Идея Церкви как союза верующих, связанного единством боговосприятия, таинств и иерархии, возводящего свою веру к откровению и закрепленного самостоятельным правовым строем, — идея исключительно христианская.
О правовой неурегулированности взаимоотношений внутри церковной иерархии*
В своей внутренней деятельности Церковь дала миру совершенно уникальную модель.
Идея Церкви как союза верующих, связанного единством боговосприятия, таинств и иерархии, возводящего свою веру к откровению и закрепленного самостоятельным правовым строем, — идея исключительно христианская. Церковь, выращивая свой религиозный опыт, всегда обнаруживала тягу к особому религиозно-опытному общению. Беспомощному и слабому естественно искать опытного и сильного, способного дать совет и научить. В Церкви союз верующих возникал не из обращения одного беспомощного к другому, а из обращения беспомощного к наученному и опытному, который передавал свой религиозный опыт и тем устроял его душу. Так рождается в Церкви иерархия.
Изначально Церковь в своем иерархическом строе имела не демократическое, а аристократическое начало. Идея духовного ранга в религиозной иерархии заложена, по мысли Ивана Ильина, в самой основе жизни Церкви. Священник по своему иерархическому положению должен быть тем, через кого прихожанин видит Бога. Епископ становится носителем и истолкователем воли Бога — это пророк, который призван воспитывать в своих пасомых самостоятельное богосозерцание. Паства видит Бога в душах своей иерархии. При этом церковная иерархия не заслоняет собой Бога, а открывает путь к Богу через себя, воспитывая в пастве самостоятельное и непосредственное боговидение.
Религиозная община, отметающая священную иерархию и строящая свою жизнь по демократическому принципу, обрекает себя на хаос и деморализацию. Люди не равны ни в религиозной мудрости, ни в дарах благодати, которые передаются как церковно-преемственно, через рукоположение, так и воспринимаются свыше в виде богоданной харизмы. Члены Церкви не равны, и их ранг и место в церковной иерархии должны соответствовать их духовной просвещенности и статусу богозрелости в них самих. Такова идея церковной иерархии и таков принцип ее понимания Церковью.
Отсюда - благоговейное отношение прихожан к священнику, священника к епископу и т.д. В клир должны входить лучшие из церковной полноты. И церковная полнота определяет, кто имеет право быть членом клира, и на основании осознанного, осмысленного выбора доверяет духовное руководство собой тому, кто «аксиос».
В свете сказанного возникает вопрос, а насколько соответствует все вышеизложенное сегодняшнему положению дел в церковной иерархии? Можем ли мы, положив руку на сердце, честно сказать, что да, церковный клир соответствует своему предназначению? Наверное, это не всегда так. Причин этому много. Люди, которые живут и служат в церкви, — это не небожители, все они выходцы из той же социальной системы, имеют ту же генетическую предрасположенность, воспитание и образование, что и все остальные люди. С теми же неизлечимыми болезнями, страстями и проч.
Еще одна причина такого положения — это нарушение одного из базовых законов Церкви: соборности церковного управления. На сегодняшний день приход, как и церковная полнота епархии, полностью устранена от возможности принимать участие в выборе своих духовных наставников.
Когда совершается таинство венчания, священник спрашивает у невесты: «Имеешь ли желание благое и непринужденное пояти себе мужа, которого зде пред собой видеши?» Церковь понимает, что выбор супругов — один из главных выборов в их жизни, и он не может быть навязан извне. А если это не один, не два человека, а целый приход, который состоит из сотен людей, то неужели при выборе настоятеля церковный народ не имеет права избрания того, кто будет их духовным пастырем и наставником? В результате этого искажения духа соборности в церковном управлении получается, что иногда настоятелями крупных приходов становятся люди весьма далекие от идеала того, кто должен быть на сотереологически и стратегически значимых местах духовной брани.
Та же проблема, только в еще большей трагичности своего несоответствия, получается, когда церковная полнота целых епархий не имеет ни малейшего права участвовать в выборе предстоятеля и духовного наставника тысяч людей и сотен приходов.
