«Идея цифрового богословия – посадить за один стол цифровую культуру и богословие», — Питер Филлипс

Доктора Питера Филлипса и цифровое богословие объединяет не только то, что первый изучает второе. Компетентность ученого в своей сфере сложно поставить под сомнение: в респектабельном Даремском университете (Великобритания) он руководит специальным исследовательским центром, в фокусе которого изучение digital-религии, а в свободное время пишет статьи и книги на авангардные темы. Последняя его книга — "Библия, социальные медиа и цифровая культура". Во время визита исследователя в Киев РИСУ поговорила с Филлипсом о современной Библии онлайн, Церкви в СМИ и христианских ботах.

— Почему Вы решили изучать тему «социальные медиа и религия»? Зачем написали на эту тему книгу The Bible, Social Media And Digital Culture?

— Свои докторские изыскания я посвятил прологу Евангелия от Иоанна (1:1–18). Тем не менее, по их окончанию я уже преподавал Новый завет в Cliff College, протестантском учебном заведении на севере Англии, и постоянно размышлял, как именно Библия была представлена в онлайн-пространстве. Позже я получил работу в Университете Дарема и уже там начал исследования, приведшие меня к этой книге. Я действительно интересуюсь социальными медиа и Библией, а также ее интерпретацией в современном мире.

Себялюбие online

— В этой книге, которую я прилежно прочел, утверждается, что современная онлайн-аудитория стремится шейрить (share), добавлять в закладки (bookmark) и выделять (highlight; это функционал библейских онлайн-платформ – А.Г.) неконфликтные стихи недогматического и морального характера. Как это влияет на Церковь оффлайн?

— Хороший вопрос. Мое исследование концентрируется на вопросе, какие именно стихи люди предпочитают шейрить, добавлять в закладки и выделять в режиме онлайн. Однако во введении и первой главе книги поднимается целый пласт социологических знаний об изменениях Церкви оффлайн.

Исследование указывает на сдвиг, характерный и для онлайна, и для оффлайна. Кристиан Смит (американский социолог, профессор социологии в Университете Нотр-Дам) предположил, что большинство американских христиан разделяет систему верований, которую он называет «моралистическим терапевтическим деизмом» (МТД, в оригинале moralistic theurapeutic deism – А.Г.). Будучи лояльными этой форме христианства, молодые люди стараются не докучать другим, всегда идти средней дорогой и не мешать друг другу жить. Эта молодежь показывает друг другу свое отличное воспитание и прилагает все усилия, чтобы быть открытой, казаться позитивной и «терапевтичной» во всем, что делает.

Интересно, что такое поведение сложно обнаружить в онлайне. Светское интернет-пространство – это место, где люди довольно жестоки друг к другу, всегда готовы втоптать в грязь альтернативные точки зрения и обидеть ближнего. И именно в этом онлайн-контексте христиане действуют по-другому: они воплощают в жизнь христианскую нравственность, которая лечит и приносит исцеление, а не разделения: «Не мешай другому жить» и «Не будь ночным кошмаром ближнего твоего». Любопытно было бы узнать, влияет ли это на секулярное онлайн-пространство.

— В Украине именно Facebook стал основным местом диджитал-баталий. Как и Twitter в Соединенном Королевстве.

— Да, вероятно, Facebook остается очень враждебным пространством, однако точно не в той степени, что Twitter. Однако Facebook более социален. Эта сеть предлагает больше возможностей для контакта, тем более в сравнении с Twitter. Twitter – это своеобразный выставочный стенд для людей, готовых быть глашатаями своих воззрений, нежели для тех, кто готов поговорить.

— Насколько я понимаю, Вы солидарны с тезисом исследовательницы из York St John University Эстер Макинтош о недостатке исследований «результатов коммуникации христианского послания с помощью цифровых технологий, а также искажений этого послания, возможных при использовании медиа и, в особенности, их цифрового варианта» (С. 108 Вашей книги). Уточните, пожалуйста, о чем мы говорим? Какие искажения Вы уже наблюдали?

— Американский ученый Маршалл Маклюэн доказывал, что media is the message («средства информации и есть сама информация»). Другими словами, используемое для коммуникации средство информации зачастую заслоняет собой данные, которые сообщаются: телевизионное послание отличается от послания в искусстве.

