Стаття Хведора Вовка побудована на матеріалах, зібраних ним під час його півторамісячної етнографічної подорожі 1909 року по повітах сучасних Волинської, Житомирської і Рівненської областей та вийшла друком у «Материалах по этнографии России» за 1910 рік
Джерело: Овруч. Сторінки історії
Хведір Вовк по праву є одним з найвидатніших представників українського народознавства кінця XIX – початку XX ст. Патріархом української етнології його називають завдяки як закладеним ним підвалинам теоретичних засад науки, так і колосальному творчому доробку, що налічує, за різними підрахунками, понад 600 праць (виданих мовами багатьох європейських народів). Учений світового рівня, Хведір Кіндратович Вовк отримав прижиттєве міжнародне визнання: був доктором Сорбонни, Каннського та Петроградського університетів, лауреатом премії Годара (1901), лауреатом премії К. Бера (1906), кавалером Великої золотої медалі ім. П. Семенова-Тянь- Шанського (1916), кавалером найвищої нагороди Франції – ордена Почесного легіону (1916), членом понад десятка міжнародних наукових товариств і комісій.
Серед народознавчих робіт Хв. Вовка, що з’явилися друком у петербурзький період його діяльності, – низка досліджень на регіональну тематику. Зокрема, дослідження про давнє церковне будівництво на Волині, було видрукувано в «Материалах по этнографии России» за 1910 рік, які виходили в Санкт-Петербурзі за редакцією Хв. Вовка.
Стаття побудована на матеріалах, зібраних дослідником під час його півторамісячної етнографічної подорожі 1909 року по повітах сучасних Волинської, Житомирської і Рівненської областей, а також на публікаційних роботах П. Мартиновича і В. Горленка, Г. Павлуцького, В. Щербаківського, Є. Сіцінського, М. Теодоровича, М. Макаренка та ін. Різнобічну допомогу вченому в зборі матеріалів для розвідки надали члени Товариства дослідників Волині – В. Кравченко, О. Фотинський, Ф. Штейнгель.
Через обмаль наявних у його розпорядженні матеріалів Хв. Вовк робить лише побіжний огляд дерев’яної церковної архітектури, сподіваючись, що навіть зібрані ним факти вже «можуть привести до деяких висновків і <…> посприяти подальшому вивченню Волині» ш. Розвідка не містить мистецтвознавчого аналізу церков, оскільки автор підходить до висвітлення питання передусім як етнограф: на основі обстежених ним пам’яток намагається зробити їх класифікацію (за кількістю зрубів та бань), виявити ґенезу розвитку та відтворити еволюцію дерев’яних церков Волині; окреслити як власне їх регіоонально-українську специфіку, так і елементи можливих запозичень. Ця методика дещо дисонувала з притаманним дослідникам попередньої доби «романтичним замилуванням старовиною»; демонструвала новий, досить критичний підхід до оцінки пам’яток національної культури. В аналітичному огляді й оцінках Хв. Вовка висловлюються здогадки й припущення про можливі іншоетнічні культурні запозичення в царині місцевої культової архітектури, що віддзеркалювало вплив на вченого теорії «культурних кіл» і сформованих на той час уявлень про циркулювання культурних реалій.
Проте Хв. Вовк не сприймає цю теорію безапеляційно, для його висловлювань характерна гіпотетичність і обережність формулювань (через недостатність фактичних даних). Дослідник вказує на трансформації – місцевої традиції дерев’яного храмобудівництва під впливом соціально-економічних реалій; відзначає потенційну можливість їх самобутнього розвитку: «Кам’яні храми грецької побудови і особливо хрестового плану завжди мали послуговувати ідеалом дерев’яних церков України, що, звичайно, не заважало цим останнім розвиватись абсолютно самобутнім чином і витворитися в оригінальний архітектурний тип
Вступне слово із статті Ганни Скрипник “Хведір Вовк і Українська народознавча наука“
Далі текст мовою оригіналу, російська дореформена.
Въ одной изъ первыхъ по времени и едва ли не наиболѣе удачныхъ попытокъ изслѣдованія украинскихъ церквей старинной постройки [i]) Волынь названа “областью безмѣрно богатою и совсѣмъ еще не тронутою” въ этомъ отношенш. Въ полной справедливости этого мнѣнія мнѣ пришлось убѣдиться лѣтомъ прошлаго года во время моей этнографической экскурсіи по Волыни или, лучше сказать, по ея центральной и сѣверной частямъ. Имѣя въ своемъ распоряженіи всего около шести недѣль, я могъ удѣлять церковной архитектурѣ очень немного времени, причемъ мое вниманіе привлекали только старинныя церковный сооруженія, такъ какъ новыя врядъ ли могутъ заинтересовать не только этнографа, но и кого бы то ни было своей безцвѣтной шаблонностью казенной архитектуры. Кромѣ того, къ несчастно, оказалось, что и я уже опоздалъ: изъ того, о чемъ говорили съ такой любовью гг. Мартиновичъ и Горленко, уцѣлѣло уже немного, и едва ли не самые лучшіе образцы стариннаго украинскаго церковнаго зодчества уже исчезли, оставивши послѣ себя память только въ заботливо сдѣланныхъ въ свое время фотографіяхъ Городецкаго Музея барона Ѳ. Р. Штейнгеля, за любезное сообщеніе которыхъ нашему Отдѣлу Русскаго Музея Императора Александра III я и спѣшу выразить ему самую сердечную благодарность.
Такимъ образомъ, предлагаемые мною матеріалы не могутъ быть ни полными, ни достаточно обстоятельными съ точки зрѣнія исторіи развитія нашей церковной архитектуры. Но желаніе пополнить, хотя въ извѣстной степени, существующій въ наукѣ пробѣлъ относительно старинныхъ волынскихъ церквей[ii]), заставляетъ меня не откладывать опубликованіе собранныхъ мною фактовъ,—тѣмъ болѣе, что и въ настоящемъ своемъ видѣ они могутъ привести уже къ нѣкоторымъ заключеніямъ и, во всякомъ случаѣ, поспособствуютъ дальнѣйшему изученію Волыни въ этомъ отношеніи.
Въ упомянутой выше замѣткѣ гг. Мартиновича и Горленко, помѣщенной въ такомъ мало распространенномъ изданіи, какъ епархіальныя вѣдомости, и потому, кажется, совершенно незамѣченной позднѣйшими изслѣдователями украинской церковной архитектуры,—говорится, что „наиболѣе рѣзкими типическими особенностями отличаются» на Украинѣ „старинныя деревянный трехглавый и пятиглавыя церкви”, въ которыхъ „каждая глава выстроена какъ бы на отдѣльномъ корпусѣ, сообщенномъ съ главнымъ корпусомъ зданія”.
На существованіе трехъ срубовъ въ основномъ строеніи старинныхъ украинскихъ церквей указываетъ также и проф. Г. Г. Павлуцкій[iii] В, связывая это обстоятельство съ фактомъ трехкупольности. Наконецъ, авторъ одного изъ новѣйшихъ опытовъ изслѣдованія украинской церковной архитектуры г. В. Щербаковскій[iv] строитъ свою классификацію старинныхъ украинскихъ церквей, очевидно, на количествѣ срубовъ, хотя называетъ ихъ все-таки по количеству куполовъ — одно-, дву-, трех-, пятии- девятикупольными.
