Призрачное перемирие все чаще нивелируется новыми артобстрелами и атаками. Рождество этого года стало едва не самым тяжелым за все время. Это был Святвечер с горьким привкусом пороха и воспоминаниями о тех, кого уже нет рядом.
Призрачное перемирие все чаще нивелируется новыми артобстрелами и атаками. Рождество этого года стало едва не самым тяжелым за все время. Это был Святвечер с горьким привкусом пороха и воспоминаниями о тех, кого уже нет рядом. Уже скоро год, как бойцы стоят на защите спокойствия, фактически без ротаций и отпусков домой. Так что продолжаем цикл «Военно-полевых записок» (1, 2, 3, 4 и 5 части), и эта статья посвящена празднованию Рождества на полигонах.
Встреча Рождества с военными 30-й отдельной механизированной бригады прошла вместе со священником Сергием Дмитриевым из УПЦ Киевского Патриархата, с которым было связано немало других поездок весной и летом. Совместно с возглавляемым им Отделом социального служения наша редакция совершает сбор средств для поддержки защитников Отчизны. В нашей компании был также польский иконописец Губерт Кампа, который начал собирать средства для украинских военных и привез большую партию помощи. За месяц сбора средств он выслушал немало критики со стороны поляков и дважды его сайт падал из-за кибер-атак. Однако он с нами и каждый раз возвращается в Украину, удивляясь искренности парней, защищающих свою землю. За пару дней мы успеваем проведать два «родных» батальона 30-й ОМБр, в Херсонской и Запорожской областях.
Первая остановка – Геническ. Курортный городок, где жизнь замирает в межсезонье, а настроения жителей нельзя назвать однозначными. Тот день дарит будто затишье посреди бури эмоций, событий и планов. Короткие прогулки по берегу Азовского моря, вдруг ставшего более привлекательным курортом для украинцев. Тут мы встречаем парней из артиллерии, которым привозим драгоценную подзорную трубу, а еще раньше передавали бинокль и очки ночного видения.
Просто представьте себе, как каждый день вы должны заставлять себя вылезать из спальника, когда в палатке при печках держится температура -5°С; как-то устраивать свой быт, выполнять приказы и стоять на построении; проводить учебные стрельбы, заполнять кипы бумаг и отмораживать руки, стараясь подольше поговорить с родными по мобильному. К таким условиям они невольно привыкают и шутят, что отдыхают «на морях», немного перепутав сезон. Потом эти мужчины возвращаются домой уже другими людьми. И каждое детское послание, конфета или пряник, испеченный своими руками, – это символ того, что они не исчезли где-то в полях – их ждут и они нужны там, где мир.
Уже со временем сквозь мороз и снег (будто зима наконец проснулась) продираемся к шлагбауму 1-го батальона. Им повезло куда больше – они живут в помещениях воинской части, хотя и обеспечивают отопление своими силами. Все договоренности о встречах – через офицеров среднего звена, которые передают просьбы о помощи и всегда организовывают службы. Мужчины принадлежат к разным конфессиям, однако при подобных контактах отыгрывает роль не столько конфессиональная принадлежность, сколько личность капеллана, которому должны доверять на все 100.
В импровизированной часовенке, где с любовью развешены иконы в вышитых рушныках, непривычно людно. Бойцы становятся вокруг алтаря, передавая свечки каждому в руки. Молебен возглавляет епископ Мелитопольский и Запорожский УПЦ КП Фотий, желая каждому мира и скорейшего завершения противостояния. Уже давно не чувствуется какого-то стыда или неловкости во время службы, которые были на первых полевых молитвах. Наоборот, бойцы поддерживают пение колядок, молятся со слезами на глазах и сами просят об исповеди. Сейчас это просто жизненная необходимость для них.
После молитвы начинается «психологическая» часть служения – постоянные беседы и встречи как с простыми солдатами, так и с офицерами. Счастье, когда они могут посвятить священника уже в личные проблемы, сломав лед недоверия – тогда он сможет помочь в разы больше. В такие моменты особенно остро ощущается нехватка служителей, готовых так работать изо дня в день. Да и требования к ним как к профессионалам слишком высокие, чтобы это не мог быть каждый второй священник.
За столом мужчины сравнивают культуры двух соседних народов, опираясь на рождественские традиции. Они гордятся блюдами, приготовленными по всем требованиям, и особенно вкусной кутьей, вспоминают все колядки и молитвы. Стараются обходить разговоры о политике, хотя эта тема, как больная мозоль, возникает снова и снова. Но если слишком вдаваться в анализ хода событий и решений, можно зайти чересчур далеко и вернуться к самому страшному вопросу: так за кого мы воюем?
Уже сейчас в разговорах с парнями чувствуется определенный надрыв, чего раньше не было. Кризис и стагнация, тот самый штиль, который страшнее любой бури. Когда каждый нерв становится оголенным, дни сливаются в единую серую массу и неизвестно, когда можно будет вырваться из этого круга. Но они могут поделиться этим только с самыми близкими, неся эту тяжесть на сердце. Тогда-то рядом оказываются капелланы, которые сами постоянно меняются и растут как личности. И становится все более понятно, что они крайне нужны. Нет, их основная функция – не тонны помощи, хотя и это бесценная поддержка. Это – меткое слово, молитва или даже умение выслушать, просто быть рядом.
Сами священники еще в начале прошлого года не были готовы к таким вызовам времени. Да и был ли кто-то готов – вопрос риторический. Но сейчас уже действуют курсы, сети знакомств между служителями и экуменизм, который вышел за рамки декларации на словах или в документах. Капеллан был вынужден стать психологом и кризисным специалистом, пережить внутренние вызовы и побороть перелом в собственном мире, агрессию, возникающую помимо нашего желания. Самым тяжелым моментом для служителей становится возвращение домой после таких поездок. Мир разламывается на две половины – там, где ты с парнями, и там, где кажется, что войны не существует. Адаптироваться удается за неделю-другую, а что уже говорить о тех, кто возвращается после полугодичной службы без выходных? И поэтому те, кто хоть раз увидел полигоны и побывал рядом с военными, стремятся приехать туда снова и снова. Там они чувствуют искренность, и там нет двузначности, хотя тяжкие сомнения и мысли не оставляют в любых условиях.
Размышления о политике, о предательствах и непонятном курсе, о тех, кто остается в стороне, могут быть бесконечными. Но мы знаем точно: если бы эти хлопцы не стали щитом Херсонщины в марте, АТО могла бы начаться на Юге и неизвестно, что было бы с Украиной сейчас. И пока это продолжается, к венным будут ездить капелланы, чтобы быть рядом в любых обстоятельствах.