Рука, зависшая в воздухе: попытка взаимопонимания УГКЦ с РПЦ в свете переписки по случаю 60-летия Львовского псевдособора 1946 года

Недавно Глава УГКЦ Блаженнейший Святослав (Шевчук) выразил желание опубликовать письма, которыми в 2006 году обменялись Украинская Греко-Католическая и Русская Православная Церкви по случаю 60-летия Львовского псевдособора.

Об этом он сказал во вступительном слове во время международной научной конференции «Сила веры против насилия власти: греко-католики Центрально-Восточной Европы в условиях преследований тоталитарных режимов после Второй мировой войны», которая прошла 17 марта в Киевском национальном университете имени Тараса Шевченко в связи с 70-й годовщиной т.н. «Львовского собора 1946 года».

Фактически, письмо-ответ от имени РПЦ без согласования с другой стороной был обнародован ранее официальными органами этой Церкви. Однако без текста обращения тогдашнего Главы УГКЦ Любомира (Гузара) такой ответ был лишен необходимого контекста, поэтому эта публикация призвана заполнить возникший пробел. Несмотря на то, что с тех пор прошло 10 лет и за это время многое изменилось и в общественно-политической жизни Украины и России, и в религиозных взаимоотношениях между ними, да и оба иерарха, подписавшие упомянутые письма, заняли другие позиции в своих Церквах – Патриарх Любомир (Гузар) добровольно отрекся предстоятельства и находится на эмеритуре, а митрополит Кирилл (Гундяев) в феврале 2009-го стал Патриархом Московским, оба документа не утратили своей актуальности. Прежде всего, потому, что как и тогда, так и теперь Украинская Греко-Католическая Церковь говорит о насильственном, а потому и нелегитимном характере псевдособора 1946 года и его решений. Признание этого факта обеими сторонами, по мнению греко-католиков, существенно бы сдвинуло дело межконфессионального взаимопонимания и примирения. Со своей стороны Московская Патриархия избегает прямого обсуждения событий 1946 года, переводя разговор в другие плоскости и ставя под сомнение легитимность самой унии и легализации УГКЦ. Выглядит, что и Заявление, прозвучавшее от имени Отдела внешних церковных связей УПЦ (МП) в 2016 году, было практически буквально переписано по образцу десятилетней давности.

Отдавая окончательно эти письма на суд читателей, считаем полезным сделать некоторые комментарии к сказанному в них. Прежде всего, в глаза бросается разница в самой форме обращения. Блаженнейший Любомир (Гузар) адресует свое послание от имени Синода епископов УГКЦ «Святейшему Патриарху Московскому и всей Руси Алексию Второму», придерживаясь таким образом способа титулования, принятого в РПЦ. Ответ Главе УГКЦ пришел не от самого адресата, а от Отдела внешних церковных связей за подписью его тогдашнего руководителя митрополита Кирилла (Гундяева). В своем письме митрополит Кирилл обращается к «Его Высокопреосвященству» (обращение, которое употребляется в Православных Церквах к архиепископам и митрополитам и подчеркивает кардинальский сан Блаженнейшего Любомира, избегая упоминания о его официальном титуле «Верховного Архиепископа Киевского и Галицкого» и «Главы УГКЦ» или «Предстоятеля Синода УГКЦ»). Такое сознательное игнорирование порядка и титулов, принятых в разных Церквах, имеет давнюю «традицию» в православной церковной дипломатии. Например, можем вспомнить настойчивое титулование в документах Константинопольской Патриархии патриархов Московских «Блаженнейшими», а не «Святейшими», в чем можно было в частности убедиться в 2008 году во время визита в Украину Вселенского Патриарха Варфоломея, когда он во время молебна на Владимирской горке именовал патриарха Московского «Блаженнейшим», а митрополита Киевского – соответственно «Высокопреосвященным». На первый взгляд, это лишь формальности, но даже они дают определенные представления о характере отношений и уровне взаимоуважения между сторонами.