Приводимые г. Щербаковскимъ три примѣра извѣстныхъ ему однои двукупольныхъ (или, правильнѣе, однои двусрубныхъ) церквей не представляются намъ достаточно доказательными, такъ какъ однокупольная церковь въ м. Торговицѣ, Уманск. у., Кіевск. губ., имѣетъ, кромѣ основного сруба, еще алтарную абсиду, а двѣ двухкупольныя (въ с. Гнильцѣ—Сквир. у. и въ Снижкахъ — Таращ. у., Кіев. г.) извѣстны ему только по описаніямъ, причемъ объ одной изъ нихъ онъ самъ говоритъ, что, когда онъ ее видѣлъ въ дѣтствѣ, то она казалась ему трехкупольною. Какъ бы то ни было, если такія однои двусрубныя церкви когда-нибудь и существовали на Украинѣ, то развѣ случайно и, во всякомъ случаѣ, были въ высшей степени рѣдки, если не считать простѣйшихъ церковныхъ сооруженій въ видѣ односрубной часовни или хаты съ крестомъ на крышѣ, замѣнявшихъ, а иногда замѣняющихъ церкви и теперь въ исключительныхъ обстоятельствахъ, какъ мнѣ пришлось, напр., это видѣть лѣтъ около 30-ти тому назадъ въ с. В. Дунавцѣ въ Добруджѣ: тамъ церковь была въ видѣ обыкновенной хаты съ крестомъ на крышѣ и съ походнымъ иконостасомъ на полотнѣ— внутри. Затѣмъ, церкви съ количествомъ куполовъ болѣе пяти также встрѣчаются на Украинѣ въ видѣ чрезвычайно рѣдкаго исключена.
Поэтому, намъ приходится остановиться на характеристик старинныхъ украинскихъ церквей, данной гг. Мартиновичемъ и Горленкомъ, а именно на раздѣленіи ихъ на трехглавый и пятиглавыя или, лучше сказать, на трехсрубныя и пятисрубныя. Но въ это раздѣленіе необходимо внести поправку въ видѣ причисленія къ первой категоріи однокупольныхъ церквей, состоящихъ, тѣмъ не менѣе, изъ трехъ срубовъ, причемъ восточный и западный срубы почти всегда увѣнчаны по концамъ маленькими крестиками, тогда какъ надъ среднимъ всегда есть куполъ или хотя небольшая башенка съ куполомъ. Въ этомъ порядкѣ мы и разсмотримъ старинныя церковный сооружена, найденныя нами на Волыни.
Наиболѣе простыми церковными сооруженіями въ этой мѣстности являются, прежде всего, часовни на кладбищахъ. Рис. 1-й представляетъ видъ кладбища возлѣ с. Заболотья, Ковельскаго у. Какъ само кладбище, такъ и находящаяся посреди его „капличка”— происхожденія очень недавняго, но послѣдняя, очевидно, построена по старинному образцу, въ видѣ почти квадратнаго сооруженія изъ одного сруба съ четырехскатной крышей и небольшой луковицеобразной маковицей наверху. Противъ обыкновенія, капличка’ эта не имѣетъ даже „ганка”, который постоянно встрѣчается въ этого рода постройкахъ, — т.-е. небольшого крылечка или сѣней у входа.
Въ болѣе древней и болѣе сложной формѣ мы встрѣчаемъ подобное же сооружена на кладбищѣ въ м. Славутѣ, Заслав, у. Эта старинная, хотя и сильно обновленная постройка (рис. 2) сохранила еще свою „опасань”, поддерживаемую рядами деревянныхъ столбиковъ. Крыша — четырехскатная шатровая, съ небольшимъ восьмерикомъ и шапкообразной маковицей наверху.
Наибольшей же древностью и особенной оригинальностью отличалась—теперь, какъ мы слышали, разрушенная уже—кладбищенская капличка въ с. Высоцкѣ, Ровен, у., фотографію которой (рис. 3 и 4) мы получили отъ бар. Ѳ. Р. Штейнгеля. Планъ ея, насколько можно судить по фотографіи, представлялъ собою нѣсколько вытянутый шестиугольникъ; ея крыша изъ драницъ значительно выдавалась со стороны входа, образуя надъ нимъ висячій навѣсъ, увѣнчанный небольшой колоколенкой на четырехъ столбикахъ, поддерживавшихъ низенькій восьмерикъ, къ которому снизу придѣланъ былъ маленькій навѣсикъ изъ драницъ и сверху восьмигранная шлемообразная маковица [v]. Два окна, находившіяся высоко, почти подъ самой крышей, были пробиты въ заднихъ стѣнкахъ сруба, которыя сходились угломъ, образовавшимъ нѣчто въ родѣ абсиды.
а) Трехсрубныя—однокупольныя.
Церкви этого рода на Волыни построены всѣ по одному общему плану (рис. 5) и составлены изъ трехъ, почти всегда квадратныхъ, срубовъ, расположенныхъ въ одну линію, съ востока на западъ, изъ которыхъ восточный всегда округленъ срѣзанными углами, образуя абсиду, а къ западному очень часто пристроено небольшое продолженіе въ видѣ притвора или сѣней. Въ отношеніи покрытія эти церкви могутъ быть раздѣлены на двѣ категоріи: одна имѣетъ крышу, общую для всѣхъ трехъ срубовъ, въ другихъ же каждый срубъ имѣетъ свое отдѣльное покрытіе: средній — куполовидное, а боковые — двускатное, съ закругленіемъ, на алтарномъ концѣ и обрубленное въ видѣ фронтона — на входномъ.
Церковь Архистр. Михаила въ с. Немировкѣ, Овруч. у. (рис. 6), построена въ 1760 г. Всѣ три сруба подъ одною общею крышею, въ настоящее время, изъ жести. Планъ этой церкви уцѣлѣлъ вполнѣ, но стѣны,— образующія немного ниже крыши совершенно своеобразный уступъ, который, впрочемъ, врядъ ли можетъ быть объясненъ закрытіемъ „опасані“,—вѣроятно, представляютъ собою результатъ позднѣйшей реставраціи. Колокольня, о которой мы скажемъ нѣсколько словъ далѣе въ своемъ мѣстѣ, сохранилась, повидимому, въ своемъ первобытномъ видѣ.
Церковь Архистр. Михаила въ с. Повитьѣ (Повітьте), Ковельск. у. (рис. 7), построенная въ 1782 г., состоитъ также изъ трехъ срубовъ подъ одной общей двускатной крышей (теперь желѣзной), посреди гребня которой поставлена четырехугольная башенка съ двумя окнами, когда-то четырехгранной пирамидальной крышей и маковицей въ видѣ южно-русскаго шлема, на очень низенькомъ восьмерикѣ. Съ западной стороны въ 1885 г. пристроены подъ отдѣльной, двускатной же, крышей — сѣни.
Церковь Архистр. Михаила въ с. Замшанахъ, Ковельск. у. (рис. 8), построенная въ 1809 г., даетъ намъ вполнѣ типичный видъ алтарной абсиды храма съ ея пятистороннимъ срубомъ и пятискатной же крышей. Пристройки съ боковъ, позднѣйшаго происхожденія, сразу выдаютъ себя своей несимметричностью и безвкусіемъ.
Церковь Ч. и Ж. Креста Господня въ с. Заболотьѣ (Заболотьте), Ковельск. у. (рис. 9), построенная въ 1795 г., имЬетъ очень много общаго съ предыдущими, но отличается отъ нихъ уже не четырехугольною, а восьмиугольною башенкою и такими же куполомъ и маковицей. Окна средняго сруба помѣщены выше, чѣмъ окна въ алтарѣ и въ „бабинцѣ“. Церковь эта составляетъ исключена еще въ томъ отношеніи, что одѣвающія ее сверху шелевки (тесъ) помѣщены не въ вертикальномъ направленш, какъ обыкновенно, а въ горизонтальномъ.
Церковь св. Великом. Евстафія въ м. Турійскѣ, Ковельск. у. (рис. 10), построенная въ 1662 г. и ремонтированная въ 1858 г., интересна для насъ въ томъ отношеніи, что часть ея крыши, соотвѣтствующая среднему срубу, начинаетъуже замѣтно обособляться, принимая очертанія четырехсторонняго шатроваго купола, на который насажена четырехугольная же башенка съ тоже четырехугольно-пирамидальною маковкой.
