Химера «Третьего Рима»
О геополитических «видениях» старца Филофея и сегодняшней агрессивности Кремля
... 400 лет тому назад. Примерно 1515 год. Суровые, похожие на тюремные, стены Елиазаровского монастыря во Пскове (всего пять лет прошло, как великий князь Василий III покорил этот город, и суровыми мерами, «огнем и мечом», включил его в состав Московского государства). В одной из тесных, неприветливых монашеских келий сидит и водит пером старец Филофей (ему около 50 лет, но та далекая эпоха имела свои понятия о возрасте). Догорает огарок свечи; старец задумался, затем снова раздался немелодичный скрип пера.
В ту пору сотни монахов в Московии писали литературные творения различного жанра — исторического, философского, богословского, географического. Но два «послания» монаха Филофея, адресованные лично великому князю московскому Василию III, тому самому, что недавно круто и жестоко присоединил родной город старца, Псков, к своим владениям (одно из посланий обычно датируют 1515 годом, другое — 1527-м), поистине стоят особняком. Бесчисленное количество всяческих «посланий» к «сильным мира сего» писалось тогда в Московском государстве — и они тут же забывались, никто о них и не вспоминал. Два письма Филофея к Василию III ожидала другая судьба. Теория (а гораздо точнее — химера) Москвы как «Третьего Рима», изложенная этим старцем, стала своего рода «Майн Кампф» бурно нарождавшегося московского экспансионизма, стремления к территориальным захватам на просторах Восточной Европы (для начала), затем — Поволжья, Урала, Сибири, потом — Украины, Белоруссии, Причерноморья, Польши, Финляндии, Кавказа, Средней Азии...
Агрессивная формирующаяся московская «протоимперия» остро нуждалась в идеологическом обосновании своих вторжений на чужие земли. Эту задачу и выполнил монах Филофей (хорошо прочувствовал политический заказ!), чьи послания проникнуты духом злобного великодержавного мессианизма, плохо прикрытого велеречивой православной риторикой, духом исключительности Московского государства, единственного такого на Земле. Читать сегодня опусы Филофея — занятие нелегкое, но необходимое, актуальное, ибо, как увидит читатель, это творение (насквозь политизированное) стало наставлением для московских деспотов на века. Вплоть до сегодняшнего дня.
Итак, что же, собственно, писал Филофей (он умер в 1542 году, уже в правление Ивана Грозного)? Общая идея писем монаха заключалась в установлении последовательности трех величайших, как он считал, христианских государств (именно этих, и никаких иных!): сначала — римского, начиная, естественно, с IV века, затем — константинопольского (византийского) и, наконец, московского — как «высшей точки» развития, последнего «апогея» православия, эталона «неприступного» и «чистейшего» православия. Следующего великого христианского государства после Московии, по Филофею, не будет и быть не может никогда! Монах говорит об этом предельно четко.
КАРТИНА ИЛЬИ РЕПИНА «ИВАН ГРОЗНЫЙ УБИВАЕТ СВОЕГО СЫНА ИВАНА». ТАК ПОСТУПАЛ ЦАРЬ ЕДИНСТВЕННОГО В МИРЕ «ХРИСТИАНСКОГО ГОСУДАРСТВА»
«Итак, обо всем ином прекратив речи, — глаголет Филофей, — скажем несколько слов о нынешнем преславном царствовании пресветлейшего и высокопрестольного государя нашего, который во всей поднебесной единый есть христианский царь (не более и не менее — во всей поднебесной, во всей Вселенной! Почему-то возникают ассоциации с китайской Поднебесной империей, отнюдь не христианской. — И. С.) и сохранитель святых божиих престолов, святой вселенской апостольской церкви, возникшей вместо римской и константинопольской и существующей в богоспасаемом граде Москве. Так знай, боголюбец и христолюбец (это — Василий III, разгромивший Псков, отец Ивана Грозного. — И. С.), что все христианские царства пришли к концу (заметим это: уже тогда — явственный мотив «загнивающего», «упадочного», «растленного» и враждебного Москве Запада — как оправдание агрессивности. — И. С.) и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, и это — российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать» (знаменитая формула фанатичного великодержавного мессианизма! Интересно, а что думают об этом Путин, Патриарх Кирилл, Дугин и Михаил Леонтьев с Киселевым? Ведь внутренние согласны! — И. С.). И далее Филофей вещает: «Видишь, избранник Божий, как все христианские царства затоплены неверными, и только одного государя нашего царства одно благодатью Христовой стоит».
