Пастор протестантской церкви в Славянске Петр Дудник — об особенностях служения на Донбассе
Пастор протестантской церкви в Славянске Петр Дудник — об особенностях служения на Донбассе
Поздней осенью 2017 года во всем мире широко отмечается 500-летний юбилей события, ставшего отправной точкой в истории протестантизма. Религиозная революция, начавшись в Германии, включала в себя не только изменения в церковной жизни, а также политическую, социально-экономическую и культурную трансформацию обществ. «День» неоднократно поднимал тему «удара молнии в бочку с порохом», как называют историки обнародованные «95 тезисов» богослова Мартина Лютера, и последующие за этим события, а сейчас предлагает... разговор о протестантизме на Донбассе. Именно там сегодня третья ветвь христианства несет не только религиозную, а и социальную миссию.
Пастор церкви «Добрая весть» в Славянске Петр ДУДНИК, прежде всего, известен как волонтер. Он соучредитель Альянса «Украина без сирот», и кроме двух биологических детей, воспитывает еще шестерых усыновленных. А с началом войны организовал эвакуацию, помощь переселенцам и работу волонтерских групп по линии фронта. «Волонтеры делают работу государства, но я не жалуюсь, а просто делаю то, что могу в это тяжелое время», — говорит он. Известного пастора мы спросили о том, как воспринимают протестантизм на прифронтовых территориях и особенности его помощи.
— Многие говорят, что война разделяет жизнь на «до» и «после». Сказали ли бы так о себе?
— И да, и нет. До 2014 года мы много лет работали над решением проблем сиротства. Но война внесла свои коррективы — фокус помощи изменился, вместе с ним наша жизнь и мысли. Еще во время оккупации Славянска, мы с командой эвакуировали из города более 4 тысяч человек, потом еще 12 тысяч — из других городов на линии фронта. Продолжаем заниматься этим до сегодня. Также помогаем людям, которые живут в прифронтовой зоне. За три года войны на тех территориях людям так «промыли мозги», что они просто стали «прошиты» бесами коммунизма, радикального православия. Например, Луганск обвешан бигбордами «Не забудем, не простим», культивируются идеи памятников погибшим детям, постоянно «качается» ненависть. Туда уже сейчас нужно приходить с посланием примирения — не в смысле «давайте друг друга простим», а погасить градус ненависти, чтобы потом можно было бы прививать любовь к своей земле, Украине. Этим мы и занимаемся сейчас.
— По-вашему, изменилась ли жизнь города Славянска и его жителей?
— Никто не хочет войны, чтобы рвались снаряды и стреляли. У людей изменилась ценность жизни и времени изменилась. Ведь война в любом случае оставляет свои следы, особенно на тех, кто пережил трагедию, разрушенные дома, разбитые семьи. В целом, сейчас ситуация стабилизировалась, город отстроился. На переднюю линию вышли яркие люди, с патриотизмом в сердце и сильной гражданской позицией. Но, конечно, никуда не делся большой пласт людей, которые поддерживают «Оппоблок» и все, что с этим связано. Осталось и старшее поколение, мозги которому «раскачали» коммунисты и православная церковь московского патриархата «русским миром».
— Как с ними проводить работу, чтобы преодолеть этот «пласт» ментально?
— Вряд ли мы изменим старшее поколение полностью, хотя шансы есть. В этом контексте я бы хотел задать вопрос украинскому правительству. Почему за три года войны не прекращено любыми способами вещание российских и сепар-каналов вдоль всей линии фронта? Радио из Донецка добивает даже до Славянска. Когда это «промывание мозгов» заблокируют, через несколько месяцев с людьми можно будет разговаривать. Целый комплекс исторических причин сделали возможным «ватное» мышление на Донбассе. Одной из них я считаю низкий дух предпринимательства, и, как следствие, ответственности. Люди работали на больших заводах и шахтах, привыкли к принципу «кто-то виноват». Президент, директор, кто угодно, но только не я. Вот мы и пытаемся поменять эту «парадигму» и предлагаем задавать вопрос «что я могу сделать для изменения в моем городе?». Но для работы в этом плане нужно для начала хотя бы перекрыть поток негативной информации, которым «кормятся» люди.
— Можно сказать, что на базе вашей церкви в Славянске был создан самый большой волонтерский центр в регионе, который систематически помогает переселенцам, жителям зоны АТО. Как налажена работа?
— Я бы не хотел хвастаться и утверждать, что мы самые большие, так как есть много волонтеров, которые стараются сделать, все, что могут. Кроме эвакуации, мы интенсивно помогаем людям восстанавливать жилье. В целом, в нашем городе и в населенных пунктах по линии фронта мы помогли отремонтировать около 500 домов разной степени поврежденности, плюс отстроили около 20 домов. Потом мы увидели, что наша помощь местному населению, особенно в городах и поселках на линии фронта — минимальна. Например, привозим тысячу буханок, раздаем в голодное время людям. Он берет хлеб и кулаком мне машет, говорит: «Вот, киевская хунта». Хотя я ни слова не говорю о своей проукраинской позиции. Люди просто «сканируют» на уровне духа. Мы поняли, что такой помощью не поменяешь сознание.