Церковь св. Параскевы въ с. Залисахъ (Заліси), Ковельск. у. (рис. 11), построенная въ 1794 г., очень характерна, въ сравненіи съ предыдущею, дальнѣйшимъ развитіемъ и, наконецъ, полнымъ обособленіемъ покрытія своего, нѣсколько повышеннаго сравнительно съ прочими, средняго сруба. Это покрытіе образуетъ уже вполнѣ самостоятельный пирамидально-четырехсторонній шатровый куполъ съ небольшимъ восьмерикомъ и соотвѣтственной маковицей, древне-южно-русской формы. Покрытія остальныхъ двухъ срубовъ сохраняютъ вполнѣ свою прежнюю форму, но въ высоту достигаютъ лишь края повышеннаго средняго сруба. Покрывающія срубы тесины расположены въ горизонтальномъ направленіи.
Церковь св. Ап. Іоанна Богослова въ с. Татарновичахъ, Овруч. у. (рис. 12), построенная въ 1805 г., имѣетъ тотъ же характеръ, какъ и церковь въ Турійскѣ, съ той разницей, что здѣсь выходящая изъ пирамидально-четырехскатной части крыши средняго сруба башенка уже не четырехсторонняя, а восьмигранная, причемъ куполъ соотвѣтственной восьмерику конструкціи уже значительно модернизированъ. Колокольня этой церкви, какъ мы увидимъ далѣе, гораздо болѣе удержала свой архаическій характеръ.
Церковь св. Николая Чуд. въ г. Овручѣ, построенная въ 1748 г. и, къ сожалѣнію, теперь уже не существующая, была превосходнымъ образцомъ старинной деревянной архитектуры на Украинѣ. Фотографія Городецкаго Музея бар. Ѳ. Р. Штейнгеля (рис. 13), любезно предоставленная въ распоряженіе Этногр. Отдѣла, передаетъ ея конструкции въ видѣ чуть-чуть уже попорченномъ прибавленіемъ къ южной и, вѣроятно, и къ сѣверной ея сторонамъ совершенно излишнихъ пристроечекъ, но нельзя не сказать, что и эти пристройки придѣланы къ ней достаточно гармонично и почти не портятъ общаго впечатлѣнія. Часть крыши, соотвѣтствующая среднему срубу, и здѣсь имѣетъ еще четырехсторонне-пирамидальную форму, но эта усѣченная пирамида значительно скрадывается полнымъ развитіемъ восьмерика и восьмиграннаго же, еще гонтоваго, купола, къ счастію, не подвергшагося деградаціи вслѣдствіе замѣны дерева желѣзомъ. Вся постройка отличается замѣчательной выдержанностью, гармоничностью и благородствомъ формъ, заставляющими жалѣть о томъ варварствѣ, съ которымъ, въ стремленіи стереть всѣ мѣстныя особенности края, истребляются самые дорогіе памятники стариннаго вполнѣ самобытнаго искусства.
Благовѣщенскій соборъ въ г. Ковлѣ (таб. IV сверху и рис. 14-й въ текстѣ) представляетъ собою еще одинъ изъ многочисленныхъ, къ несчастію, примѣровъ уничтоженія исторической старины. Это былъ трехсрубный храмъ, построенный въ 1505 г.[vi]), съ значительно развитой срединной частью, пирамидально-шатровое покрытіе которой едва замѣтно изъподъ широкой, но очень низкой восьмигранной башни и очень смѣло, для деревянной постройки, увеличеннаго восьмиграннаго же купола. Куполъ этотъ сохранялъ еще свое покрытіе изъ гонты и такъ характерный для украинскихъ церквей выступъ крыши[vii]) между куполомъ и башней, образующій родъ зонтика для прикрытія стѣнъ ея отъ дождевой воды, стекающей съ купола. Длина западнаго и восточнаго срубовъ почти вдвое меньше длины средняго; въ такой же пропорціи различна и ихъ высота. Наверху пятискатная крыша восточнаго сруба и двускатная западнаго увѣнчаны только очень маленькими главками съ крестами.
b) Трехсрубныя—трехкупольныя.
Церковь св. Троицы въ с. Сущанахъ, Овруч. у. (рис. 15), построена поздно — въ 1845 г., но сохранила въ полной чистотѣ строго изящный типъ очень стариннаго трех-купольнаго храма. Она состоитъ, по обыкновенно, изъ трехъ срубовъ одинаковой высоты, съ небольшой пристроечкой къ западному срубу у входа. Каждый изъ этихъ четырехстороннихъ срубовъ покрыть вполнѣ самостоятельнымъ шатровымъ четырехскатнымъ куполомъ, съ небольшимъ восьмерикомъ и маковицей луковицеобразной формы. Средній куполъ нѣсколько ббльшихъ размѣровъ увѣнчанъ, сверхъ своего восьмерика, еще добавочнымъ восьмерикомъ меньшаго размѣра, для увеличенія высоты, и маковкой въ видѣ остроконечнаго южно-русскаго шлема, замѣненнаго, вероятно, во время реставрацш, восьмигранной луковицеобразной маковицей. Тогда же и первоначально покрытые гонтою куполы были замѣнены желѣзными, а срубы были обшелеваны вновь, но съ сохраненіемъ прежняго вертикальная направленія тесинъ.
Церковь св. Димитрія въ с. Бѣлошицахъ (Білошиці). Овруч. у. (рис. 16), построенная въ 1776 г., отличается отъ предыдущей добавленіемъ къ среднему четырехскатному шатровому куполу восьмигранной башенки съ такимъ же, теперь желѣзнымъ, куполомъ, небольшимъ восьмерикомъ на немъ и традиционной шлемообразной маковицей. Она также имѣетъ небольшую пристройку къ входному (западному) срубу.
Церковь Св. Николая Чудотв. въ Сушкахъ, Житом, у. (рис. 17), построена въ 1793 г., но, къ сожалѣнію, слишкомъ усердно обновлена, благодаря чему сохранились только старинный очертанія плана и основныхъ формъ, въ значительной степени скрадываемыя пристроенной вплотную къ церкви колокольней нелѣпо-новѣйшаго стиля. На первоначальныхъ хорошо выдержанныхъ восьмиугольныхъ срубахъ, съ такими же шатровыми покрытіями, превратившимися въ широкіе откосы крышъ, возвышаются восьмистороннія же башенки съ гармоническими, покрытыми когда-то гонтою, куполами, которые увѣнчиваются невысокими восьмериками съ маковицами въ видѣ заостренныхъ шлемовъ.
Церковь Пресв. Троицы въ Новоградъ-Волынскѣ (Звягель) (рис. 18 и 19); годъ построенія неизвѣстенъ, но она уже упоминается въ 1794 г. по случаю перехода ея отъ уніатовъ къ православными Это — также одинъ изъ лучшихъ остатковъ волынской церковной старины, къ счастію, сравнительно недурно сохранившійся и поддерживаемый подъ научнымъ покровительствомъ мѣстнаго Отдѣла Общества изелѣдованія Волыни. Четырехсторонніе срубы покрыты теперь желѣзными куполами, сохранившими, впрочемъ, свой первобытный, повидимому, характеръ, заключающейся въ четырехскатномъ пирамидальномъ покрытіи, переходящемъ въ восьмигранную луковицу съ небольшими восьмериками и пропорцюнально малыми маковками шлемовидной формы. Особенную прелесть этого храма составляетъ идущая вокругъ него прекрасно сохранившаяся опасань, навѣсъ которой и теперь покрытъ еще гонтой. Нижняя часть опасани забрана досками, составляющими родъ барьера, опирающаяся на каменный фундаментъ. Колокольня этой интересной церкви, построенная годомъ позже, отдѣляется отъ нея довольно глубокой трещиной скалы; черезъ трещину переброшенъ мостикъ, видный на снятой нами фотографіи. Рис. 19 представляетъ опасань Троицкой церкви на болѣе близкомъ разстояніи. Къ сожалѣнію, деревья, окружающія церковь со всѣхъ сторонъ, препятствовали намъ сдѣлать фотографію ея сбоку, съ сѣверной или съ южной стороны, откуда конструкція ея была бы, разумѣется, гораздо яснѣе.