Большая часть ответа со стороны Московской Патриархии посвящена не так теме обращения Блаженнейшего Любомира, как скорее попыткам представить православие как веру, непрестанно подвергавшуюся гонениям и страданиям, в частности и от униатов, и доказать «извечное стремление» последних вернуться в лоно «веры отцов». Стоит заметить, что УГКЦ никогда не избегала разговоров о собственном историческом прошлом и инициировала не одну конференцию на тему Берестейской унии, экклезиальной идентичности и исторической судьбы Унийной Церкви с привлечением самых широких научных кругов включительно с представителями Московского Патриархата. В Украинской Греко-Католической Церкви неоднократно заверяли, что с радостью бы встретили продолжение таких дискуссий и приняли приглашение на такие конференции, если бы они были организованы Московской Патриархией или Украинской Православной Церковью (МП). С греко-католической стороны давно существует предложение перевести бессмысленную полемику в спокойное поле академической дискуссии, поскольку, как кажется, именно такой формат оградит рассмотрение прошлого от «полемики ради полемики» или превращения исторической науки в инструмент идеологии. А именно такое впечатление, как ни досадно, складывается от чтения якобы исторического обоснования закономерности «воссоединения униатов» в 1946 году в письме Отдела внешних церковных связей РПЦ. Это представление полностью игнорирует современные детальные исследования роли советской власти и ее репрессивных органов в организации псевдособора и насильственном запрете УГКЦ. А именно это было основной мыслью письма Блаженнейшего Любомира и именно это лежит в основе предложения вместе искать взаимопонимания относительно трагических страниц прошлого. Украинская Греко-Католическая Церковь признает и уважает подвиг тех православных, которые погибли от рук безбожной власти и справедливо обращает внимание на те страдания, которые эта атеистическая власть причинила ей.

Отдельного внимания заслуживает интерпретация Московским Патриархатом событий, связанных с выходом Украинской Греко-Католической Церкви из подполья и созданием на территории Галичины Украинской Автокефальной Православной Церкви. События начала 90-х годов в Западной Украине на протяжении двух десятилетий представлялись спикерами РПЦ как «разгром трех православных епархий», вина за что возлагалась на греко-католиков. Рефреном повторяется эта фраза и в этом письме. Однако его авторы тут таки утверждают, что только во Львовской области существует 860 православных общин, но трактуют это как еще одно свидетельство об извечных стремлениях галичан принадлежать к Православной Церкви (то есть, Московскому Патриархату). Еще парадоксальнее выглядит то, что после такой констатации уже в следующем абзаце говорится, что «православные не имеют возможности вести полноценную церковную жизнь». Так вот выходит «диалектика». Фактом же остается то, что в Галичине после мнимого «разгрома» существует огромное количество православных приходов, преобладающее большинство которых не желает находиться под омофором патриарха Московского «по хорошо известным причинам», как пишут сами авторы письма. Выглядит так, что когда спикерам РПЦ необходимо засвидетельствовать высокое количество православных верных в Галичине, то они вспоминают обо всех православных общинах, в том числе и о тех, которые не принадлежат к ее юрисдикции. Однако, когда нужно обвинить греко-католиков в бедах православия на Западной Украине, то все «неканонические» православные приходы в счет не берутся. В любом случае, даже беглый взгляд на статистику религиозных общин в регионе (1) дает основания говорить о кризисе идентичности самой РПЦ и внутриправославном конфликте, а не о какой-то инвазии «агентов Ватикана».

Относительно религиозных конфликтов между греко-католиками и православными Московского Патриархата, то и предыдущий, и нынешний предстоятели УГКЦ неоднократно публично заявляли, что готовы к детальному рассмотрению каждого проблемного случая выдвинутого Московской Патриархией. Это, конечно, не может касаться тех конфликтов, которые существовали между УГКЦ и УАПЦ или УПЦ КП или между самими православными юрисдикциями. Поскольку такие случаи должны выясняться с руководством тех Церквей, которое является непосредственным участником споры. Что касается изложенных в письме Отдела внешних церковных связей примеров конфликтных ситуаций между верными РПЦ/УПЦ и УГКЦ, то мы даем короткие комментарии в примечаниях.

Письмо Блаженнейшего Любомира (Гузара) на языке оригинала

* * *

Українська Греко-Католицька Церква

Верховний Архиєпископ Києво-Галицький

Святішому Патріарху Московському і всієї Русі

Алексію Другому

Слава Ісусу Христу!

Ваша Святосте!

Цим листом Синод Єпископів Української Греко-Католицької Церкви звертається до Вас особисто, до Святішого Синоду Російської Православної Церкви, а також до всіх вірних, які перебувають під Вашою духовною опікою і які шукають серед різноманітних знаків нашого часу саме ті, що ними Бог, Господь історії, накреслює подальші обриси майбутнього.

