Война была настоящая, с захватами помещений, столкновениями. Я вам должен сказать, что я ездил по епархиям часто с архипастырскими визитами, так вот, первое время мне угрожали
Алла ДМИТРУК. - "Релігія в Україні", 15 апреля 2010 года
От редактора: Интервью Блаженнейшего митрополита Владимира публикуется в серии статей, касающихся жизни и изменений в УПЦ в 1991-1992 гг.
«Религия в Украине»: Ваше Блаженство, в нашей сегодняшней беседе предлагаю поговорить о том, как менялась ситуация в Церкви в связи с изменениями государственного устройства и обретения Украиной независимости. Как происходил процесс смены статуса УПЦ?
Митрополит Владимир: В 1991 году, когда Украина стала самостоятельной, РПЦ выдвинула предложение на Священном Синоде о ситуации в Украине: надо было менять устав церковный, потому что все по-новому должно быть и в «Незалежній державі – незалежна Церква». На архиерейском соборе приняли специальное решение: было установлено, что Украину признают самостоятельной в политическом смысле. Но вот это признание церкви не должно касаться. Тогда решено было обратиться к украинскому правительству и к митрополиту Филарету. Потому что Церковь должна была определиться, что ей предстоит сделать и как следует действовать в новых условиях.
Волнующим для всех нас вопросом было открытие Лавры. Когда Филарет вернулся из Москвы, УПЦ получила в Киеве государственное признание, прошла регистрация новой церкви. это было торжество. И тогда собор РПЦ – все 476 человек – единогласно подписали благодарность украинскому правительству; поблагодарили и Филарета, который принял решение об открытии монастыря в Лавре. Так что даже до того, как Украина стала самостоятельной, ее Церковь уже была такой со всеми вытекающими хорошими и негативными сторонами. После этого Филарет, хотя он часто выступал с заявлением о личном невмешательстве в государственные дела и о том, что церковь не может вмешиваться в национальные и государственные дел, вдруг задекларировал, что Церковь должна в партнерстве работать с государственными органами, потому что верующие люди – граждане и неверующие – такие же граждане.
Церковь должна была, по сути, превратиться в государственный институт при таком подходе. Более того, он самочинно организовал собор всеукраинский, в котором участвовали духовенство, миряне, епископат, даже без ведома, и, по-моему, без соответствующего определения Священного синода УПЦ. И вот в разговорах со мной украинские архиереи начали упоминать, что митрополит Филарет заставляет их подписать документ об автокефалии Украинской Церкви, которая не могла быть, конечно, действительной в любом случае. Я сказал, они должны противостоять этому давлению.
И вот стали угрозы появляться в адрес несогласных священников и епископов, продолжалась невидимая брань между Филаретом и украинским экзархатом. Он все-таки настаивал на своем, призывая отправить в Москву в Патриарху и Синоду РПЦ делегацию с прошением об автокефалии. Предложено было созвать собор РПЦ и пересмотреть все спорные вопросы, а также изложить, какие претензии имеет украинский экзархат к РПЦ. Но на этом Соборе начались неурядицы. Группа архиереев УПЦ выступила против автокефалии. Вскрылись не совсем благовидные дела и поступки митр. Филарета. Поэтому архиереи обратились к нему с просьбой, чтобы он ушел с поста экзарха УПЦ. Более того, и раньше Филарета предупреждали, что подобные нарушения не могут тянуться бесконечно, человек, занимающий такую позицию, не может возглавлять Церковь. Была страшная неразбериха, и тогда его попросили внести прошение об отставке, он сказал: «Я приеду в Киев сразу через неделю созову собор УПЦ и там объявлю об отставке».
Мы говорили, что предложим другой пост в Церкви, пусть выбирает достойное для себя место. Уже даже неофициально пообещали ему Черниговскую кафедру.
А Филарет, вернувшись в Киев, устроил большую заварушку. Отказался от своего обещания, данного на Соборе в Москве, мотивировав этот так: «Я отказываюсь ради блага Украины». Не стал созывать Собор УПЦ, заявив: «Я не принимал на себя никаких обещаний». И тогда было решено, что инициативу в данном вопросе должен проявить украинский епископат. Собралась группа, уже обсудили события детально.