Этимъ превосходнымъ представителемъ старинныхъ трехкупольныхъ церквей мы должны и кончить обзоръ этихъ остатковъ самобытной деревянной архитектуры на Волыни, встрѣтившихея намъ во время экскурсіи прошлаго года и представляющихъ этнографическій интересъ. Пятисрубныхъ и пятикупольныхъ церквей мы не нашли нигдѣ въ посѣщенныхъ нами мѣстностяхъ, слышать же пришлось только объ одной, въ с. Волосковцахъ, Острожек, у., но о ней намъ не удалось пока получить никакихъ точныхъ свѣдѣній. Этого обстоятельства мы коснемся немного дальше, теперь же скажемъ еще нѣсколько словъ о двухъ церковныхъ сооруженіяхъ, имѣющихъ если не архитектурный, то историческій интересъ*. прежней церкви въ с. Вербкахъ, Ковельск. у., и домовой, а теперь приходской церкви въ с. Городкѣ, Ровенск. у.
Церковь Преев. Троицы въ с. Вербкахъ, нынѣ не существующая, принадлежала монастырю, находившемуся на небольшомъ островкѣ, среди болотъ, образуемыхъ разливомъ рѣки Туріи, возлѣ г. Ковля. Время основанія этого монастыря, въ которомъ завѣщалъ похоронить себя князь А. М. Курбскій, и постройки самой церкви — неизвѣстно, но описаніе ея есть уже въ визитаціонномъ актѣ 1760 года. Воспроизводимый нами рисунокъ (рис. 20), сдѣланный проф. Иванишевымъ для сочиненія „Жизнь князя А. М. Курбскаго на Литвѣ и на Волыни” (Кіевъ. 1849), представляетъ эту церковь послѣ реставраціи ея въ 1818 г.
Рисунокъ этотъ ясно указываетъ, что это была церковь трехсрубная и однокупольная, съ двумя, очевидно, позднѣйшими боковыми пристроечками, — повидимому, даже дощатыми,-—который и подали Иванишеву поводъ дать ей на планѣ видъ креста; это представляетъ несомнѣнную ошибку. Средній срубъ церкви былъ покрытъ пирамидально-четырехскатной гонтовой крышей съ четырехсторонней же башенкой и такимъ же шатровымъ куполомъ съ маленькой шлемообразной маковицей. Въ настоящее время на мѣстѣ этой церкви построена другая, новѣйшаго образца, а къ острову ведутъ, на разстояніи полуверсты, деревянные мостки, изображенные у насъ на рис. 21.
Церковь св. Николая Чудотв. въ с. Городкѣ, Ровен, у. (рис. 22), каменная, построена въ 1740 г. на средства уніатскаго митрополита Аѳанасія Шептицкаго и была его домовою церковью, находясь въ непосредственной связи съ его резиденций, принадлежащей теперь бар. Ѳ. Р. Штейнгелю.
Въ церкви этой до сихъ поръ сохраняется, воспроизводимый нами на таблицѣ IV (справа), портретъ основателя, къ сожалѣнпо, значительно уже пострадавшій отъ времени. Очень интересны въ ней также царскія врата съ коронованной фигурой внизу, представленной въ лежачемъ положеніи съ растущимъ изъ груди стволомъ виноградной лозы.
Упоминаніе объ этой подробности царскихъ вратъ приводить насъ къ подобной же особенности въ церкви Покрова Преев. Богородицы въ с. Ходакахъ, Овруч. у., построенной въ 1777 г. Внизу царскихъ вратъ этой церкви (рис. 23) также помѣщена въ лежачемъ положеніи фигура, повидимому, царя (Давида?)— несомнѣнно символическое изображеніе извѣстнаго выраженія: „жезлъ изъ корене Іессеева и цвѣтъ отъ него”. Съ лѣвой стороны видна икона Богоматери довольно стариннаго письма, на которомъ очень замѣтно уже вліяніе западной живописи.
Другія, совершенно подобный же, царскія врата находились еще недавно въ ризницѣ церкви с. Та тарновичей, построенной въ 1805 г., но были, вѣроятно, взяты изъ старой еще церкви [viii]).
Изъ предметовъ церковной обстановки, хранящихся въ Городецкомъ Музеѣ бар. Ѳ. Р. Штейнгеля, не можемъ не упомянуть о чрезвычайно интересной иконѣ св. Іоакима, который изображенъ (табл. IV слѣва) въ полномъ костюмѣ знатнаго лица изъ украинской козацкой старшины.
Колокольня при церкви св. Николая въ г. Овручѣ представляетъ собой самую простейшую постройку въ этомъ родѣ, за исключеніемъ развѣ колокольни въ м. Ратно, Ковельск. у., состоящей изъ обыкновенна™, растущаго на корню, дерева съ прицѣпленнымъ къ нему колоколомъ, фотографію которой, къ сожалѣнпо, сдѣлать намъ не удалось. Овручская „дзвоничка” (рис. 24) состоитъ просто изъ четырехъ столбовъ, до высоты около 1/3 отъ земли обшитыхъ шелевками съ маленькой балюстрадой и четырехскатной шатровой крышей, съ крестомъ наверху.
Колокольня при б. Благовѣщенскомъ соборѣ въ г. Ковлѣ (рис. 25) отличается уже гораздо болѣе развитымъ характеромъ: нижняя часть ея состояла изъ сруба, даже не обшитаго шелевками, сверху ея была четырехскатная гонтовая крыша съ краями, значительно выдававшимися надъ срубомъ и поддерживаемыми консолями. Надъ крышей возвышалась четырехсторонняя башенка, закрытая только до половины барьеромъ, а выше состоявшая изъ четырехъ арокъ съ каждой изъ сторонъ, поддерживавшихъ четырехскатную же крышу изъ гонты. Колокольня при церкви с. Немировки (рис. 6) представляетъ уже дальнѣйшее развитіе „дзвониці”: она окружена уже опасанью и состоитъ изъ трехъ ярусовъ, изъ которыхъ верхній, служащій помѣщеніемъ для колоколовъ, уже обшитъ тесомъ, для прохода же звуковъ („голосу”) оставлено четыре большихъ отверстія „голосника”. Крыша —также пирамидально-четырехскатная, а, кромѣ нея, каждый изъ ярусовъ имѣетъ свою крышу или, лучше сказать, навѣсъ.
Колокольня при церкви св. Николая Чудотв. въ Шоломкахъ, построенная неизвѣстно когда, но очень старинная, хотя недавно и обезображенная неумѣлымъ обновленіемъ. Она, въ первоначальном ь своемъ видЬ, сохранившемся, благодаря воспроизводимой нами (рис. 26) фотографіи Городецкаго Музея, состояла изъ основного сруба, окруженнаго „опасанью“, на которомъ находится второй срубъ, тоже съ галерейкою вокругъ и крышей, и, наконецъ, изъ третьяго яруса, въ которомъ уже помѣщались колокола и стѣны котораго состоятъ уже не изъ сруба, а изъ довольно примитивной аркатуры, соотвѣтствующей „опасани” нижняго и средняго ярусовъ. Покрытіе этого яруса представляло собою гонтовую четырехскатную пирамиду, на усѣченной вершинѣ которой находилась гонтовая же шапкообразная маковица. Въ такомъ видѣ она представляется вполнѣ типичной украинской „дзвоницею”, какую мы находимъ вездѣ, гдѣ только сохранились старинныя формы церковной архитектуры, и, главнымъ образомъ, въ Восточной Галиціи. Въ настоящее время всѣ ярусы колокольни въ Шоломкахъ обшиты досками, и она имѣетъ совершенно закрытый видъ.
