Сегодня, когда СМИ начинают свои размышления с молодости нового Предстоятеля УГКЦ, хотелось бы поговорить о зрелости Патриарха Святослава.
Первое, что бросается в глаза, – это интеллектуальная зрелость. Человек произносит такие проповеди, богословский смысл которых – на уровне наибольших достижений современной католической теологии. Проповедь в день интронизации за стилем и содержанием напоминала лучшие произведения Г.У. фон Бальтазара – лучшего католического теолога XX века, учеником которого является Бенедикт XVI. Следование Бальтазару – это признак наибольшей зрелости богословского мышления, которое возможно в Католической Церкви. Ведь Бальтазар – это руководство для католического богословия XXI века. Бальтазар – это шаг за пределы противостояния между консерватизмом и модернизмом. Это шаг к такой глубине богословской мысли, на которой идеологические и школьные противостояния исчезают, появляется подлинная теология Воплощения и Преображения, Креста и Воскресения, Литургии и Причастия. Поскольку православная теология в лице Александра Шмемана, Антония Сурожского, Девида Харта, Йоанна Манузакиса, позднего Иоанна Зизуласа, Александра Филоненко проходит аналогичный бальтазаровскому путь, то в будущем уже есть та точка настоящей богословской глубины, в которой сойдутся католическое и православное богословие. Не потому, что они станут более экуменическими. А потому что они станут более христианскими – будут стремиться лишь к главному в христианстве. Поиск в богословии главного – это и есть тот «путь Марии», на котором богословие может опять стать единым, даже если все «пути Марфы», в том числе и бесконечные «экуменические диалоги», не дают оснований для надежд.
Следовательно, нет совсем никаких оснований говорить о молодости Патриарха, если рассуждать о его богословии, которое является наиболее зрелым, наиболее глубоким, наиболее католическим и наиболее православным. Парадоксально, но уже сегодня Патриарх Святослав является украинским Ратцингером. Ему не нужно расти к уровню мышления сегодняшнего Папы. Он уже – равный ему собеседник. Такой дар уже был бы достаточным, чтобы считать Патриарха Святослава полностью готовым к выполнению его высокого служения.
Исповедовать теологию бальтазаровского типа могут только те люди, которые полностью следуют за Христом, ничего не оставляя для себя. Ничего не играя. Ничего не выдумывая. Такие люди – сама искренность. Они не имеют ни двойной жизни, ни двойных мыслей, ни двойных чувств. Они не являются политиками и политиканами. Они являются настоящими людьми и настоящими христианами. Эта подлинность является основой их харизмы. Люди чувствуют – «Это человек!» - и тянутся к нему. Так тянулись люди к Папе Иоанну Павлу II.
Каждый новый дар такого человека становится поводом для нового восхищения. На интронизации люди удивлялись, как мгновенно Патриарх находил самые главные и самые правильные слова для нового гостя, который неожиданно появлялся на праздновании. Как приветствовал людей на их языках – откуда бы они ни были. Все понимали – это наш Иоанн Павел II. Пусть и на десятилетие младший, чем Иоанн Павел в 1978-м. Появлялись новые надежды – на расцвет того, что было бережно выращено при Блаженнейшем Любомире. На обновление как Церкви, так и всей Украины. Если Патриарх Любимир был воплощением добродетели мудрости, то теперь УГКЦ имеет своим Предстоятелем достойного духовного сына мудрости, воплощения духовной смелости. Не бояться. Не бояться говорить правду. Не бояться совершать по правде. Не думать, «что является выгодным». А думать: «Чего хочет Бог?»
Следовательно, харизмы Патриарха не являются харизмами молодого иерарха. Эти харизмы являются признаками подлинности его христианства и никак не связанны с возрастом. Напротив, наличие таких харизм – свидетельство того, что как человек и христианин Патриарх является духовно зрелой личностью. Его духовный рост – вне пределов оценок «молодой-старый». Папа Иоанн XXIII имел те же черты, хотя и был физически старым. Та молодость, которая проявляется в этих харизмах Ивана XXIII и Ивана Павла II и новоизбранного Патриарха Святослава, – это молодость вечной Весны, которой является Бог, всегда обновляющий свою Церковь.
Ответственность перед Богом – это третья главная черта нового Патриарха. Богословская сосредоточенность на познании главного во взаимоотношениях Бога и человека – это выход на проблематику личной ответственности перед Богом. Смелость в осуществлении служения Божьего – это следствие смиренного принятия воли Божьей. Как богослов и личность Патриарх Святослав является полностью готовым к восприятию собственного служения как ответственности, а не возможности, как служения, а не привилегии, как повода для смирения, а не гордости. Каждое предыдущее служение в Церкви Патриарх Святослав выполнял со всей ответственностью, не давая послабления ни себе, ни своим подчиненным. Можно быть открытым к личному общению, но требовательным, когда идет речь о «работе Господней». Именно такого рода сочетание характерно для нового Патриарха. Можно не сомневаться в том, что УГКЦ будет иметь новое качество собственной внутренней жизни. Возрастут упорядоченность, интенсивность, скоординированность, комплексность всех церковных проектов. Проблемные узлы будут развязаны, сколько бы для этого не пришлось приложить усилий и потратить времени. Стратегии развития будут приняты и реализованы. Ни об одной из сторон церковной жизни не будет забыто.
Следовательно, все разговоры о возможных последствиях для УГКЦ молодости Предстоятеля являются пустыми. Если бы все иерархи почтенного возраста были такими ответственными перед Господом! Если бы все умели так держать дисциплину! Если бы все так умели добиваться результата! Кроме того, ответственный и умелый администратор располагает единой соборной Церковью. Чтобы не писали аналитики о наличии группировок в УГКЦ – она является единой, и ее епископат является примером соборности. Умение работать единой командой, умение нарабатывать единую позицию и отстаивать ее – все это характерные черты УГКЦ. Особенно на фоне других Церквей киевской традиции, в одной из которых порядок лишь начинает наводиться, в другой – диктатура, в третьей – анархия (если уже говорить о тенденциях, не оценивая последствий, потому что, например, диктатура – не худшее из того, что могло бы быть). УГКЦ имеет проблемы, но они кажутся значительными лишь для самих иерархов УГКЦ. Другим Церквам приходится лишь мечтать о таком качестве епископского корпуса, и о таком молодом Предстоятеле, и о таком единстве Церкви.
Если подвести итог, то имеем три важные основания, которые позволяют не волноваться за УГКЦ при молодом Предстоятеле.