И когда украинский епископат собрался в конце мая 1992 года Харькове (их было 18 человек на то время, 18 епархий), то Филарет был лишен священного сана, потому что он вопреки постановлению собора всей полноты Церкви священнодействовал, рукополагал, переводил на разные места клириков и архиереев, менял их. То есть полностью занялся административными вопросами.
Кстати, об организации и проведении Собора в Харькове мы его заблаговременно предупреждали. И об особенностях процедуры, и особенностях проведения: возглавлять его должен был митр. Никодим (Руснак), ныне Харьковский и Богодуховский, по старшинству архиерейской хиротонии.
Но все равно архиереи хотели дать ему шанс одуматься: звонили, напоминали о канонах и правилах. Но поскольку, он не предпринимал шагов к раскаянию и отказу от прежнего образа действий, решением архиерейского собора в Харькове он был лишен священного сана и священнических функций. Филарет очень озлобился, и решил без борьбы не сдаваться. Задействовал свои политические связи и контакты, как следствие, президент и правительство Украины выступили против УПЦ. Еще и до Харьковского собора он предпринял ряд шагов, направленных на то, чтобы Собор не состоялся.
Даже мне позвонили, сказали, что такое назревает, предупреждали держаться подальше от Украины, мол, меня тут никто не ждет. Вас уважают и ценят, но, мол, украинская Церковь идет своим путем. В конце концов, я сказал, что не буду отвечать та подобные «киевские звонки». Но однажды мне сообщают: «Владыко, Вам звонит президент Украины Леонид Кравчук». Я думаю: «Что делать? Очевидно, с президентом надо поговорить»
РвУ: Этот звонок проигорировать нельзя?
МВ: Да. Так состоялись выборы в Харькове 27 мая 1992 года. 16-ю из 18-ти голосов избрали меня Предстоятелем УПЦ.
МВ. И вот летом я должен уже быть в Киеве. Тут еще такая деталь существенная: Филарет тоже угрожал мне: что захватят Лавру, что в Киеве «московских попов» не будет и т.д.
Война была настоящая, с захватами помещений, столкновениями. Я вам должен сказать, что я ездил по епархиям часто с архипастырскими визитами, так вот, первое время мне угрожали: звонки были и письма вроде того: «Станешь мучеником, если будешь слишком активный». Но никогда ни в каких приходах никто не крикнул ничего и не бросил, хоть я везде езжу и ездил всегда без охраны. Тогда, в 1992 году, сразу по приезде я должен был отслужить благодарственный молебен во Владимирском соборе. Но Филарет приказал его закрыть и не пускать меня и лиц, сопровождающих и встречающих.
РвУ: А Вы сообщали власти о ваших намерениях?
МВ. Конечно. Мы написали запрос в правительство с тем, чтобы нам вернули кафедральный Владимирский собор и резиденцию на ул. Пушкинской, которую строили все архиереи и епархии украинские. Но Филарет встретил нашу просьбу во всеоружии? Он подготовил листовки и прокламации, а также инициировал постановление правительства о том, чтобы не признавать главой украинской церкви митрополита Владимира. Также состряпали документ о том, что Владимирский собор находится в частной собственности митрополита Филарета
РвУ: Но ведь тогда не было еще соответствующего правового поля для приватизации?
МВ. Когда будут исследовать этот период, эти события, найдутся соответствующие материалы, все всплывет - где правда, где ложь.
Потом мы пошли на ул. Пушкинскую, неподалеку от гостиницы «Украина». Была резиденция главы УПЦ. И оказалось, что резиденция оформлена другим человеком в собственность, и не принадлежит ни Филарету, ни Церкви. Нам ничего не оставалось, как ехать в Лавру.
РвУ: А во Владимирский вы попали?
МВ. Нет.
РвУ: А Вы не пробовали достичь взаимопонимания с теми, кто забаррикадировался в соборе?