А ведь православный церковно-канонический механизм решения этих вопросов существует. Будучи делегатом Поместного собора от духовенства Запорожской епархии при выборе Патриарха, я видел, как он действует на практике. Собор епископов выдвигает трех кандидатов на должность Патриарха, а церковная полнота из числа выборных пресвитеров, монашествующих и мирян избирает путем тайного голосования одного из трех кандидатов на патриаршее служение.
По аналогии, правильным было бы ввести подобный механизм при назначении на вакантную должность епископа. Когда Священный Синод выдвигает три кандидатуры, а духовенство и миряне епархии выбирают из троих одного, на их взгляд достойного, или не выбирают никого. Хотя канонически более правильным был бы противоположный вариант: церковная полнота предлагает трех кандидатов, а Священный Синод выбирает одного из них. Но, поскольку такой вариант на сегодняшний день является уж абсолютно фантастическим, его можно пока что исключить. Первый же вариант вполне реален.
Нужно сказать, что внесенное мною предложение не является чем-то модерным или неоканоническим. Это давно забытая практика, имевшая место в определенный период церковной истории.
Другое дело, насколько такой механизм был бы прогрессивным и полезным для Церкви в сегодняшнее время. Не превратились бы выборы такого рода в очередной фарс и показуху? Не стало бы это еще одним поводом к интриганству и народоугодию? Не вошла ли бы в жизнь Церкви та пародия на демократию, которая сегодня существует в светской избирательной системе?
С другой стороны, готов ли церковный народ к подобного рода канонической практике? Насколько церковное сознание народа соответствует тому уровню мировоззрения и богословия, которое дает нам Православная традиция? Ведь вполне возможно, что, введя подобного рода практику, мы получим то, что не народ, а толпа будет выдвигать антиИННщиков, ревностных борцов с брюками и губной помадой, экзорцистов и еще невесть кого. Будут ли это пастыри или человекоугодники? Такая проблема тоже может возникнуть.
Но все же одним из самых печальных явлений сегодняшней церковной действительности стала незащищенность и бесправие священников, диаконов и мирян от произвола и дискриминации священноначалия. Хорошо, если епископ имеет страх Божий, обладает достаточным интеллектом, опытом административного управления, эмпатичностью, жертвенной любовью к пастве и, главное, чувством глубочайшей ответственности перед Богом за то страшное и великое служение, которое он на себя взял. Тогда пастве повезло, и ей нужно благодарить Бога за эту великую милость к ним.
А предположим, что это не так? Что делать священнику, который имеет не только страх перед священноначалием, но еще и совесть, в то время когда он видит перед собой не пророка в епископе, а человека, который потерял представление об элементарной общечеловеческой нравственности и порядочности? Как должен вести себя священник, когда, с одной стороны, он видит свою полною незащищенность, бесправие, перспективу быть лишенным прихода и средств к существованию, а с другой – поругание норм жизни христианина? Ведь всем очевидно, что если он только посмеет возвысить голос, его завтра же отправят за штат, лишат прихода, а если он еще как-то будет заявлять о своих правах, то объявят раскольником и еретиком. Жизнь человеческая будет сломлена. Это мы уже не раз проходили в церковной истории. У меня нет ответа на этот вопрос.
То, о чем я говорю, конечно же не умаляет достоинства честных пастырей из числа пресвитеров и епископов, которые душу свою полагают за духовных овец. Но, к сожалению, на сегодняшний день приходится констатировать, что Церковь живет по средневековой системе феодального строя.
Как известно, феодализм — это социально-политическая структура, характеризующаяся наличием двух социальных классов — феодалов (землевладельцев) и крестьян, занимающих по отношению к феодалам подчиненное положение; феодалы при этом связаны друг с другом специфическим типом правовых обязательств, известных как феодальная лестница. Место феодала в нынешней управленческой системе церковного руководства занимает епископ, который является единоличным собственником епархии, а в роли крестьян находится полностью зависимое от него духовенство. Сегодня нет ни одного действенного механизма, который бы дал возможность защитить священника от произвола священноначалия. Подобная система легко порождает интриганство, клановость, клерикализм, себаризм и т.п. явления.
