Протоиерей Игорь Яцив: священники — миротворческий контингент Майдана
Один из позитивных моментов в межцерковных отношениях: мы вместе молимся на Майдане, имеем общую позицию о Евромайдане, достоинстве человека, евроинтеграционных настроениях украинцев. Это свидетельствует, что Майдан идет во благо и он стал возможностью для увеличения добрых контактов и совместных инициатив.
— Священники выходят на баррикады по личной инициативе или по этому поводу есть решение церковного руководства?
— Все началось с того, что митингующие сами пригласили священников. Когда-то люди из Украины уезжали в Бразилию, Аргентину, Австралию, обустраивались там, понимали, что останутся тут жить, и обращались к предстоятелю церкви с просьбой прислать священника. Здесь подобная ситуация: когда митингующие поняли, что стоять им не день-два, а это займет много времени, они адресно начали обращаться к священнослужителям: придите, помолитесь с нами. Другой путь: священники по своей воле как граждане своей страны отправлялись на площади. Приезжали священники из других городов, местные, я сам был там несколько раз. Потому что понимал как гражданин, что там надо быть. Потому что ценности, о которых говорит Майдан, важны для развития общества. Так что нет какого-то графика или разнарядки: с вашей епархии 10 священников, а с вашей — 20. Это все инициатива самих священников. Церковь лишь утверждает священников в том, что они поступают правильно. Потому что церковь стоит на стороне Майдана. Стоит на стороне Майдана не политически, а как общественного, народного способа протеста.
— То есть церковь поддерживает Майдан не политически, а как явление?
— Безусловно. Церковь вне политики. Она присутствует на Майдане как духовная часть, которая нужна самим митингующим. Это я называю миротворческим контингентом Майдана. Не входя в политические вопросы, кто должен быть следующим президентом или премьером. Священники не могут входить в какие-то организации: систему обороны Майдана или штаб национального сопротивления. Священники там как духовные лица, не вникающие в политические нюансы. При этом церковь постоянно и везде говорит о необходимости мирного протеста и диалога. Никогда церковь не призывает верующих брать вилы и идти сокрушать действующую власть.
— При этом с представителями церкви встречаются и Янукович, и лидеры оппозиции. В переговорном процессе сторон церковь наблюдатель, модератор или посредник?
— Есть недоверие власти к оппозиции и наоборот. Заседания Верховной рады это иллюстрируют. Есть недоверие народа к власти и политикам вообще: нас в очередной раз используют, а потом бросят. В такой патовой ситуации Совет церквей и религиозных организаций собрался на экстренное заседание, где утвердил короткое коммюнике. Главным аспектом было: мы инициируем встречи с президентом и лидерами оппозиции. Мы готовы стать посредниками, потому что сложилась в какой-то момент ситуация, когда Майдан проголосовал за то, чтобы выйти из переговоров. Ни к чему доброму это не привело бы. Мы стали посредниками, и на встрече с оппозицией Совет церквей благословил оппозицию на то, чтобы идти на переговоры с президентом. Потому что были сигналы о возможном введении ЧП и штурме киевской городской администрации. Чтобы не было насилия, оппозиционеров благословили и сказали: идите к президенту, а мы объясним это решение Майдану. И тот Майдан, который накануне сказал выходить из переговоров, согласился со священниками, что это верное решение. Церковь сейчас имеет максимальное доверие с разных сторон, и поэтому ее посредническая миссия была просто необходима.
— Насколько в принципе церковь может поддерживать протесты или же она должна настаивать на соблюдении демократических процедур?
— Нашей церкви в этом смысле проще, чем другим. Есть документ, который стал итогом столетий жизни церкви. Это социальная доктрина католической церкви. Католическая церковь жила и при тоталитарных, и при коммунистических, и при монархических режимах. И опыт взаимодействия церкви с властью и обществом в разных ситуациях вылился в эту доктрину. Там четко написано, что церковь должна быть с народом. И что народ имеет право протестовать против шагов власти, с которыми он не согласен. Но там же четко сказано, что вооруженный, силовой протест — мера крайняя и не эффективная. Поэтому если есть насилие с какой-либо стороны, не надо отвечать тем же, необходимо стараться сохранять мирный протест, потому что он приносит меньше зла.
Применив оружие, сложнее сесть за стол переговоров. И в этой ситуации блаженнейший Святослав (предстоятель УГКЦ верховный архиепископ Святослав Шевчук.— “Ъ”) сказал, что до тех пор, пока протест мирный, церковь с народом. Если же будет вооруженный протест, церковь не сможет стоять на Майдане, так как это не соответствует Божьему Закону.
