«Для большинства жителей Литвы православие — это “русская вера”», — о. Владимир Селявко

Двадцать лет в канцелярии епархии он был секретарем по внешним связям. В июне 2022 г. суд епархии лишил его сана (вместе с четырьмя другими священниками), де-факто — за антивоенную позицию и критику Патриарха Кирилла из-за его поддержки российской агрессии в Украине.

Тогда эти пять священнослужителей подали апелляцию во Вселенскую Патриархию и присоединились к обращению различных литовских православных групп к Константинопольскому Патриарху с просьбой восстановить в Литве его юрисдикцию. Соответствующее письмо подписала тогда премьер-министр Литвы Ингрида Шимоните. Параллельно нынешнее руководство Виленско-Литовской епархии обратилось в Москву с просьбой повысить ее статус до автономной Литовской Церкви в структуре Московского патриархата.

В начале 2023 года Патриарх Варфоломей рассмотрел апелляции в последней инстанции, рекомендовал Святейшему и Священному синоду отменить наложенное на них лишение сана и восстановить в их прежних церковных степенях, что было единодушно решено, — сообщили во Вселенской Патриархии. Также Вселенский Патриарх принял вышеупомянутых клириков под свой омофор.

И уже в феврале этого года в Литве был официально создан экзархат Константинопольского Патриархата, а осужденные в МП священнослужители были восстановлены в сане.

21 марта 2023 года Патриарх Варфоломей совершил свой первый официальный визит в Литву. Состоялась встреча с премьер-министром Ингридой Шимонитте. Было подписано Соглашение о сотрудничестве между Вселенским Патриархатом и Литвой.

В своем обращении Патриарх Варфоломей отметил, что Православие в Литве уходит корнями в XIII в. и это многовековое наследие связывает местную Православную Церковь со Вселенским Патриархатом как Матерью Церковью Константинополя. Он подчеркнул, что готов поддержать стремление литовских православных верующих разных этнических сообществ создать экзархат Вселенского Патриархата в Литве.

6 января 2024 года Константинопольский экзарх о. Иустинус Кивилоо, в день Крещения Господня по Новоюлианскому календарю, провел первую службу для православных Литвы. Литургия состоялась в Вильнюсском Тринапольском монастыре, помещение которого Католическая Церковь разрешила использовать священнослужителям, подчиненным Константинопольскому Патриархату.

По словам о. Владимира Селявко, это было историческое событие, поскольку прошло около 300 лет с того времени, как константинопольское духовенство в последний раз проводило службу на литовской земле.

О состоянии православных дел в Литве сейчас говорим с о. Владимиром Селявко.

— Отец Владимир, прошло уже более полугода с момента основания экзархата и вхождения в него первых православных общин. Сколько общин он сейчас насчитывает? Фиксируются ли какие-то тенденции по переходам общин из МП?

— Экзархат действует уже с февраля 2023 года, с того момента, как было опубликовано сообщение Священного синода Вселенского Патриархата о нашем восстановлении в сущем сане. На тот момент у нас было три небольшие общины в Вильнюсе (литовскоязычная, украиноязычная и русскоязычная). Также смешанная община в Клайпеде, и время от времени собирались люди в других городах Литвы, в основном украинские беженцы. Потом к экзархату присоединились двое священников из Беларуси, которые вынужденно покинули Беларусь из-за преследований тамошнего диктаторского режима.

Таким образом, на сегодняшний день в Вильнюсе постоянно действует четыре общины. Правда, украиноязычная община собирается реже. Нам не хватает укаиноязычного священника, который мог бы полностью заниматься украинской паствой. Еще добавилась община в Каунасе и Шауляе, где служат на украинском. В общей сложности, постоянно действует семь общин.

Пока не было других переходов. Причин может быть много. Например, у нас нет финансовых возможностей. Сами мы перебиваемся проектами, на которые получаем гранты. У нас также нет и храмов. Иными словами, нам нечего предложить желающим присоединиться к нам. Не все готовы служить без стабильного денежного содержания.

— Как я понял, Литовское государство готово поддержать рост экзархата: передали какие-то помещения, подписали соглашение с Вселенской Патриархией. А какие сейчас самые большие нужды в развитии структуры?

— Да, Литовское государство поддержало идею создания независимой от Кремля церковной структуры. С одной стороны, согласно Конституции ЛР, в Литве религия отделена от государства, но с другой — государство признает вклад религиозных общин в развитие Республики и обязано обеспечить своим гражданам условия для жизни, согласно убеждениям. После создания экзархата правительство Литвы передало одно здание в столице для резиденции экзарха, его канцелярии и центра религиозно-культурной деятельности. На данный момент это здание ремонтируется, правда, медленно из-за недостаточности средств. Конечно, одного здания нам мало. Нам нужен храм, а точнее храмы, но это очень долгая история. Сейчас ведутся переговоры и поиск участка земли для строительства храма в столице. Создан фонд для сбора средств на строительства храма.

И безусловно, если говорить о сегодняшних нуждах экзархата, то нам очень нужен священник со знанием украинского языка, а также стабильное содержание. Государство здесь помочь не может, т. к. Церковь отделена от государства.

— В чем суть соглашения, подписанного во время визита Патриарха Варфоломея?

— Это соглашение сотрудничества в возможных областях — культуры, социальной проблематике и развитии здоровой религиозной среды, без конфликта с совестью. Согласно этому соглашению, создается альтернатива московской идеологизированной Кремлем религиозной структуры.

— А как к вам относятся в Литовской Православной Церкви МП? Есть ли какие-то контакты там?

