Мы подшучиваем над романтиками и немного им завидуем. Мы прислушиваемся к циникам, но завидовать им у нас нет никакого желания. Нам неловко, когда циники уличают нас в романтизме и нам досадно, когда романтики уличают нас в цинизме. Мы ведь считаем себя реалистами. Однако, будучи реалистами, мы не можем не замечать, что так часто у нас существуют черты и романтиков, и циников одновременно.
Кем мы были, отстаивая год назад плечом к плечу на Майдане свое достоинство, возможность для себя и для своих детей жить в стране свободной от засилья беззакония, коррупции, лжи? Были ли мы романтиками или реалистами? Наверное и теми, и другими. Но те, кто были не с нами, считали нас тогда кем-то, вроде или гипертрофированных романтиков, то есть наивных идиотов, или крайних циников, то есть коварных злодеев. Мы смеялись над таким о себе мнением. Нам было жалко тех, кто были не с нами. Мы приглашали их к себе на Майдан – и некоторые из них приходили. Из тех, что приходили, многие оставались с нами. Это потом те, кто ранее обвиняли нас в глупости или коварстве, оставаясь «по ту сторону», начали быстро «оранжеветь» и протираться к центру Майдана. Оттесняя нас подальше. И мы помним, как начала меняться тогда атмосфера Майдана. Но мы старались быть все же реалистами. Мы понимали, что сделали то, что могли сделать и отстояли то, что могли отстоять. И еще мы узнали, что мы принадлежим к народу, достоинство которого нельзя открыто и нагло растоптать. Народу, которому не безразличны такие понятия, как справедливость, правда, сочувствие, любовь и честь. Мы ушли с Майдана, наверное, еще большими романтиками, но, хочется думать, что одновременно – и еще большими реалистами.
Кем мы стали сегодня, живя в своей стране, одновременно обновленной духом майдановского стремления к правде и добру, и сохранившей гниль лжи и беззакония? Вначале мы надеялись, что заложенное в людях внутреннее стремление к правде и добру, выпущенное Майданом наружу, решительно преодолеет внешнее засилье лжи и беззакония. Затем мы стали видеть все более ясно, что ложь и беззаконие уже поразило глубоко внутри всю ткань общества, прикрываясь внешне лицемерными лоскутками попыток устроить правду и добро на отдельных его участках. Спустя год после Майдана мы так хотим не потерять способность быть реалистами. Потому что реальность – это и есть правда. Та самая, за которую мы выходили на Майдан. Мы хотим знать и понимать правду о себе самих, о состоянии болезни своего общества и перспективах его исцеления. Стремясь быть реалистами, мы стараемся увидеть всю правду. И в результате, мы обнаруживаем, что существует одновременно две правды. Одна правда заключается в том, что внутри нас живет стремление к истине и добру и что мы способны на подвиг ради любви и справедливости. И другая правда – в том, что на практике мы, часто не желая того, остаемся во многом соучастниками и пленниками лжи и беззакония и порой способны на предательство, ради того, чтобы не упустить то, что мы считаем по праву принадлежащим себе.
Как бы мы хотели найти доводы, отрицающие вторую правду. Одни из нас были бы рады, если бы вместо нее, мы смогли найти виноватых то ли в своих рядах, то ли где-нибудь на западе или на востоке. Другие даже готовы надеяться на чудо мгновенного «исцеления» общества от развившейся за год болезни. Где-то внутри мы готовы мечтать, что стоит выйти опять всем на Майдан – и чудо может произойти. Но если мы хотим быть реалистами, то мы не можем не понимать, что та, «другая» правда объективно существует и что «магией Майдана» обновление общества не может быть достигнуто.
Впрочем, если мы не приемлем искушение «социального романтизма», то тем более мы не можем согласиться с цинизмом, нарастающем в обществе. Что бы не говорили злорадствующие соседи и свои собственные циники, мы никогда не откажемся от своей главной правды: добро, любовь, самоотдача, братство, единство, справедливость и сострадание – это все живет в нас, несмотря ни на что. Ведь мы знаем, что именно стремление к правде и любви, живущие в наших сердцах принесли победу Майдану год назад. Нам по-прежнему жаль циников, которые не верят в добро и которые утверждают, что нас зомбировали, нами манипулировали и нас использовали. Это неправда, что в нашей стране и в нас все осталось, как было раньше. Нет, что-то очень важное изменилось. Прежде всего, мы поняли, ЧТО для нас есть самое важное. Это – Правда. Несмотря на то, что все люди носят в себе вирусы лжи, мы все же понимаем, что ложь – есть всего лишь болезнь. Коварная и даже смертельная болезнь, но все же она не определяет нашу сущность. Нашу сущность может по настоящему определить только стремление к правде и любви. И способность поступать по правде и любви. Именно этому символом и стал Майдан.
За прошедший год наше общество не смогло радикально измениться. Для глубоких перемен необходимо исцеление, а это – процесс, который может занять больше времени, чем хотелось бы. Но опыт Майдана подтвердил нам то, во что мы в глубине души верили всегда, – что правда и добро действительно способны побеждать ложь и зло. На Майдане мы узнали, что Правду можно отстоять, что если ты готов пожертвовать собой ради Правды, то она способна наполнить тебя силой и любовью, и еще, что за нее нужно бороться постоянно. Это – одни из самых важных уроков Майдана. Но нам еще нужно принести этот опыт в нашу повседневную жизнь. Только мы сами и можем это сделать. Правители этого сделать не смогут за нас. Даже самые лучшие. «Майдан» начинается с моего сердца. С моей семьи. С моих сотрудников. Потому что в реальности, две правды – это две стороны одной и той же правды. Правды – о нас самих, независимо от наших партийных и идеологических предпочтений. Опыт Майдана напоминает нам, что каждому из нас в глубине души так не хватает исцеления от вируса лжи и полноты свободной жизни. Той жизни, которую наши предки называли праведной, т.е жизни по правде. Той жизни, которой мы всем сердцем желаем для свой страны. Той, о которой мы все вместе молились на Майдане.
Кем мы будем завтра и какими мы хотим видеть наших детей? Романтиками, стремящимися к несбыточной утопии? Циниками отвергающими саму возможность добра и справедливости в обществе? Или реалистами, ищущими и отстаивающими Правду? Ведь нет ничего более реального в мире, чем Правда.