«Везде, где РФ сует свой внешнеполитический нос, страдают мусульмане», – муфтий Айдер Рустемов, глава ДУМ АР Крым

19 ноября 2016 года 36-летнему на тот момент Айдеру Рустемову выпала честь стать лидером Духовного управления мусульман Автономной Республики Крым (далее – ДУМ АРК) – новосозданной религиозной организации, которая должна была представлять интересы крымских татар, выехавших из Крыма на материк, и мусульман Украины в целом.

На полуострове тем временем осталось Духовное управление мусульман Крыма и Севастополя (далее – ДУМКиС), которое при неизменном руководстве муфтия Эмирали Аблаева и по сей день, после регистрации по российскому законодательству, взаимовыгодно сотрудничает с оккупационной администрацией.

До того как взять в руки вожжи повозки ДУМ АРК, Рустемов возглавлял Комитет духовных ценностей мусульман при правлении Землячества крымских татар Киева. До этого окончил факультет арабской филологии университета Аль аль-Бейт в Иордании, успел перевести в Украине труды классиков исламской религиозной мысли и поруководить production-студией, специализировавшейся на производстве программ морального направления.

Отблески спокойной жизни

– Расскажите, пожалуйста, какой до оккупации 2014 года была религиозная и, в частности, мусульманская карта Крыма?

– У нас было Духовное управление мусульман Крыма (ДУМК), которое объединяло вокруг себя крымских татар, и «Таврическое духовное управление» (так назывались представители Ахмеда Тамима, руководителя Духовного управления мусульман Украины (ДУМУ)). Кроме того, были менее организованные религиозные течения (например, салафиты или «Хизб-ут-Тахрир»), которые, пользуясь свободой совести в Украине, проводили проповедническую деятельность.

– Вы лично ассоциировали себя с каким управлением?

– Ни с каким, потому что мне не нравилась тогдашняя политика ДУМК. После аннексии они показали свое истинное лицо. Сейчас они делают то, что им говорят сотрудники ФСБ: стряпают доносы, как это сделал Э. Аблаев (речь идет о его письмах в 2016 году в российские ФСБ, МВД и прокуратуру с требованием «поработать» с «нетрадиционными» мусульманами – А.Г.). Я с этим был категорически не согласен. Впрочем, как крымский татарин, я подчинялся и слушался тех религиозных институтов, которые у нас были. Фактор национальности играл огромную роль.

– Вы говорите о «тогдашней политике». Что имеется в виду?

– Речь идет о неправильном управлении. Они не занимались объединением мусульман после распада Советского Союза и духовной реабилитацией крымских татар, которые массово возвращались на полуостров, не проводили «духовную диагностику» и не работали со студентами, которые приезжали в Украину после завершения религиозных студий в Турции, Иордании, Ливане и др. Они должны были объединять всех.

– Какую политическую ориентацию имело ДУМК? Куда оно вело крымскотатарский народ?

– Она была идентична политической ориентации наших национальных институтов. Ведь сам Эмирали Аблаев был членом Меджлиса. А политическая ориентация Меджлиса вполне понятна – преданность Украине. Жить в независимой Украине и возрождать наш народ. Но сейчас Всевышний испытывает наш народ, чтобы очистить наши ряды и отделить лицемеров от искренних, продажных – от настоящих патриотов.

– Вы, прежде всего, об Аблаеве говорите, верно?

– Не только о нем. Например, об Эскендере Билялове (советник российского «главы Крыма» – А.Г.) или Ремзи Ильясове (нынешний заместитель председателя «Государственного совета Республики Крым»; объявлен в розыск Прокуратурой АРК – А.Г.), Руслане Бальбеке, Эйвазе Умерове и других. Их не так много, но они есть.

Роковой 2014-й

– Какую должность на момент оккупации Крыма вы занимали? Где работали?

– Я не был в структурах ДУМК и с Аблаевым не контактировал. Поскольку мой религиозный диплом в «светском» Крыму не признавали, то пришлось работать в Киеве и переводчиком, и менеджером по продажам, и финансовым директором, и создать собственное предприятие. Параллельно – оставаться обычным практикующим мусульманином. Но свою работу в столице всегда воспринимал как временное явление.

– Как вы пережили оккупацию? Когда уехали и почему?

– Я довольно часто ездил из Киева в Крым, и на начало оккупации оказался на полуострове. Все мои родственники до сих пор живут именно там, в Первомайском районе, где и осталось все имущество.

