об экуменизме Вселенского Патриарха Варфоломея, то получите абсолютно другое мнение, чем когда бы выспросили болгарского Патриарха. И я думаю, вследствие этого главная задача Греко-Католической Церкви – жить своей жизнью в полной мере. Задача греко-католиков в Украине – быть лучшими греко-католиками. Это касается всех уровней: простых верян, приходов, священников, монахов и епископов. Быть лучшей Греко-Католической Церковью. Мы видим, что люди ищут. Люди, которые были или не были крещены, люди, которые могут декларировать или не декларировать себя православными, ищут, и мы должны пригласить их к лучшему опыту Церкви, который они могут найти. Украинцы ведут себя как во время «шопинга», особенно в Киеве. Мы должны предложить им наш опыт, и если они не примут нас и скажут: «Нет, мы хотим оставаться православными», то это нормально. Но я думаю, что некоторые люди могут прийти к нам. Мы видели это во время Пасхи в этом году, многие пришли в греко-католические церкви благословить корзины. Они ищут. И мое пожелание для Церквей, чтобы в экуменическом духе они были лучшими представителями своей традиции.
– Во время визита Ad Limina Франциск отметил, что украинские епископы двух обрядов могли бы иметь немного лучшие отношения…
– Когда я был назначен в Украину, во время аудиенции Папа Бенедикт XVI дал мне одно задание – попытаться улучшить отношения между Греко- и Римско-Католической Церквами. Но мы еще не достигли этого.
– Но разногласия между епископами существуют и в других странах…
– Это, как правило, вопрос конкретных лиц, но в Украине проблема заключается в том, что эти межличностные недопонимания переносятся на все тело Латинской или Греко-Католической Церквей. Возможно, это несправедливо, и мы должны сказать: нет, это Томас, у которого недопонимание с Григорием, однако мы не имеем такой возможности, учитывая то, кем являемся как Церковь. Поэтому при нынешних обстоятельствах в конечном итоге недопонимание выступает как конфликт между «латинянами» и «греками». Конечно, есть и греко-католики, которые не ладят друг с другом, и то же самое касается латинян, но из этого не сделаешь новости (смеется).
– Вы выполнили Ваше задание?
– Нет, мне не удалось (смеется). Но эта встреча монашества (РИСУ разговаривала с архиепископом Галликсоном во время Ассамблеи монашества во Львове, организованной совместно Римско-Католической и Греко-Католической Церквами – прим. ред.) – это окно возможностей и очень хороший опыт для самих монашествующих, и, я думаю, это тоже может стать творческим толчком для решения этих проблем.
– Иногда создается впечатление, что Папская комиссия по содействию единству между христианами, в частности та ее часть, которая работает в диалоге с православными Церквами, находится слишком далеко от самой точки соприкосновения между католиками и православными. Работая нунцием в Украине, Вы видели православный мир лицом к лицу. Каковы Ваши мысли по этому поводу?
– Среди того, на чем акцентировал Второй Ватиканский Собор, это «субсидиарность», но одной из первых ошибок, сделанных после Собора, была централизация многих процессов, включая экуменические инициативы. Кто должен быть главным двигателем экуменизма? Почему Римско-Католическая Церковь не может быть членом Всемирного Совета Церквей? Всегда звучит ответ, что такое членство было бы ассиметричным. Папское служение не имеет аналогов и поэтому он не может принадлежать в ВСЦ. Но почему сам Папа должен участвовать во Всемирном Совете Церквей?
На мой взгляд, практический экуменизм должен воплощаться на местном уровне. Святейший Отец должен назначить главы Церкви здесь, Верховного Архиепископа, чтобы вести диалог с православными в Украине, и экуменизм должен реализоваться на этом уровне. Так же и в других местах. В Соединенных Штатах Конференция епископов должна решать, кто будет иметь дело с разными видами диалогов. И это должно быть последней инстанцией в плане общения. Они должны информировать Святейшего Отца, чтобы он помнил об этих делах в своих молитвах и учении. Но фактически, экуменизм должен происходить на местном уровне, а не на уровне Вселенской Церкви. И это не противоречивое утверждение: основной точкой, от чего я отталкиваюсь, является II Ватиканский Собор и принцип субсидиарности.
– Каким был Ваш наибольший вызов во время служения в Украине, когда Вы пытались донести информацию об Украине более широкому мировому сообществу?
