Людмила Филипович: Православный экстремизм достиг своей цели в виде конфликта, довел украинцев до состояния внутренней агрессии
Опасности смены вектора политики развитых государств, реакция мира на украинский конфликт, мигранты и религиозная пропаганда стали новыми веяниями для многих стран. В конце августа украинская делегация имела возможность представить свою позицию во время XIX Мирового конгресса Международной ассоциации истории религии. Один из организаторов и вдохновителей поездки профессор Людмила ФИЛИПОВИЧ поделилась своими впечатлениями в интервью для РИСУ о влиянии православного экстремизма, российской пропаганде в Германии, глобальной политике и роли религии в конфликте.
– В Вашем недавнем интервью Вы упоминали о православном экстремизме. Какие риски он скрывает, особенно в условиях нашего конфликта?
– Православный экстремизм скрывает в себе опасности как внутренние, так и внешние. Внешние связаны с духовной агрессией православных по отношению к другим верам и народам, навязыванием им чужих ценностей и идеологем. Фактически ведет к уничтожению этнорелигиозной уникальности общины, которая становится объектом этих влияний. Часто это делается с «благими» намерениями: обратить в «истинную веру», привить «диким аборигенам» цивилизованность и духовность. Но какое в этом неуважение к другому, кстати, тоже сотворенному Богом. Здесь все ясно.
Меня больше беспокоит то, какую угрозу в себе несет экстремизм изнутри. Это касается и православия. Экстремизм воспитывает агрессию, меняет сознание человека, противоречит основным человеческим и христианским ценностям. Ослепленный экстремизмом человек или институция все время находится в ситуации постоянной оппозиции и тревожного поведения. В таких условиях любая система, индивидуальная или общественная, распадается. Мне кажется, что именно эти внутренние процессы разлада, разбалансированности и являются самыми опасными. Это то, что сейчас происходит в украинском обществе. Кроме военной агрессии, которую поддержали как идеологически, так и религиозно, православный экстремизм частично достиг своей цели в виде конфликта, который довел украинцев до состояния внутренней агрессии. И задача затушить эти разрушительные порывы стоит перед каждым из нас.
– Если просмотреть последние новости, можно увидеть определенную линию раскола. Раньше только Путин олицетворял собой зло, а теперь нередко можно услышать, что зло – это все россияне без исключения и Россия в целом. Подобное обобщение и большая агрессия укореняются очень быстро. Как можно на это повлиять?
– Любая абсолютизация – злая, добрая – необъективна. Относительно православного экстремизма можно сказать, что это зло для украинцев, но добро ли это для россиян? Ведь российский православный экстремизм разрушает не только украинскую среду, но и другие. Разве только украинцы попали в поле влияния теории «Москва – Третий Рим» или концепции «Русский мир»? Все народы – и православные, и неправославные – находятся в ожидании агрессивного нападения со стороны «православной» России. Готов ли Запад остановить этого раздраженного зверя? Имеет ли Запад оружие – духовное, интеллектуальное – для противодействия агрессивности России? Неужели он надеется, что молчанием, неосуждением, политкорректностью купит себе мир в своем доме? Вот имеют первую ласточку – беженцы из Сирии, которые не без участия российского экстремизма бегут не в Россию или Арабские Эмираты или хотя бы в Турцию, а в Германию.
Существует российская реальность и миф о России. Это, понятно, разные вещи. Но до сих пор Россия воспринимается как оплот православия на Востоке, как центр силы, удерживающий сотни народов в своем поле. А силу, тем более вооруженную, боятся. Я внимательно наблюдаю за эволюцией православия в России. Действительно, в середине 80-х годов РПЦ предстала как институция в состоянии возрождения. Сколько новых идей, личностей подарила нам та эпоха! Тогда она выступила за возрождение своей «исконно православной веры», ища свои корни, возвращаясь к истокам. Тогда культовыми считались не официальные церковные лидеры, а интеллектуалы и богословы. Огромные интеллектуальные и концептуальные потенции демонстрировала РПЦ. Но со временем произошел поворот.