Колокольня при церкви Пресв. Богородицы въ с. Ходакахъ, Овр. у. (рис. 27), принадлежитъ вполнѣ къ тому же чистому и изящному типу, какъ и предыдущая, но только въ еще болѣе развитомъ и усовершенствованномъ видѣ, выше котораго, особенно въ колокольняхъ, украинской деревянной архитектурѣ подняться было трудно. Вмѣсто трехъ, она состоитъ изъ четырехъ, квадратныхъ въ планѣ, ярусовъ, изъ которыхъ нижній—въ сравненіи съ другими, довольно высокій—обшитъ (вѣроятно, впрочемъ, только впослѣдствіи) досками, три же остальные образуются постепенно съуживающимися, поставленными одна на другой аркатурами, уступы которыхъ покрыты, какъ всегда, крышами съ наружной стороны. Аркатура второго яруса состоитъ изъ 20 арокъ—по пяти съ каждой изъ четырехъ сторонъ, третій ярусъ состоитъ изъ 16 арокъ—по четыре съ каждой стороны, а четвертый — изъ 8-ми, по двѣ съ каждой стороны. Сверху находится еще небольшой восьмерикъ и на немъ —шлемообразная маковица съ отогнутымъ нижнимъ краемъ, представляющимъ защитный навѣсъ восьмерика. Вся колокольня производить впечатлѣніе чрезвычайно изящной простоты и, вмѣстѣ съ тѣмъ, устойчивости. Въ аркахъ второго и четвертаго ярусовъ замѣтно даже нѣкоторое стремленіе къ архитектурнымъ украшеніямъ, въ видѣ выступовъ и вырѣзовъ, такъ мало свойственныхъ строгому украинскому стилю. Теперь къ колокольнѣ этой пристроены еще небольшія сѣни.
Колокольня церкви въ с. Татарновичахъ, Овруч. у. (рис. 12), представляетъ собою уже упадокъ того характернаго стиля, котораго образцы мы только-что видѣли въ Шоломкахъ и Ходакахъ. Въ ней только два яруса, и оба они вполнѣ закрыты досками (вѣроятно, впрочемъ, это закрытіе уже позднѣйшее). Въ ея четырехсторонней башенкѣ всего по одному „голоснику”, но четырехсторонняя же шатровая крыша, съ очень маленькой такой же башенкой, напоминаетъ еще стиль церкви въ Турійскѣ (рис. 10).
Колокольня церкви въ с. Бѣлошицахъ (рис. 16) — о трехъ ярусахъ, но всѣ они закрыты досками, а желѣзныя крыши только заставляютъ догадываться о ея прежнемъ гораздо болѣе изящномъ видѣ, несомнѣнно испорченномъ передѣлками.
Колокольня церкви въ м. Ушомирѣ, Житом, у. (рис. 28), имѣетъ тоже три яруса и тоже вся обшита тесомъ, но сквозь эту обшивку все-таки просвѣчиваютъ ея старинныя формы, значительно испорченный желѣзной крышей. Въ верхнемъ этажѣ, гдѣ помѣщаются колокола, въ обшивкѣ пробито по три. съ каждой изъ четырехъ сторонъ, круглыхъ „голосника”.
Колокольня церкви въ с. Сущанахъ, Овруч. у. (рис. 15), вполнѣ отличается отъ всѣхъ предыдущихъ какъ по матеріалу, такъ и по своей древне-русской формѣ. Она построена изъ кирпича, но, несомнѣнно, не очень давно, такъ какъ въ книгѣ г. Теодоровича, изданной въ 1888 г., о церкви въ Сущанахъ говорится, что при ней находится „деревянная весьма ветхая колокольня” о кирпичной же вовсе не упоминается. Колокольня эта состоитъ изъ двухъ сквозныхъ арокъ, образуемыхъ тремя столбами и покрытыхъ небольшой желѣзной крышей. Трудно, конечно, догадываться, почему именно строители дали ей эту древнюю форму, напоминающую, въ упрощенномъ видѣ, колокольни древнихъ церквей въ Псковѣ, но очень возможно, что это остатокъ давней мѣстной традиціи, удержавшейся не только въ Галиціи и Буковинѣ, но и въ Новоградъ-Волынскѣ, гдѣ при старинной католической церкви имѣется подобная же колокольня. Во время моихъ поѣздокъ по Галиціи и Буковинѣ, я имѣлъ случай видѣть двѣ совершенно подобный же колокольни очень давней постройки: одну—при церкви въ с. Дидьовій (Дндьова;, въ Галичинѣ, а другую —въ м. Сторонець-Путилів, въ Гуцульщинѣ на Буковинѣ.
Въ ближайшей связи съ церковными сооруженіями находятся кресты и кладбища. Во время нашей поѣздки по Волыни мы не могли не обращать вниманія на „хвигури”, т.-е. придорожные кресты, на кресты церковныхъ погостовъ и, наконецъ, на надгробные кресты. [ix]
„Хвигури”, подвсргавшіяся, не особенно еще давно, очень энергическому прсслѣдонанію и даже просто истребленію со стороны администраціи, по подозрѣнію ихъ въ польскокатолическомъ происхожденіи, на основаніи того, что онѣ не встрѣчаются въ Великороссіи, кое-гдѣ все-таки сохранялись въ волынской глуши, особенно въ Полѣсьѣ, а въ послѣднее время опять начали появляться. Въ наиболѣе развитомъ видѣ—это деревянные кресты, иногда очень значительныхъ размѣровъ (до 5-ти и болѣе метровъ высоты), украшенные изображеніями, разумѣется, достаточно грубыми, распятаго Христа, и, кромѣ того, возможно большимъ количествомъ орудій страстей Господнихъ: губки и копія, лѣстницы, молота, клещей, гвоздей, тридцати серебренниковъ и т. п., а также маленькими херувимами и пр. Эти изображенія, не особенно замѣтныя на нашей фотографіи придорожнаго креста въ с. Андреевичахъ (рис. 29], вполнѣ ясно видны на фотографіи креста, стоящаго на перекресткѣ въ с. Городкѣ, Ровен, у. (рис. 38). Этотъ послѣдній украшенъ также и деревяннымъ изображеніемъ пѣтуха наверху.
Рис. 32 изображаетъ гораздо болѣе простой крестъ на островѣ, возлѣ церкви сел. Вербки, Ковельск. у. На этомъ крестѣ больше всего привлекаешь къ себѣ вниманіе пелена—родъ полотенца, которымъ онъ опоясанъ внизу. Полотенце это никакъ не слѣдуетъ смѣшивать съ маленькими „короговками“ или просто платками (хустками), очень часто прикрѣпляемыми къ надгробнымъ крестамъ, главнымъ образомъ, козаковъ въ Черниговской и Полтавской губ. Гораздо болѣе правдоподобна связь его съ почти совершенно исчезнувшимъ въ Восточной Европѣ обычаемъ одѣвать статуи святыхъ и перемѣнять ихъ одежды въ извѣстное время. Къ этому обычаю относится и надѣваніе на скульптурный изображенія распятаго Христа чего-то въ родѣ пелены или коротенькой туники сверхъ той пелены и куска ткани вокругъ бедеръ, которые изображаются всегда на распятіяхъ письмомъ или скульптурою.