МВ. Я вышел из машины, обратился к Филарету с призывом мирно разрешить ситуацию. Он в ответ закричал: «Геть москалів». А за мной тысячи людей идут пешими к Владимирскому, так они перекрестили и Филарета, и бойцов УНСО, которые находились в соборе. Понятно было, что оставаться там нельзя: крик, шум, провокации, помидоры какие-то начали летать. Впрочем, этого следовало ожидать, зная Филарета и его нежелание расстаться с властью и положением.
Поэтому мы поехали к Лавре, подождали немножко, верующие подошли, и уже все вместе зашли в обитель преподобных Печерских.
РвУ: А здесь, в Лавре, вы сразу в 55-м корпусе поселились, или это было в другом месте еще?
МВ. В этом корпусе, больше места не было нигде. Там раньше был детский сад, потом склад от газет музея художественного, здание было полностью захламлено. Сколько мы вынесли отсюда всякого бумажного мусора, утиля ненужного.
РвУ: И потом вы уже отслужили первую литургию? Где? В Трапезном храме? Церкви передали Трапезный храм?
МВ. Нам не отдавали тогда и сейчас не еще отдали. Он входит в состав комплекса музея-заповедника, поэтому каждое Богослужение мы предваряем просьбами к администрации музея разрешить нам совершить службы.
РвУ: А где же Вы отслужили первую литургию в качестве предстоятеля?
МВ. В Трапезном, поскольку больше не было места. Единственная церковь, кроме него, более-менее пригодная, была Анно-Зачатьевская здесь рядом. И все…
РвУ: Кто договаривался, чтобы в Трапезном храме вообще проводить Богослужения?
МВ. Наместник до меня.
РвУ: А потом вы ездили по Украине, или собрали тут архиереев, чтобы понять, в каком состоянии церковь, что нужно делать?
МВ. Мы собрали Священный Синод, чтобы определиться с тем, как будет жить УПЦ. А потом меня пригласил к себе президент Леонид Кравчук
РвУ: То есть Вы попали на прием к президенту?
МВ. Попал наконец-то на прием, но еще в нашу поддержку собрались верующие со всей Украины. Жаркое было лето, невыносимо. Монахи из Лавры носили воду ведрами поить народ. Часть людей стояла возле администрации Президента на ул. Банковой, какие-то группы – на площади перед Верховной Радой. И вот захожу я в кабинет президента, а Леонид Макарович так иронически спрашивает: «Вы все-таки приехали? Или это от меня ангелы прилетели?» Хотя в той ситуации нестроений в Церкви впору не шутки шутить, а плакать.
А президент начинает мне рассказывать, какой Филарет верный сын Украины, как он болеет за державу, за нацию, а вы, говорит, оставили его за бортом.
А при мне были документы, касающиеся устава и регистрации УПЦ. Он тогда их прочитал и говорит: «Ну, вот все теперь оформлено, как у людей. Придется регистрировать вашу Церковь. Потому что Вы же собрали людей, хотите надавить на нас». Я уточняю: «Мы хотим надавить?», ведь всем известно, что власть была как раз за Филарета. Кравчук и говорит: «Вы добились, чего хотели. Разделили Украину». Я переспрашиваю: «Я разделил?» он мне: «Вы лично, да».
РвУ: Это он Вас обвинил?
МВ. Так вот мы поговорили. Он попросил, чтобы я сказал нашим сторонникам, что они могут разойтись. Он говорил, что по украинскому законодательству все религии равны, но в то же время утверждал, что УПЦ не продержится долго, потому что она не национальная. Мне в лицо сказал, что он обо мне думает: «Деловой владыка. Знает, чего хочет, знает, как об этом говорить». И так иронически: «Походження українського, що ж тут поробиш»
РвУ: А куда был ваш первый архипастырский визит (в какую епархию) в Украине в 1992 году?
МВ. Первый был, по-моему, в Черновцы, кажется.
РвУ. Пробовал в то время – 1992-1993 гг. Филарет с вами как-то встречаться, договариваться о сосуществовании или еще о чем-то?