Духовная энергетика процесса возрождения, в который были втянуты массы народа, направилась или ее направили не в то русло. Произошел отход от намеченных направлений развития. Скажем так: стратегия счастливого спасения человечества при участии православных заменилась стратегией всечеловеческого спасения «как мы скажем», то есть по нашему плану, нашими способами. И это на фоне небывалой фундаментализации РПЦ, когда замалчиваются или даже отрицаются достижения прошлых веков, когда примитивизируется православное учение к новомодным идеологемам, когда в церкви фактически установлена диктатура и жесткий порядок. Эта Церковь подминает под себя все те несмелые движения, которые появляются внутри нее. То есть, любое инакомыслие внутри российского православия сегодня запрещено. Генеральная линия РПЦ – это стратегия на ортодоксальное учение, радикализацию мировоззрения, возвращение к агрессивному поведению верующих, культивирование унизительно зависимых или наоборот – жестоко диктаторских отношений с государством.
Когда-то Церковь была сильна своей духовностью, почти 500-летней историчностью, а сейчас – благодаря поддержке власти, силовых структур, ее авторитет держится на расстоянии от государственной кормушки. Но мы же знаем, что физическая сила, особенно в христианстве, никогда не выполняла решающей роли. Украинцы в этом случае предложили альтернативную позицию.
– Какую именно?
– Мы сильны не пушками или экономическим чудом, не мудрой властью или нобелевскими лауреатами. Мы сильны своим народом, который в критические периоды своего бытия показывает, что он высший в своем понимании ситуации. Народ сильный своим убеждением в истинности религиозных ценностей, в частности христианских заповедей и необходимости их выполнения. Мы сильны тем, что напоминаем и навязываем эти ценности другим странам Европы. Давайте вспомним: кто стоял на Майдане? Политики? Народ! Кто привел народ на Майдан? Политики? Нет. Кто защитил Украину от российской агрессии? Политики? Народ! У которого проснулось достоинство, который почувствовал себя объектом истории, который готов погибнуть за независимость своей страны. Такие невероятные в наше время – время приумножения материального состояния олигархов – события.
Понимает ли Россия, какими последствиями может обернуться для нее самой ее политика? На какое население она ориентирована? На население, которое воспитано на традициях православия, которое задерживает дыхание от имени знаменитых богословов и верных РПЦ, которое стремится и готово повторить подвиг и призвание православных святых? Как Церковь формирует мировоззрение и настроения прихожан? Что нужно было вложить в головы православных россиян, чтобы они приехали в Украину убивать своих братьев по крови, как они считали, и по вере? Разве аннексия Крыма, эта война не свидетельствуют о катастрофе РПЦ?
– Вы говорили о том, что следы российской пропаганды увидели и в Германии. Как именно это было заметно?
– Мы были в Германии на научном конгрессе. То есть, несколько дней у нас был ограниченный круг общения, но почувствовали, что Европа слабо ориентируется в том, что происходит в Украине. Известно, что Россию и Германию связывают давние исторические контакты. Будучи сама мощной империей, Германия до сих пор уважает сильных игроков, которой считается Россия. Германия хорошо считает, и если российская армия в 60 раз превышает мощность украинской, то Меркель не пойдет на эксперимент с таким сильным игроком. Давайте будем реалистами в этой ситуации. Ясно, что Германия стремится дружить с Россией, потому что иметь ее как врага опасно.
Готовы ли рядовые немцы защитить свое государство с оружием в руках? Большое сомнение. Даже у самих немцев, которые достигли определенного статуса и благополучия и не хотят это все терять. Пережив в свое время национальную катастрофу, понятно, немцы не хотят ее повторения. Поэтому лучше сдержать и задобрить потенциального врага.
Очевидно, что Украина сегодня сдерживает очередное нашествие орды на Европу. Как в 1240 году, за что нас, кстати, так никто и не поблагодарил, ни тогда, ни сейчас.
– Но что можно сделать, чтобы они могли услышать украинскую версию мнений?
– Активно доносить нашу позицию им, и не только – всем европейцам. Потому что как только выпадает повод где-то быть за границей, не ждите от Президента или МИД каких-то полномочий: используйте силу народной дипломатии. Организовывайте внепрограммные мероприятия, через украинскую диаспору, которая готова и с радостью организовывает такие встречи. Привозите с собой видео- и аудиодоказательства, несите слово написанное и ненаписанное людям. Они тоже разуверились в достоверности официальных СМИ, поэтому доверяют живым свидетелям.