Относительно выезда из Крыма – я не видел в нем своего будущего. Не знал, как смогу себя реализовывать. Когда стало понятно, что это оккупация и будет «референдум», я предсказал дальнейшую траекторию развития событий: обыски, подбрасывание и выемку литературы. Я даже позвонил своим родителям и сказал: «Всю мою религиозную литературу на арабском упакуйте и отправьте мне». Они так и поступили. Впрочем, в их дом все равно пришли с вопросами. Но я уберег родителей от лишних проблем.

Я уехал из Крыма 27 февраля, в день захвата Совмина, и больше не возвращался. Но сказать, что я «оставил» Крым, не могу, потому что уже до этого некоторое время жил и работал в Киеве.

Мусульмане, крымские татары и ДУМ АРК

– Кто был инициатором создания ДУМ АРК? С какой целью?

– Инициатор – крымские татары, которые переехали на континентальную Украину. Кто-то рождается, кто-то женится, кто-то умирает – такими событиями нужно тоже заниматься. На этом фоне зрела идея создать Управление. Но последней каплей стала пророссийская позиция Эмирали Аблаева (21 февраля 2023 года СБУ сообщила ему о подозрении – А.Г.), который на самом деле переходил на сторону РФ постепенно, а не сразу.

– Сколько вообще мечетей в ДУМ АРК?

– У нас сейчас 7 мечетей на базе исламских культурных центров и 2 мечети с минаретами. Остальные общины либо имеют небольшие молитвенные помещения, либо нуждаются в них.

– Есть ли у вас отношения с ДУМКиС российских оккупантов?

– Нет, несмотря на то, что заместители председателя – мои бывшие друзья. Все заявления, которые вы можете услышать от ДУМКиС, сейчас транслируют позицию российских властей. Ни капли в этом не сомневаюсь.

– Хотел бы вернуться к известному эпизоду, когда в ноябре 2016-го крымские СМИ цитировали угрозу заместителя муфтия ДУМКиС Эсадуллаха Баирова в ваш адрес о том, что «второй претендент в духовные лидеры мусульман должен быть ликвидирован». Тогда вы прокомментировали, что это заявление «подготовлено отделом ФСБ». Есть ли новые подробности в этом эпизоде?

– Что касается Эсадуллаха Баирова, то, если в 2016 году я еще пытался найти какие-то оправдания подобным действиям его и некоторых других людей, которых хорошо знал до оккупации Крыма, и объяснял это возможным запугиванием и шантажом со стороны ФСБ, теперь им нет оправдания. Весной 2022-го во Владикавказе состоялась всероссийская конференция, на которой представители практически всех российских муфтиятов (в том числе и Эсадуллах Баиров) подписали заявление-фетву о том, что участие в «СВО» признано желательным. В документе отмечалось, что Россия защищается, а не нападает, и что защита родины есть обязанностью каждого мужчины. И погибшие в «спецоперации» считаются шахидами. Вот такой бред.

– Известный факт, что лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев был первым, кто отметил необходимость создать Духовное управление крымских татар, неподконтрольное России. Об этом он заявил 4 января 2016 года. Но между весной 2014-го и началом 2016-го целая хронологическая пропасть! Почему такая длинная пауза?

– Эти два года – между 2014-м и 2016-м – были очень насыщены событиями. И еще теплилась надежда, что мы вернемся в Крым. Имела место блокада (экономическая и энергетическая). И даже еще Эмирали Аблаев был не таким, как сейчас.

19 ноября 2016 года у нас состоялся съезд. Но регистрировали нас почти год (официально – 23.11.2017 как «Духовное управление мусульман Автономной Республики Крым»; ДУМК Э.Аблаева находится в украинском реестре юридических лиц до сих пор – А.Г.).

– Можете ли вы сказать, что ДУМ АРК стало единственным центром для крымских татар, выехавших из Крыма? Или так: насколько ДУМ АРК удалось с 2016 года стать ключевым голосом или представителем интересов крымских татар на континентальной Украине?

– К сожалению, нет. Крымские татары рассеяны. Но есть определенная динамика увеличения количества наших общин.

Единственным легитимным органом крымских татар нас признает именно государство. Это было тоже непросто, ведь это результат определенного политического решения. Мы хотели зарегистрироваться как «ДУМК», но нам отказали. Причина проста – не может быть двух организаций с одинаковым названием. Наши аргументы, что наш двойник – это нелегитимная структура коллаборационистов, услышаны не были. Да, мы писали официальные письма и обращения, но «российское» ДУМК до сих пор висит в украинском реестре, и это непонятно. Мы ничего не можем здесь сделать.

