Игумен Сильвестр (Стойчев). Жизнь и богословие Михаила Тареева

Прочтение сочинений Михаила Тареева исходя из трагической ситуации человека двадцатого века – дело будущего. Пока что богословская мысль еще слишком соотносят творчество Михаила Тареева с его собственным контекстом, в то время как он творил как предтеча, предупреждавший о трагедиях двадцатого века и искавший – еще до Карла Барта – то христианство, которое способно остаться действенным во времена крушения всех твердынь: веры в прогресс, веры в человечность человека, веры в силу традиции…

От редакции. 7 ноября – день рождения выдающегося теолога конца XIX – начала XX века Михаила Тареева, предшественника религиозного экзистенциализма, расцвет которого Западная теология пережила после Первой мировой войны. Прочтение сочинений Михаила Тареева исходя из трагической ситуации человека двадцатого века – дело будущего. Пока что богословская мысль еще слишком соотносят творчество Михаила Тареева с его собственным контекстом, в то время как он творил как предтеча, предупреждавший о трагедиях двадцатого века и искавший – еще до Карла Барта – то христианство, которое способно остаться действенным во времена крушения всех твердынь: веры в прогресс, веры в человечность человека, веры в силу традиции… Он чувствовал бессилие всего того, на что привыкли полагаться его современники. И убеждал, что только Христос есть камень, на котором строит строить. Но его неверно понимали. И считали разрушителем традиции. Между тем, все казавшееся незыблемым падет буквально через несколько лет, и христианам останется только путь следования гонимых за Гонимым, мучеников за Мучеником, уничиженных за Уничиженных. Тот путь, о котором их предупреждал Михаил Тареев.

Сегодня Богословский Портал публикует статью игумена Сильвестра (Стойчева), преподавателя Киевской Духовной Академии, ожидая в будущем активного осмысления творчества как самого Михаила Тареева, так и либеральных теологов Киева, творивших в ту же эпоху.

I. Жизнь

Видный представитель духовно-академической профессуры конца XIX – начала XX вв. Михаил Михайлович Тареев [1] родился 7 ноября 1867 году [2], в Рязанской губернии, в семье сельского священника. Учился в Рязанской семинарии (окончил ее в 1887 году), затем в Московской Духовной академии, которую окончил в 1891 году и на год был оставлен при академии в звании профессорского стипендиата. В 1891 году защитил магистерскую диссертацию на тему «Искушение Богочеловека» (во 2-м издании название книги было изменено на «Искушение Господа нашего Иисуса Христа»).

Затем Михаил Тареев последовательно проходил преподавательские должности в Псковской (1893-1899 годы; преподает гомилетику, практическое богословие, литургику и французский язык) и Рижской (1899-1902 годы; преподает латинский язык) духовных семинариях. 6 сентября того же года принят в МДА на должность экстраординарного профессора по кафедре нравственного богословия. В 1904 защитил докторскую диссертацию «Уничижение Господа нашего Иисуса Христа (Фил. 2, 5-11). Экзегетическое и историко-критическое исследование» (М., 1901). Обе диссертации и другие свои труды Михаил Тареев затем объединил под общим заглавием «Основы христианства. Система религиозной мысли» (Т. 1-5. Сергиев Посад, 1908-1910). Работы Тареева были отмечены премией митрополита Макария, однако против них велась острая полемика, на которую он отвечал часто в резком духе. С 1905 года М. Тареев – ординарный профессор МДА. В течение пяти лет (1910-1915 годы) Михаил Михайлович был членом Библейской комиссии.

Тареев читал лекции в Академии, успевал писать статьи на богословские, философские и актуальные социальные темы; состоял в переписке с В. В. Розановым и митрополитом Антонием (Храповицким).

При жизни его взгляды вызывали широкий интерес в среде церковной и светской. Отзывы и характеристики современников Тареева, а также позднейших исследователей – прямо противоположны – от восторженных до отрицательных. В отзыве на книгу В. Несмелова «Наука о человеке» Н. А. Бердяев замечает: «Нельзя также отрицать таланта и своеобразия профессора Московской Духовной Академии М. Тареева, который выпустил недавно четырехтомное сочинение «Основы христианства».

