По словам Олега Турия, сегодня нет никаких преград, чтобы пойти и взять первоисточники. Но чрезвычайно весомым фактором является особенность интерпретации и понимания этих событий.
Об этом рассказал на брифинге в Киеве 4 марта во время презентации выставки «К свету воскресения сквозь тернии катакомб» проректор по научной работе Украинского католического университета историк Олег Турий.
По его словам, сегодня нет никаких преград, чтобы пойти и взять первоисточники. Но чрезвычайно весомым фактором является особенность интерпретации и понимания этих событий.
«Если говорить кратко, то суть дела сводилась к тому, что в процессе Второй мировой войны Сталин, увидев невозможность лишь на основании коммунистической идеологии мобилизовать народ на противодействие нацистской агрессии, решил использовать Русскую Православную Церковь, которая была обескровлена сталинскими репрессиями в 1920–1930-х годах прошлого столетия, для идеологической поддержки существующей на то время власти и для того, чтобы ее руками уничтожать другие Церкви, создавая своеобразный, как я это называю, «религиозный интернационал».
Идея была такая – превратить Москву в своеобразный центр христианства, но христианства манипулируемого и контролируемого коммунистической советской властью. Весь драматизм истории ликвидации ГКЦ как раз заключался в том, что эта Церковь не походила советской системе. Даже потому, что она была украинской, была связана с развитием украинского самосознания, украинского национального роста. Вспомним здесь имена Шашкевича, Вагилевича, Головацкого. Она строила альтернативное гражданское общество в условиях иностранного господства: то ли австрийского, то ли польского, то ли венгерского. Вспомним тут личность митрополита Андрея Шептицкого или отца Августина Волошина».
Олег Турий продолжает дальше: «Эта Церковь была католической, а это значит, что у нее были родственники за границей. Для советской системы это уже было пятном, что перекрывало карьерное развитие отдельного человека. Представьте себе ненависть режима к Церкви, у которой миллионы родственников за границей, которая была связана сопричастным единством со всем католическим миром, с Апостольским Престолом. Но, как по мне, самая главная причина заключалась в том, что УГКЦ не была частью какого-то государственного или политического механизма. Она была Церковью своего народа, Церковью, которая выходила из этого народа, которая жила с этим народом, она разделяла все лихолетья народа, и поэтому стала органичной частью этой общественной жизни. А терпеть духовную институцию система, которая базировалась на тотальном контроле, которая исключала возможность альтернативного мнения или самостоятельной позиции, не могла. Эти три причины ненависти, одним словом, выплывают из самого названия Украинской Греко-Католической Церкви. Они легли в основу желания Сталина уничтожить эту Церковь, использовав для этого другую Церковь и оформив ликвидацию под видом так называемого «воссоединения»».
Этот «собор», подчеркивает Олег Турий, не был собором Греко-Католической Церкви, потому что на нем не было ни одного греко-католического епископа, не было ни одного разрешения верховной власти, то есть Римского Апостольского Престола.
«Участники этого псевдособора были отобраны и даже свезены органами НКВД, и под их присмотром проходило это собрание. Если пересмотреть фильм о псевдособоре или фотографии с него, то сразу бросается в глаза, что эти люди поднимают руки, а смотрят в сторону, потому что это «единогласное» голосование происходило под давлением. Голосуя, они делали то, что требовала от них система. Многие из тех людей, которые были на соборе, позже отказались присоединяться к Православной Церкви. Многие из них, несмотря на то, что согласились сотрудничать с этой системой, все равно были арестованы или преследуемы позже. С самого начала это собрание проводили по сценарию специальных служб, которые лично санкционировал Иосиф Сталин как глава тогдашнего Советского государства», – пояснил историк.