Когда у меня гостила Елена Богдан (руководитель Госслужбы Украины по этнополитике и свободе совести в 2020–2022 годах – А.Г.), я ей привел пример: в Киеве функционируют органы власти (прокуратура и т.д.), которые работают «по Крыму». Они здесь, но в Крыму так же есть какие-то одноименные «прокуратуры», и этот вопрос названий отрегулирован! Так почему мы не можем называться ДУМК? Мы – наследники организации крымских мусульман (я, кстати, это в уставе прописал, но был тоже отказ). В конце концов, нас зарегистрировали как ДУМ АРК.

– Правильно ли я понимаю, что и в соцсетях вы позиционируетесь как ДУМК из-за того, что считаете себя правопреемником этого духовного объединения крымских мусульман?

– Да, верно. Наше сокращенное неюридическое название – ДУМК.

– На ваш взгляд, почему ДУМК исключили из состава Всеукраинского Совета Церквей и религиозных организаций (ВСЦиРО) только после 2016 года?

– Сотрудничество Аблаева с оккупантами сначала было неочевидным, о чем я уже говорил выше. И именно с этим связано создание ДУМ АРК только в 2016 году. Нам даже известно из открытых источников, что после оккупации Аблаев выписал доверенность на одну из религиозных организаций, которая бы представляла его на площадке ВСЦиРО. Была такая попытка. Так что сначала там было ДУМК. Мы – правопреемники ДУМК, поэтому наше присутствие там автоматическое и по умолчанию, потому что это было еще до оккупации и является нашим неотъемлемым правом как духовной институции крымских татар.

Вообще, ВСЦиРО – это очень важная платформа для Украины как демократического государства. Она свидетельствует о религиозной толерантности в нашем обществе. Но также важна и духовная безопасность. Так, во ВСЦиРО присутствует УПЦ МП, которая дискредитировала себя сотрудничеством со страной-оккупантом. Присутствует также ДУМУ, к которому есть много вопросов относительно связей с российскими муфтиятами еще до войны. Кроме того, к созданию так называемого «муфтията новороссии» на оккупированной части Херсонской области причастны, по данным из открытых источников, связанные с ДУМУ люди. Все эти вопросы – к спецслужбам Украины. Но присутствие этих организаций дискредитирует ВСЦиРО. Поэтому мы включены в этот Совет, но не принимаем участия в его работе. Интересно, что наше участие во ВСЦиРО еще до полномасштабного вторжения вызвало недовольство представителей именно УПЦ МП и ДУМУ, о чем мне известно из достоверных источников.

– Откуда у ДУМ АРК финансирование? В интервью «Крым-Реалии» вы говорили, что оно несистемное. Уже решили ситуацию?

– ДУМ АРК с самого начала позиционирует себя как самостоятельную, независимую финансово и неприбыльную организацию, которая существует за счет пожертвований, взносов, а также поддержки малого и среднего бизнеса (преимущественно – крымских татар). Это финансирование всегда недостаточно, поэтому вопрос остается актуальным. Также есть официальное сотрудничество с турецким Диянетом, министерством по делам религии, и с Фондом ИНН, но на уровне проектов. Это не постоянное финансирование. Слава Богу, мы существуем и работаем.

– Какие у вас взаимоотношения с ДУМУ? Некоторые исследователи-религиоведы сетуют на его неоправданно нейтральную или вообще пророссийскую позицию. Мол, именно поэтому выходцев из Крыма в мечетях ДУМУ и не увидишь. Кроме того, Тамима жестко критикует экс-муфтий ДУМУ «Умма» Саид Исмагилов.

– Я встречался с Ахмедом Тамимом только один раз. Между нашими структурами не было и нет никакого общения. Не возникало такой необходимости. Будет ли оно – это вопрос будущего. Если я при этом общении увижу откровенно пророссийскую, деструктивную позицию, то очевидно никакого взаимодействия не произойдет. Что же касается ДУМУ «Умма», то здесь совершенно другая картина: вижу прогрессивных людей, которые пытаются что-то делать и что-то создавать.

– Кроме крымских татар, как именно пополняются ряды ДУМ АРК? Проводите ли вы активные мероприятия, которые христиане называют словом «евангелизация»? Ваша концепция «исламского просвещения» учитывает этот компонент?