Ми переконані, що одним із таких знаків є 60-та річниця трагічного у своїх діях і наслідках Львівського собору 1946 року, що його ми цілком умотивовано називаємо псевдособором. Згадана річниця спонукає нас не лише дати об’єктивну оцінку обставинам, за яких цей собор було скликано і проведено, та його рішенням, що заклали умови для дальшого напруження у стосунках між нашими Церквами. Наш обов’язок перед Господом, який є Богом миру й любові, – використати відзначення цієї сумної дати як нагоду для зцілення болісних ран історії та утвердження в нашому житті тих слів, які ми щоденно промовляємо в літургійній молитві «За мир усього світу, добрий стан святих Божих Церков і з’єднання всіх Господу помолімся».

Неблагодатність і канонічна нелегітимність Львівського псевдособору 1946 року сьогодні очевидна. По-перше, ініціатором та організатором насильницької ліквідації Греко-Католицької Церкви в Галичині був атеїстичний за своєю суттю тоталітарний режим СРСР, який розробив і реалізував спеціальний план знищення цієї Церкви шляхом її нібито «добровільного возз’єднання» з Московським Патріархатом. Згодом за подібним сценарієм, було «переведено» у православ’я греко-католиків на Закарпатті, а також в інших країнах Центрально-Східної Європи. Львівський «собор» було скликано в умовах страхітливого терору, внаслідок якого єрархію УГКЦ, а також значну частину духовенства було ув’язнено на підставі звинувачень, сфальсифікованих НКВД. Решта духовенства змушена була робити вибір між насильним «наверненням» до Московського Патріархату й перспективою репресій та переходу в підпілля. В усіх випадках переслідування з боку державної влади та її каральних органів унеможливили справжнє волевиявлення Божого народу Української Греко-Католицької Церкви. Ініціативна група, яка готувала і проводила засідання «собору», була створена і діяла в підневільних умовах, по суті, лише здійснюючи той план, що його накреслив Сталін та його владний апарат. Віримо, що Ви, Ваша Святосте, і Святіший Синод, так часто наголошуючи на неприпустимості будь-якого, навіть суто адміністративного, тиску на Церкву з боку держави, визнаєте, що рішення псевдособору, прийняті в умовах тотального терору, вважатися леґітимними не можуть.

По-друге, це зібрання було скликано і проведено з неприпустимими порушеннями норм як загальноцерковного, так і тогочасного канонічного права Української Греко-Католицької Церкви. Ні митрополит, ні жоден інший єпископ нашої Церкви благословення на скликання собору не давали. Навпаки, навіть перебуваючи в ув’язненні, ієрархія Української Греко-Католицької Церкви в різний спосіб цей собор засудила, а після легалізації Церкви визнала його ухвали недійсними від самого початку. Учасників зібрання ніхто не обирав і вони не мали права представляти нікого іншого, окрім самих себе. Таким чином, рішення, які стосувалися усієї Повноти Церкви, були прийняті групою священиків і мирян в умовах фізичного і психологічного тиску влади. Те, що лише під час проведення псевдособору його очолили два єпископи, яких напередодні з благословення Святішого Патріарха Московського було висвячено з колишніх греко-католицьких священиків, жодною мірою не применшує його очевидної неканонічності, оскільки ці єпископи тоді вже стали членами іншої Церкви.

По-третє, рішення «собору» призвели до кардинальних порушень людських прав та релігійної свободи греко-католиків (не лише в Україні, а й у всьому геополітичному просторі, підконтрольному волі Кремля) і до їхніх численних фізичних і моральних страждань. Героїчний спротив насиллю безбожної влади аж до мученицької смерті, мужність і витривалість кількох поколінь греко-католиків у підпіллі, а також масове й добровільне повернення священиків і мирян, передусім Галичини, в лоно УГКЦ, що відбулося наприкінці 1980-х років, однозначно свідчать про те, що Львівський псевдособор 1946 року жодною мірою не віддзеркалював бажань більшості її клиру та вірних.

Історична дистанція, яка відділяє нас від трагічних подій березня 1946 року, дозволяє нам об’єктивніше підійти до осмислення ролі Московського Патріархату в зазначених подіях. З одного боку, неможливо заперечити той історичний факт, що, відповідно до плану комуністичної держави в ролі інституції, яка скористала з неправедних плодів цього псевдособору, виступив Московський Патріархат. Навіть більше, як було згадано вище, саме його єпископи й очолили цей «собор». На підставі рішень останнього до Московського Патріархату було насильно приєднано мільйони вірних нашої Церкви. Ми не можемо тлумачити ці факти інакше, як акти прозелітизму, і підстави для цього дає нам Робочий документ Спільної робочої групи Римо-Католицької Церкви та Всесвітньої Ради Церков (членом якої є й Московський Патріархат). У ньому, зокрема, записано: «Прозелітизм … включає в себе певні дії, спрямовані часто на те, щоб люди змінили свою належність до тієї чи іншої Церкви… Тут маються на увазі, зокрема, такі дії, коли … використовують різного роду фізичне насильство, моральний чи психологічний тиск…; використовують політичну, соціальну й економічну владу як засіб для залучення нових членів до власної Церкви…»