— Многие опасаются, что протест радикализируется силами националистов, которые популяризируют и прежде маргинальные лозунги вроде «Слава Украине, героям слава». Насколько церковь поддерживает эти опасения?
— Такая опасность всегда существует, но позиция церкви неизменна. В свое время был конфликт митрополита Андрея Шептицкого (предстоятель УГКЦ с 1900 по 1944 год.— “Ъ”) с националистами, которые не принимали его миротворческих инициатив. Он был против террора, нападений на идеологических оппонентов и не был популярен за это. Но позиция церкви в этом смысле не изменилась. Сейчас в сети раскручивают обращение одного нашего священника, который призывал к радикальным действиям на Майдане. Этот ролик в своем выступлении в Брюсселе упомянул даже Владимир Путин: мол, священники на Западной Украине призывают к насилию против национальных меньшинств. Но правда в том, что этот ролик был записан в 2010 году. И правда в том, что тогда же он был своим епископом наказан, он отозвал свои заявления и просил прощения у тех, кого мог оскорбить. Неужели Владимир Путин не знает, что ему показали старое видео? И не знает, что после последних событий наш предстоятель вместе с главным раввином Украины выступил с осуждением радикальных методов политической борьбы? Церковь не стоит на стороне националистов. Все мы есть дети Божии вне зависимости от языка, цвета лица и так далее, так что радикальные действия не могут быть благословлены церковью.
Так что опасность всегда такая есть, и радикальные группы есть в любых странах мира. Но вместе с тем я, будучи на Майдане, видел, что эти лозунги не против кого-то. Это можно назвать внутренним дозреванием народа, дозреванием национальной памяти. Это не против кого-то направленное явление, а движение от унифицированного советского человека к гражданину своей страны. И вряд ли кто-то ощущал беспокойство на Майдане из-за того, что он русский или говорит по-русски. Это страшилка от политтехнологов, которые хотят исказить образ и истинный дух Майдана. Майдан за то, чтобы люди достоинство свое ощутили. Европейские ценности поняли. Что не только колбаса и хлеб важны, но есть и более важные вещи. Можно быть сытым, но несчастливым и наоборот.
— УГКЦ поддерживает евроинтеграцию Украины?
— Мы уже есть европейское государство — исторически и географически. Не то, что нас причислят к ЕС, и мы станем европейцами. Мы уже европейцы. Но без европейских институтов множество сфер жизни не урегулируются — это касается таких сфер, как реальная борьба с коррупцией, реформы образования и здравоохранения, отношение к экологии. Важно не просто быть европейцами, но и жить по-европейски. Не может депутат после пяти лет в Раде получать пенсию в 50 раз больше, чем у человека, 40 лет отработавшего на заводе. На примере прибалтийских стран и Польши мы видим, что вступление в ЕС приводит в порядок, регулирует эти сферы жизни общества.
Для многих Европа при этом ассоциируется с такими вещами, как гомосексуализм, секуляризация, какие-то другие порочные вещи. Но если мы не будем двигаться в Европу, это не спасет нас от ее недостатков. И наоборот, почему мы не можем трансформировать в лучшую сторону то общество, к которому присоединяемся?
— Насколько нынешняя ситуация поможет сгладить внутрицерковные конфликты?
— Один из позитивных моментов в межцерковных отношениях: мы вместе молимся на Майдане, имеем общую позицию о Евромайдане, достоинстве человека, евроинтеграционных настроениях украинцев. Это свидетельствует, что Майдан идет во благо и он стал возможностью для увеличения добрых контактов и совместных инициатив. Нет такого, что одна церковь на Майдане, другая — на Банковой улице, одна с президентом, другая с оппозицией.
— Но в случае раскола страны, о котором говорят все чаще, расколоться придется и церкви…
— Мы думаем, что это политтехнология, отработанная на всех выборах. Как только приближаются выборы президента или парламента, начинаются разговоры о расколе Украины — то на восточную и западную, а в какой-то момент говорили даже о южной отдельной Украине. Старый принцип разделяй и властвуй. Но я не вижу никаких предпосылок для этого. Наши приходы есть и на Восточной Украине, и священники наши говорят: настроения общие. Да, за что-то на западе могут выступать 80% населения, а на востоке — лишь 20%. Но важно помнить, что нынешний протест изначально вырос вообще в Киеве, в центральной Украине. Студенты изначально вышли против смены курса на евроинтеграцию. Церковь стоит за целостность и неделимость страны.
