Борьба за паству. Почему УПЦ МП зовет своих прихожан в храмы во время карантина
Вселенский патриарх Варфоломей отправил свою церковь на карантин. Он сообщил, что все кафедры получили приказ приостановить службы, мероприятия и церемонии. Храмы остаются открытыми только для личной молитвы, а также служб, которые проводятся по расписанию, но без участия прихожан и паломников.
Патриарх напомнил о тех, кто борется с пандемией, и призвал всех остальных к сотрудничеству. Пока врачи и власти прилагают все силы, чтобы справиться с бедой, надо поддержать их тем, чем мы можем - проявить ответственность и терпеливо перенести ограничения, налагаемые карантином. В этом, по его мнению, и состоит сотрудничество каждого из нас.
Зная, что идея отказаться от обычного течения церковной жизни ради карантина может быть использована - и уже использована - в пропагандистской войне против него, патриарх Варфоломей отметил, что никакого покушения на основы веры в карантине нет. Ничто не может ограничить или подавить истинную веру, но ради спасения человеческих жизней в чрезвычайных обстоятельствах следует отказаться от собраний и больших скоплений людей. "Давайте будем осторожны и будем защищать окружающих. И там, из наших домов, укрепленных силой нашего духовного единства, пусть каждый из нас молится за все человечество", - призвал Вселенский патриарх. "Мы уверены, что благодаря нашим молитвам наука действительно победит", - подчеркнул патриарх. И когда это испытание закончится - а оно закончится, как заканчивались все предыдущие - мир изменится навсегда. И есть надежда, что к лучшему - в нем будут править любовь и солидарность.
Это пока самый внятный и последовательный ответ на ситуацию из всех, данных поместными православными церквями. Независимо от того, как относиться к "храмовому карантину" - соглашаться с его необходимостью или уповать на то, что "Храм не может быть источником заражения" (как утверждают некоторые российские консерваторы). Каким бы ни были взгляды церковных руководителей, всем им не хватаето то ли смелости, то ли еще чего-то, чтобы следовать своей линии до конца - либо соглашаться на строгие карантинные мероприятия, либо продолжать церковные практики, полагаясь только на волю Божью. До сих пор мы наблюдали только колебания разной амплитуды и компромиссы разной степени внятности.
Нехватку смелости объяснить легко. Для некоторых православных церквей - для наших, во всяком случае, - характерно лелеять внутреннего консерватора, для которого недопустимы никакие сомнения и уступки ни в чем, что касается веры. А вера, в свою очередь, очень крепко переплетена с обрядом, в результате чего любое ограничение, наложенное на обряд - из каких бы соображений это ни делалось, - воспринимается прямо как покушение на саму веру. Да, это серьезно. Посмотрите, сколько копий было сломано даже не о сам факт причастия, а о возможность использовать для него индивидуальные ложки.
Церковники, которых, в принципе, всегда устраивало обрядоверие и ориентация паствы на послушание и дисциплину, оказались в неловком положении, когда ситуация стала неординарной и потребовалось проявить гибкость.
Хорошо хоть карантинные меры повсеместно вводятся государственными властями, а для православной церкви неподчинение властям - редчайший случай. В этой ситуации церкви хотя бы могут сохранить лицо - они не проявляют слабость в вере, они только уступают требованиям власти. Причем уступают со всевозможной неохоой, по пяди, с брюзжанием в задних рядах - чтобы публика понимала, что это противно их воле и убеждениям. Но делать нечего: власть сказала - приходится подчиниться.
Показательна ситуация в УПЦ МП. Она приняла Обращение к верующим в связи с коронавирусом. Стиль "нельзя не сказать, но нельзя и не отметить" еще никогда не был так очевиден: ровно через один абзац располагаются призывы соблюдать санитарные меры - протирать антисептиками киоты и проветривать помещения, соблюдать карантинные меры, которые определила власть, и тут же - общество должно осознать духовные первопричины того, что случилось, искоренять грех, а пастыри - не забывать бить в колокол, а также кропить города и села святой водой.
Кстати, идея бороться с вирусом колокольным звоном пришла в головы и некоторым владыкам ПЦУ.
В своем личном комментарии митрополит Онуфрий был еще более конкретен: "Если мы будем молиться, просить Бога, каяться в грехах, мы истребим эту болезнь. Главное тут даже не санитарные нормы, а молитва и покаяние". Тут, в отличие от обращения Синода, акценты расставлены четко и недвусмысленно. И подтверждение тому фотоотчет с недавнего архиерейского богослужения в Киево-Печерской лавре, на котором мы видим толпящийся люд - включая стариков и детей - и ни тебе социальных дистанций, ни масок, ни отказа от селфи с детками. Видимо, наличие маски считалось бы признаком маловерия.
Но надо сказать, что в Моспатриархате нет единой линии в отношении карантина. Патриарх Кирилл, например, хоть и не дал указаний что-то закрыть, отменить или даже ограничить, сам изолировался - перестал принимать участие в публичных мероприятиях. И что сказать - он человек преклонных лет, ему есть чего бояться. Закрылся и полностью ушел в себя Валаамский монастырь. Митрополит Псковский Тихон попросил паломников отказаться от посещения подведомственных ему святых мест. А вот Троице-Сергиева лавра приняла решение о том, что соблюдая карантинные ограничения, введенные государством, нельзя даже думать отказываться от привычных обрядов или вносить в них какие-то новшества.
В трудном положении оказалась ПЦУ. Учитывая греческий вектор, она поддержала позиции Вселенского патриарха. Синод призвал воспринимать ограничения как аскетический подвиг воздержания и затвора, а также прекратил проведение богослужений в храмах или же допускать на них не больше десяти человек. Мирян попросили оставаться дома, приобщаясь к общей молитве с помощью видеотрансляций. Что же касается причастия, то его будут подавать с дискоса в руки причастнику.
Однако такое решение поставило руководство ПЦУ под удар сразу с двух сторон: со стороны патриарха Филарета и со стороны Московского патриархата. Обе, скорее всего, уличат священноначалие ПЦУ в маловерии, в неготовности положиться на волю Божью, и заодно используют карантин как доказательство того, что "в ПЦУ правят греки".
Религиозная война, помещенная в контекст пандемии, может быть чревата самыми настоящими человеческими жертвами. Осознают это владыки, или нет, готовы они к этому или предпочитают успокаивать свою совесть ссылками на "волю Божью".
Я искренне надеюсь, что священники церквей помнят, что львиная доля их паствы находится глубоко в зоне риска. Поэтому победа в этом "перетягивании истинности" может оказаться пирровой.
