Трудно принять аналогии с добровольно-принудительным уходом президента России Бориса Ельцина, которые проводят в российских масс-медиа. Руководители разных структур – а Церковь и государство имеют принципиально несхожие задачи – и уходят по-своему. И их преемники тоже появляются по-разному.
Вот уже неделю украинские СМИ, политики, религиоведы, публичные люди активно обсуждают добровольную отставку кардинала Любомира Гузара, главы Украинской Греко-Католической Церкви. Сам же патриарх искренне удивлен этим вниманием – ну, вышел человек на пенсию в 77 лет, что ж тут необычного? Тем более что разговоры об этой "пенсии" он вел уже два года. Но украинский бомонд упорно гадает на кофейной гуще, кто же будет его преемником – предстоятелем Церкви, на которой многие пытаются обосновать европейскую духовную идентичность Украины.
Трудно принять аналогии с добровольно-принудительным уходом президента России Бориса Ельцина, которые проводят в российских масс-медиа. Руководители разных структур – а Церковь и государство имеют принципиально несхожие задачи – и уходят по-своему. И их преемники тоже появляются по-разному.
Сколько имеется реальных претендентов на пост главы Украинской Греко-Католической Церкви? – спросили у Любомира Гузара после его заявления о том, что Папа Римский принял его прошение об отставке. "Пятьдесят! – ответил без колебаний иерарх. – Столько, сколько у нас епископов".
Этот ответ вполне в духе Любомира Гузара – мягкий юмор, ирония, толерантность и глубокий ум; понимание того, что достичь истины и не ошибиться человек, Церковь и государство могут лишь тогда, когда есть выбор. То, что уходящий предстоятель УГКЦ не назначил своего преемника, расценивается украинцами как смелый и весьма характерный для него поступок. Впрочем, даже если бы и назначил (хотя в это сложно поверить) или просто порекомендовал кого-нибудь одного, то и политики, и рядовые греко-католики, да и украинское общество в целом приняли бы это без раздражения. Сегодня, подводя итоги "понтификата" Гузара, СМИ часто обращаются к такой красноречивой статистике: моральным авторитетом для себя и для общества Любомира Гузара считают около 30 % украинцев, в то время как греко-католиков в Украине не более 10 %.
Одним из проявлений мудрости считают то, что мудрый человек никуда не спешит и везде успевает. Следуя этому правилу, Гузар решил, что настало его время уйти со своего ответственного поста после десяти лет руководства УГКЦ, что пришло время передать обязанности более молодому человеку. И два года, неспешно и спокойно, он готовил себя, Церковь и общество к этому факту.
Что сделано за десять лет его "понтификата"? По сути греко-католики, загнанные в подполье советским режимом, окончательно заявили о себе как о влиятельной общественной силе; экзархаты УГКЦ утвердились не только в Западной Украине, но и в восточных областях, и в Крыму; митрополия из Львова перенесена в Киев ("Мы вернулись!" - говорил Гузар); греко-католическую Церковь стали считать своеобразным "идентификационным кодом" украинцев. В этом контексте вполне закономерным выглядит предложение Любомира Гузара к сближению украинских конфессий на почве особой, "киевской" традиции христианства, отличной в равной степени и от "московской", и от "римской".
Действительно, репрессированная Церковь даже в ГУЛАГах и тюрьмах сохранила украинский язык, богослужебную культуру, книги, сакральные памятники и священников, которых в советские времена учили в подпольных семинариях, тайно посвящали в сан и которые, в свою очередь, также негласно крестили, причащали, венчали, отпевали.
Кардинал Любомир Гузар, родившийся в Украине, но получивший воспитание и образование в Америке и Европе, может позволить себе смотреть на процессы, происходящие в украинском обществе, более свободно и объективно, чем рожденные в СССР. Потому так легко и непринужденно он советует, как жить, не только верным УГКЦ, но и всем верующим, причем верующим демонстративно (в украинском обществе появилась такая особая каста – "TV-верующие", аналог российских политиков-"подсвечников").
Однако нельзя сказать, что он был как-то особенно приятен для властей. Гузар постоянно подчеркивал свою независимость от них и "долг печалования", напоминая, что Божий гнев падет на тех руководителей народа, которые не хотят действовать по законам правды, справедливости и милосердия. Он говорил, что власть боится Церкви, потому что религия делает человека свободным. А реальной свободе украинцев, по его мнению, мешают два фактора – неуважение властью воли народа и отсутствие самоуважения в обществе.
Некоторые злые языки успели заявить, что глава УГКЦ ушел именно сейчас, потому что испугался "неблагоприятной для униатов" власти Януковича и решил уйти от нее подальше. В это сложно поверить, особенно в контексте чуть ли ни ежедневных встреч верховного архиепископа с молодежью, представителями интеллигенции и журналистами. Может, он действует по принципу: "Уйти, чтобы остаться"?
Вероятно, Гузар искренне считает, что уходит вовремя. Но многим в Церкви и в Украине этот поступок представляется несвоевременным. Нельзя исключить того, что его отставка спровоцирует довольно активизацию деятельности поддерживаемого Москвой "альтернативного" движения отцов-василиан (так называемой "подгорецкой четверки", отделившейся от Синода УГКЦ и жестко его критикующей). Не исключено, что какие-то церковные или внецерковные силы попытаются влиять на следующего главу УГКЦ в своих интересах в такое смутное для государства время.
Сможет ли преемник Любомира Гузара противостоять им так, как его предшественник? Сумеет ли он завоевать авторитет в Церкви и в обществе? Сохранит ли весьма хрупкий мир и найдет ли взаимопонимание с представителями других конфессий – прежде всего УПЦ МП? Эти вопросы звучат буквально в каждом выступлении, посвященном уходу Гузара на пенсию. Но, пожалуй, самым острым является вопрос о взаимоотношениях с теперешней властью. И он, к сожалению, подразумевает несколько вариантов ответа…
Алла БОЙКО