В Киеве 27 мая состоялся Поместный собор Украинской православной церкви Московского патриархата, который решил полностью отказаться от РПЦ. Из устава религиозной организации убрали все упоминания о Русской православной церкви, при этом о выходе из РПЦ так и не заявили. Что это значит на практике и можно ли считать, что УПЦ стала новой независимой церковью? Объясняет религиовед Дмитрий Горевой специально для Настоящего Времени.
Джерело: Настоящее время
Изначально Украинская православная церковь (УПЦ) не планировала проводить Поместный собор, на утро 27 мая было назначено собрание духовенства, мирян и епископов. В таком собрании, как и в Поместном соборе, участвуют все церковные слои, однако собрание не имеет полномочий принимать важные решения. Такая прерогатива есть только у Поместного собора – как у высшего органа управления церковью.
Поэтому когда митрополит Онуфрий (глава УПЦ Московского патриархата) созвал лишь собрание духовенства, многие наблюдатели расценили это как попытку "выпустить пар" и нежелание принимать какие-либо серьезные решения. Однако собрание быстро закончилось – и в этот же день началось экстренное заседание Священного синода. Это главный рабочий орган управления церковью, который состоит из старших митрополитов. По идее они должны управлять церковью в период между Соборами. Однако тот факт, что Соборы созывают редко, превращает Синод в реальный орган управления, хотя по уставу у него таких полномочий нет. Такая практика сложилась давно, а в советское время приобрела название "Митрополитбюро".
Заседание Синода продлилось недолго, его основной задачей был созыв Архиерейского собора. А уже Архиерейский собор утвердил созыв Поместного собора. Такая сложная бюрократическая последовательность нужна для соблюдения всех уставных процедур, а также для демонстрации того, что с решениями согласны все органы управления церковью. По мнению наблюдателей, это своеобразная перестраховка для митрополита Онуфрия – доказательство того, что отказ от Московского патриархата не его личное решение.
Слова "автокефалия" нет в решениях, принятых Собором. УПЦ МП его всячески избегает, поскольку за 30 лет церковного противостояния Московского и Киевского патриархатов оно набрало негативных коннотаций с позиции одной из сторон. Дело в том, что украинская церковь стремилась к автокефалии еще с начала 90-х, когда ею управлял митрополит Филарет. Однако его попытки в Москве осудили, его самого предали анафеме, а само слово "автокефалия" начали связывать с расколом и конфликтами – хотя сам по себе этот термин нейтральный и обозначает лишь независимый статус церкви.
Не заявляя прямо об автокефалии, Поместный собор УПЦ на этот раз употребил слова "самостоятельная и независимая". С одной стороны, это выглядит как заявление на автокефалию. С другой стороны, УПЦ МП была "самостоятельной и независимой" еще с 1990 года, но при этом не автокефальной.
Поместный собор также постановил, что отныне УПЦ МП будет самостоятельно варить миро (благовонное масло, используемое во время богослужений), а не получать его из Москвы, как раньше. Это тоже важный пункт, поскольку самостоятельное мироварение – один из факторов независимости. Однако это не означает, что церкви, которые не варят сами миро, не являются автокефальными. К примеру, Иерусалимский патриархат, а также автокефальные церкви Греции, Албании, Кипра и Украины (ПЦУ) не варят миро сами, а получают его от Вселенского патриарха. С другой стороны, в Киево-Печерской лавре до революции 1917 года существовала древняя традиция мироварения, хотя Киевская митрополия и не была тогда автокефальной.
Пока непонятно. В постановлении Поместного собора нет прямого заявления о том, что УПЦ МП выходит из состава РПЦ. Формально УПЦ МП, даже будучи "самостоятельной и независимой", может оставаться в составе РПЦ. Однако если она официально станет автокефальной, тогда она уже не сможет пребывать в рамках Московского патриархата. Но одного провозглашения нового статуса мало, нужно, чтобы его признали другие. И, скорее всего, ни Москва, ни Константинополь такой статус не признают. РПЦ не захочет отпускать свой филиал, который составляет треть всех общин, а Вселенский патриарх признает в Украине только одну автокефальную церковь – ПЦУ.
Сейчас ситуацию с УПЦ МП можно сравнить с моделью светской федерации: у субъекта есть все формальные органы самостоятельной власти, однако есть и федеральные структуры. Для УПЦ МП такими федеральными структурами являются Синод и Соборы РПЦ. При этом субъекты федерации могут считаться "самостоятельными и независимыми" в ее составе – до тех пор, пока они не провозглашают государственный суверенитет.
Одним из важных пунктов изменений стало решение об открытии приходов УПЦ МП за рубежом, в местах компактного проживания диаспоры. Дело в том, что это еще одна прерогатива автокефальной церкви. Каждая национальная православная церковь старается духовно окормлять свою диаспору и таким образом удерживать ее членов от полной ассимиляции в инокультурном пространстве. Такие диаспорные приходы есть у Русской, Грузинской, Болгарской, Сербской, Румынской и Македонской церквей. Однако остальные церкви (Константинопольская, Александрийская, Иерусалимская, Кипрская и Элладская) состоят из этнических греков – то есть фактически пять разных церквей представляют один этнос. Поэтому они решили, что за границами этих церквей греческой диаспорой будет руководить только Константинопольский патриарх. Однако кроме греческой диаспоры Константинополь настаивает на своем праве окормлять всю диаспору в принципе: мол, православие не делится по национальному признаку, а строго по территориальному. По этой логике каждая поместная церковь имеет свои границы, а все, что за ними, должно подлежать юрисдикции Константинополя. Многие церкви с этим не согласны. Православная церковь Украины до получения томоса имела ряд общин в Европе и США и вынуждена была отказаться от них в пользу Константинополя в обмен на признание автокефалии.