И в другом месте старец поучает: «И да въсть твоа держава, благочестивый царю, яко вся царства православныя христианьския веры снидошася въ твое едино царство: един ты во всей поднебесной христианском царь» (кажется, понятно без перевода. — И. С.). И следует тебе, царь, это блюсти со страхом Божьим» (насчет «страха Божьего» яркий пример — Иван Грозный, который после пыток и казней тысяч своих «хлопов» очень часто отправлялся в монастырь, замаливать грехи. А потом — снова пытки и казни. — И. С.).
Филофей не только поучает; он унижается: «Ибо я грешен и недостоин во всем и невежда в премудрости, но ведь и бессловесная валаамова ослица разумного поучала, и скотина пророка наставляла, так и ты не зазри о том, благочестивый царь, что дерзнул я писать твоему величеству» (это такая, обязательная в Московском государстве, форма самоунижения, когда даже знатные бояре иной раз называли себя перед царем «Ивашками», «Васьками», «Федьками»; куда уж тут старцу Филофею! В другом месте он называет себя «нищим богомольцем». — И. С.). И далее: «И ныне молю тебя и вновь умоляю: все, что выше я написал, прими Бога ради, ибо все христианские царства сошлись в твоем царстве, после же этого мы ожидаем царства, которому не будет конца» (гремучая смесь из эсхатологических пророчеств Апокалипсиса и «православной» великодержавной агрессивности. — И. С.).
Важно отметить, что оба послания Филофея возникли отнюдь не на пустом месте. Несколько раньше (в 1492 году) митрополит Зосима уже писал о некоем «третьем Риме» (не очень внятно и не слишком убедительно). У псковского старца все получилось гораздо четче: и о «богоизбранности» укреплявшегося Московского самодержавно-деспотического государства, и о его всемирных претензиях. Очень интересно в этом контексте также ознакомиться со «Сказанием о князьях Владимирских», московским «писанием», создававшимся примерно в то же время, что и послания Филофея (второе и третье десятилетие ХVI века). Там родословие владимиро-суздальских князей (затем — князей московских), с Юрия Долгорукого и Андрея Боголюбского начиная, — не забыли при этом ни Владимира Мономаха, ни Ярослава Мудрого, ни, что очень важно, легендарного Рюрика, — возводится прямо к римскому императору Августу (! — И. С.). Кстати, Иван Грозный в своих посланиях иностранным государям так и писал о себе, как о потомке римских цезарей...
О Владимире Мономахе же в этом великодержавном «Послании...» повествуется так: «В это время правил в Царьграде благочестивый царь Константин Мономах, и воевал он тогда с персами и латинянами. И принял он мудрое царское решение: отправил послов к великому князю Владимиру Всеволодовичу. С шеи своей снял он животворящий крест, сделанный из животворящего древа, на котором был распят сам владыка Христос. С головы же своей снял он венец царский (то есть корону — это та самая пресловутая «шапка Мономаха», символ московского великодержавного могущества. — И. С.) и положил его на блюдо золотое. Повелел он принести сердоликовую чашу, из которой Август, царь римский (снова Август! — И. С.), пил вино, и ожерелье, которое он на плечах своих носил, и цепь, скованную из аравийского золота, и много других даров царских. И передал он их своим знатным посланникам, и послал их к великому князю Владимиру Всеволодовичу (Мономаху. — И. С.), так говоря с мольбой: «Прими от нас, о боголюбивый и благоверный князь, во славу твою и честь эти честные дары, которые с самого начала твоего рода и твоих предков являются царским жребием, чтобы венчаться ими на престол твоего свободного и самодержавного (вот ключевое слово! — И. С.) царства. Прими и то, о чем тебя будут молить наши посланцы — мы от твоего величия просим мира и любви: теперь будешь ты называться боговенчанным царем, увенчанный этим царским венцом рукой святейшего митрополита Неофита с епископами. Тогда Церковь Божия утвердится, и все православие в покое пребудет под властью нашего царства и твоего свободного самодержавства великой Руси».