– Наша задача – не делать массовый призыв к исламу. Наша цель – внутренняя оптимизация, которая диктуется необходимостью наладить работу общин и удовлетворить потребности крымских татар, особенно в регионах. Но это не значит, что мы не объясняем ислам и разделяем по национальным признакам. Ислам – это религия для всех.

– После 24 февраля динамика интереса украинцев к исламу выросла или снизилась?

– Выросла. Наши общины активно помогают не только мусульманам, но и всем, кто нуждается в помощи в эти трудные времена, независимо от вероисповедания. Так, при наших центрах организовываются «пункты несокрушимости», раздаются продукты, готовая еда и теплые напитки жителям окрестных территорий. Многие люди, конечно, знакомятся с мусульманами и крымскими татарами и открывают для себя нашу религию и культуру.

Удобная цель

– Движение «Хизб-ут-Тахрир» – это религия или партия? Как они действовали до оккупации Крыма?

– Они прямо заявляют о том, что являются больше преимущественно политической партией. «Наша основная миссия – это установление халифата политическим путем», – говорят они. До оккупации они действовали классическим способом: знакомились с мусульманской молодежью, предлагали литературу, которая отражала идеологию «Хизб-ут-Тахрир» (далее – ХТ), и приглашали на так называемые «халакаты» (буквально «кружок»; уроки изучения литературы ХТ). Также их «призыв к исламу» естественно включал миссию среди этнических украинцев и русских. Если подытожить, то ХТ – это организация, которая исповедует ислам и имеет целью восстановление исламского образа жизни и распространение исламского призыва посредством возрождения государственного строя на основе «наместничества» (хиляфа) на мусульманских землях. Их методы ненасильственные – политическая борьба и призыв к вере словом.

– Имеются ли преследования на Крымском полуострове именно на религиозной почве?

– Да. Преследование ХТ именно такое (последний случай датируется 11–12 января – это осуждение 5 крымскотатарских активистов на 13 лет каждому и приговор имаму из Алушты Раифу Февзиеву – 17 лет – А.Г.). Но здесь крайне важно отметить, что тактически эти преследования выглядят как религиозные, стратегически же это преследование с целью гибридной депортации крымских татар и продолжения колонизации Крыма. Кроме того, преследуют группу Джамаат Таблиг, которая занимается только мусульманской проповедью, ходя от дома к дому (как Свидетели Иеговы).

Здесь успешно работает ФСБшная машина, которая «заточена» под такого рода репрессии. Москвой выделяется бюджет, и они должны его отработать. Каждый, кто по каким-то признакам плюс-минус подходит на роль жертвы, становится объектом внимания спецслужбы. Им важно выполнить план и получить новые погоны, премию или медаль. И не имеет значения, кого именно «закроет» ФСБшник – христианина или мусульманина. Поэтому на полуострове преследуют всех: и Свидетелей Иеговы, и протестантов, и бывшую УПЦ КП. Всех, кто не поддерживает Россию, ФСБ пытается переломить.

– Почему именно их в Крыму сейчас так активно преследует ФСБ?

– Они просто нашли себе удобного врага. Что угодно, что может способствовать объединению людей, в России воспринимается как угроза стране. Опять же, силовикам нужно отрабатывать бюджеты, поэтому насилие и притеснения продолжаются и дальше. Им обязательно хочется кого-то сажать. Если врагов нет, то и средства выделяться не будут. И главное – это одно из средств чистки по этнически-религиозному признаку, которое использует российская оккупационная власть, проводя политику гибридного геноцида крымских татар.

– Известно, что среди тех, кто выехал из Крыма, были крымские татары, салафиты и члены ХТ. Куда именно выезжали последние?

– Насколько мне известно, сторонники этой партии сконцентрировались в западной Украине (например, в Дрогобыче). Они считали, что там к ним будут относиться доброжелательно (так и произошло).

Вообще, я сторонник того, чтобы не сегрегировать мусульман на течения и секты. Это до добра не доводит. Сказать, что в Украине какая-то община четко придерживается определенного учения (традиции), я не могу. Моя позиция как муфтия Крыма следующая: если взгляды и деятельность общины не противоречат общим принципам Корана и Суны в суннитском толковании и не нарушают законов, то я не вижу в этом никакой проблемы. У нас абсолютная свобода.