УПЦ МП ранее не могла создавать приходов за рубежом, а, например, украинских трудовых мигрантов окормляли священники РПЦ. Это не нравилось Киеву, поскольку духовенство РПЦ, с одной стороны, уберегало их от духовной ассимиляции, но обращало в другую сторону – в сторону российской самоидентичности. Активные попытки добиться права на диаспору предпринимал предыдущий глава УПЦ МП митрополит Владимир (Сабодан), однако из-за общей проукраинскости в Москве ему отказали. Нынешний митрополит Онуфрий (Березовский) прежде не отличался активной проукраинской позицией и вопросами диаспоры не интересовался. Однако Москва предоставила небольшие уступки через голову Онуфрия одному из его подчиненных: ярому критику недавнего Собора и одному из самых пророссийских иерархов в Украине, запорожскому митрополиту Луке (Коваленко), разрешили открыть несколько общин в Швеции.
Наблюдатели отмечают, что, как и решение о мироварении, открытие приходов за рубежом означает не столько оппозицию РПЦ, сколько очередной выпад Украинской православной церкви против автокефальной ПЦУ – которая по статусу выше, но таких привилегий не имеет.
В решениях Поместного собора Украинской православной церкви также указывается, что отныне общины УПЦ МП перестанут молиться за патриарха Кирилла. Это, пожалуй, единственное изменение, которое общины почувствуют на практике, – поскольку вопросы устава церкви рядовых верующих практически никак не касаются и большинство из прихожан вообще никогда не читали устав.
Остается открытым вопрос о поминовении патриарха Кирилла самим митрополитом Онуфрием, поскольку по канонам именно Онуфрий должен поминать своего начальника, а вот молитвы рядовых общин не обязательны. Именно такая система действует в греческих церквях: каждая община поминает своего областного митрополита, а тот уже поминает патриарха. Если Онуфрий откажется от поминовения патриарха Кирилла, то это будет означать, что он больше ему не подчиняется и фактически вышел из состава РПЦ.
Не проясняя пока, что будет с упоминанием Кирилла, в УПЦ МП уже заявляют, что Онуфрий будет поминать глав других православных церквей. Такое поминовение – это тоже показатель независимости, прерогатива глав автокефальных церквей упоминать равных себе. К тому же для Онуфрия вопрос поминовения других патриархов осложняется еще и тем, что с несколькими из них Московский патриархат разорвал общение после получения независимости в 2019 году Православной церковью Украины (ПЦУ): речь идет о Константинопольском и Александрийском патриархах, а также о главе Элладской церкви. Причем сам Онуфрий это сделал дважды: один раз – на Синоде в Москве, другой – на Синоде в Киеве. Это произошло потому, что киевский Синод на местном уровне дублировал санкции Синода Московской патриархии.
Представители УПЦ МП в спорах с оппонентами из Православной церкви Украины указывали им на то, что глава этой церкви митрополит Епифаний тоже молится о патриархе Московском Кирилле. Епифаний действительно за богослужением поминал патриарха Кирилла – но не как подчиненный старшего, а как равный равного. Это прерогатива глав автокефальных церквей. Точно так же – как равного – Кирилла поминают Вселенский, Иерусалимский, Грузинский, Сербский или Болгарский патриархи. В УПЦ же до последнего времени Кирилла поминали именно как своего руководителя – в каждом приходе.
Конец спорам положила война: митрополит Епифаний перестал поминать патриарха Кирилла после начала полномасштабного нападения России на Украину 24 февраля 2022 года.
Со стороны Московской патриархии прозвучала на удивление сдержанная реакция на отказ УПЦ от Русской православной церкви. Митрополит Иларион Алфеев заявил о том, что ничего экстраординарного не произошло, что УПЦ МП лишь в очередной раз подтвердила уже имеющийся у нее статус. Спикер РПЦ Владимир Легойда сообщил, что церковь не будет комментировать решения, поскольку официально УПЦ МП не обращалась к патриарху по вопросу пересмотра ее статуса.
Единственным, кто отреагировал жестко и агрессивно, стал Александр Щипков – заместитель Легойды, который в последнее время занимает нишу "церковного Жириновского": то есть делает максимально резкие и провокативные заявления. Он назвал решение расколом, а "заказчиком раскола" – Госдеп США. Однако через несколько часов его пост был удален.
Наблюдатели отмечают, что громко прозвучавший в новостях "отказ" от РПЦ пока не проясняет, насколько серьезны намерения Украинской православной церкви "развестись" с Московской патриархией – или же эти заявления могут быть своего рода спецоперацией по прикрытию сохраняющихся связей с Москвой. Не внесла ясности и сама патриархия, которая делает вид, что ничего существенного не произошло. Пока решения УПЦ МП выглядят как гибридные, и каждая сторона может увидеть в них то, что хочет: промосковская партия будет настаивать на том, что формально УПЦ МП не вышла из РПЦ, а проукраинская партия будет говорить, что их с РПЦ ничего не связывает. И как ни парадоксально, обе стороны будут фактически правы – по крайней мере до тех пор, пока не будет опубликован окончательный текст нового устава УПЦ МП.
***
На богослужении в воскресенье, 29 мая, митрополит Онуфрий действительно упомянул всех глав церквей, кроме тех, с кем разорвал общение. На языке церковного протокола это означает, что теперь Онуфрий стал действительно независимым, а УПЦ МП – автокефальной. Однако пока это лишь самопровозглашенная автокефалия. Признает ли ее кто-нибудь из других церквей, не известно.