— Позволю себе немного вас поправить. Нет такой церковной структуры, как Литовская Православная Церковь МП. Хоть они себя так называют в СМИ. Есть лишь обычная, рядовая епархия МП. Подано прошение Патриарху Кириллу (Гундяеву) и Священному синоду о повышении статуса до т. н. малой автономии, но это не имеет ничего общего с независимостью. Просто будет немного больше возможностей решать свои внутренние текущие вопросы без согласования, что и так частично работает. Изменится лишь вывеска. Так, епархиальный совет будет называться синодом, т. е. сменятся всего лишь вывески и титулы. Но это все лишь формальность, чтобы обмануть литовское общество, которое не разбирается в тонкостях канонического устройства РПЦ.

В отношении контактов — сложнее. Есть неформальные контакты с некоторыми священнослужителями Литовской епархии. Но это больше на личном уровне. Среди них есть сочувствующие нам и уважающие наш выбор, но пока они не готовы присоединиться. Официальных нет. Для них мы раскольники и враги.

— То есть в Литве только одна епархия МП?

— Да, так и есть. Они лишь называют себя Литовской Православной Церковью, но это фактическое самозванство с целью обмануть общество. Вся их риторика, как и в Украине, состоит из наборов клише времен советской пропаганды: «мы не зависим от Москвы, но связаны лишь канонически» и прочая торговля совестью. Канонически — на церковном языке и есть структурное подчинение, при том, что в трактовке РПЦ, где вертикаль власти очень жесткая, это значит лишь филиал, управляемый из центра. Из центра им и начальников присылают, которые живут в парадигме «русского мира» и даже не пытаются учить литовский язык.

— А как действительно обстоят дела с их независимостью? УПЦ тоже говорит, что она независима, но даже в обновленном уставе есть ссылка на грамоту Патриарха Алексия, где написано, что он имеет отношение с православным миром как часть РПЦ.

— По моим сведениям, прошение о даровании более высокого статуса, но в рамках РПЦ МП, будет рассматриваться на Архиерейском соборе РПЦ, который неизвестно когда будет. С УПЦ сложнее. Во-первых, там более высокий статус был изначально, но в той же канонической зависимости от МП, хоть и реальной автономии у УПЦ МП было больше, чем у любого подобного «самоуправления».

Сейчас структура УПЦ подвешена в промежуточном состоянии. Они объявили о выходе из состава МП, но не уведомили другие Поместные Церкви о своем решении и не получили их признания. Мне трудно судить о внутренних настроениях иерархии УПЦ, их пастырей и паствы, но со стороны это выглядит как ожидание возможности вернуться. Похожая история в Украине уже была в начале ХХ века. Но и тогда сторонники независимой от империи церковной структуры столкнулись с жестоким сопротивлением иерархии РПЦ, которая верно служила интересам империи.

Может, я и не прав, т. к. живу совсем в других условиях. Проблема еще и в том, что большинство прихожан, да и священников УПЦ обладают лишь поверхностными знаниями канонического устройства Церкви, а также подвержены различным мифам и сказкам, которые сочинили чокнутые старцы или имперская охранка. Наверняка вы слышали заявления, что, если Украина отделится от Москвы, наступит конец света. Для вас и для меня это звучит абсурдно и смешно, но огромная часть верующих этим живет. И духовенство УПЦ это поддерживает. В религиозных кругах вообще много невежества, а в РПЦ и ее филиалах невежество заменяет богословие. Поэтому любые заявления иерархов, особенно авторитетных, принимаются на веру.

— Были ли в литовском законодательстве какие-то изменения за последние годы, которые заставляют епархию разорвать канонические отношения с МП?

— Нет, в Литве такого нет. Сама епархия РПЦ в Литве проявляет себя очень осторожно и пользуется своим правовым статусом «традиционной религиозной конфессии», что означает особое, привилегированное положение. Священнослужители получают общий социальный пакет в виде бесплатной медицины и базовой пенсии, не платя налогов от церковного дохода, также есть и другие налоговые послабления и ежегодные денежные дотации от государства на поддержание жизнедеятельности.

Разрыв связей с МП не входит в компетенцию Литовского государства. Это пока расценивается как вмешательство во внутренние дела религиозной общины. По крайней мере, пока РПЦ не признана экстремистской организацией. А также необходимо доказать их связь. Ведь они изворачиваются всеми возможными способами. Не дают прямых ответов на поставленные вопросы, отвечают обтекаемо. Например, во время пресс-конференции у викарного еп. Амвросия Федуковича журналисты спросили о том, кто виновен в текущей войне. Он ответил: «Все человечество, т. к. все человечество — это семья, а в семье трудно разобраться, кто прав, кто виноват в спорах мужа и жены» (это не дословно, но близко к тексту, т. к. он говорил на литовском языке). Когда его спросили, кому принадлежит Крым, он без колебаний выдал очередной перл: «Плохо в школе учил географию, поэтому затрудняюсь сказать». Понятно, что он расписался в собственной глупости, но безмозглость не преследуется законом.

— А какое отношение общества к православной епархии МП в Литве? Есть ли у вас какие-то призывы к ним разорвать отношения с Москвой?

— В обществе бытуют разные мнения, но основное пока заключается в приостановлении внешнего общения с их структурами. Никаких призывов не звучит, т. к. личная позиция имеет право на существование, если она не противоречит закону. В Литве вообще не спешат действовать радикально, чтоб не создавать лишних проблем. Власти поступают очень мягко и мудро: никого не притесняют, со всеми одинаковы, согласно Конституции. Следует отметить, что православные в Литве составляют лишь небольшой процент населения, примерно 4 %. Для сравнения — католиками себя считают 86 % при населении в 2,8 миллиона. Да и сами русскоязычные граждане Республики являются меньшинством. Поэтому у властей нет необходимости идти на обострение.