Однако я придерживаюсь концепции «средство информации меняет сообщаемую информацию». Всегда имеют место искажения, потому что разные медиа обладают различным потенциалом делать то, что они делают. Касательно Библии тут интересно то, что, пользуясь социальными сетями, мы сместились с «декламационного»/доктринального (в оригинале – propositional – А.Г.) к преимущественно «терапевтическому» (в оригинале – therapeutic – А.Г.) способу использования библейских текстов. Популярные в соцсетях отрывки больше фокусируются на том, что верующие чувствуют, когда встречаются с Библией, Богом и/или живут христианской жизнью, нежели говорят о доктринах или действиях Божьих.

Итак, если вы присмотритесь к ключевым стихам Библии, которые чаще всего рекламируют или шейрят в онлайне, они тяготеют к типам «как я могу что-то сделать», «как я могу изменить свою жизнь», «как я могу изменить мир, в котором живу». В библейском отрывке Иоанна 3:16 этого нет: Бог отдал Сына Своего Единородного для спасения мира. Наиболее популярные в социальных сетях библейские отрывки повествуют о том, что я могу сделать, а не о том, что делает Бог. Фокус веры оттого концентрируется на моей личности, а это уже подпитывает индивидуализм. В противовес этому в Библии повествуется об истории Бога и Божьей деятельности в этом мире.

— Кажется, что признание отрывка Филиппийцам 4:6 «Не заботьтесь ни о чем...» самым популярным стихом в 2019 году (по версии YouVersion) делает Вашу гипотезу очень весомой.

— Верно. Платформа YouVersion обнаружила, что во многих странах стих Филиппийцам 4:6 в 2019 году был самым популярным. Мне видится это важным, так как это сигнализирует о том, какие именно отрывки люди ищут в библейских онлайн-приложениях. И это также одно из подтверждений, что Бог может утешить нас в наших тревогах.

— То, о чем Вы говорите, – это тенденция, характерная для англоговорящих стран, или все же тенденция всемирная?

— Нет, думаю, что это всемирное явление. Согласно последним цифрам, предоставленным YouVersion, «Не заботьтесь ни о чем...» оказался очень уместным библейским стихом для планеты, охваченной страхом, климатическими тревогами и политической нестабильностью, а также вопросами истины и фейковых новостей. В нем содержится действительно хорошее послание: вам не стоит беспокоиться, потому что Бог держит все в Своей руке. Однако сам стих об этом не говорит. В нем не утверждается, что Бог держит все в Своей руке. И он не о действиях Божьих. Этот стих увещевает нас не заботиться. Мы должны молиться Господу о том, что беспокоит, однако этот библейский стих не говорит о гарантированном вовлечении Бога. Этот отрывок о «не беспокойся», «не парься», а это уже «терапевтический» режим. Это о том, «как я могу улучшить свою жизнь и психическое здоровье», а не о Боге, который вмешивается в течение мира.

По данным платформы YouVersion, вышеупомянутый стих является самым популярным в приблизительно 20 странах и культурах, от Африки до Южной Америки, Европы и Азии. Итак, речь идет не об англоговорящем мире, а о явлении, характерном для множества языков и культур.

— Известно ли Вам что-либо об онлайн-потреблении христианского контента в государствах Восточной Европы? Знаете ли Вы ученых в этой сфере?

— Некоторые исследования YouVersion фокусируются на том, как именно верующие в разных странах шейрят, добавляют в закладки и выделяют библейские отрывки. А в 2017 году журнал «Христианство сегодня» опубликовал статью, в которой были названы самые любимые в 88 странах стихи. Вот некоторые результаты:

• Украина: «И будет это благоугоднее Господу, нежели вол, нежели телец с рогами и с копытами. Увидят это страждущие и возрадуются. И оживет сердце ваше, ищущие Бога» (Псалом 68:30–33).
• Россия: «Когда я говорил: "колеблется нога моя", – милость Твоя, Господи, поддерживала меня. При умножении скорбей моих в сердце моем, утешения Твои услаждают душу мою» (Псалом 93:18,19).
• Чехия: 1-е Коринфянам, гл. 10.
• Словакия: «Ибо отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня. Научи меня, Господи, пути Твоему и наставь меня на стезю правды, ради врагов моих» (Псалом 26:10,11).
• Польша: 2-е Коринфянам, гл. 7.