МВ. Нет, предложений ни о каких встречах не было, виделись мы с ним исключительно на государственных приемах. Тогда, летом перед днем Независимости, был митинг на в центре города и потом Кравчук пригласил всех в Мариинский дворец. Перед приемом был молебен в в Софийском соборе, я там присутствовал. Потом я еще оставался в храме с правительством, а Филарет, военные чины, депутаты отправились на прием. Потом и я туда приехал. И вот стоим мы возле одного из столиков, когда в зале появляется Кравчук. Нас он миновал, как будто и не заметил, подошел туда, где стояли Филарет, Антоний (Масендич) и еще отдельные «церковные деятели» - хотел поприветствовать прежде всего церковь автокефальную и украинскую. А жара стояла неимоверная. И вот я стою в сторонке, наблюдаю, а они – политики и «церковники», как хозяева положения, ведут себя – пьют, шутят. Пробыл я там какое-то время. А ведь это 24 августа, Успенский пост, и я потихоньку решил откланяться. Но меня ординарцы президента догнали с тортом на лестнице. То ли он дал команду, то ли кто-то ему подсказал. И вот Антоний обращается ко мне: «Владыка, такая жара. Слушайте, хлопцы (подразумевая меня и Филарета), не валяйте дурака, не разыгрывайте комедию, надо нам совместно строить автокефальную поместную Украинскую Церковь, поэтому «підіть потисніть при президентові один одному руки і вирішіть усі проблеми».
А в это время начался праздничный камерный концерт. А в зале, как всегда на таких мероприятиях – группки, кружки, в одном из них стоял Филарет. И вот они стоят крУгом, ко мне спиной, а я в зале наособицу, не знаю, сидеть, или стоять. Тут заходит с противоположной стороны зала президент Л.Кравчук. И сразу увидел меня, а те стояли спиной к нему, и не заметили, что он уже в зале. И он меня спрашивает: «А что вы один стоите?» Та группка, что была спиной, услышали его голос и развернулись мгновенно, как ошпаренные кипятком, к нему, а он продолжает, адресуясь не к ним, а ко мне: «Владыка Владимир, там я вашу бумагу получил, все позитивно решается. Главное, помните, что у нас все перед правительством, перед государством все Церкви равны. И то, что Вы просите, я вам обеспечу».
РвУ: А что Вы просили?
МВ. Решить вопрос с передачей лаврской территории. Потому что тогда одна церковь там была действующая (монашеская), а священники и архиереи приезжают послужить, поклониться мощам, а им даже негде в Лавре переночевать. Кроме того, просил решить вопрос с возвращением церковного имущества.
РвУ: А когда сменилась власть, когда в 94-м году победил Кучма, вы думали, что будет легче Церкви, или вы не надеялись на власть?
МВ. Не надеялись, тем более, что выборы президента, когда был второй тур в июле 1994 года, показали, что если и будет что-то новое в отношении к Церкви, то очень незначительно изменится. Надежды на какой-то успех, поддержку не было. Кучма ничего не сделал вредного для церкви, но и ничего хорошего. Я ему уже перед уходом его после второго срока с поста президента говорил: «Спасибо Вам за то, что Вы сделали для Церкви, и даже за то, что не сделали. Мы благодарны и Вам, и истории, что УПЦ живет и развивается». А Леонид Данилович так грустно мне отвечате: «Вы знаете, владыка, если бы я благоприятствовал УПЦ, что бы они со мной тогда сделали?» Я спрашиваю: «Кто они?» А Кучма: «Националы».
РвУ. То есть, получается, он боялся вызвать их гнев?
МВ. Боялся.
РвУ: А вы помните тот инцидент, когда пытались похоронить патриарха Владимира (Романюка) Софийском соборе в 1995 году?
МВ. Нет, меня, слава Богу, не было тогда в Украине. Я был на конференции в Ирландии. Так что я не видел, по телевизору все время передавали. Это просто была провокация, в которой, прости меня Господи, может я и не прав, но центральное место занимал первый украинский президент.
РвУ: В предыдущей беседе глава УПЦ КП патриарх Филарет сказал, что именно после этого случая президент Кучма понял, что Киевский патриархат жил, жив и будет жить. Что его не преодолеть. Вы тоже считаете, что УПЦ КП продемонстрировала так свою силу и влиятельность?