Скажем, в соседней Латвии, где русскоязычное население составляет почти половину населения Республики, другая история. Там радикальные меры были приняты для выживания, чтоб не оказаться частью СНГ вместо ЕС. Тогда как в Литве нет такой необходимости. Да и исторически, в Великом княжестве Литовском вполне комфортно жили многие народности, если говорить в целом. До захвата Литвы Российской империей в 1795 году, а затем советской оккупации все развивалось вполне здоровым образом. Иногда в мечтах я даже представляю, какой была бы сейчас наша страна, если бы не было в ее истории таких «объятий» соседней агрессивной империи, которая, кроме захвата, убийств и грабежа, ничего не умеет. К сожалению, в сослагательном наклонении истории не бывает.

— В 2023 году некоторые литовские депутаты внесли предложение, чтобы можно было снимать с регистрации те религиозные организации, которые представляют угрозу для национальной безопасности. Тогда один из авторов проекта заявил, что законопроект есть ответом на провоенные взгляды определенных религиозных групп. «У нас были такие дискуссии в публичном пространстве, когда определенные религиозные общины в международном контексте выражали очень интересные взгляды на войну в Украине, и если они будут признаны угрозой национальной безопасности, суд имел бы право отменить их регистрацию», — сказал депутат Раскявичюс. Издание LRT пишет, что больше всего законопроект будет угрожать местной епархии РПЦ.

— Да, есть такое, но пока нет таких организаций, т. е. РПЦ пока не признана опасной. Для этого нужны очень веские основания. Де-факто они пользуются всеми правами Литовской Республики и ЕС. Поэтому, прежде объявления епархии РПЦ в Литве экстремистской, следует собрать доказательную базу, что крайне затруднительно.

На самом деле им ничего не угрожает. Они обладают не только всеми правами и льготами, но и имеют солидную недвижимость как религиозного назначения, так и коммерческого, что позволяет им вполне комфортно существовать.

— Как известно, митрополит Иннокентий открестился от решений XXV Всемирного российского народного собора, который назвал российскую агрессию против Украины священной войной. Как вы думаете, это было сделано с позиции безопасности или это искреннее мнение? Какое вообще отношение в Литовской епархии МП к войне России в Украине?

— Конечно, я могу лишь предполагать, т. к. доказательств у меня нет, но думаю, а точнее уверен, что его позиция была согласована с администрацией МП и Кремля, что в общем-то одно и то же.

В приходах Литовской епархии много разных мнений, но очень распространена поддержка России и говорят там на языке российской пропаганды: «Россия никогда ни на кого не нападала», «идет война с безбожным Западом, который мечтает захватить Россию и завладеть ее ресурсами», «Запад не терпит Россию, т. к. она православная», «русская культура самая великая в мире», «мы народ, породивший Пушкина, Достоевского, Чайковского и других гениев, а нам все завидуют», «Запад искусственно разделил единый народ святой Руси — русских, украинцев и белорусов» и прочие лозунги мягкой силы Кремля. При этом среди адептов «русского мира» есть и этнические украинцы. Украинофобия там перемешана с антисемитизмом и отрицанием литовской субъектности вне российского политического поля, одним словом — имперцы. Есть и другие, но насколько я могу судить и знать духовенство и паству, там очень большой процент пророссийски настроенных. Это печально.

— А какая информация, пропаганда распространяются в этой среде? Есть ли какие-то лидеры, формирующие мнения? Какие медиа влияют на это?

— В Литве российская пропаганда работает очень осторожно, т. к. в литовском обществе сохранилась историческая память репрессий и угнетений местного населения как в имперской России, так и в советской. Живы еще те, кто испытал на себе все «радости» советского режима. Хотя в районах есть тенденции реваншизма. Они основаны на недовольстве властью и подлой игре политиков, распространяющих лживые популистские лозунги: «Это не наша война, и нам следует думать о себе, дружить со всеми, и тогда вернется дешевый газ, рынок сбыта…» Таким же популизмом отравлены Венгрия, забывшая кровавые объятия СССР; Словакия; а также растущая аудитория пророссийски настроенных в Чехии, не помнящая Пражскую весну; в Австрии и Германии, где людям свиная нога с кружкой пива дороже принципов и они постепенно забывают, до чего это уже доводило в их истории. Об этом свидетельствуют итоги недавних выборов.

Основная волна пропаганды проникает в Литву через российские медиа и медиа левого толка в Европе и США. Понятно, что люди устали. А в Литовской епархии РПЦ пропаганда ведется в основном на двух уровнях. Первый — это уровень богослужения, где читаются т. н. молитвы (читай пропагандистские речевки) «о мире в Украине» или «за гонимую УПЦ». Сами тексты составлены очень аккуратно, но в них заложена сама тема, которая имплицитно относит слушающего к войне, которую, согласно российской пропаганде, коллективный Запад развязал против православных народов русского мира. Также различные крестные ходы (читай прокремлевские флешмобы), на которых провозглашаются молитвенные интенции «за мир в Украине», «за единство Церкви», что относит слушающего к мысли, что «мировая закулиса раскалывает Церковь Святой Руси руками госдеповского ставленника Вселенского Патриарха». Именно так они это и воспроизводят — хочу это подчеркнуть, т. к. использование того или иного дискурса происходит не от уверенности, а от выбора, конечно, я говорю о думающих людях. На таких процессиях носят какие-то почитаемые образы, мощи святых, одним словом, торгуют святостью в угоду политических интересов Кремля. Там не только нет ничего от христианства, но даже наоборот — есть от антихристианства.

