Игумен Алипий (Светличный) – о "скандальной публикации" в «Комсомолке»
Сначала ко мне обратилось несколько прихожан с «мечтой» быть погребенными вместе. «Хорошо бы, батюшка, - говорили они, - чтобы Вы нашли нам место, где бы нам по-братски упокоится рядом, как мы вместе и в храм ходим!» С такой же мыслью и я давно носился. Ведь смерть – итог земной жизни. А мне об этом надо думать как смертному человеку и человеку, прожившему жизнь и приблизившемуся к её закату. Чтобы близкие не ломали голову, где меня закопать, хорошо бы заранее о таком местечке позаботиться самому.
Недавно газета «Комсомольская правда в Украине» опубликовала статью «Под Киевом церковные служители продают места на кладбище по тысяче гривен», которая начинается такими словами: «Бизнесмены в рясах продают места на погосте по тысяче гривен…». Речь в статье идёт о приходе в честь святых апостолов Петра и Павла, что на Нивках в Киеве, который "посмел" озаботиться возможностью православным прихожанам и членам их семей "по смерти быть достойно погребёнными".
Журналист "не сильно стесняется" в выражениях и ставит факты в зависимость от своих "конъюнктурных взглядов", чтобы вполне логические, с точки зрения христианина и просто нравственного человека, собранные им данные выглядели, как нечто непозволительное и неприемлемое для общества. То есть, статья получилась вполне "жареная" и дерзкая. К сожалению, другие издания взялись массово её тиражировать, не сильно вникая в суть вопроса.
Все СМИ говорят о новом "церковном скандале", однако, как прокомментировал «Православию в Украине» настоятель храма в честь святых апостолов Петра и Павла игумен Алипий (Светличный), никакого скандала нет в принципе, есть – нагнетание ситуации.
– Отец Алипий, как Вы лично и как прихожане Петро-Павловского прихода отнеслись к выходу данной «скандальной публикации»?
– В последнее время мы видим, что такого рода публикации стали очень популярны. И вряд ли какое-то издание побрезговало бы напечатать что-либо подобное. Пусть не «Комсомолка», так другие с тем же «комсомольским задором» взяли бы подобный материал на свои страницы.
Потому мы со спокойной совестью и долей юмора восприняли эту статью. Тем более, что я и многие наши прихожане прекрасно помним время оголтелого атеизма, поэтому не сильно обманывались «затишьем перед бурей». Ну, и потом, мы же знаем, что хорошее дело всегда наказуемо. Враг человеческого рода не дремлет.
– В данной статье Вас назвали «бизнесменом в рясе». Есть ли для этого повод?
– Вообще-то слово «бизнесмен» не может быть обидным. Поскольку можно нести его с гордостью, совершая дела, полезные обществу, поступая по чести. Потому для меня нет обиды, что так назвали. Но, увы, у меня совершенно нет к ведению бизнеса таланта. Я – художник, иконописец, священник, монах, могу быть ещё экскурсоводом. И совершенно не приспособлен к тому, чтобы развивать какой-то бизнес. Мне это не дано. И об этом я искренне сожалею.
– Почему сожалеете?
– Прежде всего потому, что христианин-«предприниматель» мог бы во многом помочь Церкви. Меценаты, которых сегодня немало, стали материальной опорой для бедных, собирающихся в православных храмах. Среди бедных, вынужден признать, находится и нынешнее духовенство, которое в своём большинстве вынуждено влачить долю своих прихожан.
Даже служа в городских храмах, священство сталкивается с проблемой, как содержать свою семью, получая минимальное жалование в 1,5 тысячи гривен. А что говорить о сельском духовенстве?
Потому помощь людей из сферы бизнеса иногда бывает решающей. К сожалению, я не могу похвастаться тем, что даю работу сотням людей, плачу налоги, содержащие государственных чиновников, армию и социальные проекты, и ещё Церкви помогаю! Перед такими людьми я готов снять шляпу или скуфью…
– Отец Алипий, вернёмся к теме статьи о продаже мест на кладбище Вашим приходом…
– Сразу давайте оговоримся: не продаже – нам нечего продавать, поскольку земля не есть продукт нашего производства. Она – Божья. Мы предоставляем православным возможность знать своё место погребения в освященной земле. При этом мы просим о пожертвовании.
