Как и почему закончилась дружба между Церквями России и Болгарии
Архимандрит Никанор (Мишкофф),
Игумен Черногорского монастыря "Святые чудотворцы Косьма и Дамиан"
После падения коммунистических режимов в Европе Болгария поменяла сторону и присоединилась к Западному лагерю, став сначала членом НАТО, а вскоре после этого и Евросоюза. Тем не менее примерно 25% влияния все же остались за СССР, нынешней Россией. Одна из организаций внутри этих 25% — Болгарская Православная Церковь.
Болгарскую церковь часто называют первой дочерью Константинопольского Патриархата, потому что болгары были первыми в славяноязычном мире, кто принял христианство. На Константинопольском соборе в 870 г. они получили свою автономную церковь, и вскоре после этого, в 927 г., первый из их трех патриархатов был официально признан. То есть за 60 лет до крещения Киевской Руси в Болгарии появился свой патриарх. И за 660 лет до того как Московская Русь получила своего. Впрочем, отношения между матерью и дочерью отнюдь не были простыми, и каждый раз, когда болгары теряли свою государственность, Константинопольский патриархат возвращал Болгарскую епархию под свое управление. Кстати, именно так родилась Охридская архиепископия. Соответственно, как только у болгар появился свой царь, они тут же восстановили свою автокефальную Церковь… и в итоге Константинополь ее признал. Последний раз подобная драма разыгралась 150 лет назад, только тогда вместо своего царя болгары воспользовались властью османского султана для восстановления своей автокефальной Церкви. Правда, было одно отличие — на этот раз в игре участвовала Российская Православная Церковь и стоявшая за ней могущественная православная империя.
В отличие от эпохи средневековья, на этот раз и болгарское, и греческое духовенство погрязло в национализме, и поэтому противостояние стало крайне ожесточенным. Константинопольская церковь на соборе 1872 г. осудила болгар с точки зрения канонического права как еретиков-этнофилетистов, и кровь священников обеих национальностей обильно пролилась в эти годы. Российская Церковь заняла двойственную позицию, с одной стороны, признавая осуждение болгар как раскольников и избегая литургического общения с самопровозглашенным Болгарским Экзархатом, а с другой — принимая болгарских священников для обучения в своих богословских школах, рукополагая болгарских студентов и допуская их к служению в русских храмах.
На самом деле духовные связи между болгарами и Россией существовали задолго до этого. В свое время болгарский архимандрит Анатолий (Жунгуловский, 1765-1848), сначала настоятель Бигорского монастыря в современной Северной Македонии, а затем настоятель Зографского монастыря на Афоне, в котором до сих пор проживают болгары, был духовным наставником русской царской семьи. Однако после раскола эти духовные связи трансформировались в духовное влияние со стороны Российской Церкви, которое со временем усилилось. Одним из очевидных следствий этого влияния стало принятие в Болгарии русских богослужебных обычаев, таких как западное многоголосное пение и некоторые другие, что нарушило традиционно принятый византийский богослужебный порядок и способствовало отчуждению болгар от литургической жизни. Следует также упомянуть о лишении монашеской автономии ставропигиальных монастырей, следовавших русской традиции, что впоследствии самым неблагоприятным образом сказалось на болгарском монашестве в целом.
Поскольку раскол не сразу удалось исцелить, дипломатическим представительствам православных стран в столице Болгарии была предоставлена возможность построить собственные часовни для духовных нужд своих сотрудников. Так появились греческая, румынская и русская церкви в Софии. В 1915 году дипломатические отношения между Болгарским царством и Российской империей были разорваны, поскольку империя объявила царству войну. А после распада России Болгария долгие годы не признавала СССР как новое государство, возникшее на ее месте. Поэтому церковь в честь Святителя Николая при русской дипломатической миссии перешла под управление Болгарской Церкви, после того как в 1915 году правительство выслало из страны ее главу архимандрита Николая (Дробязгина). После войны храм был передан русским эмигрантам, так как многие из них нашли убежище в Болгарии. Так образовался приход Русской Зарубежной Церкви, который возглавил архиепископ Серафим (Соболев), известный своим антиэкуменизмом и крайне правыми политическими взглядами. В 2016 году он был причислен к лику святых.
