Интервью с известным публицистом, православным богословом Юрием ЧЕРНОМОРЦЕМ о новых назначениях в УПЦ (МП) и значении сотрудничества Церкви с масс-медиа и обществом
– Юрий, как бы Вы прокомментировали решения Синода УПЦ, принятые 8 мая? Какими могут быть последствия этих решений?
– Мне кажется, это возвращение к нормальному состоянию управления Церковью и даже определенное приобретение нового качества управленческого менеджмента. Во-первых, к управлению Церковью полностью возвращается Блаженнейший Митрополит Владимир. Это уравновешивает ситуацию, исчезает повод для волнений и недоразумений.
Во-вторых, управляющим делами стал архиепископ Антоний (Паканич). Ему даны дополнительные полномочия. Ведь традиционно что такое должность управляющего делами? Это заместитель по кадрам, по хозяйству, начальник тыла. Сегодня архиепископ Антоний уполномочен, как написано в журналах Синода, «представлять Предстоятеля Украинской Православной Церкви в государственных, общественных и церковных мероприятиях, отвечать за межхристианские и межрелигиозные отношения УПЦ». Также он (вместо митрополита Павла) стал первым викарием Киевской митрополии с соответствующими полномочиями. Фактически архиепископ Антоний может стать церковным премьером или канцлером УПЦ при Предстоятеле. Может быть ответственным за осуществление внутренней и внешней политики УПЦ. Полномочия официальные есть, и если еще будут к этому предоставлены все необходимые ресурсы и неофициальные полномочия, не будет какого-то противления или «партизанщины», то у нас будет новая страница не только в личной истории достойного владыки Антония, но и всей Церкви.
– Каковы преимущества именно такого кадрового выбора Предстоятеля и Синода? Что можете сказать о новопоставленном «канцлере УПЦ»?
– В архиепископа Антония много положительных качеств, необходимых для Церкви сегодня. Во-первых, он очень осторожный и никогда не делает импульсивных шагов. Для УПЦ это сегодня очень важно, поскольку необходимы гаранты стабильного развития Церкви. Во-вторых, он проявил себя как талантливый организатор порядка там, где царил хаос. А именно, он прекрасно справлялся с административными обязанностями, когда работал в канцелярии митрополии. Он сумел навести образцовый порядок в семинарии и академии. Сегодня это фактически совсем новые духовные школы. Он стремится к идеалу, а не просто к «решению вопросов». Яркий пример – превращение «Трудов Киевской Академии» из (извините за правду!) записок провинциального педагогического училища в солидный научный журнал. На этом маленьком примере видно, что архиепископ Антоний не делает как его предшественники – лишь бы «заполнить клеточку» или «поставить галочку». Его интересует результат – максимально приблизиться к идеалу, к тому, как должно быть. В-третьих, архиепископ Антоний максимально далек от разного рода епископских группировок, равноудален от всех. Это позволяет ему быть открытым ко всем, понимать каждого.
Можно сказать, что архиепископ Антоний – это идеальный человек в этом месте и в это время. Он не имеет за собой ни единого негатива в церковном Киеве и церковной Москве. Практически все, кто имел опыт сотрудничества с ним, довольны его работой. А сегодня важно, чтобы была именно такая рассудительная личность, которой доверяет Предстоятель, которой доверяет Синод, которой доверяет Патриарх. При этих условиях становится возможной положительная динамика в церковной жизни УПЦ.
– Вы настолько хорошо отзываетесь об архиепископе Антонии, что напрашивается вопрос: а какие у него недостатки?
– Иногда он слишком строго следует московской школе монашеского благочестия, слишком принципиально относится к подчиненным. Иногда не останавливает неофитского пыла некоторых своих помощников постричь всех в монахи. Но в сегодняшних условиях это даже и хорошо, потому что именно дух монашества может спасти Церковь от крайностей. Ведь одни желали бы изменить в Церкви все в либеральном духе, другие – в ультраконсервативном. Сохранение традиции становится условием выживания Церкви. В таких условиях можно отложить на будущее все украинофильские или либеральные мечты, зная, что сейчас важнее удержать именно церковную, христианскую, православную идентичность.