В статье, кстати, мелькали числа: 700–1000 гривен. Это действительно денежные суммы, которые мы предлагаем жертвовать, как минимальный взнос. Но есть прихожане, которые просили место для погребения, жертвуя значительно меньшие суммы. Это – пожертвование, а значит – оно должно быть в рамках посильного! Но и от усердия.
– Вы неоднократно упомянули, что на этой земле ищут возможности в своё время быть погребёнными прихожане храма в честь святых апостолов Петра и Павла. Только ли для Ваших прихожан это кладбище?
– На самом деле, первоначально задумывалось всё совершенно не в тех масштабах, в которых мы оказались сегодня.
Сначала ко мне обратилось несколько прихожан с «мечтой» быть погребенными вместе. «Хорошо бы, батюшка, - говорили они, - чтобы Вы нашли нам место, где бы нам по-братски упокоится рядом, как мы вместе и в храм ходим!» С такой же мыслью и я давно носился. Ведь смерть – итог земной жизни. А мне об этом надо думать как смертному человеку и человеку, прожившему жизнь и приблизившемуся к её закату. Чтобы близкие не ломали голову, где меня закопать, хорошо бы заранее о таком местечке позаботиться самому.
Вот и появилось совместное желание найти такое село, где бы нам выделили небольшой участочек на тихом кладбище, и где человек 10-12 нашли бы своё упокоение. На городском кладбище просить кусок земли мы даже попыток не делали, поскольку там непомерные цены…
Теперь же, когда обнаружилось, что мест для упокоения значительно больше ожидаемого, мы уже не ограничиваемся нашим приходом, а согласны принимать и тех христиан, которые хотели бы по смерти покоится в могилах подле наших могил.
– Так Вы оказались в селе Синяк Вышгородского района?
– Мы обращались в несколько сельских советов под Киевом, но везде нам отказывали. Некоторые шутили: «Вы сначала умрите, а потом и место найдём…». Умереть – дело несложное, но каждому – в своё время. А позаботиться, где праху лежать, – вечная забота человечества. Потому поиски продолжили.
Побеспокоили и Синяковский сельсовет. Объяснили: что, почему. Повезло. Там ещё помнили, что я в этом селе был приходским священником в 1992 – 1994 годах. Там же и первую православную общину организовал. А теперь там – красавец храм! К слову, благодаря благочестию и стараниям нынешнего председателя сельского совета.
Оказывается, в селе открыли новую территорию для кладбища. И глава сельсовета Павел Ерыга мечтал воздвигнуть для кладбища часовню и провести воду туда. Когда мы появились со своей просьбой, Павел Ерыга «смекнул», что именно мы можем этому делу помочь. И потому обратился с деловым предложением: если построим на кладбище часовню и проведём воду, то Синяковский сельсовет не будет сопротивляться выделению нашему приходу земли под кладбище. А это как раз было и наше желание!
Так нам предложили полоску земли вдоль всей ограды сельского кладбища, до самого леса. А чтобы не выглядело оно узенькой дорожкой из могил, договорились, чтобы оно было хотя бы на ширину из десяти погребальных мест.
Вот так нам неожиданно и выделили участок немалый, но важный. За что мы в ноги готовы кланяться жителям села Синяк и, конечно, благодарны сельсовету. Молимся за её председателя, ставшего благодетелем не только для храма в Синяке, но и для нашего прихода.
– Отец Алипий, в статье фигурировала сумма 30 тысяч долларов – столько, якобы, вам стоил этот участок земли…
– Журналист Дмитрий Дерий обратился к нашему казначею Илье Захаровичу. Человеку уважаемому, нами любимому, но в почтенном возрасте. То, что его обманывали журналисты, ему было невдомёк. Пришёл молодой человек, сказал, что у него старый отец, который вот-вот должен умереть из-за тяжёлой болезни. Илья Захарович естественно взялся растрогано объяснять суть дела, по которому обратился человек. Для этого надо знать нашего Илью Захаровича! Детская душа.
Ему задавались провокационные вопросы, а старец наивно отвечал, по своему разумению. Как он мог предположить, что его слова извратят? Он и не таился, что на кладбище нам необходимо в первую очередь 30 тысяч долларов, т.е. 240 тысяч гривен. Поскольку он казначей, он, как задание, воспринимает найти эти деньги (ведь часть их мы уже у кого-то одолжили!).