ДУМ АРК официально не взаимодействует с религиозными общинами ХТ. Опыт показывает, что сторонники ХТ более активны на уровне теоретических разговоров о политике. Это не люди активных действий. Многие из них, как и другие граждане Украины, потеряли жилье и имущество. Поэтому многие выехали в Европу. Причины те же: нужно платить за аренду и содержать семью в условиях отсутствия стабильной работы и общего упадка экономики. Здесь больше бытовые причины. Впрочем, есть и те, кто успел продать крымское имущество и перебраться на континент; такие остались.

Февральский рубикон

– Как изменилась ваша личная и профессиональная жизнь с 24 февраля?

– Я больше думаю о том, как быть готовым к реальному участию в войне как воин. Даже думал о прохождении военной подготовки (но, в силу моей должности, без обязанности сразу ехать на передовую). Я увлекаюсь бегом и через день-два преодолеваю 9 км. Сейчас уже бегаю с бронежилетом, потому что ребята говорят, что вес амуниции доходит до 30 кг. Так что больше думаю о войне и о готовности к ней. Соответственно, больше размышляю о смерти. Мысли о ней всегда приближают к Богу. Пророк Мухаммад (мир ему) советовал посещать могилы и думать о смерти.

Если говорить о профессиональной деятельности, то все проекты, которые мы инициировали до новой волны войны, до сих пор продолжаются. Война внесла коррективы, но социальные инициативы (в частности, раздача продуктовых наборов) продолжаются.

Во время прошлогоднего Рамадана мы переслали средства общинам, которые находились и до сих пор находятся на оккупированных территориях. Люди успели снять наличные и закупить продукты (муку, масло, сахар). Они до сих пор ими пользуются и раздают людям. Без пиара, фотографий и постов. Они просто полезны другим людям.

Так что ту помощь, которую мы оказывали до войны, мы продолжили оказывать и после 24 февраля, но в гораздо больших масштабах. Это уже выглядело как гуманитарная помощь. В Киеве пекли хлеб. В основном, мы помогали людям в с. Чайки, где у нас есть Исламский культурный центр. Село было очень близко к нулю.

Киев я почти не покидал. Только выехал на один день – вывез семью в Польшу, поскольку я многодетный отец.

– 16 февраля вы обратились к мусульманам в российской армии с предупреждением, что их приход приведет либо к их смерти, либо к убийству украинских последователей Аллаха. По вашему мнению, почему вас не послушали?

– Знаете, обращение таки имело эффект. Но точно измерить его невозможно. Именно перед вторжением какие-то 2 «мусульманские» дивизии или бригады под Харьковом развернулись и ушли. Почему? Мне это бросилось в глаза. Надеюсь, что обращение было услышано. Но в России все построено на страхе. Как минимум, оно отвернуло часть верующих от службы в ВС РФ.

– Если бы вы сейчас общались с российским мусульманином, какие бы три причины назвали, почему ему нельзя участвовать в российской агрессии?

– Во-первых, Россия – это агрессор. Страна-оккупант. По религиозным понятиям, это «гасиб» (захватчик) и «багы» (тот, кто совершает бесчинство). Аллах в Коране сказал, что, если в бою встречаются две группы мусульман, то сражаться нужно против тех, кто совершает несправедливость. Быть на стороне такой страны – харам. В то время как украинцы защищают свою территорию.

Во-вторых, Россия – это угнетатель всех мусульман во всем мире. Сирия, Ливия... Везде, где РФ сует свой внешнеполитический нос, страдают мусульмане. А сколько в Украине мусульман из России, бежавших от преследований!

– Судя по вашей личной странице в Facebook, вы не видите себя голосом украинского ислама в мире. Или я ошибаюсь?

– Я точно не ставлю перед собой цели быть популярной и известной личностью. Но моя четкая позиция привела к тому, что моя узнаваемость выросла. За 6 дней до полномасштабного вторжения я обращался к российским мусульманам, которые находятся на границе. Далее – к нашим общинам. После того – к муфтиям и имамам России. Кроме того, благодаря Владимиру Золкину у меня была возможность поговорить с военнопленными. После этого меня стали узнавать гораздо чаще.

– Тогда соответствующий вопрос. Действительно, в августе вам удалось поговорить с 3 пленными российскими мусульманами, и этот разговор просмотрело почти 1,3 млн человек. Только один из россиян, возможно, искренне захотел изменить свою жизнь. Два других, просто этнические мусульмане, особого интереса к покаянию не проявили. Можно ли сделать вывод, что для 3/4 российских мусульман их вера не влияет на их жизнь и поведение?