Несмотря на политические передряги, связи между Болгарской и Русской Церквами оставались более чем близкими, о чем свидетельствует восстановление названия Патриаршего собора в Софии. Первоначально он был посвящен св. Александру Невскому, затем в 1916 г. был переименован в собор свв. Кирилла и Мефодия, однако по воле болгарского Синода в 1924 г. был освящен в честь св. Александра Невского в память о российском императоре Александре II. Кроме того, архиепископ Серафим неоднократно совершал литургию вместе с болгарской иерархией, которая считалась раскольнической.
Все кардинально изменилось после знаменательной даты — 4 сентября 1943 г., когда по приказу Сталина и под бдительным контролем советских спецслужб, осуществляемым специализированным отделом во главе с полковником-чекистом Карповым, была создана сегодняшняя централизованная религиозная организация, известная как «Русская Православная Церковь Московского патриархата». Тоталитарное государство решило, что вместо того, чтобы уничтожать церковь, лучше подчинить ее себе и использовать в своих (поначалу) внешнеполитических целях. Так, после установления коммунистического режима в Болгарии ее Церковь, вполне естественно к этому предрасположенная, перешла под полный контроль Московской патриархии. В 1945 году раскол, который, по словам Вселенского Патриарха Вениамина, уже давно стал «схизмой», был преодолен — отчасти под давлением Русской Церкви, отчасти из-за запоздалого осознания самим Константинополем пагубных последствий многолетнего противостояния и отчуждения между матерью и ее первенцем. Но для восстановления братских связей и общения между Болгарской и Греческой Церквями было уже слишком поздно. Железный занавес в Европе уже опустился, и на протяжении десятилетий наладить связи между ними было невозможно.
Отношения между Русской и Болгарской Церквями, напротив, становились все более тесными, даже интимными. В духе традиционного православного цезаропапизма они следовали за правительствами, где старшим братом был СССР, а младшим — Народная Республика Болгария. Полное подчинение болгарского православия русскому выражается даже в таких деталях, как принятие предстоятелем Болгарской Церкви (нехарактерное для предшествующего периода) белого клобука — но не патриаршего, а как у обычного русского митрополита! А болгарские архиереи стали носить на клобуках кресты — в точности как русские архиепископы (чтобы отличать их от «обычных» епископов). Копируя русский церемониал, Болгарская Церковь демонстрировала свое подчиненное положение в новой неписаной иерархии православного мира, в качестве рядовой русской метрополии. Учеба в Москве стала обязательным условием для перспективных болгарских священнослужителей, намеревавшихся занять ключевые руководящие посты в церковной администрации. Выбор митрополитов и патриархов, помимо Центрального Комитета правящей Болгарской коммунистической партии, согласовывается в первую очередь с Московской Патриархией, причем уровень этой координации иногда распространяется вплоть до протосингелов ключевых епархий. За все более мелкие назначения отвечала местная болгарская госбезопасность. За все остальные мелкие назначения отвечала местная болгарская служба госбезопасности. Так духовенство теряло свой моральный авторитет в болгарском обществе. Когда в январе 2012 года специальная правительственная комиссия открыла досье бывшей коммунистической спецслужбы, выяснилось, что почти все члены болгарского Синода сотрудничали с ней. Это вызывало такой шок, что Церковь отказалась дать разрешение на дальнейшее раскрытие архивных материалов, касающихся нижних уровней ее администрации.