Вторая линия работы с паствой — это личные беседы, исповеди или беседы после богослужения в узком кругу своих. Там уже более открыто говорится о том, как их, «носителей духовности святой Руси, угнетают западные адепты мировой закулисы, которая боится их великой духовности». Понимаю, что звучит это примитивно, но было бы смешно, если бы не было очень грустно, т. к. для многих это их мир.

Еще раз подчеркну, что верят в этот бред не потому, что слабоумные, а потому, что так им нравится думать о себе. Ведь в этой парадигме они выступают в роли «гонимых за веру и правду», а не банальных захватчиков и имперцев. Конечно, не все, но в основном это возрастная аудитория 55 и старше, которые составляют основной костяк прихожан. Более молодые люди либо не ходят в храмы, либо их очень не много. Есть и среди молодых людей сторонники таких взглядов, но это либо люди низкого социального развития, плохо образованные, либо безразличные к происходящему. Есть и мотивированные сторонники, но таких мало и они чаще всего либо провокаторы, либо мерзавцы или два в одном.

Пропаганда «русского мира» в РПЦ действует через проповедь т. н. традиционных ценностей. Сама эта фраза уже отсылает к идеологии «русского мира». Они используют для пропаганды Юлианский календарь с его нонсенсами вроде «старый новый год» и другие праздники — «не со всеми, а исключительно с РПЦ МП». Язык богослужения и старые непонятные переводы литургических текстов, которые просто долдонят как заклинания без всякого осмысления в течение многих часов — считают признаком благочестия и избранности. Истерики по поводу «преследования» русского языка, чего нет на самом деле в Литве. И, безусловно, 9 мая. Этот день для них как Пасха для христиан. И для многих в РПЦ это уже фактически религиозный праздник. Праздник их внутренней гордости и господства в регионе.

Именно перед войной, в результате пакта Молотова и Риббентропа, была обречена на очередной захват империей, тогда уже большевистской, Литва. Поэтому, освобождая Литву от фашистов, ее порабощали другие диктаторы. Оккупация Литвы Советским Союзом нанесла огромный ущерб стране и ее жителям. Эта колонизация большевизмом отбросила Литву в развитии, лишила естественной для Литвы области обитания в европейском пространстве. Взамен им дали жестокую власть шариковых и швондеров, которая, кроме завоевания, принуждения пытками и убийствами, не может ничего. Местных вывозили в Сибирь, Казахстан и другие отдаленые регионы, где многие погибли. На их место, в их дома и на их земли, прибывали homo soveticus, чтобы строить коммунизм. Они и были проводниками той идеологии, которая сейчас эволюционировала в идеологию «русского мира». В сознании приехавших русскоязычных людей эти идеи об их исключительности, согласно т. н. русской идентичности, были и есть бальзамом на душу. Даже, казалось бы, невинные лозунги, гласящие, «что русские, белорусы и украинцы — братья, а народы СССР все дружно объединились вокруг мудрой Компартии», были раковой опухолью в сознании свободных и мыслящих людей. Все это отвратительно.

Можно еще понять, что этот откровенный нацизм несет государственная пропаганда агрессивной России, это хотя бы логично, т. к. они ведут захватническую войну силой оружия и пропаганды, эдакой геббельсовской службы. Но участие в этом РПЦ — это точка невозврата и неприятия всей церковной структуры, как минимум, для людей с принципами.

Одним из самых тяжелых последствий такой службы РПЦ на благо Кремля стало охлаждение к православной традиции как таковой. После распада СССР многие с уважением стали относиться к православию. Но сейчас все опять вернулось на прежнее место. Ведь для большинства жителей Литвы православие — это «русская вера». Во времена царской империи через развитие приходской инфраструктуры и прибытия русскоязычного населения, включая дворян и отставных военных, которые получали земли и села от имперской власти, в том числе и за подавление местных восстаний, «русский мир», хоть тогда он так не назывался, распространялся по всей стране. И так же это было, хоть и в ограниченном масштабе, во время советской оккупации — католиков и лютеран с реформатами преследовали более жестоко, нежели православных. Оно и понятно, после воссоздания структур РПЦ Сталиным в 1943 году РПЦ стала филиалом Коминтерна для пропаганды социалистических идей на Западе. И сегодня не исключение. РПЦ в Литве — это рассадник идеологии «русского мира». Только действуют они в рамках закона, а значит находятся под защитой этого же закона.

— То есть литовское общество это видит, понимает, но не реагирует на это? Украинский опыт не подсказывает угрозу от такой пропаганды «русского мира»?

— В Литве ситуация значительно отличается от украинской. Во-первых, прихожане РПЦ в Литве составляют очень небольшой процент и серьезного влияния оказывать не могут. Официальная статистика предполагает, что в Литве проживает более 100 тысяч православных при населении в 2,8 миллиона, но эти данные получены в ходе последней переписи населения, а на самом деле в храмах РПЦ в Литве нет и 10 % от этого числа. Работая в канцелярии епархии в течение двадцати лет, я ежегодно получал сводки посещаемости с приходов, это я к тому, что описываю фактическое положение, а не предположения. В общей сложности в храмы РПЦ ходит около 3 тысяч человек, а остальные либо не ходят вовсе, либо заходят лишь иногда поставить свечку, и не факт, что они крещены. Просто во время переписи решили, что они православные, т. к. русскоязычные. Это, кстати, тоже часть пропаганды «русского мира». Из них далеко не все вникают в пропаганду, лишь определенная часть. Поэтому деструктивный вклад РПЦ в литовское общество минимален. К тому же сегодня уже есть альтернатива — экзархат Вселенского Патриархата, который постепенно набирает силу и оттягивает на себя людей.