З іншого боку, неможливо також заперечити те, що в період сталінської диктатури в тодішньому СРСР не існувало зони вільного волевиявлення будь-якої етнічної, культурної чи релігійної групи. Ми усвідомлюємо, що Московський Патріархат, навіть з урахуванням привілейованого статусу, якого він набув з волі сталінського режиму в кризовий період Другої світової війни, також змушений був терпіти приниження та переслідування. Аналіз того, якою мірою участь ієрархії Московського Патріархату в проведенні Львівського псевдособору була добровільною чи вимушеною, мала б провести передусім православна сторона.

Наприкінці 1980-х років, коли на наших землях були встановлені умови релігійної свободи, греко-католики очікували, що Російська Православна Церква скористає з цієї нагоди й, подібно до багатьох Церков у країнах колишнього соціалістичного блоку, здобудеться на іспит сумління, висловлюючи жаль і покаяння за акти гріховного підкорення тоталітарному режимові, що травмували саму природу Церкви. Такий крок, без сумніву, свідчив би про духовну силу проводу Московського Патріархату й заклав би передумови для християнського порозуміння жаль між нашими церковними спільнотами. Нам дуже прикро, що цього не сталося.

Зі свого боку, Українська Греко-Католицька Церква устами Блаженнішого Івана Мирослава Кардинала Любачівського ще 1987 року заявила про свою добру волю до примирення: «Ідучи слідами духа Христового, простягаємо нашу руку прощення, примирення і любові до російського народу і Московського Патріархату...». Також 27 червня 2001 року у Львові під час Божественної Літургії з участю Папи Івана Павла ІІ Глава нашої Церкви Верховний Архієпископ Любомир проголосив: «…деякі сини й дочки Української Греко-Католицької Церкви, на превеликий жаль, свідомо і добровільно заподіяли кривду своїм ближнім з рядів свого рідного народу чи інших народів. За них усіх у Твоїй присутності, Святіший Отче, від імені Української Греко-Католицької Церкви бажаю просити прощення у Господа, Творця і Батька нас усіх, як також у тих, кого ми, сини і дочки цієї Церкви, в будь-який спосіб скривдили. Щоб не тяжіла над нами жахлива минувшина і не затруювала наше життя, ми радо прощаємо тим, хто в будь-який спосіб кривдив і нас».

Упродовж цього місяця, який наближає нас до 60-ї річниці Львівського псевдособору, греко-католики знову переживають трагічні моменти того часу, вдячним словом поминаючи тих, хто поклав своє життя за вірність своїм традиціям віри та обов’язкам служіння чи будь-якою іншою жертвою відгукнувся на голос свого релігійного сумління. Ми вдячні Господу, що через мучеництво синів і дочок Української Греко-Католицької Церкви Він явив світові духовні скарби нашого народу й тим зростив Церкву, спроможну перетворити краплі мученицької крові у плодоносні зерна Христової любові. Ми складаємо Йому наші найщиріші вдячні молитви і за те, що наша Церква щасливо піднялася з руїн, відновила й розвинула свої структури і всебічно утверджує своє душпастирське служіння. Проте, відчуваючи, що ми і далі будемо спроможні нести до Господнього жертовника свої духовні скарби, не можемо не послухатися Його наказу, висловленого у Нагірній проповіді: «Якщо принесеш свій дар до жертовника і там пригадаєш, що твій брат має щось проти тебе, лиши там свій дар перед жертовником; піди спершу помирися зі своїм братом, а тоді вже приходь і принось свій дар» (Мт. 5, 23-24). Нинішнє наше звернення і є цією зупинкою на нашому шляху до Господнього жертовника, під час якої ми звертаємося до наших братів у Христі, які й до сьогодні «мають щось проти нас», тобто заперечують благодатність нашого церковного життя й ставлять під сумнів навіть наше право на існування.

