Политическая напряженность из-за угрозы нападения России на Украину заставила по-новому взглянуть на войну между Константинополем и Москвой после признания автокефалии ПЦУ. Церковный Кремль идеологически и информационно полностью повторяет методички политического Кремля. Поэтому вполне логично для анализа церковных событий использовать политические термины и аналогии.
Начнем с политики. В конце 2021 года Россия в жесткой ультимативной форме потребовала от США гарантий безопасности и письменных обязательств о нерасширении НАТО на восток, а также статуса-кво на 1997 год (то есть, отмены статуса членов НАТО для Польши, Венгрии, Чехии, Болгарии, Румынии, Словении, Словакии, Латвии, Литвы, Эстонии, Албании, Хорватии, Черногории и Северной Македонии). В качестве аргумента Путин приводил негласные договоренности НАТО и СССР в процессе объединения Германии. Соблюдение этого пакта поддерживало биполярную систему мирового устройства, в которой одной сверхдержавой были США, а второй – Россия, которая получила этот статус по наследству от СССР. Но обязательства якобы были нарушены НАТО с принятием в Североатлантический союз стран бывшего Варшавского договора. Кремль скрипел зубами, но терпел, пока дело не дошло до его ахиллесовой пяты – Украины.
В свою очередь, РПЦ тоже долгое время поддерживала неофициальную идею биполярного церковного мира, где ключевыми игроками были Москва и Константинополь. Условием этого баланса сил было ритуальное обещание друг другу невмешательства в дела поместных церквей, входивших в «зону канонической ответственности» двух церковных сверхдержав.
Понятие «зона канонической ответственности Московского патриархата», сформулированное в РПЦ в связи с украинскими событиями, совершенно идентично кремлевской идее «зоны жизненных интересов России». Об этой зоне упоминал Патриарх Кирилл в своем докладе на Архиерейском соборе РПЦ в 2011 году: «Развивается диалог Русской Православной Церкви с политическими партиями и общественными движениями, профсоюзами, бизнес-сообществом стран, входящих в зону её канонической ответственности». Аналогии очевидны.
Однако документально раздел сфер влияния двух сверхцерквей нигде не был оформлен. Поэтому время от времени между православными сверхдержавами происходили стычки, как, например, в США, когда РПЦ дала автокефалию своей американской дочке. Биполярный раздел в глазах РПЦ означал и право автономного создания автокефальных Церквей. Именно так появилась Церковь Чешских земель и Словакии (ПЦЧЗС), так произошла и перезагрузка польской автокефалии.
Приведем еще одно подтверждение использования одной и той же методички и Кремлем, и Чистым переулком. В свое время Кремль удачно обкатал технологию раскола своих главных конкурентов – ЕС и НАТО, методично создавая «антиамериканскую» коалицию и финансируя своих прокси вроде «Альтернативы для Германии». К примеру, в НАТО это парализует процедуру принятия решений, принимаемых полным консенсусом. А если государство-член НАТО или ЕС будет поддерживать Украину, то активизируются отдельные пророссийские спикеры, которые будут вносить сумятицу в трактовку государственной позиции.
Глобально договориться с церковным «Вашингтоном» о гарантиях его невторжения в Украину не получилось. Не удалось добиться также письменных «гарантий безопасности» от Всеправославного собора или хотя бы синаксису четырех древних Церквей. Тогда Московский патриархат решил опробовать кремлевскую технологию, методично обхаживая все поместные Церкви в поиске поддержки только своего церковного проекта в Украине. Фактически создавался многополярный мир, в котором благодаря культивированию национального эгоизма отдельных поместных Церквей РПЦ удалось выстроить двусторонние отношения с каждой из них по отдельности. Кроме того, в каждой поместной Церкви достаточно набралось своих прокси, которые «во имя чистоты канонического православия» готовы создавать расколы в собственных Церквах, забывая о судьбе дома, разделившегося самом в себе.
Именно благодаря таким альянсам Патриарху Кириллу и удалось подколоть в папочку официальные решения синодов, соборов и самих предстоятелей (даже епископов по отдельности) большинства поместных Церквей о признании на территории Украины только за УПЦ МП. И сегодня Москва выкладывает на стол последние карты, заявляя о вероломстве Церквей-«предательниц».
В определенной степени формат двусторонних (и даже индивидуальных) договоренностей сработал. А в случае, если Церковь официально признавала ПЦУ, РПЦ активизировала индивидуальные договоренности с отдельными епископами такой «отступницы», которые своим несогласием должны были разрушать принцип коллективного принятия «геостратегических» решений. К примеру, Архиерейский собор Сербской Церкви неоднократно подтверждал свою поддержку Патриарху Кириллу и Митрополиту Онуфрию, такие же документы были приняты Польской Церковью, и т.д.
Отсюда непрекращающиеся стенания спикеров РПЦ и УПЦ МП о том, что вероломные главы Церквей, признавших ПЦУ, неоднократно и десятки лет уверяли, что поддерживают только одну каноническую Церковь в Украине. Впрочем, эта поддержка все же фиксировалась письменно, хотя и в рамках двусторонних отношений.
Справедливости ради, надо признать, что претензии РПЦ хоть и лишены нравственности, но не лишены логики – иерархам поместных Церквей следовало бы думать об ответственности за свои заявления и уверения. Однако сама РПЦ – большой мастер переобуваться в воздухе и по Оруэллу менять свою риторику в зависимости от политической конъюнктуры. Неудивительно, что и ее «должники» тоже хоть иногда могут повторять подобные кульбиты.
