О вере, церкви и обществе мы решили поговорить со священником Кириллом Говоруном.
Во время войны как-то принято: люди тянутся к церкви, церковь к государству. Моя личная фокус-группа среди верующих, неверующих и агностиков АТО-шников на вопрос «Нужны ли на войне капелланы?» дала единодушный ответ. Конечно, нужны. Даже просто для «поговорить», потому что они умеют слушать. Впрочем здесь, в мирной Украине – разговор о церкви и о религии становится очень напряженным.
Проблемы накатывают, как снежный ком. Отчасти – из-за Десятинки и всех этих застарелых проблем с самозахватами земли, отчасти - из-за накопления недовольства общества позицией руководителей УПЦ МП. Признаюсь, что я очень давно не слышала столько возмущенных выступлений интеллигентных, в принципе, людей – что Украине не нужно столько церквей. Раньше мне не приходило в голову, что храм может мешать, портить ландшафт или что-то такое. Тем не менее, верующих людей в Украине очень много.
О вере, церкви и обществе мы решили поговорить со священником Кириллом Говоруном. Архимандрит Кирилл Говорун когда-то работал в команде Блаженнейшего Владимира в митрополии УПЦ, находящейся в единстве с Московским патриархатом. Там он отвечал за международное направление. После смены церковной власти Кирилл Говорун преподает на Западе и приезжает в Украину раз в несколько месяцев, чтобы прочитать лекции и встретиться с украинскими верующими и священством. В его богословском резюме, кроме года обучения на физическом факультете (по его словам, факультет точных естественных наук – лучшая площадка для разгона богословского разума), после которого: Киевская духовная академия и богословское образование в Афинах, защита докторской диссертации в Даремском университете (Британия). Его опыт преподавания: работа в Стокгольмской школе теологии, в Колумбийском и Йельском (лучших) университетах США. Сегодня он – профессор университета Лойола-Меримаунт в Лос-Анджелесе, который в то же время остается востребованным лектором на богословских студиях самых известных университетов мира.
- Книги теологов редко становятся событием. Вы – автор книги «Цель-экклезиологии», где пишете о церкви, ее видении в каждую из эпох, о церковной бюрократии. Какие процессы в церкви, обществе стали импульсом для ее написания?
- Основой для написания книги был мой опыт работы в церковной администрации в Москве и Киеве. Этот опыт был и положительным, и отрицательным. Я видел там вещи, которые были воплощением в жизнь слова Божьего и которые ему противоречили. Собственно, я и хотел разобраться с тем, почему церковные структуры иногда могут противоречить Евангелию. В результате исследования я понял, что одна из причин этого – ложное осознание членами и руководством Церкви того, чем является Церковь по своей природе. Так и родилась книга, которая исследует эволюцию церковного самосознания. Я назвал эту эволюцию «цель-экклезиологии».
- Удается ли церкви справляется с «варваризацией», наблюдающейся в общественных процессах, которые обостряются и в Украине, и в мире?
- Церковь всегда имела дело с варварством: от агрессоров, правителей, или же от простых необразованных людей. Варварству противостоят молитва и образование – поэтому Церковь обычно именно им больше всего уделяет внимание. Когда какая-то церковь перестает уделять внимание какому-то из этих элементов, то варварство проникает и в нее саму. Тогда такая церковь не борется с внешним варварством, а помогает ему.
- Христианство проповедует равенство, сближение. Как мирить христианское мировоззрение с имеющимся колоссальным социальным расслоением в обществе? Ведь разрыв порождает и соответствующую общественную мораль. Для богатых: бедные – плебеи и мусор, а для бедных – желание поделить богатство. Ведь это становится причиной общественной депрессии или смертного греха уныния и отчаяния?
- Христианство не проповедует коммунизм или любую идеологию, которая стремится все отнять и потом поделить. Оно проповедует милосердие, когда те, кто состоятельнее и успешнее, помогают более бедным и более обездоленным. Оно также проповедует справедливость, когда толеруется не любое экономическое или социальное расслоение между людьми, а только такое, которое происходит путем соревнования талантов и труда. Если же к расслоению приводит соревнование в коррупции и личных лояльностях – церковь должна его осуждать.
- Вопрос в продолжение: нам надо жить с осознанием, что христианство – религия слабых – или нет?