Рана Львівського псевдособору залишається незагоєною, бо дух земної політики й ідеологічних схем все ще панує над духом Церкви. Щира скруха над своїми помилками і щире покаяння, що є глупотою в очах політиків і поразкою в очах ідеологів, в очах християнина є і мусить бути великою духовною силою і найбільшою перемогою, яку може дарувати нам Господь. Ми закликаємо Провід і увесь Божий народ Московського Патріархату напередодні трагічної річниці переглянути своє ставлення до цієї історичної події, а відтак і до стосунків з Українською Греко-Католицькою Церквою загалом. Ми підтверджуємо свою переконаність у тому, що зцілити рани минулого й досягти примирення можна лише на шляху визнання історичних кривд і помилок, щирого каяття та взаємопрощення, уникання недружніх дій та висловів, пошуку площин довіри й співпраці як на рівні міжцерковних стосунків, так і на рівні душпастирської опіки над вірними Московського патріархату в Україні та греко-католиків у Росії.

Українська Греко-Католицька Церква, яка безмірно постраждала внаслідок Львівського псевдособору, вважає недопустимим переносити отруйний дух ворожнечі у наступні десятиліття. Вона готова працювати задля примирення та взаємного прощення і розуміє, що такі зусилля матимуть успіх лише за умови доброї волі обох сторін.

Ми просимо Всевишнього, щоб дух миру й порозуміння запанував посеред нас! «бо Він – наш мир, що зробив із двох одне, зруйнувавши Своїм тілом стіну, що була перегородою, тобто ворожнечу… вчинивши мир між нами»! (Еф. 2, 14-16)

Ваша Святосте! Маючи надію, що Ви, та Ваші співбрати у єпископському служінні приймете це наше звернення у такому ж дусі, у якому ми його написали, а саме – у бажанні полишити Божому милосердю те, що було, і вступати у майбутнє готовими шукати спільних доріг.

Від імені Синоду Єпископів Української Греко-Католицької Церкви

см. Любомир

* * *

Московский Патриархат

Священный Синод Русской Православной Церкви

Отдел внешних церковных связей

Его Высокопреосвященству

Кардиналу Любормиру Гузару

Ваше Высокопреосвященство!

Ознакомившись с обращением Синода греко-католических епископов Украины в адрес Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II по случаю 60-летия Львовского церковного Собора, воссоединившего с Православием часть галицких греко-католиков, считаю своим долгом высказать ряд принципиальных замечаний.

Безусловно, точки зрения наших Церквей на события 60-летней давности являются во многом противоположными. Это дополнительно усугубляется тем, что во всех греко-католических заявлениях Львовский Собор 1946 года демонстративно именуется «псевдособором», что оставляет весьма мало пространства для спокойной и объективной дискуссии. На наш взгляд, сама постановка перед православной стороной вопроса о каноничности и благодатности Львовского Собора не совсем конструктивна, ибо мы в свою очередь можем с полным правом выражать сомнение в каноничности и благодатности Брестского Собора 1596 года.

По нашему глубокому убеждению, инициаторами Львовского Собора были члены греко-католической общины, которые, получив возможность вернуться в лоно Православия, не преминули ею воспользоваться. Русская Православная Церковь не могла не принять возратившихся к ней чад, бывших долгое время «на стране далече» (Лк. 15, 13). В истории это был далеко не первый случай воссоединения униатов с Православной Церковью. Так, в XIX веке имело место столь же массовое возращение к вере своих отцов греко-католиков Белоруссии, предпринятое по инициативе Иосифа (Семашко).

Многие жители Западной Украины, перешедшие в унию, также никогда не оставляли попыток вернуться в Православие, хотя эти попытки постоянно пресекались. Одним из наиболее ярких примеров в XX веке было массовое возвращение в Православную Церковь жителей Закарпатья. При этом характерно, что изначально русины вошли в юрисдикцию Сербской, а не Русской Православной Церкви. Еще одним примером может служить движение по возвращению в Православие лемков, имевшее место в конце 20-х годов XX века, насильственно подавленное и закончившее закрытием православных храмов.

Таким образом, вся история Галиции, Закарпатья, Буковины и Волыни в первой половине XX века свидетельствует о возрождении здесь православного самосознания, несмотря на репресии против тех, кто решался покинуть Греко-Католическую Церковь и вернуться в Православную. Поэтому, когда после окончания Великой Отечественной войны не оказалось политической силы, которая препятствовала бы возвращению в Православие, состоялся Львовский Собор, по сути исполнивший чаяния многих поколений Западной Украины, которые из-за гонений и постоянного давления со стороны властей долгие годы не могли вернуться к отеческой вере.

