Греко-католики готовят альтернативу "Русскому миру"
Журналист Анатолий ХЛИВНЫЙ встретился с Верховным архиепископом Киево-Галицким, главой Украинской Греко-Католической Церкви (УГКЦ) Святославом ШЕВЧУКОМ, чтобы задать вопросы на злобу дня о жизни и служении украинских униатов.
– Ваше Высокопреосвященство, вас редко можно застать в Киеве. Вы постоянно находитесь в разъездах и очень часто – за пределами Украины. С чем это связано?
– Украинская Греко-Католическая Церковь очень велика и по числу верующих, и территориально. Мы на сегодняшний день многокультурная, многоязычная, глобальная Церковь. Когда меня избрали главой УГКЦ, я торжественно пообещал, что всех посещу. Так что приходится быть в разъездах. Вот уже два года прошло, а я еще не посетил все епархии вверенной мне Церкви. В частности, меня еще ждут несколько епархий в США, Канаде, Австралии. К тому же мы – динамически развивающаяся Церковь, поэтому подолгу на одном месте сидеть нельзя.
– Бытует мнение, что верующие УГКЦ – украинцы, а среди римокатоликов преобладают поляки. Рождество по григорианскому календарю в народе так и называют: польское. Нет ли трений на этой почве?
– Очень часто мы, чтобы легко себе что-то объяснить, стараемся упрощать очень сложную действительность. На самом деле сегодня и Римско-Католическая Церковь (РКЦ) в Украине, и УГКЦ – многонациональные. Если вы скажете, что римокатолики, например, в Житомире – поляки, они на вас обидятся. Хотя на западноукраинских землях, в частности, на Львовщине, латинская Церковь сильнее сохраняет свою, я бы сказал, ностальгическую польскую идентичность. Но в целом и в РКЦ в Украине, и в УГКЦ украинский элемент является доминирующим. Поэтому никаких трений на национальной или на другой почве у нас с римокатоликами быть не может. Напротив, мы не ощущаем какой-то драмы разъединения, потому что являемся детьми единой Вселенской Церкви, которые просто служат в различных обрядах. Я думаю, что сохранение богатства различных традиций не является препятствием, а наоборот, пользой для украинских верующих.
– Насколько интенсивным является диалог между грекокатоликами и православными в Украине? И существует ли он вообще?
– Слово «диалог» многозначно. Если мы говорим, что диалог – это общение, то мы общаемся в таком, я бы сказал, неформальном виде. Очень важным пространством для общения всех христиан и верующих в Украине, в частности, между традиционными Церквами Киевской традиции, является формат деятельности общественной организации Всеукраинский совет Церквей и религиозных организаций. Здесь порой мы становимся способными вместе на очень интересные действия. Например, три большие Церкви Украины – Украинская Православная Церковь Московского Патриархата (УПЦ МП), Киевский Патриархат и УГКЦ – сумели 1 декабря 2011 года, когда мы праздновали 20-летие проведения референдума о независимости Украины, вместе сделать воззвание к украинцам, говоря о духовных причинах экономического и социального кризиса в стране.
Если говорить о диалоге как о некоем двустороннем формате, где происходит общение во имя решения тех или иных наболевших вопросов или поиска единства между собой, то, к сожалению, такого формата еще сегодня нет. Но мы живем в одной стране, являемся членами одного и того же гражданского общества и, более того, стоим на единой платформе, которая объединяет всех христиан. Это таинство крещения. Это то, что мы сегодня называем экуменическим диалогом.
– На последнем Архиерейском Соборе РПЦ как раз таинство крещения стало камнем преткновения между УПЦ МП и УГКЦ. Речь идет о докладе митрополита Киевского Владимира (Сабодана), об упреках в ваш адрес за признание таинства крещения в Киевском Патриархате.
– Честно говоря, я удивлен таким заявлением, потому что солидные православные богословы, вероятно, не могут не знать, что, согласно учению Католической Церкви, мы признаем крещение всех, кто совершает его, призывая имя Пресвятой Троицы, и употребляет воду. Таким образом, мы признаем действительность крещения и протестантов, и православных. Согласно нашей доктрине, конфессиональная принадлежность того, кто крестит, здесь не имеет никакого значения. Из того, что я мог почувствовать, читая это сообщение, здесь речь идет не столько о таинстве крещения или богословской дискуссии относительно ее подлинности, сколько о том, что я направил письмо в так называемую неканоническую структуру. Если я кого-то обидел, прошу прощения. Но надо объяснить, в чем заключается моя неправота.
– То есть для УГКЦ Московский и Киевский Патриархаты являются равными каноническими структурами, или речь о каноничности не идет?
– Для того чтобы правильно выстраивать диалог между Церквами, нужно уважать богословие и каноны друг друга. Не в нашей компетенции определять, кто каноничен, а кто нет в православном мире.
– Одним из первых ваших заявлений после избрания на должность главы УГКЦ было заявление о признании вас Патриархом. Как с этим обстоят дела?