Кроме того, государственное устройство Литвы позволяет отслеживать финансовые потоки, поэтому у РФ очень мало шансов серьезно влиять на ситуацию подкупами и коррумпированием политиков с чиновниками. Следует подчеркнуть и высокий профессиональный уровень литовской контрразведки. А еще молодое поколение, особенно родившиеся в независимой Литве, в своей основной массе уже совсем другое. Они видят ситуацию, оценивают ее критически и делают выводы. Не всегда их взгляды совпадают с их старшим поколением, но они уже не побегут за дешевкой в сторону российской или белорусской диктатур.

Есть еще один важный фактор — жизнь по правилам и закону, серьезные достижения в области борьбы с коррупцией. Все это создает предсказуемое поле для развития. И напоследок, власти Литвы не делают различия по этническому принципу. Это даже противозаконно. Зачем людям бежать в диктатуру из хорошего государственного устройства? Есть недовольные. Это нормально. Но я сейчас говорю об основной массе.

Хорошим показателем есть и то, что даже турбо-патриоты «русского мира» совсем не спешат в лоно матери-родины. Программы по добровольному переселению российских соотечественников на историческую родину не увенчались успехом. Из числа немногих уехавших многие вернулись и вспоминают свой вояж как дурной сон.

— А вы думаете, что это действительно хорошо? Или это переселение на «ментальную родину» их изменило?

— Поскольку я бывал в РФ, то немного знаю, каково там. Хотя я бывал там в начале 90-х, а потом в начале 2000-х, когда учился в Москве и Санкт-Петербурге, тогда еще чекисты не срывали своих масок и была, хоть и слабая, но надежда на то, что реваншистский период не наступит. Но уже в 2010, когда я вновь учился в Москве в Общецерковной аспирантуре, было отчетливо ясно, к чему все движется.

Среди предпринявших попытку уехать на историческую родину были люди и романтического склада, в том числе идеалисты. Но, встретившись с российской действительностью, они все поняли и вернулись, лишь некоторые нашли себя там.

Тогда как местные турбо-патриоты — это совсем другая история. Это люди авантюристичного склада. Они за деньги. Но при перемене политического климата очень быстро перекрасятся. Эдакая михалковщина, что при любой власти всплывает. Так и эти будут в первых рядах зацеловывать власть в пятую точку с табличкой «начальство». Но многие из них весьма низкого интеллекта, а также низкого социального развития. Все, что они могут, — это лежать на диване, пить пиво и кричать во все горло, как надо бегать по полю, скажем, футболистам. Или сидя в уютной и мирной Литве, рассуждать, как надо воевать. Эдакие диванные аналитики. Но сейчас их время. Время, когда даже в Парламенте РФ звучат голоса ущербных и обиженных с бредовыми призывами, по которым принимаются законы. Сейчас в РФ время шариковых и швондеров и прочих вырожденцев. В реальности эти люди не способны ни на что, кроме подлости, жестокости и глупости. Переезд для них — дело неподъемное, а также и нежелательное. Это в Литве на диване они герои, а там они будут обычными холопами тоталитарного режима.

— В разных странах Европы и мира РПЦ тесно сотрудничает с Посольством России. А как в Литве?

— Предполагаю, что на данный момент какое-либо общение с Российским Посольством сведено к минимуму и тщательно маскируется. Ранее были тесные контакты, начиная от обычных встреч и приемов, заканчивая постоянными попытками вовлечь епархию РПЦ в какие-либо проекты вроде акции «бессмертный полк» и прочих скрепо-ценностей. Я это знаю не понаслышке, т. к. был на передовой.

— А с российским бизнесом, политиками, организациями? Сейчас и раньше…

— Тут я не большой знаток, но полагаю, что никакого официального бизнеса, связанного с РФ, в Литве нет, но допускаю и видел в прессе расследования о наличии бизнес-контактов с Россией.

— Часть пропагандистов МП работает на Украину с Кипра, Германии, других стран. А как у вас с этой ситуацией?

— У меня нет такой информации. Думаю или, скорее, надеюсь, что в Литве таковых нет или они очень хорошо прячутся, т. к. литовская контразведка весьма профессиональна.

— Как вы думаете, какое будущее у РПЦ в Литве? Сможет ли экзархат Вселенского Патриархата стать альтернативой для православных, которые не одурманены «русским миром»?

— Сейчас трудно сказать. Все будет зависеть от дальнейшего развития РФ и самой РПЦ в целом, т. е. их мировоззренческой эволюции или дальнейшей деградации. Если они продолжат маргинализироваться и закрываться от внешнего мира, Вселенского Православия и цивилизации, тогда они попросту превратятся в замкнутую секту и выродятся, особенно в странах ЕС.

Конечно, многое зависит от исхода войны и последующих внутренних процессов в РФ. РПЦ будет им следовать, т. к. уже много столетий РПЦ является внутренней структурой политической системы России, а ее филиалы (епархии) лишь проводниками политики центральной власти. Возможно, в рамках политических преобразований в РФ произойдет реальное отделение Церкви от государства, тогда наступит серьезный кризис всей структуры МП, ее уменьшение, а потом и обновление. При таком сценарии Литовская епархия РПЦ может реально стать автономной во внутренних и внешних делах, что позволит выйти из изоляции и выстроить новые отношения с обществом, но уменьшение структуры и ее деятельности неизбежно.