– А что можно сказать о переходе на новую должность владыки Митрофана?
– Архиепископ Митрофан – очень образованный и рассудительный человек, который нужен Церкви. Он остается постоянным членом Синода и переходит с должности управляющего делами на должность главы отдела внешних отношений. Можно сказать, что этот отдел переживает не лучшие времена. Внешняя активность УПЦ с 2009 года заметно подупала. На это есть объективные причины, связанные с тем, что УПЦ де-факто не имеет собственной внешней политики, а с 2009 года даже и не пытается делать видимость наличия такой политики. Но даже для той минимальной политики, которую УПЦ ведет внешне (а это связи со всем церковным миром не только вообще, но и в Украине), нужна именно такая фигура, как архиепископ Митрофан: рассудительный, осторожный человек, но способный принимать решения, вести переговоры по существу, а не только создавать видимость диалога.
Некоторые силы в Украине очень хотели бы изолировать УПЦ от других Церквей, сделать из нашей Церкви «козла отпущения».
– Что Вы имеет в виду?
– Например, народные депутаты начинают чернить УПЦ за «неподписание» коллективных писем Президенту с предложениями об изменении процедуры помилования, а при этом никто УПЦ и не предлагал такие письма подписать. Конечно, нужно осуществить модернизацию роботы ОВЦС УПЦ, чтобы такого рода досадные случаи предупреждать, находясь в диалоге, отстаивая собственную правоту, защищая истину.
– Как Вы оцениваете факт избрания митрополита Крымского Лазаря постоянным членом Синода?
– Это шаг, который закономерен и которого следовало ожидать. Митрополит Лазарь давно достоин быть постоянным членом Синода, и его участие в работе Синода УПЦ будет иметь исключительно позитивные последствия. Он не только обладает большим жизненным опытом и мудростью, но уже давно руководит довольно сложной епархией и прекрасно с этим справляется. Менее мудрый и рассудительный человек мог бы в Крыму порождать проблемные ситуации хоть каждый день. Опыт решения конфликтов, опыт направления энергии разных людей в позитивное русло – все это сегодня нужно Церкви как никогда раньше.
– Означают ли эти кадровые изменения и вхождение новых людей в состав Синода, что их можно рассматривать как потенциальных кандидатов на Предстоятеля?
– Конечно же, теперь они оба вошли в тот круг, из которого будет выбираться преемник. И это шаг позитивный, поскольку такие хорошие пастыри, которые стоят «над политикой», но умеют работать, имеют прекрасные моральные и деловые качества, необходимы Церкви. Будут ли они призваны когда-нибудь на служение в качестве Предстоятеля – это зависит от воли Божьей и Церкви. Но наличие таких людей среди возможных претендентов делает честь УПЦ. Вообще у нас все члены Синода имеют много положительных черт, могут принести много пользы для Церкви, если вдруг будут избраны преемниками сегодняшнего Блаженнейшего. Поэтому я за перспективы УПЦ спокоен: если все будут работать на позитив, мы можем увидеть новую Святую Киевскую Русь, новую Христианскую Украину.
– А почему же тогда было столько шума, когда несколько членов этого Синода решили проводить свою собственную политику и использовали болезнь Блаженнейшего Владимира для ослабления его влияния? Этот процесс, который уже успели окрестить «фрондой», возглавляли постоянные члены Синода УПЦ.
