Друзья последнего призыва

Предрождественская кадровая вакханалия в Московской патриархии вроде бы как закончилась 5 января - назначением Александра Щипкова и.о. первого зампреда синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ. Это решение наглядно показало, в какой кадровой ловушке находится сейчас патриарх Московский и всея Руси, пытаясь подобрать себе людей, с одной стороны, "верных", а с другой - разделяющих его радикальные представления о желательном устройстве церкви и общества.

Немало людей даже в церковной публике, услыхав о назначении Щипкова, задалось вопросом: а кто это, собственно, такой? За пределами церковной ограды Щипков и вовсе неизвестен, хотя по интернету развешано много вариантов тщательно составленной им биографии. Там можно прочитать и про участие Щипкова в диссидентском движении, и про то, что он известный журналист по религиозной тематике, и про наличие у него статуса действительного государственного советника 3 класса, и про то, что он автор многих книг (объемом преимущественно по 80 страниц).

Найти простой ответ на вопрос "Ху из мистер Щипков?" не так-то легко. Первое, на что обращаешь внимание в его биографии, - это удивительная идеологическая непоследовательность. Его церковная жизнь началась одновременно и в консервативной русско-националистической и монархической общине популярного московского проповедника 1970-х годов Димитрия Дудко, и в хипарской, более экуменической, чем православной общине Александра Огородникова. После ее разгрома выходец из Смоленска Щипков оседает в Питере, устраивается на завод и в кочегарку и десять лет никак не проявляет себя в публичном пространстве. В перестройку начинает издавать на деньги протестантов самиздатский "христианский журнал", где публикует и православные полемические статьи. Еще через пару-тройку лет он начинает дружить с окружением черносотенного митрополита Санкт-Петербургского Иоанна (Снычева) и создает "первую в стране" организацию по борьбе с сектами, начавшую свою деятельность похищением ребенка у матери в пользу отца. А уже в 1994-1995 годах Щипков ездит по стране в качестве представителя Кестон-колледжа - британской организации по защите религиозных свобод в коммунистических и посткоммунистических странах - и вместе с другом-католиком Сергеем Филатовым пишет вполне содержательные очерки о религиозном разнообразии в российской провинции. И становится статусным журналистом в российских СМИ - независимых и государственных. Более того, на рубеже 2000-2001 годов Кестон-колледж делает Щипкова, рассорившегося тогда с Филатовым, главой своего московского представительства.

Вот как тогда характеризовал его деятельность небеспристрастный комментатор от лица РПЦ:
"Особенную активность проявляет британский "Кестон-колледж". Его корреспонденты - англичанка Джеральдина Фейган и русский Александр Щипков опубликовали в "НГ-религиях" доклад "Москва нам не мать, но и Рим не отец", посвященный церковной ситуации на Украине. Там содержатся откровенные панегирики Госкомрелигий Украины, который в поте лица занят расчленением Православия в Украине, пропагандируется идея разрушения восточнославянского Православия, создание "Украинской поместной церкви", Леониду Кучме рекомендуется создать "государственный синод".

А уже через год Щипков оставляет эту "диссидентскую" должность и становится директором региональных программ пропутинского Медиасоюза. А еще через два года - советником председателя Совета Федерации Сергея Миронова, главы партии "Справедливая Россия". С 2004 года религиоведческое сообщество и большинство былых церковных знакомцев практически теряют его из вида.

Вновь к религиозной теме Щипков, похоже, возвращается только после того, как в 2011 году он был отставлен с поста советника Миронова. Он вновь "правозащитник", но теперь глава "правозащитного центра "Территория церкви". Это уже новый Щипков - железная речь, немигающий взгляд, речи про "русофобию", национального лидера и "украинский фашизм", обвинения по адресу "либералов" как продолжателей большевиков и интеллигенции, не желающей понимать рабочего человека. В таком обновленном образе Щипков всплыл в январе 2013-го в качестве куратора церковных боевиков в Москве, потом обретался где-то на церковной периферии - и вот в новом году он опять представлен широкой общественности.

Предшественник Щипкова на синодальной должности - Всеволод Чаплин - сразу после увольнения стал высказываться в ультралиберальном духе. Стремительно превратились из Савлов в Павлов двое других видных церковных спикеров того же "перестроечного" происхождения - Андрей Кураев и Сергей Чапнин. Возникает вопрос: в чем причина подобной "всеядности"? И какой Щипков настоящий? Скоро ли и он, получив отставку, станет героем дня для либеральных медиа?

Основная причина идейных метаний Щипкова - материальная. Отец четверых детей, бегавший в 1980-е по нескольким работам, наделенный неглубоким умом, но повышенной активностью, он четко ориентировался в выбранной им профессиональной нише. Религиозная журналистика - штука не денежная. Потому о религии пишет очень мало профессиональных журналистов. Значит, каждый профессионал, желающий не только славы, но и достойного материального вознаграждения, вынужден искать себе заказчика. А уж чтобы подстроиться под его требования, много ума не надо. Особенно когда моральные принципы слабы или вообще отсутствуют.