С экзархатом дело обстоит еще сложнее. С одной стороны, экзархат уже стал альтернативой. Если учесть, что Православие в Литве занимает очень небольшую нишу, т. к. это католический край, масштабы развития и роста очень минимальны. Усугубляет положение и отсутствие у нас храмов, от слова совсем, это усложняет задачу. К нам могут прийти только мотивированные люди, но таких очень мало. Даже украинские беженцы не охотно к нам идут, т. к. нет привычной атмосферы храма и традиционного богослужения и атрибутики. Поэтому во всех смыслах экзархат сейчас пытается выжить. Даст Бог, это произойдет и тогда мы будем очень небольшой общиной, но для тех, кому нужен путь следования за Христом, православная богословская и богослужебная традиции, а не только лишь набор привычных форм, зачастую не более чем фольклорных, экзархат станет оплотом их религиозной жизни.

Позволю себе небольшой комментарий к вашей фразе об «одурманенных» российской пропагандой. Как дважды говорил выше, я уверен, что пропаганда не сама по себе действует на человека, но только после того, как человек сам запускает ее в себя. Когда избирает себе источники информации и определенный дискурс, тогда она его формирует. Как и книги, музыка и живопись. То, в чем мы живем, во что сами себя погружаем, то и формирует наше сознание и мотивирует наши поступки. Вы же понимаете, что желающие получить альтернативную информацию всегда ее могут найти. Даже при советской диктатуре люди умудрялись слушать ВВС, Голос Свободы. Уж тем более сейчас. Я также уверен, что все понимают происходящее и либо поддерживают, либо дистанцируются, прячась за пропагандистскими клише вроде «все не так однозначно».

Надо признать, что воюет не путинская Россия, а российский Путин. И все эти разговоры о том, что там очень добрые люди, но их отравила пропаганда, разбиваются о факт, что Путин и его преступная банда у власти. Как же так случилось, что при таком добром и правдивом народе такой злой и лживый правитель, — вопрос риторический. Его преступления имеют поддержку среди населения, и это факт. Как говорится, Сталин — выродок, но не он писал тысячи доносов. Я говорю не о всех, но о критической массе, которая несет эту ответственность за все страшные преступления, совершаемые режимом вместе с Путиным, вместе с Патриархом Гундяевым и основной массой иерархов и рядового духовенства.

— Кстати, а ваш экзарх Иустинус Кивилоо уже постоянно проживает в Литве?

— Слава Богу, да. Его резиденция пока ремонтируется, но ему сняли квартиру. У него нет своего прихода, но он постоянно ездит по всем существующим, служит и общается с паствой. Также проводятся регулярные встречи с духовенством для решения текущих вопросов и просто общения.

Последнее я хотел бы особо подчеркнуть. В РПЦ люди не привыкли к тому, что глава — это близкий человек. Там «священноначалие» — это сакральное слово. Начальник как отдельный божок, и ему надо поклоняться, иногда более истово, нежели Создателю. Тем не менее, община, поместная церковь — это семья, а в семье важнейшая составляющая — совместное времяпровождение, праздники, разговоры ни о чем, которые бывают наиболее важными, нежели богословские темы. Такая община напоминает общину апостолов, которых Спаситель называл своими друзьями, которых оградил безопасностью, восходя на крест. Самое главное в общине — это общность, душевное тепло, взаимопонимание. Тогда и только тогда это настоящее христианство.

— Что надо делать, чтобы православие в Литве стало другим, не таким построссийским?

— Во-первых, время. Старшее поколение советских людей, что сейчас составляют пророссийскую аудиторию, уйдет со сцены, а новое поколение все равно будет другим. Там, конечно, будут свои идейные «шаманы» «русского мира» и их традиционных скреп и ценностей, но в основной массе литовская среда, открытость Европе и цивилизации сделают свое. Поэтому присылаемым начальникам из РФ придется с этим считаться. Но все будет зависеть от исхода войны и политических преобразований в самой РФ.

— А какое отношение среди молодежи к православию? Есть ли какой-то интерес к восточному христианству?

— Массового нет, но интерес, безусловно, присутствует. Далее все будет зависеть от самой жизни. Тут нужен очень тонкий подход, суть которого в том, чтобы слова не расходились с делами. Но это лишь время покажет.

— А какие отношения между разными конфессиями в Литве? Какое отношение к РПЦ? И как там к другим конфессиям относятся?

— В Литве идеальная, на мой взгляд, межконфессиональная атмосфера. У нас прекрасные отношения с представителями иных конфессий и даже религий как на официальном уровне, так и на личном. Например, в большинстве случаев наши богослужения проходят в католических, лютеранских и реформатских храмах. Христиане иных конфессий распахнули перед нами двери своих храмов после того, как с нами расправились в РПЦ. Тогда как Литовская епархия РПЦ сейчас находится в некоторой изоляции. Хотя все права их соблюдаются и даже ежегодные денежные выплаты они получают.

— В последние время складываются очень дружественные отношения, даже сотрудничество между Вселенской Патриархией и руководством УГКЦ. В Литве есть общины УГКЦ. Есть ли у вас с ними отношения?