Коллега Тареева по академии проф. А. М. Туберовский писал: «Тареев стремится проникнуть в интимную суть христианства, творчески репродуцировать ее. Не говоря о результатах замысла, самая постановка такого задания весьма оригинальна и глубоко почтенна. Мы поняли все безусловно превосходство такой именно “философии” христианства… В установлении этого метода и в блестящем осуществлении его в системе проф. Тареева мы видим величайшую заслугу, исключительный факт Русской Теологии, при котором все ошибки могут иметь только мелочное значение». Противоположного мнения о Тарееве держался архиепископ Херсонский и Одесский Димитрий (Ковальницкий), который в 1908 году проводил ревизию Московской духовной академии. В представленном им в Синод отчете о результатах реви­зии, Высокопреосвященнейший Димитрий особенно отрицательно высказывался в адрес преподавательской деятельности проф. М.М. Тареева, который обвинялся в отклонении от церковной традиции и стремлении создать новую систему христианской философии и богословия. Взгляды Тареева были охарактеризованы так: «это не богословие, а буесловие, впечатление от которого еще более усиливается резкостью тона, ради убедительности» [3]. Архиеп. Димитрий даже подчеркнул, что после ознакомления с четырехтомником богословских сочинений Тареева, ему стало жаль, что «несомненно, талантливый ученый, усердный работник в бого­словской литературе, желающий продолжить новые пути для богословия, запутался в трущобах лжеучения» [4].

 Ознакомившись с отчетом, Святейший Синод в отношении Тареева принял следующее решение: «В виду сомнений, возбуждаемых в читателях богословскими сочинениями ординарного профессора Московской духовной академии по кафедре нравственного богословия Михаила Тареева, потребовать от него представления в Святейший Синод года краткого изложения системы его богословствования» [5]. Выполняя решение, Тареев предоставил на его рассмотрение небольшое сочинение, называвшееся «Краткое изложение моего богословствования» [6]. Сочинение было передано для отзыва протопресвитеру И.Л. Янышеву, который очень высоко оценил работы Тареева как «плод больших его трудов и замечательной даровитости», составляющие серьезный вклад в богословие. В заключении Янышев отмечал: «Желая сохранить г. Тареева, как даровитого и трудолюбивого профессора, для богословской науки в академии, я находил бы небесполезным приписать профессору Тарееву воздерживаться, как в своем преподавании, так и в печати от всего, что не согласно с учением и практикою православной церкви» [7]. С авторитетом Янышева посчитались, и М. Тареев был оставлен в прежней должности. Кроме того, в 1911 году М. Тарееву даже была присуждена премия митрополита Макария.

В 1915 году проф. М. Тареев стал членом правления академии, а 4 мая 1917 года назначен редактором академического журнала «Богословский вестник» (сменил на этой должности о. Павла Флоренского) [8] и избран делегатом от МДА в комиссию по реформе высших духовных школ. После закрытия МДА Михаил Тареев продолжал преподавание в Ярославском юридическом институте (1918-1927 годах), Загорской военно-электротехнической академии (до 1924 года) и Педагогическом техникуме [9]. С 1924 по 1934 годы проживал в Москве. 4 июня 1934 года Михаил Михайлович Тареев умер от рака кишечника [10].

II. Основные аспекты религиозно-философской системы Михаила Тареева

Можно без преувеличения говорить о том, что Тареев был представителем либерализма в богословии. Профессор принадлежит к направлению, получившему название «новое богословие» или морализм (так характеризует данное направление прот. Георгий Флоровский). Мысль Тареева получает развитие в контексте данного направления, хотя сам Михаил Михайлович не отождествляет свое богословие с идеями «ново-богословского» направления. Субъективный метод богословствования является основным для М. М. Тареева: на первое место выдвигается субъективное или интимно-личное творческое восприятие и понимание Евангелия; все это делает ненужной для субъективной духовной жизни святоотеческую богословскую традицию (за святоотеческими творениями Тареев признает лишь назидательно-поучительный характер). Догматы, по мысли, Тареева, хоть и являются самым важным в церковной традиции, но по сути являются лишь рациональным набором формул, осмысление которых происходит субъективно (значение рационализма и схоластики Тареев признает лишь для ближайших целей научной подачи материала). Практическим следствием своих идей, Тареев видит реформу богословских дисциплин в духовных школах: разделение богословских наук на догматическое богословие и нравственное учение.

