Пост: как будем каяться?
священник Андрей Дудченко. — "Татьянин день", 16 февраля 2010 года
Наступил Великий пост - время, когда многие православные вспоминают о том, что они христиане, а раз так - идут на исповедь. Нагрузка на священников в эти дни, как правило, возрастает колоссально и особенно увеличивается на Страстной седмице. Чего только не приходится выслушивать духовенству в эти дни!
Для одних исповедь - простая формальность, они знают, что раз в год ее надо проходить, и не слишком заботятся о том, чтобы покаяние выражалось в самой жизни, а не только в словах. «Пробиться» к душе таких людей бывает очень трудно. Человек уверен, что делает все правильно, «как положено», а значит, и благоволение Бога ему как бы «гарантировано». Такие исповедующиеся чаще всего произносят шаблонный набор фраз: «грешна всем: словом, делом, помышлением», а как начнешь расспрашивать подробнее, так оказывается, что никаких реальных грехов за собой человек не видит. А если и называет что-то, то начинает с нарушения поста, смотрения телевизора, использования косметики или ношения брюк (женщины), то есть грехов, мягко говоря, второстепенных, если вообще грехов. Не вина ли в этом отчасти многочисленных «пособий» по подготовке к исповеди с перечнями грехов? Ведь Богу нужен не отчет о каждом неправильном шаге, а поворот на путь, ведущий в верном направлении. А если действительно согрешишь, а не чихнешь не в ту сторону, то не забудешь греха, пока не изживешь его покаянием.
Другие, приходящие регулярно, превращают исповедь в рассказывание историй из жизни, где узнаешь обо всех и вся: пьющем муже, непослушных детях, сумасшедших соседях, зложелателях и колдунах. Только вот своим грехам в таких рассказах места, как правило, не находится. А если свои грехи не видны, в чем каяться и зачем вообще приходить к исповеди? «Удовлетворить» религиозное чувство, реализовать потребность быть выслушанным, имитировать «занятие духовностью»? Не об этом исповедь, как не об этом и все христианство...
Иные, пришедшие на исповедь впервые или после многолетнего перерыва, чувствуют себя неуверенно, поскольку не знают, что именно и как следует говорить, а благодаря рассказам своих воцерковленных знакомых или чтению соответствующих брошюр думают, будто бы для прощения грехов требуется знать особый «церковный» язык. И тут очень важно сочувствие и ободрение священника, способного поддержать, а не отпугнуть кающегося. Часто бывает так, что приходящий на исповедь думает, будто грехи его уникальны, неповторимы, и что, услышав о них, священник непременно удивится («как можно?!»), а то и осудит. Но вот что интересно: я служу уже 12 лет, и за это время практически не встречал ни одного «оригинального» греха. Всё, о чем говорят на исповеди, уже было в истории, и было неоднократно. Поразительно, но после библейских времен человечество новых грехов не изобрело. Внешние условия жизни, ее темп и уклад переменились до неузнаваемости, но страсти, одолевающие человека, всё те же. Нисколько не изменились злоба, зависть, осуждение, похоть, алчность, властолюбие, гордыня... Или вот, например. Муж собрался уходить от жены и говорит ей слова, которые, как ему кажется, являются плодом его горького жизненного опыта: «Там меня понимают, там идеальные отношения, я узнал, что такое свобода...». И не знает он еще, что точно такие же слова слышали многие и многие женщины, мужья которых совершали прелюбодеяние. Вывод? Грех скучен и напрочь лишен творчества и оригинальности. Чего не скажешь о любви и делании добра.
Если будет позволено сказать о том типе исповеди, который «любят» слышать священники, то это - ответственный рассказ о прегрешениях, сочетающийся с твердым намерением внести коррективы в дальнейшую жизнь. Такие исповедующиеся - плод хорошего пастырства или самовоспитания. Исповедующийся таким образом действительно понимает, что не списки провинностей он приносит Небесному Отцу, а приходит к Нему с обещанием быть верным сыном и наследником Царства, а для этого - исправляет, «выпрямляет» жизнь. Научиться такой исповеди очень просто. Надо только всерьез принимать Евангелие и свою веру, и помнить, что наше отношение к Богу лучше всего проверяется через повседневную жизнь.