Для тех, кто участвовал в Львовском Соборе, именно Православие, а не греко-католичество в наибольшей степени символизировало страдания и даже мученичество за веру. Они знали это из истории своего народа – ведь после печально известной унии 1596 года Православие было непрестанно гонимым, страдающим и выживающим, – а также по тому, каким гонениям подвергалась Православная Церковь в Советском Союзе. Участники Собора не изберали себе легкого пути, не пытались выжить: они знали, что их по-прежнему ожидают гонения – если не от своих единоплеменников, то от новой власти. Тем не менее, они воспользовались историческим шансом вернуться к вере своих отцов.

Вы пишете о тяжких условиях тоталитарного режима, в которых готовился и проводился Львовский Собор, из-за чего предлагаете теперь отречься от его результатов. Действительно, против Греко-Католической Церкви в Галиции после вхождения туда советских войск начались репресии, которые официально объяснялись тем, что многие греко-католические иерархи и священнослужители запятнали себя коллаборационизмом с оккупационными немецкими властями.

Мы не можем оправдывать гонений, развязанных советской властью против греко-католиков, чем бы эти гонения ни объяснялись, потому, что этого не позволяет наша христианская совесть, и потому, что сами мы пережили еще большие гонения. Поэтому абсурдными выглядят попытки возложить даже часть ответственности за гонения против греко-католиков на Русскую Православную Церковь и призывать ее к какому-либо «покаянию» за то, чего она не совершала.

В годы после Львовского Собора Русская Православная Церковь не преследовала греко-католиков в Галиции, а развивала здесь пастырскую работу. Несмотря на стесненные условия, в которых Церковь жила в советское время, тысячи священнослужителей – выходцев из этого региона – получили богословское образование в духовных школах Московского Патриархата. В надлежащем порядке поддерживались храмы. Большое внимание уделялось тому, чтобы народ Божий имел возможность получать благодатное укрепление, приобщаясь к таинствам Церкви. Важно отметить, что после долгого периода господства атеизма религиозность местного населения не снизилась. И в этом мы видим плоды заботы пастырей нашей Церкви о сохранении веры и благочествия в народе.

В полне согласен с тем, что «в период сталинской диктатуры в СССР не существовало свободного волеизъявления любой этнической, культурной или религиозной группы». Однако фактор несвободы Церкви имел место не только в условиях коммунистической диктатуры, но и в определенные периоды истории, например, Польши, Австро-Венгрии или гитлеровской Германии. С самого начала насильственного насаждения унии в конце XVI века православные испытывали постоянные гонения и притеснения со стороны властей Польши и Австро-Венгрии, в состав которых в разное время входили земли Западной Украины. Эти гонения не прикращались и в XX веке, который ознаменовался целым рядом страшных трагедий. Здесь необходимо упомянуть и Мармарош-Сигетские процессы, в результате которых пострадало множество карпатороссов, решившихся вернуться в Православие; это и массовые гонения на православных в Галичине и на Буковине в период Первой мировой войны, завершившиеся уничтожением тысяч православных клириков и мирян в австрийских концентрационных лагерях Терезын и Талергоф. Неоспоримым историческим фактом остается то, что зачастую эти гонения инспирировались или молчаливо поддерживались греко-католическими иерархами и клириками. В годы нацисткой оккупации известны факты прямого сотрудничества Греко-Католической Церкви с гитлеровскими властями. Готова ли теперь она, выражаясь словами Вашего письма, «испытав свою совесть, высказать сожаление и покаяние за акты греховного покорения тоталитарному режиму, которые травмировали саму природу Церкви?»

В конце 80-х годов, после визита М. С. Горбачева в Ватикан и встречи с Его Святейшеством Папой Иоанном Павлом II, советское государство вновь предоставило Украинской Греко-Католической Церкви право легального существования. Многие греко-католики, получавшие до этого духовное окормление в православных приходах, смогли вернуться к своей традиции. Однако значительная часть населения запада Украины все же не «возвратилась» в унию, но продолжила отожествлять себя с Православием, даже входя в неканонические образования. Об этом свидетельствует состношение числа греко-католических и православных приходов в Галиции. Даже сегодня во Львовской области на 1500 униатских приходов приходится более 860 православных по вероисповеданию, хотя большая их часть по хорошо известным Вам причинам принадлежит к неканоническим юрисдикциям.