Институционально и для придания значимости русская посольская церковь в Софии была возведена в ранг подворья — своего рода «церковного посольства», где пребывал представитель Патриарха Московского. В свою очередь, в Москве было создано «подворье» Болгарской церкви, куда для пристального наблюдения КГБ направлялись «перспективные» болгарские священнослужители. Однако не все из них оказывались «подходящими», и если одни впоследствии становились патриархами и митрополитами, как покойный блаженный патриарх Максим (Минков) или приснопамятный митрополит Дометиан (Топузлиев), то другие до конца жизни оставались в «подготовительном» чине архимандрита. Из последних следует упомянуть архимандритов Мефодия (Жерева) и Феофана (Диновски). Здесь стоит отметить одну деталь, к которой мы вернемся позже. После одностороннего провозглашения Патриаршества в Болгарской Церкви в 1953 г. был поднят вопрос о прославлении святых мощей последнего средневекового Болгарского Патриарха Евфимия (+1404), обретенных в 1905 г. в Бачковском монастыре. Однако Московский Патриархат решительно выступил против этой инициативы: болгары должны знать свое место и они не должны морочить всем голову своим некогда славным прошлым. Говорят, что резолюция соответствующего доклада гласила: «Нам (Русской Церкви — прим. автора) этого не надо!”.
Перемены 1989 г. застали духовенство врасплох, и, как писал один из епископов своим кураторам из спецслужб, «товарищи, то, что произошло в нашей стране, меня радует и в то же время озадачивает… какую позицию мы должны занять?». По причинам, которые до сих пор остаются неясными, «товарищи» получили указание организовать раскол и разделить Болгарскую Православную Церковь на «красную» и “синюю”, которых поддержали соответствующие политические силы — прокоммунистические и антикоммунистические. Так называемый «красный Синод» продолжал быть тесно связанным с Московским Патриархатом, а так называемый «альтернативный Синод» — с украинскими раскольниками Филарета (Денисенко), которые ушли в раскол в том же 1992 году. И сам Филарет (агент «Антонов»), и альтернативный болгарский патриарх Пимен (агент «Пирин») в свое время сотрудничали с коммунистическими спецслужбами. Однако раскол в Болгарской Церкви оказался настолько глубоким и катастрофическим, что в 1998 году дочь вспомнила, что у нее есть мать, и обратилась к Вселенскому Патриарху с просьбой организовать в Софии Всеправославный собор для разрешения спора. Под председательством Патриарха Варфоломея Собор подтвердил легитимность нынешнего Болгарского Патриарха, одновременно простив всех раскольников и допустив их к евхаристии в сущем сане. В дальнейшем с наиболее упорными раскольниками, не согласными с решениями Всеправославного Собора, по старой доброй православной традиции расправлялись с помощью полиции. Несмотря на ту неоценимую поддержку, которую Болгарская Церковь получила от Вселенского Патриарха, она по-прежнему сохраняла привязанность к Москве и зависимость) от нее.
Апогеем стал внезапный и немотивированный отказ Болгарской Православной Церкви от участия в Всеправославном соборе на Крите, что дало удобную возможность самой и Русской Церкви (вместе с двумя ее сателлитами) сорвать это мероприятие и тем самым нанести серьезный удар по авторитету Собора и самого Вселенского патриарха. Зилоты в БПЦ ликовали. Они, как и их российские коллеги, приобретали все большее влияние в церковных кругах и, взяв под контроль даже официальный сайт Священного Синода, пытались навязывать ему свою повестку дня. Однако на межправославном уровне авторитет БПЦ рухнул.
Однако в 2017 году историческая дружба между Русской и Болгарской Церквями дала трещину из-за разногласий по вопросу об автокефалии Православной Церкви в Северной Македонии. В рамках договора о дружбе, подписанного между двумя соседними балканскими странами, Синод в Скопье обратился к Болгарской Церкви с особой просьбой: признать автокефалию Церкви в Северной Македонии, а она, в свою очередь, признала бы Болгарскую Церковь в качестве своей Церковью-матерью. Такое предложение имело определенные исторические основания, поскольку последний патриарх Первой Болгарской империи проживал в Скопье, а затем в Охриде — двух городах современной Северной Македонии. Впоследствии архиепископия, учрежденная императором Василием II в 1020 г. в Охриде, до самого конца своего существования в 1767 г. называлась «болгарской». Восстановленная в 1870 г. Болгарская автокефальная церковь под названием Болгарский экзархат включала в себя всю территорию современной Северной Македонии. И Болгарская Церковь управляла этими землями с 1870 по 1913 год, а также в периоды 1915-1918 и 1941-1944 годов. Соответственно, основатели новой Церкви Северной Македонии в 1957 году были выходцами из духовенства Экзархата. Однако из исторических предпосылок не возникают канонические обоснования. Болгарская Церковь не могла удовлетворить просьбу Синода в Скопье с канонической точки зрения. Поэтому она обратилась к другим поместным Церквям, и в первую очередь к Вселенскому патриархату, который по традиции имеет право учреждать автокефальные церкви.