– Причина волнений в Церкви и обществе очевидна: был нарушен баланс, были нарушены те «пакетные договоренности», на которых основывалась политика УПЦ последних лет. Одно из активных меньшинств начало действия, которые все-таки объективно оказались направленными против Предстоятеля, хотя целились они в другое активное меньшинство. Пострадавшие отошли в сторону, смирились. «Фронда» не смогла захватить полноту власти, не смогла заручиться полной поддержкой ни в Киеве, ни в Москве. А нормализация наступила через создание принципиально новой архитектуры власти, с выдвижением на первый план людей, которые раньше были во «втором эшелоне». Все это закономерно, все это правильно. Внутри Церкви и общества есть заказ на возвращение к собственно церковной логике действий, на возвращение к позитивной работе. Есть отвращение к политическим моментам. УПЦ пройдет через определенную «де-политизацию», будет руководствоваться исключительно церковной логикой действий.
Кроме того, больше шума было в СМИ, чем в самой Церкви. Например, долго обсуждали то, что одного из членов Синода обвинили в «хуле на Духа Святого». Между тем, в синодальном документе было написано о «действиях, которые граничат с хулой на Духа Святого». Это разные вещи! СМИ не хотели во всем этом разбираться, профессиональных комментариев не было, а в результате Церковь потеряла много в глазах общества. Слава Богу, что выздоровление Предстоятеля помогло вернуть Церкви авторитет.
В целом вся эта ситуация показала, с одной стороны, слабость Церкви, хрупкость церковного порядка, с другой – силу Церкви, силу смирения и любви, силу духа примирения. Очевидно, что Церковь должна быть лучше подготовлена к кризисным ситуациям. Церковь в Украине существует в сложных условиях. Поскольку существует раскол, то фактически мы всегда в сложной ситуации, и тут постоянно нужен антикризисный менеджмент. Но ситуация в УПЦ показала и необходимость большего развития Церкви, чтобы обеспечить ее стабильное существование при любых исторических событиях. К сожалению, наши церковные структуры еще не нарастили необходимых «мышц», не имеют необходимой «крепости». Аналогичные признаки слабости очевидны и в других украинских Церквах, хотя им легче: у них большая однородность верующих, нет такого разнообразия, как в УПЦ.
– В то время как за последние годы были разделены некоторые большие епархии УПЦ для улучшения управления ними, остались неразделенными две большие, можно сказать стратегические, епархии – Одесская и Харьковская. Последний Синод осуществил разделение Харьковской епархии и провел новые назначения в связи с этим. Что Вы об этом думаете?
– Разделить Харьковскую епархию хотели давно, поэтому после смерти митрополита Никодима (Руснака) этот шаг был неотвратим. На Харьковскую кафедру были сильные кандидатуры, среди которых викарный епископ Онуфрий был лишь одним из многих. Но на его стороне был ряд важных обстоятельств. Он де-факто уже несколько лет правил епархией, его признавали священство и местный политикум именно в качестве преемника митрополита Никодима. Он поддерживал Блаженнейшего Митрополита Владимира во всех сложных обстоятельствах последнего времени. Надеюсь, что теперь будет преодолен давний недостаток харьковского православия: боязнь современности проявляется даже в том, что в церковных лавках не найдете современной богословской литературы. Харьков – город университетский, высокообразованный. И он мог бы стать простором для диалога богословия с наукой, для нового качества миссионерства, о котором сегодня говорят все, начиная с Патриарха Кирилла.
Епископ Елисей в Бердянске не смог найти путей решения скрытого конфликта с настоятелем кафедрального собора, не смог проявить собственных талантов. Есть надежда, что теперь как епископ Изюмский он сможет оправдать доверие Церкви.
– А что скажете о других новых епископах?