Какими методами достучаться к другим народам? Нужно учитывать их ментальные и культурные особенности. Мне кажется, что немцы чувствительны к теме фашизма. Если бы они увидели фильм о российском православном фашизме, то поняли бы, откуда надвигается опасность. В Америке люди остро реагируют на тему прав человека, значит покажите, расскажите, как эти права попираются сейчас в оккупированной Украине, как убивают за веру. Точно найдутся народы, которые не воспринимают идею избранных наций или религий.
Не будем ожидать, пока системно заработает механизм проукраинской пропаганды. У каждого есть силы противостоять «Русскому миру» на бытовом уровне, в полемике с его сторонниками. В Тюрингии, где я была, нет ни одного украинского канала или газеты, радио или информагентства, поэтому украинская диаспора имеет возможность видеть и слышать только российскую версию событий. Когда постоянно навязывается то, что у власти в Киеве хунта и фашисты, когда это говорят по 100 раз в день, то ты постепенно начинаешь верить. Что Украина противопоставляет этим идеологическим выпадам? Среди почти полного молчания исключение – МИД Украины и министр Климкин. Но их работы недостаточно.
Чего не научилась наша власть, так это опираться в своей работе на людей. У нас есть много специалистов, выполняющих роль народных дипломатов, в частности ученые. Украинские религиоведы всегда активны в этой сфере. Как только появляется какая-то возможность, мы рассказываем об Украине, о том, что тут происходит. Вот и сейчас, собираясь на Парламент религий мира, который состоится в октябре в США, куда приедет 10 тыс. участников, представителей 80 разных религий, везем презентацию, книги, фильмы, запланированы выступления в рамках программы Парламента и вне его, например, в американских университетах. И помогает нам наша украинская диаспора.
– Вернемся к ученым. Пусть не прозвучит грубо, но как объяснить людям, зачем им религиоведы? Что они могут им дать? Кроме, конечно, научного знания.
– Это зависит от человека. Для кого-то достаточно написать 20 книг и остаться в сфере идеи и этому радоваться. И я не отрицаю этот путь, это личный выбор человека. Есть другие религиоведы, которые считают, что пользы от знания будет больше, если его, это знание, нести в массы, как говорят, популяризировать. Наука не должна развиваться сама в себе и сама для себя. Тогда теряется смысл этого занятия. Это довольно эгоистично, когда ты занимаешься саморазвитием за счет государства и других людей. Мы должны отдать обществу больше. Моя позиция – активное просвещение, потому что считаю, что все беды у нас от незнания. И хочу, чтобы мы эти знания передавали людям. Чем больше человек знает, чем больше он образован – тем более он толерантен, культурен и открыт к другим. Масштаб мировосприятия у такого человека – глобальный. В техногенном обществе все меньше зависит от человека. В нас все меньше остается человеческого. А тут незаменимой является религия.
Я думаю, что украинские религиоведы давно поняли это и сделали немало. Своеобразным тестом стали события на Майдане. Дело было не в том, чтобы там постоять, повыковыривать брусчатку, полепить вареники или даже вынести мертвых и раненых. Важно было прийти туда и понять, что же это происходит. И не просто описать и проанализировать, но и повлиять на разворачивание тех событий. Каким образом? Фактически мы собирали мнения, актуализировали события, мы выступали заказчиками для религиозных деятелей, просили их поддерживать людей и определить свое место. Наша заинтересованность церковной позицией относительно Майдана вылилась в нашу книгу «Майдан і Церква», что создало площадку для дискуссий и дало возможность самоопределиться и самим церквам. Мы выясняли, что их позиции были разными по поводу социально-политической ситуации в тогдашней Украине. Интересно понять, почему так произошло.
И, несмотря ни на что, я вижу, что религиоведение будет жить. Я вижу это в молодых ученых, которые не предали науку, которые стремятся нести идеи за пределы украинского общества. И как раз участие в конгрессе в Эрфурте это показало очень ярко. У нашей науки есть будущее.
Разговаривала Татьяна КАЛЕНИЧЕНКО