Заметим, что этот процесс был запущен за год до того, как был поднят украинский церковный вопрос! Болгарское государство негласно оказывало сильное давление на Болгарскую Церковь, чтобы она добивалась решения македонского церковного вопроса. Однако Русская Церковь выступила против этого, поскольку у нее были свои планы в отношении Северной Македонии. Как это уже бывало в истории Россия предпочла поддержать своего верного союзника Сербию в ущерб интересам Болгарии. Архимандрит Филипп (Васильцев), на тот момент представитель РПЦ в Софии, не смог своевременно воспрепятствовать болгарским инициативам, поэтому был отстранен от должности и отправлен в «ссылку» в Бейрут, а его место в столице Болгарии занял доверенный человек патриарха Кирилла. В начале 2018 года Московский патриарх сам прибыл в Болгарию, чтобы отчитать болгарских архиереев, а вместе с ними и болгарского президента. Это вылилось в политический скандал, поскольку один из лидеров тогдашней правящей коалиции публично назвал его в «агентом КГБ» и «табачным митрополитом», намекая на теневой бизнес патриарха в 1990-е годы.
Эти недипломатичные действия предстоятеля Русской Церкви вызвали сильное раздражение патриотически настроенных болгарских архиереев, и в болгарском Синоде все более отчетливо стали формироваться две группы — русофилы и патриоты. Предоставление автокефалии Украинской Церкви в 2019 году привело к углублению этого раскола. Постепенно оно охватил как низовое духовенство, так и верующих. Впервые за 150 лет в Болгарской Церкви сформировалось течение, которое условно можно назвать профанариотским, хотя фанариоты традиционно считаются главными врагами болгарского народа. Все чаще священнослужители и богословы стали публично указывать на ошибки новой русской экклезиологии и порочные практики Русской Церкви, такие как унизительное положение духовенства, отсутствие возможности свободной богословской дискуссии, самоизоляция иерархов от «лаоса» и т.д. В то же время они делали акцент на единстве Вселенской Церкви и той особой роли, которую Вселенские Соборы своими каноническими постановлениями отводят в ней Константинопольскому патриарху. Так, хотя Синод БПЦ и по сей день не признает новую Украинскую Церковь, он категорически отказывается участвовать в многочисленных московских инициативах, направленных против Вселенского патриархата. Болгарская Православная Церковь поддерживает евхаристическое общение с ней, а также со всеми поместными Церквами, признавшими ПЦУ. Многие епископы и священники, принимающие у себя в гостях клириков ПЦУ, совершают вместе с ними литургию. Вопрос о признании болгарами новой Украинской Церкви рассматривается не как вопрос «если», а как вопрос «когда».
После начала полномасштабного российского вторжения в Украину процесс освобождения Болгарской Церкви от Москвы заметно ускорился, поскольку в своих официальных обращениях и Болгарский патриарх, и ряд наиболее авторитетных болгарских митрополитов недвусмысленно осудили войну и выразили солидарность с украинским народом. Конечно, этот процесс не всегда был гладким, поскольку, как мы уже говорили, в болгарском Синоде, а также среди духовенства и верующих действует активная промосковская группа. Очевидным успехом как для нового российского представителя в Софии, так и для нового председателя ОВЦС стало решение Болгарской Церкви признать «томос», выданный Сербским патриархатом об автокефалии Скопье. Болгарский патриарх стал объявлять имя главы Церкви в Северной Македонии архиепископа Стефана «Северомакедонским». В то же время Болгарская Церковь — одна из немногих поместных Церквей, которая с сочувствием откликнулась на письмо Александрийского патриархата и запретила своим священнослужителям сослужить литургию с Леонидом (Горбачевым), бывшим митрополитом Клинским, который лишен сана синодальным решением Александрийского патриархата.