– Здесь речь идет о каком-то медийном недоразумении. На моей первой пресс-конференции меня спросили, буду ли я стремиться к патриаршему достоинству. Я сказал: очевидно, да. Вы об этом скажете Папе? Я сказал: очевидно, да. Но это не значит, что я буду требовать что-то от Апостольской столицы или присваивать себе право посягать на то, что относится к исключительной компетенции Святейшего отца. Здесь речь идет о том, что за последние 20 лет мы имеем возможность небывалого развития нашей Церкви, которого еще не было в другие периоды. Наша Церковь действительно очень динамично развивается. Это можно увидеть во всех измерениях церковного бытия. А развитие каждой восточной Церкви всегда направляется к вершине, которую сегодня и в католическом, и в православном мире называют патриаршим достоинством или устройством. Это устройство не приходит извне, оно приходит изнутри. Поэтому если мы говорим, что наша Церковь действительно зрелая, что по сути она является самоуправляемой, поскольку имеет свой Синод как высший законодательный орган, то мы имеем на сегодня Церковь, которая живет согласно патриаршему устройству. И со Святейшим отцом или другими Церквами мы общаемся исходя из осознания своей зрелости. Таким образом, здесь не идет речь о требовании, которое я должен кому-то направить, о рекламации какого-то титула, которого мне не хватает. Речь идет о том, чтобы тот уровень развития Церкви, который мы сегодня имеем, стал известен в мире.
– Чем больше Церковь развивается, тем больше становится самостоятельной. Где предел этой самостоятельности?
– УГКЦ – поместная Церковь. Это означает, что все вопросы, касающиеся ее внутренней жизни, полностью относятся к ее компетенции. Если говорить о внешнем, международном измерении, то мы живем синхронно со Вселенской Церковью.
– Каковы взаимоотношения вашей Церкви с государством? Не вмешивается ли оно во внутренние дела Церкви?
– Есть закон, регулирующий деятельность религиозных организаций. Он далек от совершенства, поэтому наша Церковь вместе с другими религиозными организациями пытается предложить определенные изменения в этот документ. С другой стороны, есть еще вопрос: а как этот, пусть не до конца совершенный, закон выполняют на местах? И тут получается, что к одним закон применяют снисходительно или не заставляют выполнять букву закона, а других преследуют за отступление от йоты или титлы. Есть разное отношение к разным конфессиям в разных регионах. И разница в отношении зависит отчасти от того, насколько многочисленной является та или иная конфессия в регионе. Нам бы хотелось, чтобы равное отношение было бы ко всем, например, в вопросе выделения земельных участков под строительство храмов.
– Недавно в украинских СМИ прошла информация, что в органах государственной власти может быть зарегистрирована еще некая Украинская Правоверная Греко-Католическая Церковь на основе группы «подгорецких отцов» – нескольких иеромонахов, несколько лет назад отлученных от УГКЦ...
– Первое, что бы я хотел подчеркнуть, что сегодня в УГКЦ раскола нет. В своей внутренней жизни мы едины как никогда. Но не сложили оружие те, которые хотели бы, чтобы наша Церковь была расколота или перестала существовать. Эта группа, о которой вы упомянули – «подгорецкие отцы», – никакого отношения к нашей Церкви не имеет. Более того, она не имеет никакого отношения к Католической Церкви. И об этом есть официальное заявление Ватикана. Эта группа сектантского типа занимается мимикрией, камуфлируясь под Греко-Католическую Церковь, более того, соревнуясь за официальное государственное признание. Но я думаю, что нашим государственным мужам хватит мудрости, чтобы в таких вопросах не делать ошибок. Хотя, откровенно говоря, я не удивился бы, если со стороны государства такое признание состоялось. Наша Церковь в своей истории такие акции уже знала. Взять хотя бы Львовский псевдоСобор (Собор 1946 года, тогда УГКЦ под давлением советских властей присоединилась к РПЦ. – «НГР»), на котором группа священников, не имеющих права выступать от имени Католической Церкви, присвоила себе это право, и власть это признала. Возможно, где-то подобный сценарий кто-то прокручивает и сейчас.
– Осенью прошлого года в Москве начался сбор подписей под «Хартией воссоединения нашего народа», согласно которой инициируется проведение референдума по объединению в конфедерацию России, Украины и Белоруссии. Во многом это идея перекликается с идеей «Русского мира», которую продвигает РПЦ…
– Идея «Русского мира» базируется на идеологической основе, которая не имеет ничего общего ни с Церковью, ни с историей. Это концепция, в которой в свое время ЦК КПСС увидел очень подходящий идеологический инструмент. Сейчас эта псевдонаучная платформа реанимируется как империалистическая идея восстановления Советского Союза. Идея «общей колыбели», когда переносится в общество, проявляется в таких вот инициативах объединительного референдума. Когда ее переносят на церковную платформу, то появляются идеи так называемого «Русского мира», хотя правильно его назвать «Российский мир». Мы очень четко понимаем, что за этим стоит, какова причина и какие цели преследуются. Думаю, у образованного человека как в Украине, так и в России попытки реанимировать такие пустоцветы советской идеологии могут вызвать лишь иронию. Украинцы имеют свою, совершенно иную концепцию.
– В чем она заключается?
– В свое время эту концепцию сформулировал мой великий предшественник Иосиф Слепой. Она заключается в одной простой фразе: «Быть собой». Для нас, украинцев, быть собой – значит строить «Украинский мир». Это не концепция противостояния против кого-то. Мы народ, у которого украли историю, и произошло это в угоду тем или иным имперским идеологиям. «Украинский мир» – это мир свободного человека, народа, который родился более тысячи лет назад во время крещения Руси.
Анатолий Хливный