ВЛАДИМИР МОНОМАХ, ВЕЛИКИЙ УКРАИНСКИЙ КНЯЗЬ, ИМЕНЕМ КОТОРОГО МОСКОВСКИЕ ВЛАСТИТЕЛИ СТРЕМИЛИСЬ «ОСВЯТИТЬ» СВОЙ ДЕСПОТИЗМ
«Свободное самодержавство великой Руси» (имя «Русь» украдено у украинцев, так же точно нагло «украден» образ Владимира Мономаха — украинского князя, а не предтечи московских деспотов!). Пожалуй, в этом и суть дела. Ради этого и создавалось «Сказание о князьях Владимирских». «Третий Рим» вечен, несменяем и непобедим; а чтобы показать всему миру, что это не просто пустая и ничтожная декларация, является фигура «свободного самодержца» Московии, с военной силой, с мессианским фанатизмом, с претензиями главенствовать — представилась бы такая возможность! — над всеми христианскими (и не только) государствами. Вот почему «убогий» Филофей, писавший о себе: «И тебъ, моему государю, въдомо, что яз селской человъкь, учился буквам, а еллинскых борзостей не текох, а риторских астроном не читах, ни с мудрыми философы в бесъдъ не бывал; учюся книгам благодатнаго Закона, аще бы мощно моя гръшная душа очистити от гръх, о сем солю милостиваго Бога, господа нашего Иисуса Христа и пречистую Богоматерь и всъхь святых», — этот старец Филофей дал в руки московской деспотической великодержавной власти острое идеологическое оружие. Посмотрим, как оно применялось.
Мы не знаем, насколько «благосклонно» отнесся Василий III к написанному псковским «убогим» монахом. Но наверняка знаем: уже его сын, царь Иван IV Грозный, взял послания Филофея как «руководство к действию». И населенные «басурманами» земли (Казанское, Астраханское ханство, Башкирия, затем Урал, Сибирь) были захвачены для «благочестивого христианского государя» — это же не агрессия, а святой долг перед Богом!, — а затем подняли оружие против «прелести (то есть ереси) латынской» — католиков, конкретно-католической Польши. Разумеется, прикрывалось все это пышными рассуждениями о «возвращении» царями московскими «исконно принадлежавшими» династии Рюриковичей наследственных земель Киевской Руси (см., опять-таки, «Сказание о князьях Владимирских»). Точно такую же политику безудержной великодержавной политики и захватов проводили и такие преемники «единственного в мире христианского государя», как Алексей Михайлович, Петр I, Анна Иоанновна, Екатерина II, Александр I, Николай I, Александр II... И так далее, до конца списка династии.
Поразительно, что цари московские, со времен Филофея уверенные в том, что имеют право покорять все христианские народы, а уже православные — тем более, тут уж спора быть не может, разумеется, не спрашивали у православных украинцев (на земле которых впервые на Руси воссиял свет христианства!), согласны ли они на такое наглое «присоединение», хотят ли они «отдаться» под руку «православного царя». Равно как не спрашивали и у православных грузин, греков, молдаван... Но действовали московские, затем петербургские деспоты всюду одинаково: «присоединив» православные земли другого народа, ликвидировав там национальную независимость, затем старались уничтожить и самостоятельность той или иной православной церкви (прежде, естественно, не подчинявшись московским попам). Ведь царь московский (император петербургский) — «защитник», «покровитель» православия во всей «поднебесной». Такой была схема экспансии (не так религиозной, как политической).
Надо ли доказывать, что химера «Третьего Рима» — это «хищная» утопия (как химерой является, по сути, каждый имперский проект, особенно религиозно-фундаменталистский). Положили на «алтарь» этой химеры десятки миллионов жизней, если не сотни, — в центре «химерной» картины отнюдь не Христос, а очередной великодержавный московский Самодержец, и сейчас так! — отгородили «богоизбранную» страну от всего цивилизованного мира, рассматривают весь этот мир как злейшего врага, культивируют идеологию России как «осажденной крепости», аннексируют чужие земли (на Донбассе уже действуют всякого рода «православные армии» и «православные ополчения»). А дальше что? Дальше — неизбежный крах. Только так!
Игорь СЮНДЮКОВ