– Нет, я бы не делал такого вывода. Российские мусульмане, как и обычные граждане той страны, находятся под куполом мощной пропаганды. И с этим нужно работать. Почему двое из пленных ничего не поняли, а один понял? Просто он искренне этого хотел.

– Как вы относитесь к уходу Саида Исмагилова с должности муфтия ДУМУ «Умма» и его медийной активности?

– Положительно. И это вполне естественно, что, надев военную одежду и взяв в руки оружие, он не смог дальше продолжать свою деятельность как муфтий. Могу предположить это, проводя аналогию с собой. Многие мусульмане просили меня надеть военную форму, бронежилет, взять автомат и выступить так в видеообращении. Я долго думал над этим и понял, что одно дело, когда ты реально участвуешь в боях, а другое – когда тебя только снимают на видео. Ведь очевидно, что совместить одно с другим на профессиональном уровне не получится.

В исламе каждый мужчина должен быть воином и бойцом за справедливость. Это вполне нормально. И в Украине я постоянно призываю мусульман участвовать в войне. Но муфтий, который наденет форму, получит определенные негативные последствия от этого шага. Как это будет восприниматься в мусульманских странах, с которыми мы должны работать? Об этом не скажут прямо, но такого человека просто вычеркнут из списков тех, с кем они будут поддерживать официальные контакты. Этот человек будет вызывать «аллергию», и на него будет распространяться запрет на коммуникацию. Короче говоря, религиозные авторитеты не будут общаться с человеком в форме и с автоматом. Лицо, которое таким образом позиционирует себя, имеет и медийные преимущества, и многочисленные преграды на фронте религиозной дипломатии. Именно поэтому я воздерживаюсь от таких действий.

Воины света, воины добра

– Немного уже о новейшей истории: почему мусульманские воины присоединялись к АТО/ООС? Известно ли вам их тогдашнее количество?

– Они брали в руки оружие, потому что считали, что борьба с российским оккупантом – это война и с врагом мусульман. Российская политика подавляет мусульман везде: как внутри РФ, так и за ее пределами. Количество воинов-мусульман я не знаю.

– Почему с «той» стороны так же появились бойцы-мусульмане из Чечни, Дагестана и Северной Осетии?

– Из-за того, что искажается религия и ценности веры, маскируясь под определенную мерзкую политику. Чеченцы, проживающие в Украине, стесняются называть чеченцами тех своих соотечественников, которые живут в самой Чечне и поддерживают режим Кадырова. Язык не поворачивается. «Это не чеченцы, это кадыровцы».

Политика использует религию. Я бы еще сказал так: российская идеология, современная пропаганда «русского мира» и методы ФСБ, которыми это продвигается, перемалывает все народы, на которые она направлена. Особенно это ярко видно сейчас, то есть после полномасштабного вторжения в Украину. Иными словами, произошел водораздел в народах и нациях. Поэтому кадыровцы – это точно не чеченцы, которые веками боролись против Российской империи за свою свободу. Это – мутанты-рашисты. Так же как и хаины (по-крымскотатарски – «предатель» – А.Г.) и манкурты, предатели и коллаборационисты среди крымских татар и украинцев.

– Что можете сказать об участии мусульман в отпоре российской армии начиная с 24 февраля?

– Против россиян воюет гораздо больше мусульман, чем в 2014 году. В целом, к сожалению, крымские татары рассеяны и разбросаны по разным воинским частям. Мы это знаем по последнему празднику Курбан-Байрам: нам удалось распределить халяльную тушенку около 5 000 крымским татарам и мусульманским воинам со всей Украины.

Мы страдаем от отсутствия в медиа вот по какой причине. Я много раз просил крымскотатарских бойцов записать видео, но львиная доля отказывается, потому что волнуется за родных в Крыму. Никто не хочет говорить на камеру. У всех родственники остались на полуострове. Самые смелые выходят в балаклавах и потом просят, чтобы немного исказили их голос. А так все сторонятся.

– Я заметил, что для российской религиозности очень важна тема джихада и мученичества. В июне вы отмечали, что мусульманин из России, который погибает в Украине, не является шахидом. Впрочем, российские имамы убеждают в обратном. В то же время российских православных успокаивает Патриарх Кирилл, который отмечает, что погибшие на войне – автоматически мученики за Христа. Почему в РФ такой сильный акцент на мученичестве не за настоящую веру, а за выполнение приказов В.Путина?

