Ежемесячный иезуитский журнал «Америка» 28 ноября опубликовал интервью с Папой Франциском, записанное 22 ноября в «Доме святой Марты» в Ватикане.
Об этом сообщают Новости Ватикана.
Пять журналистов обсудили с Папой широкий спектр тем, включая поляризацию в Церкви США, расизм, отношения Ватикана с Китаем и церковное учение о возможности рукоположения женщин.
Один из вопросов касался также войны в Украине. Журналист Джерард О'Коннелл отметил, что для многих в Соединенных Штатах выглядит так, словно Папа не хочет прямо критиковать Россию за ее агрессию против Украины, предпочитая говорить более обще о необходимости прекращения войны, прекращения активности наемников, а не российских атак, прекращения торговли оружием.
«Как бы Вы объяснили свою позицию по этой войне украинцам, американцам и другим, кто поддерживает Украину?» – спросил он.
Вот что ответил Святейший Отец:
«Когда я говорю об Украине, то говорю о народе-мученике, мученическом народе. Если есть мученический народ, то есть тот, кто его мучает. Когда я говорю об Украине, я говорю о жестокости, потому что имею много информации о жестокости вторгающихся войск. В целом, самые жестокие, пожалуй, те, кто из России, но не принадлежит к российской традиции, например, чеченцы, буряты и так далее. Безусловно, нападающий – это российское государство. Это вполне понятно. Иногда я стараюсь не конкретизировать, чтобы не обидеть, а скорее осудить в общем, хотя хорошо известно, кого я осуждаю. Не обязательно указывать имя и фамилию.
На второй день войны я пошел в российское посольство [при Святом Престоле], необычный жест, потому что Папа никогда не ходит в посольство. И там я попросил посла сказать [Владимиру] Путину, что я готов приехать при условии, что он предоставит мне окно для переговоров. Министр иностранных дел [Сергей] Лавров направил мне формальный ответ, вежливое письмо, из которого я понял, что пока в этом нет необходимости.
Я дважды [трижды – ред.] общался по телефону с президентом Зеленским. В общем, я работаю над получением списков заключенных, как гражданских, так и военных, и посылаю их российскому правительству, и ответ всегда был очень положительным.
Я также думал совершить путешествие, но решил: если я совершу путешествие, то поеду в Москву и в Киев, в оба, а не в одно место. И я никогда не давал возможности думать, что я прикрываю агрессию. Здесь, в этом зале, я три или четыре раза принимал делегацию из Украины, от правительства. И мы работаем вместе.
Почему я не называю Путина? Потому что это не нужно; это уже известно. Однако иногда люди цепляются за деталь. Все знают мою позицию с Путиным или без Путина, не называя его имени.
Некоторые кардиналы ездили в Украину: кардинал Черни ездил дважды; [архиепископ] Галлагер, отвечающий за [отношения с] государствами, провел в Украине четыре дня, и я получил отчет о том, что он увидел; а кардинал Краевский ездил четыре раза. Он едет своим фургоном, груженным вещами, и прошлую Великую Неделю он провел в Украине. Таким образом, присутствие Святого Престола через кардиналов очень сильно, и я нахожусь в постоянном контакте с людьми на ответственных должностях.
И хочу отметить, что на эти дни приходится годовщина Голодомора, геноцида, который Сталин совершил против украинцев (в 1932-33 годах). Я считаю уместным вспомнить об этом как об историческом предшественнике [нынешней] войны».