Как видите, стихи разноплановые, однако большинство фокусируется на разных отрывках из книги Псалмов, исследующих личные качества Бога и веру христиан в Него. Думаю, нужно интенсивнее исследовать параметры библейской грамотности и цифрового использования Писания в странах Восточной Европы. К сожалению, мне неизвестны имена людей, которые занимаются этим в указанном регионе.

Цифровые колумбы

— Вы являетесь одним из немногих лекторов программы «Цифровое богословие», которую в 2018 году запустил Христианский центр «Реалис». Что изучает эта дисциплина и кто те колумбы, которые прокладывают новые маршруты?

— Идея цифрового богословия заключается в том, чтобы посадить за один стол цифровую культуру и богословие, а затем обдумать, что они могут сказать друг другу. Общается ли богословие с диджитал-культурой? И как цифровая культура отвечает теологии?

Небольшой пример: жив еще спор, может ли Бог использовать технологии или же они, человеческое творение, всецело принадлежат дьяволу. Но мы верим, что, как утверждает Библия в Ефесянам 4:6, существует один Бог во всем, через всех и во всех нас. Следовательно, я верую в то, что Господь должен присутствовать в технологиях и что Он должен через них говорить. Именно поэтому Божье присутствие искупает технологии. Если же Бог – в технологиях, то и мы можем встретиться с Ним сквозь эти технологии.

Может ли Господь говорить с нами через соцсети, алгоритмы данных и искусственный интеллект? В 2019 году, в том числе с помощью анонимного опроса, мы попросили христиан в Англии и Сингапуре рассказать, встречал ли кто-либо Бога в онлайне. 69% респондентов из Великобритании ответили утвердительно, из Сингапура – 71%. Разумеется, любопытно узнать, что люди подразумевают под «ощущением Бога», но очевидно, что христиане открыты к встрече с Богом в интернете.

С другой стороны, нам нужны богословы, которые, положив цифровую культуру под микроскоп, задаются вопросом: «А каковы последствия интернета, Facebook, Twitter и власти цифрового маркетинга?» Цифровой маркетинг, задуманный как инструмент, как заставить человека купить товар или услугу, продвинулся весьма далеко. «Можем ли мы ожидать от цифровой культуры истину или же вокруг нас исключительно манипуляции? Действительно ли Facebook, Twitter и маркетинг пропагандируют образ жизни, который на пользу людям (в оригинале pro-humanexistence – А.Г.)? Говорим ли мы тут о том, каким образом люди могут расти и приближаться к Богу? Или же цифровой маркетинг – это, прежде всего, набор инструментов для выкачивания денег и кражи личной информации пользователей? Как мы реагируем на такое понимание правды корпорацией Facebook, которая позволяет процветать ложным новостям? Совместимо ли это с христианской верой? Или несовместимо?» Знаете, сам Пилат спросил: «Что есть истина?» И Иисус имел с ним общение на эту тему. Для христианства вопрос истины очень важен. Означает ли это, что тропинки Facebook и церкви должны разойтись? На мой взгляд, нет, Бог может искупить технологии.

Кто трендсеттеры? Их действительно много, и их перечисление займет много времени. Кроме того, основана Глобальная сеть по изучению цифрового богословия (Global Network for Digital Theology), объединяющая более полусотни специалистов. Пару имен: профессор Хайди Кемпбелл (Heidi Campbell) является выдающейся исследовательницей цифровой религии в США. Весомо наследие доктора Тимоти Хатчинса (Timothy Hutchings), особенно его потрясающая докторская диссертация (и уже книга) о создании онлайн-церкви. Доктор Бекс Льюис (Bex Lewis) – ведущий мыслитель на тему использования технологий, богословия и маркетинга, работает в Manchester Metropolitan University и исследует цифровое богословие. Упомяну профессора Паулин Хоуп Чион (Pauline Hope Chong) из Аризоны, которая исследует аналогичные темы, профессора Стюарта Гувера (Stewart Hoover) из Университета Колорадо, Стивена Гарнера (Steven Garner) из Новой Зеландии, Йонаса Курлберга (Jonas Kurlberg) из Швеции, Кетрин Шмидт (Katherine Schmidt) из Нью-Йорка, Эркки Сутинен (Erkki Sutinen) из Финляндии. Роланд Чи (Roland Chai) и Пак Ва Лей (Pak Wah Lei) из Сингапура развивают модель цифрового богословия в контексте Юго-Восточной Азии. В целом, это развивающаяся сфера исследований, и мы прилагаем все усилия, чтобы к ним привлекать как можно больше людей.

