Анатолий Денисенко. Несостоятельность университетской теологии: избранные мысли из книги «Перелом в протестантской теологии»
Недавно в руки попалась замечательная книга «Перелом в протестантской теологии» чехословацкого теолога, преподавателя принстонской богословской семинарии Йозефа Громадки, которую сегодня возможно купить только у букинистов или найти в частных коллекциях (М.: Прогресс, 1993). Одна из центральных, хотя и не самых основных, идей книги в том, чтобы показать несостоятельность университетской (автономной) теологии. Размышляя о теологических факультетах при светских университетах, автор говорит, что единственным оправданием теологии может быть только наличие церкви в этом мире. В противном случае, задает вопрос автор, зачем нужны эти факультеты вообще? То, что происходит на факультетах, должно каким-то образом строить церковную теологию.
Однако если посмотреть на наши украинские реалии, то университетская теология вновь наступает на те же грабли, на которые наступили в свое время либеральные богословы. Происходит это по той причине, что профессора пытаются ограничить предмет своего исследования только интеллектуальными рамками? В связи с этим возникает резонный вопрос, а не впадет ли такая теология вновь в гегельянство, которое является ничем иным, как «грандиозной системой спекулятивных понятий и идей без признака существования и поэтому без жизни?» (с. 83). Современная украинская кабинетная теология пытается вернуть нас обратно к профессорскому академизму, существовавшему до Карла Барта. Новая теология, со времен этого известного швейцарского богослова, начинает рождаться в лоне церкви, из борьбы в ходе проповеди (с.15). Предвестником такого богословия был уже и Шлейермахер со своими «Речами о религии к образованным людям ее презирающим», которого стоит считать скорее исключением из правила либерально настроенной мысли.
Здесь мы сталкиваемся с тем, что просто обязаны принять тот факт, что теология не может существовать без принятия «нравственного решения», а значит без прорыва непрерывности гегельянской категории. Именно поэтому лучше прислушаться к Кьеркегору, который говорит, что не логикой, а парадоксом можно постичь то, что свершается в истории (с. 86). Вот почему перед университетской теологией всегда будет стоять серьезный вопрос относительно веры. «Только в вере я познаю, что действительно существую, что не живу в паутине понятий. Нет подлинного существования вне веры, которая живет в точке пересечения, рождается в момент кризиса. Или-или – это парадокс экзистенции, понятий, которые помогли теологам пробиться через сеть гегельянских категорий» (с. 86). Университет пытается постичь произошедшее в истории – логикой, семинария же не забывает и о парадоксе. Проект университетской теологии будет ничем иным как возрождением либеральных принципов.
Никто не спорит, что либеральная теология, стремясь понять Писание, провела огромную, бесценную работы в научном, историческом и психологическом плане. Однако, как говорит автор, она все-таки не доходит до сущности (с. 94). Не знаю, понимают ли это на формирующихся теологических факультетах светских ВУЗов, но «теологическая проблематика не представляет собой нечто легко понимаемое, легко достижимое» (с. 104). Речь идет о тяжких путях, связанными с огромными внутренними страданиями, духовным поиском, безмолвным преклонением перед «священным» и «неизреченным» (с. 104). Теология не может быть заключена в рамки аудитории и не носит чисто лекционный характер. Это связано с тем, что сама «религия рождается там, где имеет место ужас; она возникает из страха и чувства тревоги» (с. 109). Здесь мы сталкиваемся с самым серьезным теологическим вопросом - вопросом «обращения» (с. 115). «Обращение» показывает, что «в человеке нет ничего, на что можно было бы опереться» (с. 121). Именно поэтому у университета XXI века, который все еще является воплощением гуманизма и антропоцентризма, не получится развить теологический факультет. Университет, как одно из достижений нашего разума, пока что еще не понял, что в деле теологии нет пути от человека к Богу, есть путь от Бога к человеку (с. 122). Семинарский урок всегда оставляет место для молитвы, так как есть понимание, что никакая система, никакая логика не постигает реальности (с. 131), университетская аудитория не предполагает возможность коленопреклонения прямо посередине лекционного занятия.
«Всякая попытка преодолеть пропасть между Богом и человеком – от лукавого», говорит Громадка (с. 140). Университет пытается преодолеть эту пропасть естественными методами, духовная семинарии же имеет мудрость вовремя остановиться и сознать, что «последний авторитет не может быть осязаемым никогда» (с. 138). Ведь даже если мы посмотрим на Вестминстерское вероисповедание, на котором построено английское и американское пресвитерианство, то и там мы усмотрим нотки схоластической теологии, которая пытается свести все к формулам и объяснить логически (с. 142). Именно поэтому автор книги отводит отдельное место Карлу Барту, который говорил, что «богословие – это не логика. Теология - не логическая система, построенная на основном, фундаментальном тезисе. Теология – это постоянный разговор с говорящим и являющимся Богом» (с. 143).
Можно пойти дальше и спросить, а насколько университетская теология отдает себе отчет в том, что «любая теология – это теология церкви»? (144). «Ни один теолог, ни один профессор теологии не говорит лишь за себя, он обязан говорить также и за церковь. Свою теологию он не может создать в уединении рабочего кабинета, но лишь как член церкви, прислушиваясь к ее голосу» (с. 144). Наверное, именно игнорирование этого фактора и обречет нашу университетскую теологию на неминуемый кризис. Ведь если в стенах университета будут только лишь говорить «о «христианстве вообще», то это будет порождать процесс создания собственного понимания христианства, что в свою очередь будет заменять живую общину верующих искусственными конструкциями и абстрактными истинами (с. 150). Итак, «церковь без устоявшейся теологии может развалиться, а теология в свою очередь без связи с живой церковной общностью становится бесплодно академической» (с. 153). Возвращаясь к Барту, автор вспоминает, что самый большой теологический вклад этого теолога заключается в том, что он «отнесся к божественному откровению с предельной серьезностью и что для него оно на самом деле является ориентиром во всем его мышлении» (с. 159).
Готова ли современная украинская университетская среда с такой же серьезностью отнестись к Слову Божьему, в частности и к богословию? Пускай на этот вопрос ответят те, кто пытаются создавать теологические факультеты при светских университетах.
Джерело: Релігія в Україні
