Под сигнатурой Сергея Крымского

Когда умирают кони — дышат,

Когда умирают травы — сохнут,

Когда умирают солнца —

они гаснут,

Когда умирают люди —

поют песни.

Велимир Хлебников

Какие песни пел в тот день, 30 июня 2010 года, Сергей Борисович Крымский, ведают лишь высшие силы. Когда перед самой смертью Философа я пришел к нему, он читал «Феноменологию духа» Гегеля. «Вот, Сережа, почему-то опять захотелось перечитать Гегеля, потянуло к нему», — сказал он мне, и умолк, задумался, ушел в себя. Гегель для Крымского был любимым и единственным философом, о «мыслегонной» силе которого он мог говорить часами, причем слова складывались в узоры уже его собственных мыслей, чтобы вдохновлять, завораживать, удивлять. Сергей Крымский был чистым мыслителем, а ведь, собственно, в этой чистоте и возможна философия как поле, в котором человек открывает свою судьбу, историю и призвание.

Времена не выбирают

В них живут и умирают.

Александр Кушнер

Подбирать слова, проговаривающие жизнь недавно ушедшего человека — задача сложная и до конца не выполнимая. Что-то важное, существенное и необходимое неизбежно ускользает, скрывается в молчании и тайне. Биография Сергея Крымского — это летопись судьбы интеллектуала и духовидца в советскую и постсоветскую эпоху. К чести философа он не просто выстоял, но и нашел себя, мужественно выписал свои мысли на скрижалях украинской культуры. «То, что не убивает, делает нас сильнее» — считал Фридрих Ницше. Сергей Крымский был сильным человеком и в то же время слабым, незащищенным от пронзительно-холодных ветров злобы, зависти, предательства. Но он с детства привык бороться, выживать в борьбе с драматическими обстоятельствами, преодолевать себя. Видимо, в этой предельности (временами переходящей в запредельность) и звучат по-настоящему струны бытия, порождая музыку сфер, искусство мысли, вдохновенный восторг познания и самопознания.

«Война — отец всему», — изрек когда-то Гераклит. Думаю, кровавая и ужасная Вторая мировая война сформировала характер Сережи Крымского и научила его не только быть человеком, ощущать собственное достоинство, но и всеми фибрами души видеть, чувствовать в других человечность. Поэтому он так часто в последние годы жизни мысленно обращался к тяжелым временам эвакуации в далеком и холодном Оренбурге. А победа над нацизмом знаменовала для Крымского обретение своего города, Киева, который Сергей Борисович любил и боготворил. Это был не просто переезд на новое место, а какое-то «кармическое возвращение», мистическая история Улисса, чудом нашедшего свою, доселе невиданную, но столь страстно ожидаемую Итаку.

Я вернулся в мой город,

Знакомый до слез…

Осип Мандельштам

«Я физически ощущаю века и тысячелетия киевской истории», — любил повторять философ. Здесь, в Киеве, он окончил среднюю школу № 132, открыл и запоем прочел полное собрание сочинений Гегеля и в результате стал студентом философского факультета Киевского государственного университета. Увы, в университете Сергей Крымский в полной мере ощутил губительные жернова машины тоталитарного государства: пятая графа в условиях борьбы с космополитизмом автоматически стала поводом для гонений, но он выстоял, победил и успешно закончил университет. Однако в аспирантуру, несмотря на сданные на отлично вступительные экзамены, его не взяли.

Терзаясь и таясь,

как будто я — обманщик

У холода и тьмы о солнышке молю.

И все мне снится сон,

что я — еврейский мальчик

И в этом русском сне

я прожил жизнь мою.

Борис Чичибабин

В 1957 году произошло второе «кармическое возвращение» Сергея Крымского, и в уже любимом Киеве он нашел свое судьбоносное место, — Институт философии имени Григория Сковороды, в котором философ проработал до самой смерти. Он искренне гордился своей причастностью к становлению этого научного заведения, был одной из самых ярких фигур на философском небосклоне украинского шестидесятничества. А московский интеллигент Павел Копнин так и остался для Сергея Крымского эталоном академического управленца. Кроме Копнина, среди друзей философа тех лет можно упомянуть выдающегося мыслителя и диссидента Александра Зиновьева и всемирно известного скульптора Эрнста Неизвестного.