– Однозначно позитивное для УПЦ назначение архимандрита Лонгина (Жара) епископом Банченским, викарием Черновицкой епархии. Архимандрит Лонгин – пример жертвенного христианского служения. На весь православный мир он известен тем, что усыновил 253 ребенка. Как настоятель монастыря, воспитатель детей, руководитель многих людей, которые ему помогают в каждодневном служении ближнему, о.Лонгин проявил себя однозначно позитивно. Такие епископы – лучшее доказательство того, что УПЦ – это действительно христианская Церковь, что бы там ни говорили некоторые националисты. Важно, что в Церкви есть такие люди. Хотите увидеть христианство – смотрите на этих людей. Просто приедьте на день в этот большой дом о.Лонгина – и вы увидите, что христианство сегодня не только возможно, но и необходимо для всего украинского общества.
– В СМИ накануне заседания Синода прозвучало предположение, что будет проведена расправа над теми, кто совершил бунт против Предстоятеля. Однако фактически этого не случилось, если не брать во внимание кадровых изменений, о которых мы уже упомянули. Как Вы думаете, будут ли наказания, будут ли восстановлены полномочия архиепископа Александра (Драбинко)? Почему владыке Ионафану было вынесено предупреждение за распространение недостоверных сведений на его сайте?
– Все это вопросы политики, которой я уже полгода не интересуюсь вообще. У религиозного публициста должна быть установка на позитив. Кстати, Синод и Предстоятель в своих решениях беспокоятся о благе Церкви, а не руководствуются логикой политической борьбы. Служение Церкви – вот к чему призваны все эти люди. И они должны быть готовы нести это служение как в Украине, так и в России, как за границей, так и в глухом селе – там, где, по мнению Церкви, их служение будет полезным.
– На конференции «Церковь в информационном обществе» Вы призвали не критиковать Церкви, а работать исключительно на позитив. Что имеете в виду?
– Да, это моя позиция, выстраданная многолетним опытом. Апостол Павел пишет: «Если можете, будьте со всеми в мире». А я бы так перефразировал: «Если можете, то никого не осуждайте, никого не критикуйте». Религиозный журналист отличается от просто журналиста именно устремленностью на утверждение позитивных ценностей, вечных ценностей. С другой стороны, религиозный журналист отличается от пиарщика тем, что не имеет права врать. Если вы видите какой-то обман или манипуляцию при стремлении защитить честь мундира – это не религиозная журналистика, это партийная пропаганда и агитация.
Украинскому церковному пространству не хватает позитивного дискурса. Нужно развивать такие проекты, как «Фома в Украине», «Отрок», «Православная энциклопедия в Украине», «Труды КДА», возрожденный «Православный вестник». Сегодня общество теряет последние свои надежды на силы мира сего, и как никогда раньше нуждается в потенциале христианской культуры, христианских Церквей. В жизни украинских христиан есть много позитивного опыта, много интересного и прекрасного. Но, конечно, ни сами Церкви не раскрывают всех своих богатств, а показывают лишь то, что «под руку подвернулось», ни общество не добирается до того внутреннего огня, который горит в церквах, а лишь видит внешнюю сторону этой лампады для всего мира.
Кстати, в России было более тесное взаимодействие общества и Церкви, но когда наступило время кризиса, Церковь не смогла эффективно отстаивать собственную позицию. Я с ужасом думаю о том, какие могут понести потери украинские Церкви, если будут какие-то кризисы. Ведь их взаимодействие с обществом, с журналистами, развитие собственных СМИ, работа пиар-служб – все это на порядок или на несколько порядков проще, примитивнее. Показательный пример – протестанты де-факто не смогли защитить реноме журнала «Тропинка». И это при общем позитивном отношении журналистов как сообщества ко всем Церквам! Думаю, сегодня очень легко потерять во время какого-то кризиса авторитет, но потом будет неизвестно как его вернуть.
– Действительно, в России большее разнообразие религиозных СМИ, больше официальных и около церковных спикеров. Но почему-то Патриарху Кириллу не удалось «выбраться сухим из воды» из-за примитивной ошибки его окружения и «пиарщиков», а потому волна критики была довольно существенной.