- Да, христианство – это религия слабых. В нем сам Бог выбрал быть слабым и даже погибнуть от клеветы и ненависти. Но эта слабость – не бессилие. Когда сильный человек выбирает быть слабым – это называется смирение. И оно может быть сильнее силы сильных. Потому что смиренные имеют своим союзником Бога. Великий пост, который приближается, учит именно этому.
- Существует ли справедливость в земной жизни? Стоит ли ее искать?
- Библиотеки книг были написаны относительно вашего вопроса. Поэтому я могу ответить только кратко: справедливость – есть, и ее стоит искать. Человек растет как личность, когда ищет справедливость. Если же вдруг случится так, что справедливость воцарится на земле, то парадоксальным образом для человека исчезнут и поводы расти как личность.
- В обществе существует разное отношение к священнику. Одни считают, что ему достаточно быть провайдером благодати (просто добросовестного требо-исполнителя), другие говорят, что как раз сегодня он должен быть эталоном морали. Вы как считаете?
- Священник или епископ должен подражать апостолам: проповедовать слово Божие, передавать людям воплощенное Слово Божье в виде Евхаристии, и душпастырствовать в общине верующих. При этом он должен стоять не над обществом, а внутри него; не получать служение от людей, а самому служить людям. По моему мнению, это главная добродетель и первый пункт морального кода для любого священнослужителя.
- Как выйти из ситуации с Десятинкой? Мы в редакции посовещались и считаем, что церковь лучше вывести за пределы фундамента, даже памятникоохранной зоны. Храм там порождает нездоровую конкуренцию. Хотя бы для того, чтобы вывести в цивилизационное русло вопрос с другими самозахватными участками?
- У меня нет решения этой проблемы. Я лишь могу сказать, что церковь должна быть не выше закона, а в рамках закона. Человечество за многотысячелетнюю историю своего существования не нашло лучшего средства бороться с хаосом и варварством, чем неуклонное соблюдение закона всеми. Поэтому церковь должна и сама соблюдать закон и всячески учить людей делать то же самое.
- Чтобы церковь влияла на моральное состояние общества, она должна пользоваться авторитетом. Но эта доверие реально подорвано. Освящением оружия, селфи на танках и с сепаратистами. Должна ли церковь отмежевываться от священника с оружием? Как вернуть авторитет?
- Чтобы восстановить в обществе авторитет не только церкви, но и государственных институтов, нужно всем уважать закон. Из-за того, что у нас слишком много институтов считают себя такими, для которых закон не писан, мы по сей день имеем хаос и варварство. Согласно законам Украины, сепаратизм, насилие, коррупция – это преступления. За них следует наказывать, и от них следует уходить всем институтам украинского общества, которые хотят в этом обществе иметь авторитет.
- Когда-то Антоний Сурожский говорил, что знал святого, который молился за душу Гитлера, будучи уверенным, что она находится на дне ада. Готовы ли вы молиться за душу Путина?
- В этом вопросе я следую учению великого богослова христианской античности Дионисия Ареопагита, который писал, что зло – это не субстанция, а намерение. Для него даже демоны были созданы добрыми и по своей сути остаются творениями Божьими. Демоны покаяться не могут, а вот человек, пока живет – может. За это и надо молиться.
- Одной из наиболее резонансных фраз российского священника Чаплина стала фраза, что если война - с Западом и против Украины, то пусть будет война, даже ядерная война. Может ли священник говорить такие слова?
- Нет, не может. Я знаю о. Всеволода Чаплина лично и очень сожалею, что такой талантливый человек в своих взглядах мог так далеко отойти от Христа. Фактически, то что он проповедует – это классический фашизм. Но я молюсь и за него, чтобы Господь изменил «направление его ума» – именно это по-гречески буквально значит покаяние.
- Последние 15-20 лет верующие постились, строго следуя церковному календарю, согласно монаршему уставу. При этом мы считали себя «подвижниками благочестия». Не пришло ли время, чтобы человек сам определял глубину Великого Поста, исходя из собственного нравственного императива?
- Чем больше я читаю древних аскетов и богословов, тем больше я осознаю, что для них только те аскетические упражнения, включая пост, имеют ценность, которые осуществляются через свободный выбор, а также с любовью к Богу и ближнему. Пост – это всегда комплексный процесс, в который вовлечены душа и тело вместе. Если из этого комплекса выпадает что-то одно, то теряют смысл другие элементы. Я не хочу сейчас определять методы и практики поста, потому что они второстепенны по сравнению с его целью: стать чище душой, чтобы больше возлюбить Бога и ближнего.
Фото: Павел Багмут