Евангелие – центр и основа богословской мысли Михаила Тареева; задача христианина состоит в постоянном осмыслении евангельских текстов. Постижение и осмысление Евангелия христианином должно быть освобождено от влияния двух тенденций – святоотеческой традиции и библейской критики. Первая заслоняет Христа от человека набором авторитетных мнений и разрозненных богословских систем, вторая – не дает для понимания Евангелия ничего нового и существенного.

Основной темой Евангелия, да и всего Нового Завета вообще, является кенозис – учение о самоуничижении Христа. Основной акцент кенозиса Михаил Тареев ставит на искушениях Христа в пустыне. Христология и сотериология Тареева могут быть охарактеризованы как разновидности «нравственной теории искупления» (неслучайно Тареев выступает как полемист с католицизмом и с «юридизмом»). Свое учение о кенозисе Михаила Тареев основывает на послании к Филиппийцам и евангельских отрывках об искушении Христа в пустыне. В святоотеческой литературе наилучшее выражение учение о кенозисе, по мнению Тареева, представлено в сочинениях свт. Кирилла Александрийского.

Но, не смотря на всю свою авторитетность, христология свт. Кирилла, как и любая другая святоотеческая богословская система, должна быть поставлена в контекст субъективно-интимного понимания их каждым отдельным «творческим разумом». Кенозис рассматривается Тареевым вне его связи с учением об обожении (в этом отчасти также проявляется разрыв со святоотеческой богословской традиций).

Михаил Тареев приходит к выводу о тесной взаимосвязи богочеловеческой психологии Христа с внутренним духовным миром каждого отдельного христианина, т.е. каждый христианин должен иметь «богосыновнее настроение (или самосознание)», какое имел Сам Христос. «Богосыновнее настроение» – основа личного кенозиса для христианина, как необходимого условия уподобления Христу. Каждый должен стремиться к лично-творческой, разумной или свободно-духовная религии (пример дан самим Тареевым), на основе которой создается органичное сочетание религии и философии – христианская философия (философия жизни).

В отношении Церкви можно говорить об определенной эволюции взглядов проф. Михаил Тареева – от традиционных, до находящихся в контексте его «новой богословской» системы. Церковь необходима для христианства, но нельзя целиком и полностью отождествлять христианство и Церковь, т.к. доминирующую роль несет на себе интимно-личный аспект религии. Церковь является внешним, символическим проявлением внутренней, интимной веры человека.

Главным камнем преткновения для Михаила Тареева стало отношение к традиционному богословскому наследию Церкви, а в более широком аспекте ко всему Священному Преданию вообще. Жертвуя, во имя интимно-личного, субъективного богопознания богословской традицией, Тареев утверждает превосходство личностного аспекта над общецерковным сознанием.

Идеи, высказанные Михаилом Тареевым, в той или иной форме были находили отклик как в церковной, так и в околоцерковной среде («новое богословие», «новое религиозное сознание», религиозно-философские общества и т.д.).

Однако, следует учитывать то, что Михаил Тареев противопоставлял себя всем остальным, хотя мог признавать и соглашаться с ценностью и правильностью тех или иных позиций (например, протопресвитера И. Л. Янышева, митр. Антония (Храповицкого) и др.).

Михаил Тареев оказался одиноким мыслителем, имевшим восторженных поклонников, но не создавшим собственной школы. Революционные события, изменившие положение Церкви в России, сделали невозможным научно-публицистическую деятельность Михаила Тареева. Долгие годы его наследие не переиздавалось и не изучалось. Сейчас можно говорить о повышающемся интересе к этому незаурядному мыслителю.