Впрочем, наиболее ярким проявлением нового курса Болгарской Церкви является ее отказ выразить какую-либо солидарность с недавно высланным болгарскими властями представителем Московского Патриарха в Софии архимандритом Вассианом (Змеевым), обвиненным спецслужбами в шпионаже. Этот неприметный, тихий, скромный и вежливый священнослужитель аккуратно и точно выполнял свои задачи в качестве сотрудника ОВЦС как в Болгарии, так и в соседней Республике Северная Македония. Канонический вакуум возник в мае 2022 года после того, как Вселенский патриарх принял поместную Церковь в каноническое общение. После 55 лет раскола ее духовенство теперь может причащаться вместе с другими православными священнослужителями со всего мира. В то же время, не получив канонического томоса от Вселенского патриарха, Церковь Северной Македонии до сих пор не признается автокефальной многими другими поместными церквями и практически не имеет возможности участвовать в межправославных и общеправославных форумах, считаясь просто сербской епархией. Такое положение дел, однако, устраивает часть ее иерархов, разумеется, просербских и пророссийских. Они активно боролись против выдачи Вселенским патриархом томоса об автокефалии, довольствуясь новой формой «автокефалии», придуманной в Москве и реализованной Сербским Синодом, согласно которой «сербские святыни» в Северной Македонии были переданы в «пользование» Северо-Македонской Церкви. При этом в Уставе СПЦ епархии в Северной Македонии продолжают числиться как составная часть ее епархии, равно как и «православная Охридская архиепископия» самой СПЦ, духовенство которой было «назначено» перейти под юрисдикцию Скопского Синода, но которая сама как церковное учреждение продолжает существовать. Это очень похоже на «практическую автокефалию» УПЦ, при которой ее Предстоятель продолжает фигурировать в качестве постоянного члена Московского Синода, а епархии остаются неотъемлемой частью административной структуры Русской Церкви.
Но такой подход показался крайне нежелательным и вредным для властей Северной Македонии с точки зрения национальной идентичности. Они резко отреагировали на это и 15 сентября выдворили архимандрита Вассиана из своей страны, продемонстрировав тем самым свое резкое недовольство церковной политикой России. Архимандрит Вассиан был обвинен в работе против национальных интересов Северной Македонии. Примечательно, что болгарские СМИ проигнорировали этот важный факт, предав огласке лишь высылку трех гражданских чиновников из российского посольства в Скопье. Информация о крайних мерах в отношении архимандрита Вассиана первоначально появилась на портале церковных новостей hristianstvo.bg (на его странице помещен интересный портрет Вселенского патриарха с благословением сотрудников), откуда распространилась и была замечена одним из лидеров нынешней правящей коалиции проевропейских партий в Софии, который поднял этот вопрос перед общественностью и государственными институтами. Они отреагировали молниеносно, и через несколько дней, неожиданно для всех, архимандрит Вассиан был обвинен болгарскими властями в шпионаже и в считанные часы выслан из страны вместе с двумя своими помощниками.
Это могло бы пройти незамеченным для широкой общественности, если бы российское посольство в Софии не предприняло довольно странный шаг — не заперло двери русской церкви в Софии. В храме, как уже упоминалось выше, покоятся мощи святителя Серафима, почитаемого как чудотворца. Если целью посольства было наделать шума, то российским дипломатам это действительно удалось. Скандал получился зрелищным и продолжался более трех дней, приобретя помимо прочего и политический характер. Сторонники русской церкви из числа зилотов, известные своей ярой антиэкуменической, антизападной, антиевропейской, антиваксерной и антиукраинской пропагандой, устроили акции протеста перед запертым храмом, обвиняя болгарские власти в религиозных преследованиях и святотатстве. К ним присоединились многочисленные пропутинские организации и партийные движения, пытающиеся извлечь политические дивиденды. В ответ на это болгарские власти начали расследование того, как именно российское посольство получило право собственности на храм Святителя Николая в 1997 году.