И это при том, что на оставшихся верными Православию вновь, как и в начале XX века, начало оказываться давление, включая прямые гонения со стороны приверженцев греко-католичества. В связи с этим вряд ли возможно утверждать, что в конце 1980-х произошел «массовый и добровольный возврат священников и мирян, прежде всего Галичины, в лоно Украинской Греко-Католической Церкви».

На Западной Украине этот процесс в конце 80-х – 90-х годах не был естественным и мирным. Несмотря на упомянутые Вами миролюбивые заявления кардинала Любачивского, уния вернулась на Украину волной насилия. После сладких речей о прощении, примирении и любви последовал разгром трех православных епархий на Западной Украине. Православное духовенство и верующих силой изгоняли из храмов и лишали церковного имущества. Все это происходило при полной поддержке местных властей, которые всячески способствовали восстановлению унии, а зачастую принудительно насаждали ее в православных областях. Достаточно упомянуть о таких вопиющих фактах, как ультимативное требование Стрыйского городского Совета народных депутатов Львовской области передать все церковное имущество православных общин Львовской епархии, а также ключей от храмов и сейфов в распоряжение греко-католических общин. При неспосредственной поддержке антиправославно настроенных местных властей греко-католики получили в свое распоряжение большую часть храмов.

Захват храмов сопровождался насилием по отношению к православному духовенству. Священнику Нестеровского района Я. Дебери угрожали смертью и силой отняли ключи от храма (2). Был жестоко избит священник Василий Стадник и председатель церковного совета в с. Делятин Надворненского района Иван Пендрак (3). В феврале 1990 года члены Украинской Греко-Католической Церкви на протяжении трех часов угрожали священнику М. Лучнину и членам его семьи в их собственной квартире (4). В знак протества в декабре 1989 года группой греко-католиков и неоднократных угроз в свой адрес архиепископ Ивано-Франковский и Коломыйский Макарий вынужден был объявить голодовку (5). К сожалению, перечень документально подтвержденных случаев подобных угроз и насилия в отношении православного духовенства и верующих можно без труда продолжить. Росту напряженности в отношениях между православными и униатами в немалой степени способствовала позиция иерархов Украинской Греко-Католической Церкви. Некоторые из них публично заявляли, что Православию нет места в Западной Украине.

К сожалению, и сегодня отношения между православными и греко-католиками на Украине далеки от братских. Например во Львовской области искусственно организуются общины греко-католиков, которые добиваются права поочередного права совершения богослужений в немногих оставшихся православных храмах, постепенно вытесняя оттуда православных верующих (6).

До сих пор в этих областях православные не имеют возможности вести полноценную церковную жизнь, строить новые храмы взамен отобранных греко-католиками. В частности, тяжелое положение сохраняется во Львове, где, несмотря на многочисленные обращения в различные инстанции, православная община до сих пор не может получить участок земли для строительства нового храма, который смог бы вместить всех молящихся (7).

Соглашусь с Вами в том, что достичь примирения можно лишь «на пути признания исторических несправедливостей и ошибок, искреннего раскаяния и взаимного прощения». Но для этого необходимо осмыслить всю богатую трагическими событиями историю существования унии: с 1596 года и до сего дня. Без этого невозможна правильная оценка Львовского Собора 1946 года. Необходимо также существенное улучшение нынешнего дискриминационного положения верующих нашей Церкви на Западной Украине. Здесь у Греко-Католической Церкви есть возможность продемонстрировать свою любовь «не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3, 18).

Полагаю, что на этой основе будет возможна дальнейшая дискуссия об исторических оценках событий 1946 года и путях к примирению между нашими Церквами.

С уважением

Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата

Митрополит Смоленский и Калининградский

(1) Согласно данным Министерства культуры Украины на 2015 год, во Львовской области действовало 947 православных общин (УПЦ (МП) – 72, УПЦ КП – 489, УАПЦ – 386) и 1534 – УГКЦ; в Ивано-Франковской области 481 православный приход (УПЦ (МП) – 37, УПЦ КП – 298, УАПЦ – 146) и 668 греко-католических приходов; в Тернопольской области действовало 671 православный приход (УПЦ (МП) – 118, УПЦ КП – 340, УАПЦ – 213) и 800 приходов УГКЦ.