МВ. Не считаю и считать не могу, потому что человек предполагает, а Бог располагает. Так что при желании второго президента Украины следовало обратиться к тому же Филарету с призывом не разжигать агрессию, дать людям возможность выбирать самим, куда им ходить молиться. Если в каждом вопросе свое больное место есть, надо же тоже считаться. Он не рассказывал, каким образом решал некоторые вопросы? По принципу: «Куда хочу – туда ворочу». Утверждая, что его народ избрал править Церковью, и власть облекла его высоким доверием.
РвУ: Почему, как Вы считаете, вопрос с захватом храмов снова и снова на поверхность выходит? Не исчезают из СМИ темы столкновений общин разных юрисдикций, снова рапорты правящих архиереев?
МВ. Я уверен, что в таких случаях не обходится без государственного вмешательства. Власть хочет показать свое «я». Но я говорил уже, что там, где епископ хороший, болеющий за паству, таких случаев в принципе не может быть. Но, бывает, что священник /епископ хочет поскорее увековечить себя, собственными методами, думая, что это надежней и быстрее, чем ждать чего-то. Так что – это показатель с одной стороны засилья этих товарищей, а с другой стороны – Божие наказание. Потому что Господь наказал людей за неразумное намерение построить Вавилонскую башню, за их гордыню. И так же карает тех, кто, поправ церковные каноны, игнорируя законы Божеские и человеческие, ввергает Церковь в пучину разделения.
Справка:
Харьковский Собор был созван старейшим по хиротонии архиереем Украинской Православной Церкви митрополитом Харьковским и Богодуховским Никодимом, согласно святым канонам и Уставу об управлении Украинской Православной Церкви, поскольку бывший предстоятель митрополит Филарет (Денисенко) нарушил архиерейскую присягу и обещание перед Крестом и Евангелием. Ранее, 14 мая 1992 года, митрополит Никодим послал тогдашнему митрополиту Филарету письмо, в котором просил его выполнить свое обещание, собрать и провести Архиерейский Собор "ради мира в нашей Церкви". Но ответа не последовало. Первоначально Собор предполагалось провести в Киеве. Но Филарет, во время очередного звонка владыки Никодима, настаивавшего на созыве Собора, продолжал угрожать: "Имейте в виду, если вы приедете в Киев, вас побьют камнями, вы ног не унесете из Киева". Именно это обстоятельство и послужило причиной тому, что было принято решение собраться епископам в Харькове.
Каждый член Собора 1992 года подавал записки с именами трех кандидатов. В первом туре за митрополита Харьковского Никодима было подано 7 голосов, за митрополита Ростовского Владимира (Сабодана) - 13, за архиепископов Полтавского Феодосия (Дикуна), Житомирского Иова (Тывонюка), Ровенского Иринея (Середнего) - по 4 голоса, за архиепископа Черниговского Антония (Вакарика) - 3 голоса, за митрополита Винницкого Агафангела и архиепископа Одесского Лазаря (Швеца) - по 2 голоса. Перед вторым туром митрополит Харьковский Никодим взял самоотвод. Во втором туре митрополит Владимир получил 16 голосов.
О своем избрании на Киевскую кафедру митрополит Владимир узнал в Финляндии, где возглавлял делегацию Русской Православной Церкви. Поздно вечером 27 мая на затянувшееся заседание конференции прибыл президент Финляндии с букетом цветов. Он приехал поздравить нового предстоятеля Православной Церкви в Украине. Сам митрополит Владимир о своем избрании узнал из вечернего выпуска новостей.
Митрополит Владимир стал первым свободно и соборно избранным предстоятелем Украинской Православной Церкви. Определение Архиерейского Собора УПЦ о его избрании было с одобрением принято всеми Поместными Православными Церквями. Их предстоятели свидетельствовали об этом телеграммами, в которых выражали поддержку решений Харьковского Собора и признавали митрополита Владимира единственным законным Первоиерархом УПЦ.