По моему мнѣнію, то полотенце, которое мы видимъ надѣтымъ на крестъ на рис. 29 и 32, есть не что иное, какъ переживаніе такой добавочной пелены или туники. На послѣднемъ изъ нашихъ изображеній, на полотенцѣ нашитъ маленькій крестъ изъ красной ткани. Въ настоящее время истинное значеніе этого обычая уже совершенно забыто, а благочестивый женщины часто вѣшаютъ на придорожные кресты рубашечку умершаго ребенка или спеціально для этого сшитый передничекъ, какъ приношеніе въ благодарность за выздоровлеміе больного ребенка и т. п.
Три придорожныхъ креста, стоящее рядомъ поперекъ дороги возлѣ с. Залисы, Ковел. у. (рис. 33), имѣютъ совершенно особенное значеніе. Это—кресты противъ холеры, преграждающіе этой страшной путешественницѣ путь въ деревню: они поставлены на всѣхъ четырехъ въѣздахъ въ с. Залисы во время одной изъ эпидемій, предшествовавшихъ нынѣшней.
Кладбища у насъ изображены на рис. 1-мъ и 34-мъ. Первое изъ нихъ, сравнительно недавнее, находится возлѣ с. Заболотья, а второе — въ с. Андреевичахъ, Новоградъ-Волынскаго у. На второмъ изъ этихъ изображеній совершенно незамѣтны спрятанные въ высокой травѣ деревянные крестики, рисунки которыхъ мы даемъ отдѣльно (рис. 35). Они—очень небольшихъ размѣровъ и обыкновенно вырѣэаны изъ цѣльной, довольно толстой, доски. Въ такомъ же родѣ и надгробный крестъ, изображенный на рис. 36 и находящейся на старомъ кладбищѣ въ с. Рогачевѣ, Ров. у.
На рис. 34 виденъ только сравнительно довольно большой гранитный крестъ, вырубленный изъ цѣльной глыбы. Такого рода старинные каменные кресты нерѣдко еще встрѣчаются на старыхъ кладбищахъ Волыни. Очень оригинальную особенность сѣверно-волынскихъ кладбищъ составляютъ деревянный надгробія изъ цѣльнаго пня толстаго дерева, положеннаго на могилу горизонтально и украшеннаго на одномъ изъ концовъ (ближе къ головѣ покойника) небольшимъ деревяннымъ же крестикомъ, или же изъ длиннаго ящика изъ досокъ, наподобіе гроба съ двускатной крышей. Такого рода надгробія, очень обыкновенный въ бѣлорусскомъ Полѣсьѣ, составляютъ одну изъ довольно многочисленныхъ чертъ, заставляющихъ предполагать, что сѣверные уѣзды Волыни были прежде населены бѣлоруссами. Вслѣдствіе технической неудачи, постигшей наши снимки такихъ надгробій, мы помѣщаемъ здѣсь изображеніе бѣлорусскаго надгробія, снятаго А. К. Сержпутовскимъ (рис. 37).
Приведенный нами немногія описанія старинныхъ деревянныхъ церквей Волыни даютъ, несмотря на свою краткость, все-таки нѣкоторыя свѣдѣнія для общей характеристики этихъ сооруженій. Разумѣется, позднѣйшія передѣлки и „обновленія“, которымъ онѣ подвергались, почти всѣ безъ исключенія, стерли съ нихъ очень много стариннаго и оригинальная, но, тѣмъ не менѣе, церкви эти удержали свой основной характеръ, не особенно много отличающій ихъ отъ большинства прочихъ уцѣлѣвшихъ церквей того же типа и того же времени на Украинѣ.
Какъ мы уже видѣли выше, и однокупольныя и трехкупольныя старинныя церкви на Волыни построены по одному и тому же плану и отличаются только высотой срубовъ и своими покрытіями. Въ однокупольныхъ двускатная крыша или бываетъ общая для всѣхъ трехъ срубовъ, или же, переходя въ куполъ на среднемъ срубѣ, остается двускатной на западномъ и округляется въ пятискатную на алтарной абсидѣ (рис. 30). Въ трехглавыхъ же церквахъ всѣ три сруба имѣютъ свои самостоятельные четырехили восьмискатные куполы (рис. 31). Нельзя не обратить вниманія на то обстоятельство, что на сѣверѣ Волыни, въ Ковельскомъ у., существуетъ всего одна только трехкупольная церковь (въ с. Мизовѣ), въ Овручскомъ же уѣздѣ намъ извѣстны только двѣ такія церкви — въ Сущанахъ и Бѣлошицѣ. Прочія извѣстныя намъ трехкупольныя церкви находятся въ средней части и на югѣ Волынской губ.— въ Житомирскомъ и Новоградъ-Волынскомъ уѣздахъ и проч. Изъ шести церквей Волынской губ., описанныхъ Г. Г. Павлуцкимъ и находящихся двѣ—въ Житомирскомъ и четыре — въ Новоградъ-Волынскомъ уѣздахъ, одна только — однокупольная, а всѣ прочія — трехкупольныя. Такимъ образомъ, мы замѣчаемъ преобладаніе однокупольныхъ церквей въ сѣверной части Волынской губерніи и трехкупольныхъ—въ южной. Интересно указать, что въ Кіевской губерніи, судя по работѣ профессора Павлуцкаго, рѣшительно преобладаютъ церкви трехкупольныя и довольно часты уже церкви пятисрубныя и пятикупольныя, которыя почти совершенно отсутствуютъ на Волыни (всего одна на югѣ).
Въ Подольской губерніи преобладаютъ церкви трех-купольныя; пятикупольныхъ въ послѣднее время было только двѣ, изъ которыхъ одна была, около средины прошлаго столѣтія, превращена въ трехкупольную[xi]). Между тѣмъ, въ Черниговской и въ Полтавской губерніяхъ, а также въ южной Украинѣ, сколько мнѣ извѣстно, при суіцествованіи и трехкупольныхъ церквей, между старинными храмами преобладаютъ пятикупольные, встрѣчающіеся не только на югѣ, но и довольно далеко на сѣверѣ, какъ, напр., замѣчательныя пятикупольныя церкви въ с. Пакуль, Черниговскаго у., и въ зашт. г. Коропѣ, Кролевец. у., Черниговской губ. Съ другой стороны, въ Восточной Галиціи, гдѣ однокупольныя церкви, даже въ сѣверной части, встрѣчаются только изрѣдка, рѣшительно преобладаютъ церкви трехкупольныя, чрезвычайно развитой архитектуры, съ многоярусными, очень сложной конструкціи, крышами и съ почти вездѣ сохранившеюся древнею опасанью.
Въ сравненіи съ россійской Украиной, количество церквей старинной постройки и вполнѣ выраженнаго типа въ В. Галиціи просто поражаетъ каждаго, кто сколько-нибудь заинтересованъ церковной архитектурой, и, въ свое время, произвело впечатлѣніе на гр. А. С. Уварова, который первый замѣтилъ, что полнаго развитія украинскаго церковнаго стиля слѣдуетъ искать именно тамъ. Если въ сѣверной Галиціи мы не замѣчаемъ особаго преобладанія однокупольныхъ церквей, какъ на сѣверѣ россійской Украины, то это, можетъ-быть, потому, что тамъ (у лемковъ) выработался, подъ очевиднымъ вліяніемъ словаковъ, свой совершенно особенный трехкупольный стиль, превратившій западный срубъ съ его куполомъ въ высокую башню колокольню. Зато на югѣ австрійской Украины, особенно въ Гуцульщинѣ и на Буковинѣ, замѣтно также преобладаніе пятиглаваго или, вѣрнѣе, пятисрубнаго типа, хотя нѣсколько отличающагося отъ россійско украинскаго меньшимъ развитіемъ срубовъ въ вышину, а иногда и довольно яснымъ вліяніемъ румынскоюжно славянской церковной архитектуры.