(2) Вероятно говорится об о. Ярославе Дебере, который был священником в селе Зиболки на Жовковщине. По свидетельствам очевидцев, община села решила перейти в УГКЦ и не была против, чтобы он остался священником. Однако в тот момент он отказался от перехода. Через неделю после этого разговора, в следующее воскресенье о. Дебера не приехал служить Литургию в село и больше там не появлялся. Целая община Зиболок без конфликтов стала греко-католической. Параллельной православной общины в селе нет. Сам о. Ярослав Дебера вернулся на служение в село Бакивцы на Жидачевщине (где он был священником ранее, на протяжении 1979–1987 годов). В Бакивцах он уже служил как греко-католический священник и числится членом «десятки» в регистрационных документах (за 1991 год) греко-католической общины села. В 2002 году вышел на эмеритуру и получил грамоту от греко-католического епископа Стрыйского Юлиана (Гбура) как «почетный священник с. Бакивцы».

(3) В 1990 году в Делятине не было священника с таким именем и фамилией (о. Василий Стадник). В приходе Рождества Богородицы в Делятине служили священники Иван Пукич и Петр Гладун, не местные. В свою очередь, Иван Пендорак, о котором упоминается в документе, был старшим братом в делятинском приходе. Переход общин в УГКЦ происходил на основании общего голосования (о чем есть соответствующие документы) и без силового противостояния. Небольшая группа лиц, среди них Иван Пендорак, оставили общину и в 1991 году зарегистрировали приход УАПЦ свв. Петра и Павла (на сегодня действует как община УПЦ КП), которая начала полноценную церковную жизнь только в октябре 1996 года. В начале 2016 года в Делятине, согласно данным Министерства культуры Украины, действовало три православных общины: две УПЦ КП и одна УАПЦ. Что касается упомянутого в документе о. Василия Стадника, то, вероятно, говорится о священнике, который в 80-х годах служил в с. Делева, на Тлумаччине, а сегодня является деканом Тлумачского УАПЦ (г. Тлумач). Отношения о. Стадника и греко-католических священников добрососедские. Например, недавно о. Василий принял участие в конференции, посвященной наследию митрополита Андрея Шептицкого, организованной Коломыйско-Черновицкой епархией УГКЦ, при участии священников УГКЦ и УАПЦ проводятся совместные крестные ходы и пр. В Делевой теперь действуют приходы УПЦ КП и УГКЦ. В 1991 году община УАПЦ получила в пользование деревянный «Введенский» храм (построенный в 1853 году), который в 2007 году передала Угорницкому монастырю УАПЦ. В 90-х годах в селе межконфессионального конфликта не было, однако в 2000-х годах тут разгорелся конфликт между общинами УАПЦ и УГКЦ относительно права собственности на построенный общими силами храм, в котором они должны были совершать поочередные богослужения. Состоянием на 2016 год каждая община имеет собственное культовое здание. В 2011 году община УАПЦ официально перешла в УПЦ КП.

(4) Отсутствие точных данных об этом священнике делает невозможным выяснение обстоятельств этого случая и его достоверность.

(5) Епископ Макарий (Свистун) был освобожден от управления Ивано-Франковской епархией Московского Патриархата 19 марта 1990 года и продолжил свое служение на высоких постах в УПЦ (МП). Умер в 2007 году в сане митрополита Винницкого и Брацлавского. По свидетельству одного из его преемников (на протяжении 1990–1992 гг. на кафедре сменились четыре архиерея: Феодосий Дикун (20 марта 1990 – 29 сентября 1991), Агафангел Саввин (7 августа – 7 сентября 1991), Иларион Шукало (29 сентября 1991 – 22 января 1992), Онуфрий Березовский (23 января – 7 апреля 1992)), епископа Николая (Гроха), греко-католическая епархия приобрела для епархиального управления и архиерея Ивано-Франковского и Коломыйского Московского Патриархата дом для обустройства канцелярии. В Ивано-Франковске епархия построила кафедральный собор Рождества Христова. Во втором кафедральном городе – Коломые, в центральной части города, епархия построила Свято-Успенский собор с прихрамовыми строениями и женским монастырем.

(6) Как и в случае с обвинениями относительно о. Лучнина, отсутствие точных данных касательно таких случаев делает невозможным выяснение их обстоятельств и достоверности.

(7) Обвинения со стороны РПЦ касательно того, что местная епархия не может получить участок для строительства нового кафедрального собора звучат довольно часто. Однако стоит отметить, что в 1990 году, после возвращения собора Святого Юра греко-католикам, общине УПЦ (МП) был передан костел Святого Николая в центральной части города. Он был выбран из нескольких предложенных городской властью Львова храмов самим епископом и обустроен как кафедральный собор епархии Московского Патриархата. После перехода епископа Андрея (Горака) в УПЦ КП в 1992 году храм перешел в эту юрисдикцию.