"В зоне АТО верить в Бога начинали даже атеисты"
35-летний Андрей Зелинский сам попросился на передовую капелланом и жил в военном лагере под осажденным Славянском.
Около месяца назад Кабмин предпринял попытку узаконить институт армейских священников - внесли в парламент предложение. А пока вопрос решается, святые отцы оберегают души бойцов на волонтерских началах.
Свой среди своих
Глядя на солдатское фото, не сразу поймешь, где тут священник. Андрей Зелинский в том же камуфляже, короткая стрижка. Единственное отличие - большой крест на груди.
- Отец Андрей, говорят, начиная капелланскую службу, вы в прямом смысле прошли через тяготы и лишения армейской жизни?
- Очень важно стать своим среди своих, пройти то, через что проходят военные, приобщиться к военному фольклору - песням, шуткам. Я жил во Львове при монастыре и каждое утро приходил в Академию сухопутных войск. В шесть утра делал с ребятами зарядку, совершал утреннюю пробежку, а потом мчался обратно в монастырь, чтобы успеть к службе. Наматывал до 10 километров в день. А когда работал с десантниками - решился на прыжок с парашютом. Еще, помню, были серьезные марш-броски с курсантами - по 60 км. Меня переодевали в форму. Как же я в рясе по лесам пойду? Но при мне был крест и другие отличия священника.
- Как вы решились отправиться в зону АТО?
- Когда начались серьезные военные действия, стало тяжело сидеть в Киеве (последние годы Зелинский несет службу в Киевском гарнизоне. - Авт). Я пошел в департамент по сотрудничеству с силовыми структурами Украинской греко-католической церкви и сказал: "Отправляйте меня на фронт". Но у меня было два условия - поехать на передовую, и чтобы это были Вооруженные силы Украины.
- Под пулями вы провели почти месяц. Не страшно было?
- Сказать, что не боялся - никто не поверит. Боялся - тоже неправда. Когда человек адекватно реагирует на минометные выстрелы - это здоровый страх.
Исповеди под пулями
- Чем вы там занимались?
- Во-первых, нужно было создать пространство для молитвы. Одну из палаток мы превратили в полевой храм. Алтарь сделали из стола, который подарили местные жители. Для подсвечников использовали чехлы из гранат, в цинки от боеприпасов ставили свечи за здравие или за упокой. Местное духовенство подарило нам иконы. Там же я проводил службы - утренние и вечерние. Приходили кто мог. А еще каждый день бойцы приходили исповедоваться.
- На войне люди становятся более набожными?
- Потребность в общении с Богом обостряется в разы. Молятся почти все, каждый по-своему. Был случай, когда старший офицер попросил научить его обращаться к Богу, спрашивал, какими словами это можно делать. А один из молодых офицеров рассказывал, что раньше был атеистом, но после одного ночного боя, когда они попали в окружение, он искренне взывал: "Боже, помоги нам отсюда выбраться!".
Конечно, пока я там был, приходилось читать и заупокойные молитвы, и благословлять перед выходом на боевые задания.
- Каким вам показался внутренний настрой бойцов?
- Не секрет, что многие солдаты родом из Восточной Украины, у которых родня придерживается других взглядов, а иногда и воюет по другую сторону баррикад. У таких ребят идет внутреннее противостояние, и им, как никому, требуется поддержка военного капеллана, чтобы человек для себя понял, что он здесь делает. И несмотря на все это, они очень естественно и по-мужски выполняют свои обязанности.
ИЗ ДОСЬЕ "КП"
Андрей Зелинский львовянин. Имеет три высших образования: философское, богословское и политологическое. Два первых получил за границей. Третье - в Киево-Могилянской академии. Как капеллан начинал в Академии сухопутных войск. Последние три года живет в Киеве и работает с солдатами и офицерами Генштаба.
Ирина ЗОЗУЛЯ