Изъ всего сказаннаго можно, кажется, замѣтить, что старинный деревянный церкви на Волыни, вмѣстѣ съ такими же церквами Кіевской и Подольской губ., будучи, по своему типу, гораздо ближе къ подобнымъ же сооруженіямъ В. Галиціи, занимаютъ средину между церковной архитектурой лѣвобережной Украины и Галичины, причемъ наибольшей архаичностью, обиліемъ и сохранностью памятниковъ отличается В. Галиція, тогда какъ наибольшая развитія и богатства украинскій церковный стиль достигаетъ въ лѣвобережной Украинѣ и Кіевщинѣ[xii])—бывшемъ средоточіи политической жизни Украины въ ея лучшія времена. Примѣромъ такого высшаго развитія украинскаго церковнаго стиля можетъ служить прекрасно описанная и изображенная Н. Е. Макаренкомъ Покровская церковь въ Ромнахъ, перенесенная теперь въ Полтаву [xiii]).
Само собою разумѣется, что, при такомъ сравнительно ничтожномъ количествѣ данныхъ, какимъ мы располагаемъ теперь, врядъ ли возможна сколько-нибудь серьезная попытка разрѣшить вопросъ о происхожденіи и исторіи развитія украинскаго церковнаго стиля. Для этого необходимы, прежде всего, статистическая и типологическая регистрація и описаніе всего уцѣлѣвшаго до сихъ поръ матеріала, чего пока у насъ еще нѣтъ. Съ другой стороны, необходима хотя бы приблизительная возможность возстановить, по крайней мѣрѣ, главный черты древне-русскаго деревяннаго зодчества до XV—XVI в. Но, просматривая, однако, сдѣланныя до сихъ поръ попытки собиранія и изслѣдованія матеріаловъ по этому вопросу, нельзя не поддаться впечатлѣнію, что—хотя бы въ томъ, напр., матеріалѣ, который заключается въ настоящей статьѣ — замѣчаются, какъ будто бы, какіе-то намеки на соотношеніе между собою различныхъ формъ, представляемыхъ церковнымъ зодчествомъ Украины,— на нѣкоторыя переходный ступени, связывающія эти формы.
Такъ, напр., въ церковныхъ сооруженіяхъ Волыни мы находимъ совершенно простой, четырехсторонній срубъ, чаще всего—съ четырехскатной крышей, затѣмъ—такой-же срубъ, но уже съ зачаткомъ абсиды, на восточной сторонѣ (рис. 3 и 4) и добавочный срубъ съ входной стороны, образующее, въ концѣ концовъ, комбинацію трехъ срубовъ подъ одной общей крышей; далѣе—выдѣленіе изъ этой крыши сначала одного, а затѣмъ и всѣхъ трехъ куполовъ, сначала четырехскатныхъ шатровыхъ, а потомъ восьмискатныхъ и округляющихся въ луковицеобразную форму; еще далѣе (въ описаніяхъ проф. Павлуцкаго)—прибавленіе къ тремъ срубамъ еще двухъ боковыхъ и превращеніе трехсрубнаго храма въ пятисрубный съ планомъ въ видѣ креста. (Такое превращеніе описано у проф. Павлуцкаго относительно двухъ церквей: церкви св. Архистратига Михаила въ Печановкѣ, Кіев. губ., и Петропавловской церкви въ м. Чудновѣ, Волын. губ.). Если существованіе и послѣдовательность такихъ переходныхъ ступеней въ развитіи формъ церковнаго зодчества на Украинѣ подтвердятся на большемъ количествѣ фактовъ, если соотношеніе между ними окончательно выяснится, то тогда возможно будетъ поставить вопросъ и о томъ пути, какимъ шло развитіе этихъ формъ.
Была ли это эволюція прогрессивная или регрессивная? Произошли ли извѣстныя намъ формы церквей на Украинѣ путемъ развитія маленькихъ деревянныхъ съ шатровыми покрытіями сооруженій (какія, можетъ-быть, только и были возможны въ неболынихъ поселеніяхъ послѣ принятія христіанства), къ которымъ, въ видѣ подражанія небольшимъ каменнымъ храмамъ, прибавленъ былъ другой срубъ, составившій алтарную абсиду, а, затѣмъ, и третій, для помѣщенія большаго количества молящихся, и т. д. до трехкупольнаго и, наконецъ, пятикупольнаго храма включительно? Или, наоборотъ: не произошли ли трехкупольныя церкви изъ первоначальныхъ пятикупольныхъ, составлявшихъ прямое подражаніе въ деревѣ греческимъ крестовымъ храмамъ, путемъ постепенной атрофіи двухъ боковыхъ срубовъ, а, затѣмъ, подвигаясь въ болѣе бѣдныя и менѣе населенный мѣстности, эти трехкупольныя формы, путемъ подобной же атрофіи восточнаго и западнаго куполовъ, не превратились ли въ однокупольныя и не дошли ли, въ своемъ упадкѣ, до единичнаго, четырехсторонняя сруба?
Въ пользу возможности перваго предположена говоритъ мнѣніе покойнаго акад. Павлинова, который постарался прослѣдить формы Рис. 36. церковнаго зодчества въ Россіи, совершенно такъ же, какъ и мы, начиная съ самыхъ простѣйшихъ, и нашелъ между ними генетическую связь, указывающую на происхожденіе болѣе сложныхъ формъ изъ болѣе простыхъ[xiv]). Въ пользу второго склоняется акад. архит. В. В. Сусловъ, думающій, что украинскія деревянныя церкви произошли изъ первоначальныхъ пятикупольныхъ храмовъ крестоваго типа, отъ которыхъ были отняты сѣверный и южный срубы, что случилось, по его мнѣнію, вслѣдствіе дѣятельности „отцовъ-доминиканцевъ“, стремившихся обратить галицкихъ „русскихъ” въ латинскую вѣру [xv]). Но, къ сожалѣнію, кромѣ нѣсколько поспѣшнаго довѣрія къ увѣреніямъ “Памятниковъ искусства въ Польшѣ”, что нынѣ еуществующія древнія церкви въ Галиціи построены о. доминиканцами (кстати, и до сихъ поръ еще не успѣвшими обратить галицкихъ украинцевъ въ католичество), г. Сусловъ не указываетъ никакихъ промежуточныхъ формъ превращенія, какъ онъ полагаетъ, римской базилики въ крестовую и, затѣмъ, въ галицко-украинскую трехкупольную церковь и самъ, въ концѣ концовъ, находитъ, что всѣ сдѣланныя имъ предположенія „еще нуждаются въ нѣкоторыхъ подтвержденіяхъ“ [xvi]).
Справедливость требуетъ, впрочемъ, упоминанія о томъ, что у насъ есть, такъ сказать, историческій примѣръ превращена пятикупольной церкви въ трехкупольную. Это— церковь въ с. Паланки, Ямпольск. у., Подольской губ., описанная уважаемымъ о. прот. Е. Сѣцинскимъ[xvii]). Одинъ изъ боковыхъ ея куполовъ сгорѣлъ въ 1801 г. и былъ замѣненъ двускатной крышей, а въ 1840 г. былъ снятъ и другой боковой куполъ, и церковь сдѣлалась трехкупольною. „Это зданіе въ прежнемъ видѣ,—говоритъ о. Сѣцинскій,— представляло очень рѣдкій теперь типъ пятикупольной церкви, одинъ экземпляръ котораго имѣется еще въ с. Ярышевѣ, Могилевск. у.“ Эти слова могутъ навесть на мысль, что, можетъ-быть, въ Подоліи число пятикупольныхъ церквей было когда-нибудь болѣе значительнымъ и что теперь, подъ вліяніемъ разныхъ причинъ, онѣ замѣнились трехкупольными. Но намъ кажется, что если бы это и было такъ, то отъ этого еще слишкомъ далеко до эволюціи трехкупольныхъ церквей изъ пятикупольныхъ, тѣмъ болѣе что и церковь въ Паланкахъ, сдѣлавшись трехкупольною, осталась всетаки пятисрубною.