Поэтому со временем мы основали Миссионерскую волонтерскую школу, где обучаем, как помогать людям в сложных жизненных обстоятельствах, эвакуировать себя и ближних, гасить ненависть и оказывать помощь. Также у нас есть проект «От семьи к семье» — многие родители не имеют возможности выехать из-под обстрелов, но хотели бы обезопасить своих детей. Поэтому те временно принимаются в другие семьи в «тыловых» городах. Статистика говорит, что 40—60% населения Донецкой и Луганской областей никогда не покидали их пределы. Что это значит? Например, в городке Золотом на линии фронта предел мечтаний мальчиков закончить училище, опуститься в шахту и там работать. Они не знают, что есть другая жизнь. Поэтому, чтобы расширить горизонт мышления, мы начали устраивать каникулы в христианских церквях Европы, Америки, западной Украины, где подростки могут пожить пару недель, увидеть и познакомиться с новыми людьми и их жизнью. На данный момент в проекте уже приняли участие более тысячи детей. Также мы усиленно работаем над созданием на Востоке Украины большого кэмпа под названием Frontline Camp. Я вижу в этом очень существенный вклад в будущее.
— В одном из интервью вы говорили, что ваши волонтеры не въездные на оккупированные территории. Но вы находите возможности поддерживать связь с теми, кто находится в оккупации?
— Да, у нас есть обученные четыре команды, которые работают на оккупированной территории. Естественно, мы их не афишируем в целях безопасности, но они проводят там важную работу. Это работа с детьми, подростками, помощь нуждающимся. Нам нужно смотреть дальше — как мы придем туда, когда война закончится. А сможем мы это сделать, только если будем иметь опыт работы с людьми в условиях агрессии, общаться с молодежью. Обычно изначально, если затрагивать конфликтные зоны, человек сразу тебя идентифицирует своим врагом. Так, болезненной является идентификация «сепаратист», «проукраинский» и так далее. Мы ищем общее, в чем у человека есть нужда, в чем мы можем отозваться, и когда с человеком уже есть контакт, когда он не воспринимает тебя как врага, постепенно можно начинать говорить и на болезненные темы.
— К протестантам по-разному относились до войны на Донбассе. Можно ли говорить, что сегодня отношение изменилось?
— Да, это так. Протестанты никогда не были деструктивной силой, а негативное отношение было результатом пропаганды православной церкви Московского патриархата. Нас выставляли евангельской ересью. А война обнажила сущности многого. Как Иисус Христос сказал: «Надо верить по делам». Я встречал в нашем городе людей, которые посещали церкви, но, увидев, что один батюшка привез в гробах оружие для Гиркина, второй — бегал с автоматом по баррикадам, третий — на центральной площади города благословлял боевиков со знаменами Новороссии, разочаровались. Многие поняли, кто притянул войну. И смотря на то, что делали протестанты — и спасали, и помогали, и утешали, и продолжают это делать, то поменяли свои убеждения.
— На самом деле об этом мало говорят, в том числе, из-за стереотипа, что Донбасс — православный край. Очень мало исследований, сколько у нас протестантов. Так много ли их, например, в Славянске? И интересно, возросло ли количество прихожан после оккупации?
— Статистика, которую дают разные социологические кампании, у меня вызывает улыбку из-за своей приблизительности. Многие украинцы идентифицируют себя православными, но посещают храм только на Рождество и Пасху. Получается, что православных — огромный процент, а протестантов только 1—2%. Но на День Благодарности в Киеве (17 сентября. — Ред.) только по данным СБУ собралось более 160 тысяч. По факту их было гораздо больше, и то не все собрались в столице. Например, у нас из церкви поехало только процентов 5. Хотя из Донбасса мы собрали целый чартерный поезд. Людей, которые каждое воскресенье посещают протестантские церкви, по сравнению с православными точно больше.
В Славянке отношение к нам хорошее — я бы сказал, уважительное. Ведь протестантские церкви сильно пострадали от боевиков, они нас сразу идентифицировали как врагов. В одной из них расстреляли четверых наших братьев. Здание нашей церкви («Добрая весть». — Ред.) было захвачено боевиками, с ее территории велся огонь с двух установок «Нонна», о чем до сих пор сохранился ролик на Youtube. Имущество протестантов становилось мишенью — разрушили бизнес, например, стреляли в прицел по мебельному магазину, сожгли развлекательный комплекс «Купеческий дом» и так далее.
— В 2017 году Украина отмечает 500-летие Реформации. Ряд мероприятий прошли и на Донбассе, в том числе, пресс-тур для журналистов. Какой посыл вы бы хотели дать нашим читателям в связи с такой важной датой?
— Я еще и председатель областного комитета по R500 (празднования 500 лет Реформации. — Ред.). И основной посыл вот какой: Реформация для нас — это не просто исторический юбилей, когда Мартин Лютер прибил свои тезисы на ворота Виттенбергской церкви. Мы ставим вопрос — как это может повлиять на Украину? 500 лет назад библейские ценности изменили Европу к лучшему. Эти же ценности сейчас дают шанс для Украины. Поэтому для нас Реформация — это вопрос привнесения библейских ценностей, обычных 10 заповедей в конкретную жизнь граждан Украины. Ведь очень малый процент выполняет эти простые истины. Написано, «не воровать», а у нас полно новостей о коррупции; «уважать родителей» — а у нас ужасного состояния дома престарелых и низкие пенсии. Поэтому месседж очень простой и практичный. Это реальный выход для нашего общества.