— В Вашей книге упоминается множество исследований в сфере цифрового богословия. Принимают ли западные церкви их во внимание, когда формируют свою позицию по широкому спектру вопросов – от искусственного интеллекта до трансгуманизма? Или же их печатают только для академических читателей?

— Цифровое богословие как область знаний является своеобразной перемычкой между академической теорией и церковной практикой. Есть важная задача вовлечь церковных практиков в дискуссию с академиками.

В позапрошлом году в Дареме мы провели семинар «Миссия Бога в цифровую эпоху». Пришло более 60 человек, это была «смесь» академиков и практиков, которые занимаются исследованием миссии в эпоху господства цифры. Временами церковь принимает такое к сведению. Мы радуемся, когда она это делает.

— Некоторые эксперты утверждают, что Папа Франциск зарекомендовал себя идеальным цифровым проповедником, чьи короткие твиты отлично подходят для соцсети и очень влиятельны. Тем не менее, Католическая Церковь остается догматически неизменной. Можно ли, с одной стороны, ориентироваться на диджитал и, с другой стороны, быть богословски «декламационным» (консервативным)?

— Соглашусь с мыслью, что Папа Франциск – великолепный коммуникатор в эпоху диджитала. Он хорошо овладел социальными медиа и окружил себя компетентными специалистами, подсвечивающими его достоинства.

Он любит людей, и это становится очевидно, когда знакомишься с его медиа-проявлениями. Он умело реагирует на разные ситуации. Я считаю, что Католическая Церковь постепенно и медленно меняется. Однако я не утверждаю в своем исследовании, что сдвиг с доктрины в сторону «терапии» обязательно хорош сам по себе. Место остается и для первого, и для второго. Я верю, что Церковь не должна воспроизводить с зеркальной точностью современную ей культуру. Она также должна восставать против этой культуры и утверждать, что Царство Божье не синоним светского государства. По сути, я не удивляюсь, когда вижу в твитах Папы Франциска и любовь к людям, и поддержку церковных доктрин.

— По каким вопросам «цифровые богословы» спорят друг с другом, расходясь во мнениях?

— Не уверен, что у нас достаточно общения на темы, где наши позиции расходятся. В целом, есть спор о том, откуда берет источник интернет (от Бога или дьявола). Мы не соглашаемся друг с другом на тему политики (правой и левой) и в том, какой политический вектор является опасным (прогрессивный, консервативный и так далее). Также мы спорим о том, можно ли искупить Facebook и стоит ли продолжать с ним работать (или же мы должны создать что-то новое, свое). Может ли церковь быть в онлайн-пространстве или же она должна быть в физическом мире. Могут ли святые дары преподаваться онлайн или только оффлайн. В целом, не удивляйтесь этим препирательствам, поскольку богословы всегда не соглашаются друг с другом. Им нравится дискутировать, и они должны этим заниматься.

Дискуссии о религии, технологиях и этике всегда будут обнажать разные взгляды вне зависимости от традиции и сферы научных изысков.

Medium changes the message

— Поделитесь, пожалуйста, успешными и неудачными историями исследования онлайн-религии.

— Как я отмечал ранее, медиа (избираемый вами канал коммуникации сообщения – радио, ТВ, соцмедиа, искусство) изменяют сообщение. Это означает вот что: как только вы принимаете решение использовать тот или иной медийный инструмент, вы, в конце концов, обнаруживаете, что следуете этим установленным медиаправилам.

В своей книге «Развлекаемся до смерти» Нил Постман утверждает, что у нас больше нет серьезных медиа, так как все скатилось к развлечениям, популярности и селебритиз. Это непременно означает, что, если мы начинаем коммуницировать нашу веру в терминах селебрити, мы обязательно окажемся в ситуации, когда делаем акцент на том, что удовлетворяет, развлекает и восхищает людей. При использовании популярных медиа для рассказа о христианстве возможно ее загрязнение тем, что характерно для культуры селебрити. Вы это видели на примере разговоров об обращении в веру таких поп-звезд, как Канье Уэст или Джастин Бибер. Современные социальные сети настолько сильно влияют на содержание нашего нарратива, что этот нарратив веры оказывается в плену селебрити-культуры (как и остальная часть нашей жизни). А это означает, что мы утратим более радикальное и глубокое понимание богословия, питающего нашу веру.