Въ подкрѣпленіе мнѣнія, что трехкупольныя церкви могли образоваться изъ крестовыхъ пятикупольныхъ, можно было бы указать на присутствіе въ планѣ всѣхъ трехсрубныхъ церквей небольшого выступа, врядъ ли увеличивающаго сколько-нибудь замѣтно помѣстительность средняго сруба, но всетаки неизмѣнно существующаго, какъ бы въ видѣ переживанія или остатка когда-то бывшихъ сѣвернаго и южнаго срубовъ. Но этотъ выступъ могъ образоваться и другимъ путемъ, просто вслѣдствіе ббльшаго удобства пристраивать одинъ срубъ къ другому, немного отступя отъ угла постройки, или даже, еще проще, вслѣдствіе желанія соблюсти симметрію съ алтарнымъ срубомъ, который, въ подражаніе абсидѣ каменныхъ храмовъ, дѣлался немного уже средняго сруба.
Въ образованіи украинскаго типа деревянныхъ церквей могли, разумѣется, играть извѣстную роль стороннія вліянія, заимствованія извнѣ. Вліяніе грековизантійской церковной архитектуры на церковное зодчество древней Руси не отрицается никѣмъ и, несомнѣнно, имѣло мѣсто, хотя и въ отдаленномъ смыслѣ. и по отношенію къ украинскому деревянному церквостроительству. Кіевскіе и другіе каменные храмы греческой постройки и особенно крестоваго плана всегда должны были представляться идеаломъ деревянныхъ церквей на Украинѣ, что, конечно, не мѣшало этимъ послѣднимъ развиваться совершенно самобытнымъ образомъ и вырабатываться въ оригинальный архитектурный типъ. Но тутъ является вопросъ: не принимали ли участія въ образованіи этого типа украинскихъ церквей какія-нибудь болѣе позднія вліянія? Г. Нарбековъ еще не такъ давно усматривалъ въ немъ „въ значителъной степени отражение вліянія сѣверной деревянной архитектуры [xviii]). Г. Сусловъ предполагал напротивъ, западный вліянія до Антверпенскаго собора включительно [xix])… Здѣсь, раэумѣется, не мѣсто входить въ разсмотрѣніе этихъ предположеній, тѣмъ болѣе что они не разъ уже были отвергнуты позднѣйшими и очень серьезными изслѣдователями.
Говоря о возможныхъ вліяніяхъ на указанную деревянную церковную архитектуру, нельзя, впрочемъ, не упомянуть еще о томъ, что въ нѣкоторыхъ, особенно южныхъ, мѣстностяхъ В. Галиціи намъ приходилось видѣть однои трехкупольныя украинскія церкви, представляющія собою замѣтное подражаніе крестовымъ храмамъ Румыніи и особенно Сербіи, съ закругленными въ видѣ абсидъ боковыми срубами, сѣвернымъ и южнымъ. На эту особенность южно-славянскихъ храмовъ было уже обращено внимаиіе гг. Покрышкиньшъ [xx]) и Соколовскимъ [xxi]), но могли ли эти формы имѣтъ какое-нибудь вліяніе на эволюцію украинскихъ церквей—это вопросъ совсѣмъ еще не затронутый. Для выясненія его, какъ и всѣхъ прочихъ вопросовъ о происхожденіи и развитіи украинскаго деревяннаго зодчества, остается ждать дальнѣйшихъ изслѣдованій, а прежде всего—приведенія въ извѣстность и внимательнаго хронои типологическаго изученія материала. Окончательные же выводы появятся сами собой изъ сопоставленія добытыхъ научныхъ фактовъ.
Въ заключеніе, считаемъ пріятной обязанностью выразить своюживѣйшую благодарность, кромѣ бар. Ѳ. Р. Штейнгеля, Ор. Авк. Фотинскому и П. А. Балицкому за ихъ любезный указанія и доставленный ими фотографіи.
Ѳ. Волковъ.
[i] П. Мартиновичъ и В. Горленко. Церкви старинной постройки въ Полтавской епархіи (.Полтав. Епарх. Вѣд.” 1888 г., №№ 16 и 17).).
[ii] Изъ старинныхъ деревянныхъ церквей на Волыни описано, сколько мнѣ извѣстно, только шесть проф. Г. 1. Павлуцкимъ—въ „Древностяхъ Украины”, вып. 1, Кіевъ, 1905 г., и одна (въ с. Мндскѣ, Ровен, у.)—въ Извѣстіяхъ Императорской Археологической Комнссін, вып. 28, 1908 г., стр. 105
[iii] Г. Па влуцкій. Деревянные и каменные храмы (Древности Украины, вып. 1. Кіевъ. 1905, стр. 5).
[iv] Щербаковський, Вад. Деревьяні церкви на Украіні і їх типи (Зап. Наук. Тов. им. Шевченка, т. ЬХХІѴ. Львів. 1906, кн. 6).
[v] Такого рода колоколенки, обычныя надъ католическими костелами, устраиваются и до сихъ поръ еще на многихъ православныхъ кладбищенскихъ „капличкахъ*.
[vi] Если только г. Теодоровичъ, изъ книги котораго мы беремъ эту цифру, не смѣшиваетъ годъ основанія прихода съ годомъ постройки церкви.
[vii] Мартиновичъ и Горленко, ор. сіі., стр. 616.
[viii] Подобныя же царскія врага съ лежащей внизу фигурой упоминаются въ чрезвычайно интересной статьѣ прот. Е. СТ>цинскаго: „Исчезаюіцій тнпъ деревяшіыхъ церквей Подоліи”. (Труды Подольск. Церк.-Археол. Общ., т. X). Кам.-Подольска.. 1904, стр. 7.
[ix] Теодоровичъ, Н. И. Историко-статист, описаніе церквей и приходовъ Волынской епархіи. Почаевъ. 1888, т. I, стр. 429.
[x] Мартиновичь и Горленко, ор. ей., стр. 916.
[xi] Сѣцинскій, Б, прот. Исчезаюіцій тииъ деревяиныхъ церквей Подоліи. Кам.-ГІод. 1904 г., стр. 9.
[xii] Относительно Кіева XVII вѣка см., напр., Смирнова, Я. И.: Рисунки Кіева въ Труд. XIII Археол. Съѣзда, табл. III, 1 и 2, гдѣ между изображениями церквей явно преобладаютъ пятиглавыя.
[xiii])Н. Макаренко. Памятники украинскаго искусства XVIII в. (оттискъ изъ журн. „Зодчій”, 1908 г.).
[xiv] Павлиновъ, А. М. Исторія русской архитектуры. М. 1894, стр. 210 и слѣд.
[xv]) Сусловъ, В. В. Очерки по исторіи древне-русскаго зодчества. СПБ. 1889, стр. 44, 49.
[xvi]) Сусловъ, ор. сіС стр. 51.
[xvii] Сѣцинскій, ор. ей., стр. 9
[xviii] Нарбековъ, В. Южно-русское религіозное искусство XVII — ХѴІН в. Казань. 1903 („Православн. Собесѣдникъ”, 1903), стр, 105.
[xix] Сусловъ, ор. ей., стр. 49, 50
[xx] Покрышкинъ, П. Православная церковная архитектура XII ХѴ1П ст. въ нынѣшнечъ Сербскомъ королевствѣ. СПБ. 1906.
[xxi] Kaz. Moktowski i Маг. Sokotowski. Do dziejow architektury cerkiewnej na Rusi czerwonej. Krakow. 1905 (odb. ze Sprawozdari Komisyi do badania historyi sztuki w Polsce, t. VII, z. IV).