Состоявшееся в конце 2021 года вторжение РПЦ в Африку было рассчитано на вялую реакцию поместных Церквей, которые максимум выскажут серьезную озабоченность и обтекаемо призовут к сохранению драгоценного всеправославного единства. Именно так в 2014 году действовали европейские политические тяжеловесы, отказываясь от жесткой реакции на аннексию Россией Крыма и организацию войны на Донбассе. Каждый бдел о собственных интересах, игнорируя возможный ущерб для других.
В поместных Церквах пока активного протеста против африканской авантюры РПЦ действительно не наблюдается. Но отличие церковной ситуации от политической в том, что ни одна Церковь не может занять нейтральную позицию, поставив во главу угла только свои интересы. Это понимают в древних Церквах, которые с большой долей вероятности таки соберут «Совбез ООН» в формате пентархии и примут ряд канонических решений с глобальными последствиями.
Во-первых, древние Церкви в качестве «контрмеры» могут принять официальное решение о признании границ РПЦ исключительно в рамках грамоты 1593 года (то есть, подтвердят правомерность отмены акта о передаче Киевской митрополии). Это будет означать начало распада РПЦ, ведь «зона канонической ответственности» РПЦ сшита изрядно трухлявыми нитками. Московский патриархат панически боится «пересмотра итогов канонических войн», по которым в «зону ответственности РПЦ» попали страны, ранее принадлежавшие юрисдикциям других поместных Церквей. Фактически все ее территориальные захваты после 1593 года будут вытянуты из-под сукна, что положит начало юрисдикционному переделу. Понятно, что свято место пустым не останется – ряд Церквей захочет вернуть «свои исторические земли».
Во-вторых, два Патриарха, подвергшихся российской агрессии, – Константинопольский и Александрийский – могут банально отозвать подписи своих предшественников под грамотой о признании Московского Патриарха. РПЦ гордится коллективной (на тот момент фактически всеправославной) легитимностью своей автокефалии, которая может быть аннулирована в один день даже без консенсуса в пентархии. Подписи Антиохийского и Иерусалимского Патриархов, если и не будут отозваны, в этом случае теряют всякий смысл.
РПЦ автоматически утрачивает пятое место в диптихе древних Церквей, и его может, к примеру, занять Болгарская Церковь. Ее второй Тырновский патриархат на Всеправославном соборе в Лампсаке в 1235 году получил «вечное и безвозвратное» пятое место в православном диптихе, что было подписано четырьмя древними патриархами. И сейчас БПЦ этот вопрос может быть поднят – и даже рассмотрен на Фанаре. Хотя это было бы, конечно, сродни хирургической операции без наркоза.
В-третьих, возникает угроза новой фазы войн между другими поместными Церквами, имеющими территориальные претензии друг к другу. К примеру, конфликт Болгарской и Сербской Церквей за юрисдикцию болгарской диаспоры в сербской Враньской епархии, Антиохийской и Иерусалимской – за Катар, Румынской и Сербской – за Тимокскую и Браничевскую епархии в Сербии, активизации румын на Святой земле и т.д. Это восстановит Константинополь в статусе арбитра.
Таких активных или тлеющих конфликтов достаточно, чтобы при случае взорвать церковные Балканы, пороховой погреб мирового православия (тем более там накалена политическая обстановка). На карте могут появиться новые автокефалии, признанные вначале Константинополем, а потом по цепочке и другими поместными Церквами. Это существенно обрежет «зону ответственности» Сербской Церкви, которая может принять трагическое решение встать на сторону РПЦ – со всеми вытекающими последствиями. То есть, за компанию могут пострадать и союзники РПЦ.
В-четвертых, ящиком Пандоры станет принятие африканских клириков, чью чистоту рукоположений может отрицать Александрийский патриархат и чьи перебежки между разными юрисдикциями и даже конфессиями станут достоянием гласности. Это раз и навсегда переформатирует проблему легитимизации сомнительных хиротоний в целях уврачевания длительных церковных расколов. Ситуация усугубится, если соборный церковный суд Александрийского патриархата извергнет из сана перешедших в экзархат РПЦ клириков и наложит прещения на епископа РПЦ, принявшего таких клириков.
РПЦ (как и Россия) долго не верила в реальность глобальных канонических санкций, способных нанести ей непоправимый ущерб. Но, как видим, вариантов давления у пентархии достаточно – вплоть до «отключения от SWIFT».
Пока конца геополитических торгов что со стороны Кремля, что со стороны Московского патриархата не наблюдается, но в глаза бросается один парадоксальный момент. Политическое руководство России, видя готовность США, НАТО и огромного числа других стран поддержать Украину, имеет достаточно способов выйти из противостояния, сохранив лицо.
А вот Патриарх Кирилл не оставил себе пространства для отвода войск. Раньше его месть за признание ПЦУ была точечной – открытие приходов в Турции и Юго-Восточной Азии. Но создание полноценной параллельной юрисдикции в Африке делает невозможной хоть какую-то деэскалацию, особенно с сохранением лица.
Ставки задраны слишком высоко, и пути назад уже нет. Ведь если так глобально был «наказан» Александрийский патриархат, то дальше нужно будет вторгаться на территории и других Церквей.
Конечно, в ответ древние Патриархаты могут объявить над своими каноническими территориями «бесполетную зону» для РПЦ. Нет сомнений, что РПЦ все канонические прещения проигнорирует. Но тогда она рискует быть полностью изверженной из всеправославного союза. И если даже под самыми тяжелыми санкциями Россия не будет в тотальной политической изоляции, то РПЦ восстановить свой канонический статус уже не сможет.
##DONATE_TEXT_BLOCK##