Архиепископ ИГОРЬ (Исиченко): «Сближению с УГКЦ мешают иллюзии прошлого и негативные стереотипы»
Собор Харьковско-Полтавской епархии УАПЦ во главе с архиепископом ИГОРЕМ (Исиченко) в первые дни апреля принял резонансное постановление:
«Обратиться к Блаженнейшему Патриарху Святославу и Синоду епископов Украинской Греко-Католической Церкви с просьбой о братских советах относительно достижения евхаристического общения и административного единства Харьковско-Полтавской епархии Украинской Автокефальной Православной Церкви с Украинской Греко-Католической Церковью как с сонаследницей киевской духовной традиции».
Это решение вызвало живой интерес и реакцию представителей разных Церквей. Кое-кто сразу обвинил архиепископа Игоря в переходе в католицизм и предательстве православия.
О чем на самом деле говорилось на Соборе и что стало причиной обращения к Главе УГКЦ, РИСУ решила расспросить лично владыку Игоря (Исиченко).
– Этот шаг стал закономерной реакцией на исчерпание надежд на каноническое упорядочивание устава епархии путем ее принятия под омофор Вселенского Патриарха как части УАПЦ в диаспоре. Наши многочисленные обращения к управлению УАПЦ в диаспоре были проигнорированы, а нам вместо этого было предложено присоединиться к группе епархий, которые до недавнего времени находились под предстоятельством митрополита Мефодия, и вместе с ними войти в единое с УПЦ КП религиозное объединение, созданием которого сейчас занимается власть. Эта модель по разным причинам для нас неприемлема.
– После смены руководства УАПЦ появился шанс на восстановление единства Церкви и поиск других путей ее развития. Рассматривали ли Вы такой вариант?
– Такой вариант, безусловно, рассматривался. Мы ожидали со сменой руководства освобождение УАПЦ от лиц, принятых в епископат вопреки уставу Церкви, четкой оценки моего отстранения от епископского служения в 2003 г., ликвидации альтернативной «Харьковско-Полтавской епархии УАПЦ». По крайне мере, мы ожидали шагов, направленных к диалогу. Но Вы не поверите: не было ни одного письма или телефонного звонка.
Так что, мы убедились, что «галицкая» УАПЦ и дальше будет игнорировать или тормозить развитие Церкви на востоке Украины. Как это случалось, к сожалению, в прошлом.
– Почему упомянутая модель единого с УПЦ КП объединения для Вас «неприемлема»?
– Эта модель не отвечает нашим представлениям о киевской, украинской церковной идентичности, свободной от служения политической конъюнктуре и наследования московских синодальных обычаев. Мечтая о равноправных партнерских отношениях с УПЦ КП, ни я, ни большинство наших священников и мирян не можем отождествлять себя с этой конфессией.
Это не критическая оценка УПЦ КП: опыт ее служения убеждает, что для тысяч и тысяч постсоветских украинцев такая модель оптимальна в переходное время.
– Советовались ли Вы предварительно с епархиальными священниками о выборе возможности объединения с УГКЦ? Как они восприняли решение?
– Я никогда не умел и не любил заниматься интригами, желая говорить откровенно. К тому же, перед собором уже не было и времени на встречи – бесперспективность выбранной ране стратегии развития епархии окончательно выяснилась менее чем за две недели до собора. Я сам нашел выход и подготовил выступление по этому поводу лишь несколькими днями ранее.
При встречах с некоторыми священниками я советовался с ними, спрашивал их мнение, как и у некоторых наших активных мирян. Но большинство услышало предложения о сближении с УГКЦ лишь на соборе. Сейчас мешают объективной оценке ситуации влияние иллюзий прошлого и негативные стереотипы. Приходские священники, особенно сельские, боятся потерять старшую, наиболее консервативную часть прихожан. Поэтому они восприняли мои предложения настороженно.
К тому же, с неожиданной агрессивностью включились в борьбу за наши общины галицкие автокефалисты. Сейчас наши священники и активные миряне оказались в ситуации психологического террора с использованием телефонных звонков, рассылки электронных сообщений, оскорбительных постов в социальных сетях.