— У нас весьма поверхностные отношения с греко-католической общиной Литвы, эти отношения не такие близкие, как с римо-католиками, лютеранами и реформатами. Возможно, играет роль печальное историческое прошлое с обеих сторон, а также их некорректный подход к миссии. Например, они стараются скрыть принадлежность к Католической Церкви и представляются православными, чтобы завлекать неразобравшихся. В Литве, как и в других странах ЕС, другая культура, она не предполагает обмана или лукавства. Конечно, мы пытаемся на этом не концентрироваться, но все же полноценного диалога пока не получается. Все ограничивается построением формальных планов: «как-нибудь встретиться».

— Как война в Украине повлияла на жизнь религиозных общин в Литве? Изменились ли подходы к богослужениям или пастырской деятельности?

— Война в Украине серьезно изменила церковную картину религиозной жизни в Литве. Расправа над несогласными священниками со стороны иерархии епархии РПЦ в Литве создала прецедент для возврата сюда юрисдикции Вселенского Патриархата.

Думающие люди стали более пристально всматриваться в дискурс, исходящий из храмовой проповеди, и отличать идеологию от вероучения. В самом экзархате появились службы на национальных языках и переход на Григорианский календарь, чтобы быть вместе с основной частью общества и избегать изоляционизма, а также отдаляться от кремлевской РПЦ, несущей разрушительную идеологию. Это внешние символы, но они тоже важны. Внутренняя жизнь и пастырские практики еще формируются. Важно также подчеркнуть, что в приходах экзархата прихожане принимают непосредственное участие в управлении жизнью общин.

— Вы говорили об украинских прихожанах в Литве. Какое в их среде отношение к войне? Есть ли среди них те, кто находится под влиянием пропаганды «русского мира»? И встречали ли вы священнослужителей УПЦ МП в Литве?

— После начала полномасштабной агрессии России в Украине в Литву приехало около 70 тысяч беженцев из Украины. Все они разные. Есть такие, кто по-прежнему считает, что все это «безбожный Запад», или винят Вселенского Патриарха, т. к. считают войну «наказанием Божьим за отделение от Московской патриархии», — я немного обобщаю, т. к. там много оттенков, но такого рода чушь очень глубоко укоренена среди многих украинцев. Есть люди, которые предпочитают ходить к греко-католикам, нежели в храмы МП (нас ведь только в 2023 году восстановили). Некоторые ходят к греко-католикам, не зная, что это греко-католики, т. к. те именуют себя «Украинская Православная Церковь» — используют эдакий маркетинговый ход, что, конечно, постыдно.

Литовская епархия РПЦ пригласила к себе священника УПЦ МП из Харькова, и они открыли приход. Он небольшой, но многие ходят и просто в приходы РПЦ, что мне не понятно, но это ведь выбор людей и это законно.

Есть и приходящие к нам. Но их не много. Хотя надо сказать, что целый приход в Каунасе (второй по величине и значению город Литвы) практически весь состоит из украинцев и наш священник старается служить службы и говорить проповеди на украинском языке, хотя сам он этнический литовец. Он же служит в г.г. Шауляй, Аникщай и др. — там тоже в основном украинцы.

Но чаще украинцы ходят в храмы, когда там что-то освящают. Наши традиции отличаются, а украинцам нужно, чтобы было так, как они привыкли, — храм с традиционной архитектурой и прочей внешней атрибутикой. В их подходе к религиозной жизни очень много фольклора и веры в чудеса, что в Литве уже уходит, т. к. упор делается на христианский дискурс и осознание богословской составляющей, а не на магизм с православной атрибутикой. А в храмах РПЦ еще живут в таком лубочном подходе к церковной жизни, что оттягивает людей, верящих в чудо.

— Кстати, а кто ваша паства, какого социального происхождения?

— Я служу в русскоязычном приходе. Он невелик, примерно 50 человек, а на службах бывает от 15 до 20. Несколько из них — это мои бывшие прихожане. Другие — это россияне, которые покинули Россию из-за несогласия или даже откровенных преследований за их антипутинскую и антивоенную позицию. Это люди образованные, принципиальные и осмысленные. Есть и несколько местных, которых я ранее не знал. Несколько украинцев из числа местных и беженцев.

Приход очень маленький, по сравнению с тем, что было, когда я служил на приходах РПЦ. Но есть такое, что дороже любых статистик, — семейственность! Например, когда кто-либо заболел или уехал, это сразу ощущается как отсутствие родного человека за твоим праздничным столом. Так же и по отношению к каждому приходящему, словно долгожданный родственник приехал и с ним радость. Это при том, что в Литве и так был персональный подход ввиду малочисленности православных, но сейчас это обострилось или, я бы сказал, стало так, как должно быть. Наш приход — это наша семья. И служение в кругу таких людей напоминает Тайную вечерю Спасителя с близким кругом учеников или домашние церкви первых христиан. Мне кажется, что именно за таким христианством будущее. Имперская институциональная Церковь уйдет в прошлое, вопрос лишь времени.

— В экзархате вам нужен украиноязычный священник. А обращались ли к ПЦУ по этому поводу?

— До нашего восстановления к нам несколько раз приезжал священник ПЦУ Георгий Коваленко. Его приезды были в рамках окормления беженцев из Украины и согласованы с ПЦУ и Константинопольским Патриархом.

К руководству ПЦУ обращаться мы не имеем права. И в ПЦУ не могут самостоятельно принять решение прислать сюда своего клирика, т. к. это отдельная юрисдикция, а ПЦУ ограничено границами Украины. Мы напрямую подчиняемся Вселенскому Патриарху, который управляет церковной жизнью в Литве через своего экзарха, нашего непосредственного начальника. Таковы древние правила Церкви и ее устройства.