Как любил вспоминать Сергей Борисович, он никогда не делал карьеры. Единственная позиция, которую он стремился получить, дабы заниматься любимой работой, это должность младшего научного сотрудника, на которую его переводят в 1960 году. До этого в течение трех лет он был лаборантом и библиографом. В 1963 году Сергей Крымский защищает кандидатскую диссертацию «Генезис форм и законов мышления», а в 1974 году — докторскую диссертацию «Научное знание и принципы его трансформации». Свои научные степени он получал нетрадиционным образом, минуя аспирантуру и докторантуру, по результатам опубликованных ранее одноименных монографий. «Я не понимаю людей, которые сводят философию к пересказу чужих, пусть и глубоких, мыслей и взглядов. Насколько интереснее придумать что-то оригинальное и свое!», — как по мне, это высказывание можно считать философским кредо Сергея Крымского.

В 1967 году Сергей Борисович становится старшим научным сотрудником, а в 1987 году профессором. В сфере его научных интересов в эти годы — вопросы теоретической философии, логики и методологии науки. Одновременно он занимается вопросами украинской культуры, и одна из его первых московских публикаций — вышедшая в 1960 году в соавторстве с тогдашним директором Института философии Д.Х.Остряниным статья в «Философской энциклопедии» об одном из основателей Кирилло-Мефодиевского общества, замечательном математике Николае Гулаке. В начале 70-х совместно с Иваном Драчем и Мирославом Поповичем Сергей Крымский пишет книгу о Григории Сковороде. Слишком нестандартный и смелый по тем временам, этот труд попал на полку, и увидел свет лишь в 1984 году.

«Минає день, минає день,

минає день!

А де ж мій

Сад Божественних пісень?»

Лина Костенко

Для Сергея Крымского творческая работа была чем-то святым и сакральным. «Если я не пишу каждый день, это давит на психику и портит жизнь», — любил повторять он. Шлифовать до совершенства найденные формулировки, находить головокружительные метафоры, делать философский текст одновременно поэтическим и музыкальным — вот основные черты стиля Сергея Борисовича. Помню, когда-то на заре нашего знакомства я спросил его об оптимальном определении понятия культуры. Практически не задумываясь, философ ответил: «Культура — это то, что превращает вещи в вещание».

Все то, чего коснется человек,

Приобретает нечто человечье:

Вот этот дом,

нам прослуживший век

Почти умеет пользоваться речью.

Самуил Маршак

После перестройки и обретения Украиной независимости книги Сергея Крымского выходят одна за другой. Публикации всего наработанного за годы застоя был дан зеленый свет. В 1989 году опубликована монография «Рациональность в науке и культуре» (соавторы П.Ф.Йолон и Б.А.Парахонский), в 1992-м — «Верификация социальных прогнозов» (соавторы В.Е.Пилипенко и Ю.В.Салюк), в 1993-м — «Эпистемология культуры: введение в обобщенную теорию познания» (соавторы Б.А.Парахонский и В.Е.Мейзерский), в 1998 году — «Пути и перепутья современной цивилизации» (соавторы Ю.Н.Пахомов и Ю.В.Павленко). В 1996 году впервые опубликована программная для Сергея Крымского статья «Архетипи української культури», где сформулирована столь значимая для него идея софийности бытия как фундаментального принципа национального миропонимания и основы духовности украинского народа.

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

Осип Мандельштам

На рубеже тысячелетий начинается новый этап в творческой биографии Сергея Крымского. В 2000 году выходит его книга «Философия как путь человечности и надежды», в 2003-м — «Запити філософських смислів». За эти два труда в 2005 году Сергей Борисович Крымский был удостоен звания лауреата Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко. В том же году он становится победителем общенационального конкурса «Человек года» в номинации «Ученый года». В 2006 году в Москве выходит его «Экспликация философских смыслов», а в 2008-м — книга «Під сигнатурою Софії», предисловие к которой Сергей Крымский завершает фразой европейских книжников DIXI: «Я все сказал, и тем самым облегчил душу». Тогда же, в 2008-м, находясь длительное время в больнице после второго инфаркта, он пишет значительную часть книги «Ранкові роздуми», которая увидела свет в 2009 году. Эта работа стала для читателей пожеланием доброго утра во всех творческих замыслах и просветления всех сложностей на жизненном пути. Ее последняя фраза: «Светает…» открывает экзистенциальные горизонты настоящего, высокого неба Сергея Крымского всем нам.

Последним прижизненным трудом философа стал сборник научно-публицистических и философских статей «Про софийність, правду і смисли людського буття», опубликованный к 80-летнему юбилею в 2010 году. Многие из коллег и друзей успели получить автограф автора 22 июня 2010 года на торжествах в Институте философии имени Григория Сковороды, посвященных этой знаменательной дате. Это произошло всего лишь за восемь дней до скоропостижной смерти…

Уйдет вода из рек,

и льды вернутся снова

И станет плотью тень,

и оборвется нить.

О как нас Бог зовет!

А мы не слышим зова.

И в мире ничего

нельзя переменить…

Борис Чичибабин