– Это вызов, который был общим для многих послов. Многие послы вынуждены прорываться не только через пропагандистские заслоны, но и целый ряд предубеждений об этой части света. Некоторые из послов, конечно, не достигли больших успехов, но многие из них прекрасные люди, которые понимают проблему и делают все возможное, чтобы информировать свои столицы о том, что происходит здесь, и о том, что поставлено на карту. Подобным, но по-другому, конечно, было и мое задание в качестве дипломата Святого Престола заинтересовать людей в Риме (так же, как кто-то пытается заинтересовать людей в Мадриде, Париже или Берлине), чтобы они посмотрели по-новому на эту реальность и сказали: «Возможно, стоит пересмотреть предубеждения, идеи, привычки, которые выработались с момента получения независимости Украиной, после распада Советского Союза. Необходимо еще раз посмотреть и найти другой способ отношения к этой части света».
– Революция достоинства была вызовом для Вас. Что, по Вашему мнению, будет вызовом для следующего нунция?
– Вы хотите, чтобы я посмотрел в свой хрустальный шар?
Есть много разных вещей. Моим большим желанием является мир и стабильность для этой страны. Потому что есть большой риск, и я говорил об этом в разных контекстах, для Римско-Католической Церкви тут, в Украине. Потому что здесь Римско-Католическая Церковь имеет ту же возрастную структуру, как и везде в Европе. Большинство людей принадлежит к старшему поколению. Есть сравнительно мало молодых людей и очень мало детей. Когда эти дети оканчивают школу, родители часто отправляют их в Польшу на учебу. И они никогда не возвращаются. Это ставит нас в очень рискованную ситуацию, как случилось, например, с армянами-католиками при коммунизме. Через два поколения, если мы не будем иметь мира и разумного уровня благосостояния (чтобы люди имели достойную жизнь) Римско-Католическая Церковь исчезнет в Украине.
Поэтому нунций должен сделать все, чтобы содействовать миру.
Другим делом, кроме войны, учитывая только церковные дела, если взять во внимание вопросы Украинской Греко-Католической Церкви, я бы хотел видеть больше прогресса в деле реализации этой Церковью своего потенциала. Когда я говорю с Блаженнейшим Святославом о том, что хочу от этой Церкви, он улыбается и говорит: «Ваше Высокопреосвященство, помедленнее! Мы будем там!» Например, УГКЦ должна иметь тот же канонический статус, который имеют Патриархаты, не обязательно, чтобы было такое же название, но ограничения канонического права, касающиеся Верховного Архиепископа, должны быть сняты, и он должен иметь тот же статус как Патриарх. Я надеюсь, что мой преемник будет понимать это и продвинется немного дальше в этом направлении.
Биография
Томас Галликсон родился в Су-Фолс, Южная Дакота, США, 14 августа 1950 года. Был рукоположен на священника 27 июня 1976 года. 11 ноября 2004 года был рукоположен в сан епископа в его родном городе и получил титулярный центр Бомарцо.
Свою дипломатическую службу при Святом Престоле начал 1 мая 1985 года и работал с дипломатическими миссиями в Руанде, Австрии, Чехословакии, Иерусалиме, Израиле и Германии.
Имеет научную степень по каноническому праву. Владеет английским, итальянским, французским и немецким языками.
Первым местом служения в качестве Апостольского нунция были Тринидад и Тобаго, Антигуа и Барбуда, Барбадос, Содружества Багамских Островов, Содружества Доминики, Гренады, Гайаны, Ямайки, Сент-Киттс и Невис, Сент-Люсия, Сент-Винсент и Гренадины и Республика Суринам – то есть двенадцать независимых государств в регионе.
Он также был Апостольским делегатом в регионе Антильской епископской конференции, которая включает английскую, французскую (за исключением Гаити) и датскую территории в Карибском бассейне, в целом двадцать два острова с собственными правительствами. В общем там действует восемнадцать епархий и две миссии Sui iuris. Архиепископ Галликсон был пятым нунцием в этом регионе.
21 мая 2011 года Святейший Отец назначил его Апостольским нунцием в Украине. 5 сентября 2015 года Архиепископ Томас Галликсон был назначен Апостольским нунцием в Швейцарии и Лихтенштейне.