По сути, это тот же аргумент, связанный с «терапевтическим» креном: мы окажемся в центре экзальтированной религиозной системы, существующей для развлечения.

Этого добра полно в телевизоре: выборы в Великобритании концентрировались не на истине, а на лжи и обмане. И речь шла не о политиках (в оригинале – policies – А.Г.) и правде, а о развлечениях.

Используя медиа, религии стоит быть осторожной. Медиа изменяет или искажает то, что мы пытаемся сообщить (и нашу религию тоже). Нам стоит быть внимательными, четко коммуницировать столпы нашей веры и работать со всеми форматами медиа.

— Говорите ли Вы тут о создании своих собственных медиа?

— У Церкви есть вариант выбрать метод, как она пользуется средствами массовой информации. В теории технология не определяет то, как мы ее используем. Мы ее формируем. А обществу присвоена задача управлять и адаптировать технологию для пользы людям. Таким образом, нам не нужно создавать собственные религиозные СМИ, однако стоит «лепить» медиа, то есть призывать их соответствовать выработанным стандартам. Итак, если вы хотите практиковать доктринальную веру, связанную с общинной жизнью, кротостью и справедливостью, вам нужно применять эти принципы, когда вы представляете церковь перед любым средством массовой информации.

Все, что вы говорите, печатаете, творите или же размещаете в социальных сетях, должно резонировать с вашим мировоззрением – общинностью, кротостью и справедливостью. В церкви вы бы иной раз и отдали предпочтение известным в СМИ селебритис, но выберите команду, состоящую из простых людей разного возраста и с разным социальным и психическим бэкграундами. Вы заранее побеспокоитесь о возможности активной проповеди в онлайне, чтобы ваше послание могли услышать многие другие люди. Вы исследуете разные варианты поклонения и будете сопротивляться «поклонению-развлечению» как единственно возможному варианту Богопоклонения. Ваше Богослужение обретет глубину.

— Кто, на Ваш взгляд, достиг успехов в этой сфере?

— Есть несколько выдающихся подкастеров, которые делают хорошее дело. Тут я вспоминаю о Шейне Клейборне из США, который пытается оказывать сопротивление «селебритизации» религии и фокусируется на вопросах этики и тех, кто оказался на маргинесе общества. Также думаю о Тиме Келлере из Нью-Йорка или Джоне Пайпере – оба воспользовались возможностями онлайн-служений, чтобы толковать и применять Евангелие. Кроме того, Том Райт из Англии предлагает своим читателям стройную систему, концентрирующуюся на серьезности и культурной важности христианства. Церковь Англии успешно работает в онлайн-пространстве и предпринимает попытки охватить разные слои населения в надежде вернуть их в церковные стены.

Я наблюдаю достойную всяческой поддержки попытку не «селебритизировать» (Церковь – А.Г.) и не выпячивать одного-единственного лидера, а демократизировать Церковь, чтобы она выросла во влиятельную институцию.

БеззаБОТное будущее

— Кажется, что будущее будет похоже на картины, представленные в фильмах «Первому игроку приготовиться» или «Призрак в доспехах». Есть ли какие-либо «красные линии» в использовании Церковью цифровых технологий? За исключением, разумеется, неэтичного поведения в сети.

— Я не уверен, что «Первому игроку приготовиться» или «Призрак в доспехах» могут служить моделью будущего. Аннали Невиц в своей статье в New York Times задала вопрос: «А куда движутся социальные сети?» Она убеждена, что Facebook и Twitter угаснут. Их место могут занять такие виды социальных медиа, в рамках которых мы предпочтем дискуссии в группах. То есть, мы окажемся бок о бок с социальными медиа, которые не сможет контролировать ни одна организация. У нас будут соцсети – демократические по естеству и управляемые индивидуумами. Итак, мы открываем себя группам людей. 

Если это так, то нам следует задать вопрос: «Могут ли соцсети существовать в демократическом и социальном ключе?» Множество компаний и государств манипулировали социальными сетями (Facebook etc) для распространения ложных новостей и искусственного формирования общественного мнения. Многие люди решили удалиться из них именно поэтому. Если все это станет стабильным трендом, мы утратим возможность пользоваться по-настоящему всемирной коммуникацией.