Какова же была реакция Болгарской Православной Церкви? Никакой. Ни солидарности с изгнанными русскими священниками, ни слов поддержки в адрес русского прихода. Фактически Болгарская Церковь встала на сторону болгарского государства. Более того, уже через несколько дней Болгарский патриарх в качестве митрополита Софийского назначил четырех священников для возобновления богослужений в закрытом храме и обратился в российское посольство с просьбой немедленно открыть храм. Тем самым он поддержал болгарские власти, сняв с них вину за закрытие храма и переадресовав общее возмущение в адрес посольства. Патриот своей страны, ничего другого не скажешь. Через неделю Синод Болгарии поддержал действия патриарха. В его поддержку проголосовали даже митрополиты из пророссийской партии, за исключением самого ярого сторонника политики Русской Церкви — Видинского митрополита, которого боготворили вышеупомянутые фанатичные круги. Момент был крайне напряженным, и болгарское государство было готово взять здание храма под свой контроль и передать его болгарским священникам, если бы об этом попросил Синод. Не желая углублять конфронтацию с российской стороной, архиереи приняли судьбоносное решение о почитании мощей святого патриарха Евфимия — тех самых, которые были «под запретом” по указанию из Москвы с 1950-х годах. При этом Синод внес в календарь Болгарской Церкви новый праздничный день, который будет отмечаться ежегодно 22 октября по этому случаю.
Несмотря на сильное промосковское лобби, особенно среди верующих, десятилетиями подвергавшихся антизападной и антифанариотской пропаганде, Болгарской Церкви не остается ничего другого, как следовать общей политике болгарского государства, которое с 2019 года полностью взяло на себя ее содержание. Антиевропейская риторика болгарских почитателей «русского мира» вступает в противоречие с реальным положением дел в нескольких сотнях храмов и монастырей, отремонтированных в основном за счет европейских субсидий за последние 12 лет. Программа обновления и реставрации православных храмов продолжается, причем Болгарская Церковь ни в коем случае не может позволить себе вступить в конфронтацию со Вселенским патриархатом, в пределах которого находятся многие знаковые для болгарской национальной и культурной идентичности святыни, такие как храмы в Стамбуле и Адрианополе, монастырь Зограф на горе Афон и т.д. Их защита и сохранение болгарского характера, скорее всего, станет предметом переговоров со Вселенским Патриархатом. Ожидается, что последний потребует от болгарского Синода не только признания и литургического общения с Православной Церковью Украины, но и принятия решений Всеправославного Критского Собора. Их сохранение и сохранение болгарского своеобразия, скорее всего, станет предметом сделки со Вселенским патриархатом, который попросит болгарский Синод не только признать и войти в литургическое общение с Православной Церковью Украины, но и признать и принять решения Всеправославного собора на Крите. У болгар есть еще одна причина подчиниться Вселенскому патриарху — это то, как будет названа Церковь Северной Македонии в Томосе об автокефалии. Болгарская Православная Церковь считает себя преемницей Охридской архиепископии и будет искать способ предотвратить закрепление этого названия исключительно за Церковью Северной Македонии. Что может предложить Москва взамен всех этих преференций, которые болгары получат от поддержания дружественных отношений со Вселенским патриархатом? Ничего.
Ситуация такова, что даже возобновление работы русского «подворья» сегодня проблематично, поскольку, с одной стороны, болгарские власти могут не дать рабочую визу вновь назначенному представителю Московского патриарха, а с другой стороны, стало ясно, что русская церковь работает нарушая болгарский Закон о религиях, согласно которому только зарегистрированные религиозные организации имеют право совершать публичные религиозные службы, например, литургию. У русского подворья такой регистрации нет.
На нынешнем этапе решающее слово остается за патриотами в болгарском Синоде и их союзниками, а пророссийское лобби вынуждено отступить. Москва ничего не может предложить Болгарской Церкви, чтобы удержать ее в своей орбите. Единственное, что могут сделать российские церковные «дипломаты», — это предложить что-то конкретное конкретным архиереям. Однако это отнюдь не безопасно и может закончиться вмешательством спецслужб и прокуратуры. Вряд ли кто-то попадется на эту удочку.
Очевидно, что в дальнейшем Болгарская Церковь будет все более явно и настойчиво показывать Русской Церкви, что она для нее не младший брат, а старшая сестра — первенец, дочь их общей матери.