– Это очень практический вопрос. У них проблемы с мобилизацией и восстановлением после потерь. При этом они не хотят, чтобы население бунтовало. Поэтому у военных есть задача сделать это максимально «правильно». Призывают в первую очередь всех, кого угодно, но не русских, – нацменьшинства, народы Кавказа, бурятов и так далее. Именно поэтому делается весомый акцент на понятиях «шахады» и «джихада», чтобы как-то смотивировать российских мусульман. Делаются совместные заявления от имени мусульман (о чем мы уже говорили выше), выносятся фетвы, муфтии выступают с призывами и благословениями идти воевать в Украине и становиться «шахидами», защищая «отчизну».

– То есть, по сути, они ссылаются на идентичные суры Корана и говорят то же, что и украинские имамы, но применяют в пользу РФ?

– Да.

– Извините за этот традиционный и постоянный вопрос, но как вы оцениваете религиозность Кадырова?

– Никак не оцениваю. Это человек из TikTok, лицедей в чистом виде. Человек-неуч, не имеющий никакого религиозного образования. Впрочем, он и не претендует на то, чтобы быть религиозным авторитетом. Все его религиозные призывы к джихаду – это просто фон. Как фоновая музыка. А цель – давить на националистические чувства и гордыню. Кроме того, в последнем ролике он был реально невменяемым, даже «под чем-то». Вполне возможно, что он употребляет наркотики.

Имам и армия

– До 2022 года ДУМ АРК не имело собственной капелланской службы. Поездки имамов происходили время от времени и имели целью познакомиться с крымскими татарами-военнослужащими. Что изменилось за год?

– Многое. Недавно нам представили закон о капелланстве. Он сырой и построен на системе квот. Некоторые «мертвые» религиозные организации получили свою квоту, а ДУМ АРК – нет. Насколько мне известно, ДУМУ получило одно место. Официально у ДУМ АРК нет своего имама-капеллана, de facto – есть (шейх Сулейман Хайруллаев).

– В ноябре экс-муфтий ДУМУ «Умма» Саид Исмагилов предположил, что решение запустить собственную капелланскую службу ДУМ АРК приняло из-за появления оплачиваемых государством должностей. Прав ли он?

– Безусловно, этот фактор влияет. Командировку капеллана на передовую любой неприбыльной организации сложно постоянно финансировать. Следовательно, появление должностей – это дополнительная причина. Но не основная мотивация. Отныне капеллан, имеющий высшее образование, официально оформляется офицером и переходит в подчинение Главе капелланской службы. Без государственного финансирования мы бы такое не осилили, и эта деятельность не была бы системной.

Добавлю, что немало наших верующих-бойцов защищают нашу страну с оружием в руках и дополнительно выполняют функцию капелланов. Кроме того, я предполагаю, что в будущем мусульманские капелланы, которые возьмут оружие в руки, де-юре потеряют этот статус, ведь это недопустимо для капелланов по законам Украины. Все это о том, что основная мотивация мусульман – преодолеть зло XXI века, рашистов, и освободить всю нашу страну, включая Крым.

На юге проблемы

– Как полномасштабная война повлияла на мусульманские общины на юге Украины?

– Наша мечеть в Херсоне не пострадала. Как только город освободили от россиян, на второй день я уже был там. Многие члены общины выехали. Думаем возобновить служение в городской мечети. Все имущество и ковры наши верующие спрятали от оккупантов. Я общался с местными мусульманами, и они говорили, что россияне прибегли к ужасному мародерству. Выкрутили даже новые унитазы из больницы и вынесли медицинскую аппаратуру.

Руководителей мечетей россияне запугивают и допрашивают. По опыту имама общины «Бирлик» (с. Счастливцево Херсонской обл. – А.Г.) Рустема Асанова, российские допросы выглядят так. Сначала спрашивают, есть ли связь с украинскими националистическими организациями (АЗОВ, «Правый сектор» и т.д.). Потому что их формальная цель – это «денацификация» Украины. А дальше – возможная связь с Меджлисом и ДУМ АРК. В конце россияне склоняют к сотрудничеству с Эмирали Аблаевым, дают его контакт и заставляют подписывать документ о согласии на сотрудничество. Все это сопровождается мешком на голове, психологическим давлением и избиениями.