– Это связано именно с ошибками в собственном пиаре и представлении в СМИ. Идея руководства РПЦ с 2009-го года была такова: мы заполняем информационное пространство собой, и не важно, происходит это за счет качественных материалов или за счет откровенной халтуры личностей типа Чаплина и Фролова. Вместо производства продукта, который бы вел людей в церковь, который бы побуждал к мировоззренческим вопросам и вероисповедным ответам, вместо позитивного присутствия Церкви и сакрального, в России произошло перепроизводство симулякров. Это первая системная ошибка. То есть нужно работать так много, как россияне, но не заполнять информационное пространство чем попало.
Вторая ошибка – это решение Патриарха Кирилла работать в режиме диалога исключительно с политическими элитами. Диалог со священством, с мирянами, с церковной интеллигенцией – отсутствует. Диалог с обществом, с элитой – отсутствует. Вместо диалога с Церковью имеем симулякры, например, «межсоборное присутствие». Если отнять этот симулякр, то все другое время заполнено монологом Патриарха, обращенным к Церкви. Вместо диалога с обществом имеем избранный круг людей, у которых хорошие отношения с Патриархом или Владимиром Легойдой, – и эти люди создают иллюзию «одобрямс» по отношению к любым действиям и словам Патриарха. Защищают его покой во время кризиса. Но все время все слышат монологические наставления Париарха в адрес общества, народа, политиков, интеллигенции. Но видим Патриарха в диалоге исключительно с политической элитой высшего уровня, которые публично положительно относятся к его словам и действиям, к его политике, к его стратегии и тактике. А все, с кем нет диалога, Патриарха часто не понимают, а раз не понимают – то не доверяют. То есть нужен разноплановый диалог Церквей с политиками, собственной Церковью, с обществом, с интеллигенцией.
За исключением этих двух принципиальных ошибок все остальное россияне делали правильно. Православное телевидение и радио. Богослов-ру для «ботаников». «Православие и мир» для интеллигенции. «Фома» для тех, кто ищет веру. Развитые официальные СМИ. И кроме этих знаковых вещей, еще целое поле разных проектов, которые тоже обеспечивают общее формирование положительного образа православия. Большой выбор для читателя-зрителя-слушателя, правильное представление Церкви как единства разнообразия. Разнообразие, которое является богатством, а не проблемой.
Украинские Церкви должны были бы внимательно изучить опыт россиян или опыт Польши. При этом сделать выводы, руководствуясь разумом, а не эмоциональными реакциями.
– Недавно жюри Премии им. блаж. Иоанна Павла ІІ назвало Вас лучшим религиозным публицистом Украины за период с июня 2011 по апрель 2012 года. Что для Вас значит эта награда?
– Мне очень приятно получить эту премию после того, как в прошлом году победителем стала действительно лучшая религиозная журналистка Украины Катерина Щеткина. Даже ее самые большие критики, когда вставал вопрос «как делать религиозную журналистику», говорили: «Пишите, как Катерина Щеткина, только свое». Это я слышал из уст одного высокопоставленного епископа, известного своими пророссийскими взглядами. Так что образец для наследования есть, и это, скорее, именно Катерина Щеткина.
Мне приятно, что премию не побоялись дать верующему УПЦ (МП).
Я искренне благодарен всем, кто голосовал за меня в Фейсбуке и на сайте РИСУ, всем, кто в жюри высоко оценил мою работу. Поддержка в нашем деле важна, особенно когда ты подводишь определенные итоги и отказываешься от анализа собственно церковной политики, сосредотачиваешься на позитивной, а не критической работе.
Я искренне благодарю всех организаторов и спонсоров этой премии, особенно паломнический центр «Рафаил», издательство «Миссионер» и интернет-магазин «Архе».
Также мне очень приятно быть в одной компании с такими номинантами премии, как Надежда Тысячная, Артем Скоропадский и Виталий Портников. Эти журналисты многое делали лучше меня, и мне очень нравится быть их современником и видеть результаты их работы.