Хотя, может быть, это единственный метод немного замедлить скорость вращения мира. Перед нами большие проблемы: по всеми миру в Facebook зарегистрировалось уже более 2 млрд человек, все движется без остановки и очень быстро. Кажется, мы получили довольно хаотичную версию маклюэновского «глобального села». Но означает ли это поворот лицом к более медленному формату мира и, в особенности, новостей? К более медленной форме вовлечения, которая больше не предполагает постоянных уведомлений из социальных сетей и нужды мгновенно отвечать на свежий твит, снэпчат или пост в Facebook. Можно ли замедлить скорость вращения мира? Вероятно, истинная церковь потребует именно этого. Для блага людей и жизни.

Одна из этих «красных линий» касается этики и смежных вопросов: как мы воплощаем ее в практику применительно к верованиям людей и что происходит в контексте мира с правами человека. К примеру, в так называемых прогрессивных государствах есть права ЛГБТК. Эти права отвергаются или, по крайней мере, им сопротивляются во многих иных регионах. Решится ли Церковь отвергнуть социальные медиа, поскольку те выбирают ту или иную сторону в этом конфликте? Итак, «прогрессивная» Церковь может отказаться от социальных сетей, поскольку те стали «консервативными». Или «консервативная» Церковь может прекратить пользоваться «прогрессивными» соцсетями. Просто представьте онлайн- и оффлайн-церкви, которые взаимодействуют с социальными сетями по этическому принципу.

Деньги – это еще один большой вопрос о том, в какое будущее мы идем. Верен ли тезис, что социальные медиа и капитализм в целом отняли у нас слишком много денег, которыми пользуются преимущественно обеспеченные корпорации, а не бедняки и маргиналы? Я считаю, что, если Библию отвергают и относятся к ней как к источнику языка ненависти, ею уже невозможно пользоваться онлайн. Именно это отвержение и может быть «красной чертой». Именно такие ситуации могут вытеснить церковь в оффлайн-пространство.

— Может ли христианин пользоваться троллями и ботами?

— Итак, тролли… Мерика Роуз, моя подруга (и старший лектор отдела теологии, религии и философии Университета Винчестера – А.Г.), однажды высказалась, что Иисус был троллем.

В самом начале этот термин обозначал тех, кто задавал провокационные вопросы и баламутил народ. Разумеется, сейчас термин в этом смысле не используется, и я не думаю, что Иисус был троллем в современном понимании.

Сегодня мы высказываемся о троллях как о преисполненных ненавистью людях, которые распространяют в сети негодный, вредный контент. На мой взгляд, христиане не могут быть троллями в таком ключе. Также христианам не следует управлять ботами, цель которых – манипулировать социальными медиа или повышать рейтинг публикаций в соцсетях. Христиане должны оставаться христианами. Они должны оставаться верными себе, своей природе и тому новому человеку, сотворенному Богом. Бот (и часто тролль) стремится скрыть свою личность или скрыться за чужой личностью. Использование ботов или онлайн-активность в качестве тролля несовместима с христианским вовлечением в социальные медиа, поскольку они должны быть социальными – речь идет о тебе и обо мне, пытающемся быть максимально прозрачным для коммуникации с тобой с помощью девайсов. В этой связи напомню, что троллей и ботов связывают с ложными новостями и оскорбительными комментариями, что весьма далеко от принципа любви – принципа, который является нервной системой Церкви. Потому я уверен, что использование троллей и ботов несовместимо со статусом христианина.

— Могу ли я в социальных сетях пользоваться другой идентичностью?

— Это уже интересно. Я общался со множеством пасторов и спрашивал: «Можно ли иметь две разные идентичности: личную (Питер Филлипс) и корпоративную (Преподобный П. Филлипс)?»

Проблема заключается в том, что это измена себе самому. Почему вы хотите разделить себя на части? Хотите ли вы говорить то, что не хотели бы, чтобы услышали члены вашей общины? Это опасно, поскольку в Интернете нет ничего тайного. Кроме того, разделение идентичностей весьма сложно поддерживать. Очень вероятно, что вас уличат в существовании обоих аккаунтов. И репутационные потери будут существенными, если люди обнаружат, что в одно и то же время с этих аккаунтов публиковались разные месседжи. Кто может вместить две идентичности? Итак, поскольку Бог нас знает как облупленных и поскольку мы должны быть уверенными в нашей совместной с Богом идентичности, в мире социальных медиа лучше иметь одну идентичность.

Беседовал Алексей Гордеев