– А есть те, кто откровенно встал на Вашу сторону, среди священников и мирян?
– Да, конечно! Меня понял и поддержал актив Харьковского краевого братства апостола Андрея Первозванного, с пониманием отнеслись к моему предложению деятельные священники, которые являются духовными лидерами общин и следят за динамикой церковной жизни через медийные средства. Собственно, поддержку предложение выходить на широкие контакты с УГКЦ нашло у тех представителей общин, которые не бояться движения вперед, не хотят мириться со стагнацией, которая угрожает сообществу в случае сохранения нынешнего положения вещей. Важную роль отыграли в реакции на проект решения уровень информированности о церковной жизни и зрелость системы личных приоритетов.
– То есть, о каком количестве общин, поддержавших Вас, идет речь?
– Ну, о поддержке или осуждении общин сейчас не идет речь. На соборе были же только представители общин, в основном настоятели. А теперь священники уполномочены разъяснить приходским общинам идеи соборного решения, углубить их знания из истории Украинской Церкви, а тогда уже можно будет иметь представление о тенденции развития доцентрового движения в епархии.
– Сообщали ли Вы кому-то из руководства УГКЦ о своей позиции перед принятием решения на Соборе?
– Конечно, я не мог бы сообщать руководству УГКЦ о еще не принятом решении. Еще было неизвестно, как воспримет такое предложение собор. Для меня было приятной неожиданностью, что заметное большинство таки его поддержало. Хотя дискуссии были и будут продолжаться. Это нормальный процесс в жизни общины. Жаль только, что в него грубо вмешиваются внешние факторы.
– Какой была реакция УГКЦ на такое постановление Собора?
– Надеюсь, документы будут получены на днях и мы узнаем о реакции на них. Но предчувствую, что наша инициатива будет поддержана: ведь она соответствует концепции сопричастия, разработанной в УГКЦ.
– Речь идет лишь о сопричастии, единстве в Евхаристии, или об институциональном единстве или персональном вхождении верных Вашей епархии в УГКЦ?
– Речь идет о перспективе, в которой главное – евхаристическое объединение. Поскольку наша епархия утратила надежду на реальное – полноценное, открытое – вхождение, а скорее возвращение в УАПЦ в диаспоре как наследницы УАПЦ митрополита Поликарпа (Сикорского), к которой Харьковско-Полтавская епархия принадлежала с 1942 года, возникает проблема институционального подчинения. Епархия не может существовать вне церковных структур. Мы беспокоимся об этом и просим совета.
А самая актуальная проблема – участие в общенациональных проектах, например, организации капелланского служения, от которых независимая епархия оказалась изолированной. Здесь мы нуждаемся в посреднике в отношениях с государством. По разным причинам, о которых не стоит говорить на Страстной неделе, им не может быть ни УАПЦ (митрополита Макария), ни УПЦ КП.
– То есть, епархиальный собор поставил задачу на вхождение в УГКЦ?
– Не нужно искать в постановлении того, чего в ней не написано. Епархиальный собор УАПЦ обратился к епископату братской УГКЦ за советом: что делать? Он с благодарностью примет этот совет, но будет решать – действовать соответственно ему или нет – следующий собор. Имеем время на размышления.
– В социальных сетях это постановление вызвало живой интерес, например, среди клира УПЦ КП. Проводились даже параллели с Мелетием (Смотрицким). Ожидали ли Вы такой поворот событий?
– Конечно. За почти 22 года моего епископства я уже наслушался подобных выдумок. Так что был полностью готов к искаженному толкованию намерения открытого диалога с УГКЦ. Но и до сих пор меня не перестает удивлять: как люди, называющие себя христианами, могут с такой враждебностью относиться к ближнему и априорно подозревать его во всех смертных грехах? Почему люди в сане так легко обижают достоинство собрата? Мне повезло, что я не оставил преподавание в университете с принятием сана. И теперь у меня есть возможность регулярно сравнивать отношения в преподавательском коллективе и в среде православного духовенства. Угадайте, в чью пользу сравнение?..
Беседовал Тарас Антошевский