– По замыслу РФ, создание так называемого «муфтията новороссии» имело целью объединить лояльных России последователей ислама в Херсонской области. Поддержали ли его «в низах»? Пытаются ли сейчас россияне силой собрать мусульман под зонтиком этого псевдообъединения? Не повторение ли это мертворожденного «муфтията ДНР»?

– Очевидно, что крымские татары не поддержали «муфтият новороссии». Для меня также понятна роль Ахмеда Тамима в этом. Мы писали об этом на нашем сайте: упомянутые в этой статье лица, которые создавали «муфтият новороссии», имеют прямую связь с этим управлением, в котором господствуют пророссийские настроения. Но, в конце концов, последнее слово за органами безопасности нашей страны.

Или это повторение «муфтията ДНР»? Однозначно, ведь Россия оккупирует территорию поэтапно, что по сути является современной колонизаторской политикой рашистов. Сначала идет подготовительная работа пророссийских организаций (культурная оккупация). Далее – некая «идея фикс»: в 2022-м это была провальная «денацификация», которая использует также религиозный фактор.

Религиозная дипломатия

– Кто главный спикер российского ислама для международной аудитории?

– Думаю, что шейх Равиль Гайнутдин, руководитель Совета муфтиев Российской Федерации и председатель Духовного управления мусульман РФ. Используют также Талгата Таджутдина, председателя Центрального духовного управления мусульман. Это просто сумасшедший старец. На самом деле в России очень много муфтиев, их 81. Но эти двое – медийные.

– Мировой ислам. Что он знает о войне в Украине и через какие каналы узнает?

– К большому сожалению, среди иностранных мусульман в основном господствует мнение: «Какая разница? Неверующие воюют с неверующими. Из-за этого мусульмане не должны участвовать в этой войне». Именно поэтому нужна «религиозная дипломатия», чтобы разъяснять, что навязанная Россией война – это убийства мирного населения, террор и бомбардировки городов и их инфраструктуры, пытки и мародерство. Тем более, если мы говорим о религиозных кругах, то до сих пор сохраняется их определенная отстраненность от политики и потребления международных новостей.

Это огромный фронт работ. В мусульманских странах российская пропаганда работает чрезвычайно мощно. Не знаю, как им это удается, но, думаю, они вливают в это очень много денег. Точно есть пророссийские каналы.

Другой яркий пример – это хадж. Еще со времен оккупации 1783 года Россия коварно и хитро обыгрывала этот фактор. Что такое хадж? Это обязанность каждого мусульманина раз в жизни отправиться в Мекку. В 1783-м Российская империя не выдавала паспорта тем, кто стремился совершить хадж. Еще в то время!

Саудовская Аравия не признала оккупации Крыма и проголосовала за территориальную целостность Украины, но во время хаджа признает россиянами крымчан, которые взяли российские паспорта. И их можно понять, когда они говорят: «Это религия, мы в политику не вмешиваемся».

Но сложно понять именно украинскую сторону. Хадж в Украине – абсолютно монопольное дело. Давным-давно была выделена квота частной фирме, которой руководит иностранец. После оккупации Крыма он умудрялся брать паломников даже из России и Беларуси, которые ехали в составе украинской делегации. Да, я почти уверен, есть коррупция (но у меня доказательств нет). Это очень серьезная проблема, которую мы, ДУМ АРК, самостоятельно решить не можем. Я бьюсь над ней еще со времени назначения на должность. Мы писали в Минкульт, ГЭСС и МИД, но везде получали отписки.

Кроме монополии, в Украине очень высокая цена за хадж. Когда я неофициально встретился с сотрудниками Министерства хаджа в январе 2019 года, мне сказали: «Мы понимаем вашу боль, но без поддержки вашего государства вам ничего не удастся».

Чтобы вы понимали: в тот кабинет коллаборационистов из Крыма приводил за ручку сам посол РФ. Хотя это частная туристическая компания. Вывод какой? Россия уделяет этому вопросу огромное внимание. Кроме того, я уверен, что Москва дотирует хадж: еще до начала войны это стоило $2000–$2500, а в Украине – $4000–$4500.

Кроме того, украинская квота ничтожна, всего около 200 человек. Она не использовалась по причине высокой цены и монополии на рынке. Если бы, исключительно при поддержке государства, мы решили проблему с хаджем, это был бы огромный вклад в поддержку украинского взгляда на войну. Пока же у хаджа флага Украины нет. Просто представьте его в Мекке! Это совсем другая история.

Фотографии из архива Айдера Рустемова, его фейсбук-страницы