В этом плане весьма интересно, что в свое время Щипков, являвшийся организатором огородниковского самиздатовского журнала "Община", поплатился за свою деятельность всего лишь исключением из института и службой в армии, тогда как вокруг "шесть человек сели", включая его мать, к изданию отношения не имевшую. Сам же Щипков, как уже говорилось выше, вскоре оказался прописан в Питере и работал в "православной" по составу сотрудников кочегарке спортивной школы КГБ. В те же годы там в секции дзюдо занимались Владимир Путин и его будущие деловые партнеры. Не стало ли это входным билетом в близкий к КГБ по составу круг "питерских" и окружение Миронова?

В начале 2001 года я разговаривал со Щипковым в московском офисе Кестон-колледжа. "Наивные эти люди из Кестона, - сказал мне тогда Щипков. - Они меня на это место взяли, потому что думают, что все питерские между собой знакомы. И что я могу на что-то повлиять..."

Как вскоре выяснилось, руководители Кестона, вложившие свои последние средства в прием на работу Щипкова и создание сети для сбора информации об усилившихся при Путине гонениях на верующих, действительно были наивными. Но не в оценке ситуации, а в ожиданиях, возложенных на энергичного и внешне незлобивого православного христианина Сашу Щипкова. В голове его царили совсем другие идеи.

Как еще недавно с удовольствием вспоминал в мемуарах сам Щипков, вскоре после переезда в Москву у него на кухне сложилась постоянная компания, именуемая ее участниками со смехом, но не без значения "Советом по делам религий". В нее помимо хозяина вошли Сергей Чапнин (тот самый ответственный редактор "Журнала Московской Патриархии" с которого и началась серия рождественских отставок; на тот момент он только что стал главным редактором "Церковного вестника"), муж его сестры - Александр Морозов (ответственный секретарь того же "Церковного вестника"), Максим Шевченко (он в начале 2002 года оставил пост главного редактора приложения к "Независимой газете" "НГ-религии") и Александр Кырлежев (православный богослов и второй по значимости редактор религиозного приложения к парижской газете "Русская мысль", тогда крайне важной для выражения точки зрения церковных либералов-меневцев). Все они были знакомы между собой как минимум с середины 1990-х годов, а многие и еще раньше, поскольку принадлежали к среде перестроечных православных самиздатчиков.

В РПЦ в тот момент наблюдалась парадоксальная ситуация: руководство Московской патриархии, атакуемое правоконсервативной церковной оппозицией во главе с "старцами", решило бороться с оппонентами с привлечением либералов-меневцев, готовых забыть о принципах "соборности" (именно их отстаивали консерваторы) и перейти в подчинение иерархии. Они должны были заняться модерированием религиозной прессы, осаживая одинаково и консерваторов, и меневцев, и светских журналистов, докучавших иерархии своими расследованиями. По всей видимости, идея принадлежала лично митрополиту Кириллу, которому от консерваторов доставалось особо. Офицером связи был назначен хорошо знакомый компании Всеволод Чаплин. За деньгами, которые хлынули в российскую экономику в этот период, дело не стало, и бывшие православные самиздатчики, их возжелавшие, получили сполна.

Связь между церковной медийной активностью и светской политикой оказалась, правда, теснее, чем хотелось бы руководству РПЦ. Поэтому полностью в церковных структурах остались только имевшие глубокие православные убеждения Чапнин и Кырлежев, а Щипков, не слишком верующий Морозов и в равной степени ценящий любых антисемитски настроенных бородачей, будь они православными или исламистами, Шевченко подались в политику, оказывая РПЦ консультационные и лоббистские услуги.

Самой заметной из них стало создание Гильдии религиозных журналистов в составе Медиасоюза, которая состояла преимущественно из тех же лиц и их православных приятелей. Проведя несколько мероприятий, она через два года благополучно распалась. Медиасоюз как средство борьбы с "пролужковским", по мнению "питерских", Союзом журналистов России к середине 2000-х потерял свое значение и финансирование. Щипков с Морозовым, впрочем, не теряли времени даром и нашли нового покровителя - одного из организаторов "Справедливой России" Николая Левичева, через которого попали на службу к Сергею Миронову. Щипков стал его советником, Морозов - руководителем пресс-службы "Справедливой России".

Одной из причин очевидного охлаждения в отношениях Щипкова с патриархией стала выдвинутая им в 2003-2004 годах идея создать в России нечто вроде существовавшего в СССР Совета по делам религий. Шутки на кухне пошли не впрок. Очевидно, успех от общения с питерскими несколько вскружил голову начинающему политологу. Несколько его публичных выступлений на эту тему завершились заявлением патриарха о том, что восстановление недоброй памяти институции церкви не нужно.

Причины, по которым Морозов и Щипков получили отставку (соответственно, в 2008-м и 2011 годах), не вполне ясны. Последствия между тем были разные. Морозов начал с нуля отстраивать имидж либерального публициста - и преуспел в этом. Щипков, долгие годы не замеченный в какой-либо политической ангажированности, решил, что ему выгоднее притвориться ультраконсерватором и, сохраняя неплохие отношения с Мироновым, поискать нового денежного хозяина. В качестве кандидата в таковые в 2012 году, похоже, даже выступал бывший противник Кирилла на выборах патриарха - митрополит Калужский Климент (Капалин). Действительный государственный советник 3 класса Александр Щипков посетил епархиальную конференцию в Калуге, организованную для сплочения маргинальных церковных черносотенцев, однако там, похоже, дело не выгорело. Тем более что к 2012 году патриарх обнаружил, что российская общественность его уже не любит, и услуги Щипкова, видимо, ему понадобились.