Человечество уже давно пережило это систему и выработало разного рода действенные механизмы защиты человеческой личности от произвола и дискриминации: профсоюзы, трудовые договора. Юридическая система тщательно проанализировала права и обязанности рабочего и работодателя, и все это в комплексе может защитить человека от недолжного отношения и эксплуатации. Церковь на сегодняшний день остро нуждается в здоровом каноническом правовом регулировании управленческой системы на основании церковных канонов и практики других Поместных Церквей, где выборность духовенства существует и по сей день.
Мы должны помнить, что каноны Церкви возникали и формировались на протяжении сотен лет. Церковные Соборы решали актуальные вопросы и проблемы своего времени, согласно с теми насущными потребностями, которые испытывала Церковь в каждую историческую эпоху. Каноническое право вырабатывало формы и нормы существования Церкви, исходя из актуальных потребностей времени и из условий, в которых Церковь Христова выполняла свою спасительную миссию. Менялись формы социального строя, менялись обстоятельства служения Церкви, соответственно менялось и каноническое право. Адаптация канонического права к реальным потребностям жизни Церкви в современную эпоху — явление востребованное и оправданное. Если этого не произойдет, то мы когда-то придем к тому, что сама система церковного управления скажется на нравственном состоянии клира и на создании внутри Церкви такой схемы отношений, которая будет провоцировать жить не по законам Правды Божией, а по законам Двора. Т.е возникнет средневековая придворная система с наличием фаворитов, кланов, сфер влияния, степени приближенности к «Императору» и проч.
Решение проблемы есть, и оно лежит на поверхности. Нужно только желание. Достаточно выработать четкую канонически обоснованную, детерминированную юридическую правовую систему, в которой до мельчайших подробностей прописать все права и обязанности священнослужителей. Например, обозначить в деталях, когда и по каким поводам возможны перемещения священника из одного прихода в другой, очертить границы и компетенцию епископа, священника, диакона. На основании такой всесторонне разработанной правовой системы можно было бы решать все спорные вопросы в Церковном суде. Система Церковного суда тоже могла бы стать справедливой и честной, зависимой исключительно от буквы закона, а не от воли одного человека.
Также можно было бы разработать механизм контроля над финансовыми потоками. Это дало бы возможность позаботиться о страховании клириков, пенсии священнослужителей, обеспечении вдов, выплате медицинского пособия и проч. В этом же каноническом законопроекте можно было бы подробнейшим образом регламентировать все стороны деятельности прихода, епархии, митрополии. Тем более что светская правовая система уже дает нам аналоги, которые можно взять за образцы.
История Церкви, как и библейская история, часто нам напоминает, что свобода далеко не всегда идет на пользу экклесии. Если в период гонений Церковь очищается, мужает и укрепляется духовно, то в период благополучия в своем человеческом факторе она нередко начинала деградировать, возникала доминанта прагматических, как правило, властно-денежных интересов. Один священник из другой епархии рассказывал мне, как их архиерей «строил» своих митрофорных протоиереев: «Да что вы себе возомнили?! Да вы знаете, что каждому из вас в затылок дышит молодой? Он всегда готов подставить подножку и запрыгнуть на ваше место»… Печальный пример «братской» любви.
Я искренне верю и надеюсь, что мне не придется служить в епархии, где в спину будет «дышать молодой», где подлость, клевета, зависть, расчет и алчность будут реактивами, приводящими в действие жизнь епархии, где главным принципом, который регламентирует отношение священноначалия к подчиненным будет звучать как «Oderint dum metuant» – «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Это будет антихристова система.
* Выступление протоиерея Игоря Рябко, кандидата наук государственного управления, заведующего кафедрой религиоведения Классического приватного университета г. Запорожье на IV Бердянских чтениях «Единство Святой Руси. Прошлое, настоящее и будущее», 12 сентября 2010 г.