— А почему не имеете права? У вас же есть каноническое, евхаристийное общение. Недавно в Норвегию приехали для духовного окормления украинцев священник и диакон ПЦУ, они будут служить под опекой епископа Константинопольского Патриархата. Так мог бы у вас постоянно служить священник из ПЦУ, подчиненный экзарху.

— Мы не имеем права сами это решить, но такое возможно по согласованию с Вселенским Патриархом, митрополитом Епифанием и нашим экзархом иеромонахом Иустином.

Другой вопрос, что у нас особо нечего предложить. Ведь священнику нужно где-то жить, что-то есть. Общины нас не содержат, они малы. Например, РПЦ в Литве обладает коммерческой недвижимостью, которая ежемесячно приносит им солидный доход, а также у них благолепные храмы, которые притягивают и молящихся и туристов. Они могут себе позволить оплачивать и приезжих священников, и наемных пропагандистов, и содержать целый штат нужных сотрудников. У нас нет совсем ничего. Некоторые из нас еще и работают, чтобы содержать свои семьи. Это хорошо само по себе. Единственно, что таким, как я, прослужившим почти 30 лет на содержании от храма, теперь перестраиваться сложно. Нужно светское образование. Конечно, так или иначе, к этому все идет. И это оздоровит саму церковную жизнь.

Работающий священник меньше зависит от начальства и может быть более свободным в своих принципах. Когда с нами расправились, это был шок. Да, мы понимали, к чему идет, но не знали, что будет так сложно, особенно психологически. Я говорю за себя, т. к. более молодые отцы легче себя находят в новой реальности, но мне было крайне сложно. Впрочем, это ценный опыт. Зато не стыдно за себя и не противно видеть свое отражение в зеркале.

— Вы говорили, что у вас есть священники-белорусы. А есть верующие белорусского происхождения или беженцы из Беларуси?

— Конечно, есть. И их много. В Литве вообще много белорусов, т. к. исторически мы соседи, особенно в столице, которая в 30 км от границы с Беларусью. Но после очередных украденных выборов в 2020 году белорусский диктатор стал особенно жестоко преследовать несогласных. Там и пытки, и убийства. Поэтому в Литву приехало и до сих пор приезжает много беженцев. Они служат на белорусском языке и поддерживают друг друга. Законно избранная президент Беларуси Светлана Тихановская также находится в Литве со своим штабом. В этом смысле Литва исполняет свою историческую миссию, предоставляя убежище несогласным с террором диктаторов России и Беларуси.

— И напоследок, о. Владимир, Церкви в Европе переживают время испытаний. Секуляризм стал не просто нормой, иногда он диктует новые правила существования Церкви в обществе. Как это ощущается в Литве, государстве в составе ЕС? Как относятся к Церкви как институции разные поколения литовцев? То есть, какое влияние Церквей в Литве на государство и общество?

— Секуляризм — явление глобальное, и это проявляется не только в Европе, но и повсюду. Само по себе это явление, скорее, положительное, нежели отрицательное, т. к. это вызов или даже призыв к Церквам, особенно таким, как Православие и Католичество, пересмотреть формат своей деятельности. Иначе люди совершенно отвернутся от них. Происходит все это вовсе не от «бездуховности» современного поколения, но от тех трагических ошибок, которые были допущены Церквами.

Просто сейчас никто не может заставить ходить в церковь, как это было ранее, и люди выбирают не ходить. Это важный выбор, полезный выбор, т. к. он дает шанс церкви задуматься. Пока институциональные церковные системы все еще огульно винят людей в отсутствии духовности и перекладывают вину на мировой заговор и прочий бред. Они еще не осознали свою ущербность и бесполезность. Всякое государство разрушается изнутри. Так и современные Церкви разрушаются изнутри.

Потребность в духовности очень высока среди населения, но люди не видят ее в традиционных Церквах. Ко всему добавляется инструментализация церкви государством. В Европе это уже прошлое, в России это все еще настоящее. Люди умеют видеть фальшь церковных лидеров, начиная от иерархов и заканчивая рядовым духовенством. Безусловно, есть личности и они притягивают к себе людей, но таких мало. Поэтому надо очень много трудиться над тем, чтобы не разочаровать и не оттолкнуть. Конечно, ошибок не избежать, но всегда можно оставаться искренним и прямым. Признавать ошибки, признавать поражение и стараться исправлять. Но когда порок выдается за добродетель, когда отступление прикрывается мнимой пользой для Церкви, люди видят эту подмену и уходят. Многие, или даже большинство, уже и не вернутся.

Еще страшным уродством является популизм и торговля святостью. Все эти культы мощей, чудотворных икон, прочих «волшебных» штучек хороши лишь для безграмотных старух, а также больных или экзальтированных, но не для современного, критически мыслящего человека.

Все многословия православных служб, засилье рюшечками и бантиками, бусиками и браслетиками — клоунада. Представьте себе, что Христос ходил не в обычной одежде крестьянина, а в расшитой золотом парчовой тоге… Или апостолов, идущих проповедовать Христа распятого и воскресшего, звеня дорогими подвесками с камнями… Может, Антоний и Феодосий Киево-Печерские разъезжали на тройках с бубенцами? Я не за искусственную нищету, но за умеренный подход ко всему, согласно времени и эпохе.

В Литве, как и в других странах, секуляризация служит иммунитетом и защитным механизмом для сохранения здоровой психики людей от деструктивного влияния институциональной Церкви.

— Спасибо за искренний разговор!

— Всегда пожалуйста!