О цене услуг Щипкова для его покровителей говорит простой факт. Промышлявший на многих работах отец многодетного семейства, переехавший на съемную московскую квартиру в 2000 году, через десять лет работы в качестве журналиста, пишущего на религиозные темы, а также на государственной службе не только построил собственный дом на берегу Оки в недешевой Тарусе, но и поставил на свои средства три бронзовых памятника замечательным людям, связанным с городом. За что и получил звание почетного гражданина города.

Означает ли все это, что у Московской патриархии появился мощный, хотя и недешевый лоббист?

Отнюдь нет. Начинания Щипкова имеют одно общее свойство: они дорого стоят, хорошо преподносятся публике, но не кончаются ничем осязаемым. Не будем говорить о сгинувших самиздатских проектах. Но кто сейчас может вспомнить Гильдию религиозных журналистов? Кто в середине 2000-х слышал о центре "Новая политика", который Щипков и Морозов развивали на средства Левичева? Кто читает и цитирует портал "Религаре", на который Щипков получал средства от государства и продолжает представлять в качестве "уникального архива новостей"? Кого он защитил как руководитель "правозащитного центра "Территория церкви"? Чем он прославился в качестве помощника Миронова или "члена бюро президиума Всемирного русского народного собора"? Что такое, наконец, Московский центр социальных исследований, с поста директора которого Щипков пришел на работу в патриархию и который не только не представил публике ни одной публикации, не провел ни одного замеченного в СМИ мероприятия, но даже и не открыл свою интернет-страницу?

Громкие названия проектов Щипкова схожи с напыщенными, но пустыми речами их автора. Затрат много, эффекта ноль. Если не считать эффектом упоминание в СМИ имени самого Щипкова. Голос Щипкова, исповедующего сейчас ту же версию "народного" фашизма, что и патриарх, может добавить в хор "спикеров" Московской патриархии более радикальные нотки. Некоторые комментаторы уже посетовали, что со временем и Всеволод Чаплин будет восприниматься как умеренный.

Есть два обстоятельства, которые, вполне допускаю, оценены и взвешены патриархом при выдвижении Щипкова на синодальную должность.

Во-первых, Щипкову придется заниматься связями с государственными органами. При этом он не только бывший советник Миронова, но и человек, сохраняющий с ним непосредственную связь. Миронов, например, приезжал в провинциальную Тарусу на открытие последнего памятника, поставленного на деньги Щипкова в прошлом году. Сын Щипкова Даниил - руководитель организации "Справедливая защита", дочерней организации партии "Справедливая Россия". Эта организация (возможно, состоящая только из одного человека) занимается "мониторингом" нарушений прав человека на территории Донбасса и стремится завалить украинские суды исками от донбасских пенсионеров - обеспечивая фактуру для антиукраинской риторики Миронова. Будет интересно узнать, как фактический представитель пусть и провластной, но все же иной, чем "Единая Россия", партии будет лоббировать интересы Московской патриархии перед членами ЕР, ОНФ и прочими политическими конкурентами.

Во-вторых, Александр Щипков и сам успел достаточно ярко заявить о себе как о противнике сегодняшней Украины. Сегодня для него там происходит "геноцид русских", чему он и посвятил свою недавнюю речь на сессии Всемирного русского народного собора. Даже анонсировал создание "академического центра по исследованию русофобии". Можно предположить, что в Украине назначение Щипкова на должность чиновника, отвечающего в Московской патриархии за связи с государством, будет воспринято соответственно. Тем более что пришедший в себя после испуга от "Революции достоинства" митрополит Киевский Онуфрий недавно на епархиальном собрании наговорил много такого, что ближе к концепции "русского мира", нежели к аккуратному декларированию самостоятельности УПЦ, которым занимался его предшественник. Возможно, УПЦ таким образом уже встала на грань, за которой могут последовать чувствительные санкции со стороны украинского государства, которое сильно раздражают москвофильские настроения у пожилой части церковного руководства.

Поэтому, понимая ограниченность состава команды патриарха Московского и всея Руси и глядя на происшедшую успешную замену шила на мыло, думаешь даже не о том, что скажет Щипков после своей отставки, а о том, кто в будущем окажется на его месте. И поневоле соглашаешься с теми, кто язвительно замечает, что им может стать младший из этого круга - руководитель мифической "Ассоциации православных экспертов" Кирилл Фролов. Недавно он и термин придумал для себя и своих сторонников - "патриархисты". Вот и думаешь, смотря на чехарду и клоунаду в аппарате Московской патриархии: настоящие "патриархисты" там собрались, настоящие.

Николай МИТРОХИН

"Грани.ру", 11 января 2016 года