Примечания

1. В «Истории русской философии» прот. В. Зеньковского имя и отчество Тареева - Максим Матвеевич. Зеньковский В., прот. История русской философии. – С. 549. На ошибку Зеньковского указывает в своей работе П. Валье (Valliere P.R. M.M.Tareev: A Study in Russian Ethics and Mysticism. – Columbia University, 1974. – P. 6.), а также А. И. Бродский (см. Бродский А. И. Цит. соч. – С. 8).
2. Такая же дата рождения указана в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (см. Тареев/ Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, (P) IDDK, 2002 (CD-ROM)), у прот. А. Меня (см. Мень А., прот. Библиологический словарь: в 3-х т. – Т. 3: Р-Я. – М.: Фонд им. А. Меня, 2002. – С. 208). Прот. В. Зеньковский, П. Валье считают датой рождения Тареева 1866 г. (см. Зеньковский В., прот. Цит. соч. – С. 549; Valliere P.R. Op. cit. P. 6).
3. [Тареев М. М.] Страница из недавней истории богословской науки: [Ревизия академий за 1908 год]. – Т. 2. // БВ. – 1917. – № 6/7. – С. 114
4. [Тареев М. М.] Страница из недавней истории богословской науки: [Ревизия академий за 1908 год]. // БВ. – 1917. – Т. 2. – № 6/7. – С. 114.
5. Там же. – С. 254.
6. Там же. – С. 254-268; [Тареев М. М.] Страница из недавней истории богословской науки: [Ревизия академий за 1908 год]. // БВ. – 1917. – Т. 2. – № 10/11/12. – С. 385-410.
7. Янышев И. Л., прот. Отзыв протопресвитера И. Л. Янышева на «Краткое изложение системы богословствования» М. М. Тареева, представленный Святейшему Синоду. [Тареев М. М.] Страница из недавней истории богословской науки: [Ревизия академий за 1908 год]. // БВ. – 1917. – Т. 2. – № 10/11/12. – С. 417.
8. Смена главного редактора основного печатного органа МДА явилась в определенной степени «знаковой». Оценки этого события – диаметрально противоположные. Игум. Андроник (Трубачев), потомок Флоренского, предлагает следующую оценку: «После Февральской революции 13 марта 1917 года в Московской духовной академии под влиянием антицерковных настроенией, выгодных буржуазно-либеральным кругам, проф. Б. В. Титлинов, командированный обер-прокурором Святейшего Синода, провел ревизию. 9-10 апреля 1917 года в МДА прибыл сам обер-прокурор Святешего Синода В. Н. Львов. Ректор МДА епископ Феодор, согласно ревизии, был уволен от должности и назначен управляющим на правах настоятеля Московским Даниловым монастрыем. ... Естественно, что священник Павел Флоренский как редактор “Богословского вестника”, назначенный и поддерживаемый епископом Феодором, должен был тоже покинуть свою должность. Хотя формально отец Павел был переизбран в должности редактора “Богословского вестника” 4 мая, вопрос о его уходе был предрешен еще в марте. Сразу после ревизии Титлинова Б. В., 20 марта 1917 года, отец Павел подал епископу Феодору прошение об освобождении от обязанностей редактора “ввиду ... утомления от редакторских дел, особенно усилившихся в текущий учебный год вследствие неимения корректоров-студентов”. Об истинной  причине ухода отец Павел писал архиепископу Харьковскому Антонию 13 июня 1917 года: “Я поспешил отказаться сам, не имея ни малейшего желания развивать идеологию хамократической церкви  и не желая также быть выставленным товариществующими своими сотоварищами”. Позиция отца Павла была по достоинству оценена архиепископом Антонием, который писал ему 16 июня 1917 года: “Всечестной батюшка, о. Павел, ... Господь да вознаградит Вас за благородство в отношении к Преосв. Феодору. Преданный душевно А[рхиепископ] Антоний”. 4 мая Совет МДА избрал редактором “Богословского вестника” проф. М. М. Тареева. Став во главе журнала, М. М. Тареев опубликовал ряд своих статей, в которых отказывался от святоотеческого предания и традиций русской богословской науки в угоду самому разнузданному протестантизму, была резко изменена и общественная ориентация “Богословского вестника”; из церковно-научного органа Московской Духовной академии он был превращен в общественно-политический орган буржуазии, опустившийся до публикации статей, опорочивающих старую Академию. Его (т. е. журнала “Богословский вестник” – и. С.) прекращение, с точки зрения внутренней, явилось закономерным следствием измены духу церковности и академическим традициям». См. Андроник (Трубачев) игум. Священник Павел Флоренский – профессор Московской Духовной академии и редактор «Богословского вестника» // БТ. – 1987. – Т. 28. – С. 307.
9. Бродский А. И.  Цит. соч. – С. 64.
10. Там же.