Озвученная сумма эта нужна для того, чтобы сразу по получении всех документов на землю, взяться за её облагораживание. Прежде всего, надо будет идеально спланировать, выровнять участок. Потом проложить через всё кладбище дорогу. Распланировать места погребения. Окружить литым бетонным забором (а это 170 погонных метров!) и высадить уже купленные 90 елок. Соорудить ритуальные ворота и провести воду. Мы посчитали, что это как раз должно войти в означенную сумму.
Вот и вся тайна этих 240 тысяч гривен. И незачем было Дмитрию беспокоить по этому поводу главу сельсовета, чтобы тот недоумевал, про какие такие 30 тысяч идёт речь?
Правда, денег у нас пока таких нет…
– Вы сейчас упомянули об обустройстве территории кладбища, но сельсовет ведь желает поставить часовню, а Вы ничего о ней не сказали.
– Возвести часовню, как и провести воду, планируется обязательно. Они будут общими как для нашего участка, так и для сельского. Часовня будет, как мы надеемся, немаленькой: чтобы в ней можно было совершать и заупокойные Литургии, отпевания.
Воздвигать её мы намерены из камня, в романском стиле, без купола. Строгая простота архитектуры и почти крепостные стены должны создавать особый настрой «тихой надёжной пристани». Внутри планируем устроить небольшой алтарь с каменной алтарной преградой и росписью стен. Ключи от неё будут как в нашем храме, так и в Покровской церкви села Синяк.
Средства на строительство этого храма предстоит ещё собирать. Этому, надеюсь, послужат дальнейшие пожертвования от желающих иметь место погребения на приходском кладбище. Потому, пусть журналисты всех мастей не прельщаются гигантской суммой – почти 500 тысяч гривен, которые они уже насчитали как выгоду от кладбища. Этой суммы вряд ли хватит на всё задуманное.
– Отче, а как же тогда намёки в статье на дорогие часы и телефоны?
– Те, кто знает меня и моего сослужителя отца Сергия, могут свидетельствовать, что никогда мы не имели ничего дорогого и многоценного: ни суперавтомобилей-иномарок, ни часов дороже 150 гривен, ни дорогих телефонов. Ездим только на общественном транспорте или автомобилях-«развалюхах» наших дьяконов, когда они соглашаются нас подвезти. И питаемся скромно. Отец Сергий вынужден частенько терпеть моё монашеское питание…
В храме почти всё сделано нашими руками и руками прихожан. У нас очень дружный приход – как семья! Потому видят, что священники не лентяи, и сами стараются быть ещё большими тружениками.
– Напоследок. В статье высказывалось сомнение, насколько морально церковнослужителям заниматься «продажей могил», вопросом погребения и распределения мест упокоения?
– От начала истории Христианства именно Церковь заботилась о местах последнего упокоения и достойного погребения христиан. Мы до сих пор на богослужениях слышим диаконии о «труждающихся»: «Еще молимся о плодоносящих и добродеющих во святем храме сем, труждающихся, поющих… и прочее».
Литургисты говорят, что «труждающиеся» - это особый церковный чин, который занимался именно погребением христиан. Это было их посвящение и почётный труд, который уважался в христианской общине. В ранние средние века возникла традиция хоронить при церкви, или же на случайно возникших кладбищах после воздвигать храмы.
Но всегда Церковь заботилась о месте погребения, всех ритуалах, считала это своим долгом. Более того, погребать считалось святым делом, и это ставилось в добродетель многим святым. Среди них и наш киевский святой – преподобный Марк гробокопатель.
Потому, пусть журналисты отбрасывают свои сомнения прочь и лучше порадуются возможности для людей с маленьким достатком быть «достойно погребёнными в освящённой земле и не оставленных без молитвенного поминовения».
Я читал многие комментарии к растиражированной статье, среди них попадались здравомыслящие, типа: «А где вы встретите более дешёвую возможность иметь место для погребения?» На Западной Украине, недавно читал, люди вынуждены были хоронить родных на своих огородах из-за того, что на кладбище дорого. Вот об этом бы стоило беспокоиться СМИ. И поднимать проблему «с негативом» стоит не там, где она решается, а там, где боль и отчаяние.
