Украинский церковный вопрос в призме отношений России и Вселенской Патриархии
Раскол, ересь – и еще много синонимов и производных этих разобщающих cлов знает не только Христианство, но и другие религии. И кто бы мог подумать, что в начале 21 века мы станем свидетелями одного из таких явлений?
И все же, мы стали свидетелями острого кризиса в Православном мире, который связан с вопросом об автокефалии православной церкви Украины.
О своей точке зрения на происходящее высказал историк Агафангел Гюрджиев для русской версии издания Ортодоксия.инфо.
Ведутся много обсуждений по вопросу автокефалии украинской церкви, каждая из сторон защищает свою позицию опираясь на церковные каноны, с той лишь разницей, что каждая из них по-своему трактует тонкости церковного права. Но мы подойдем к этому вопросу исходя из сравнения позиций Русской Православной Церкви и Вселенского Патриархии по отношению к подобным вопросам, имевшим место в истории. В частности, будет представлено насколько диаметрально противоположным была в сравнении с вопросом автокефалии Украины, позиция Русской Церкви полтора века назад, когда возник аналогичный церковный вопрос в Болгарии.
Автономия Болгарской Православной Церкви, которую добились болгары в 1870 году была прямым результатом политического вмешательства, в церковный вопрос, султана Абдул-Азиза. Данное решение имело прямую поддержку со стороны России, в лице Посла Российской империи в Константинополе Графа Николая Павловича Игнатьева (1832-1908), который был одним из самых влиятельных сторонников Панславизма. Находясь на службе в Константинополе, он активно вмешивался в дела четырёх восточных патриарших престолов – Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского.
Российский историк Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856-1929, историк Церкви, византинист, профессор Киевской духовной академии) следующим образом описывал позицию графа по болгарскому церковному вопросу: «С чувством живого интереса, как идеалист-славянофил, граф Игнатьев следил за всеми сложными перипетиями этого вопроса, искренне желал его благополучного разрешения и, конечно, с пользою для болгарской церкви и без особенных потрясении для греческой церкви», далее он писал, что «Для благоприятного разрешения этого щекотливого вопроса граф пользовался каждым удобным случаем».
В 1866 году, по случаю неудавшегося покушения на Александра II, Вселенский Патриарх Софроний служил литургию в русской церкви Константинополя за здравие российского императора. По этому случаю граф Игнатьев выхлопотал для Софрония драгоценную панагию «В ознаменование Высочайшего благоволения за храбрость, оказанную (на молебне) патриархом, синодом и православным обществом константинопольским…». Вручая, её Игнатьев не упустил упомянуть, что «Государь и Россия ожидают от патриарха и от синода умиротворенья всей паствы, Богом вверенной вселенскому престолу и т. д., т. е. решения скорейшего и справедливейшего дела болгарского».
Для решения болгарского вопроса Вселенский Патриарх Софроний задумал созвать вселенски собор и пожелал узнать поэтому вопросу мнение Священного Синода РПЦ. Граф Игнатьев постарался всячески помешать этой затее. Священный Синод, отклонил мысль о вселенском соборе в Константинополе, указав в качестве более нейтрального пункта — «древней Киев». Как и следовало полагать, Константинопольской Патриархии не удалось созвать вселенский собор. В 1872 году Вселенский Патриарх Анфим VI созвал поместный собор в Константинополе, который провозгласил «этнофилитизм», как ересь, и следующих этому учению, как еретиков и схизматиков, предав анафеме непокорных болгарских архиереев и их единомышленников. Что же касается отношения Святейшего Синода к вопросу церковной автокефалии, следует отметить, что он считал требования болгар законными, как в прочем и требования румын.
За свои действия Патриарх Анфим VI был низложен, на патриарший престол взошел Иоаким II. Граф Игнатьев считал эти события своим делом и писал по этому поводу архимандриту Антонину следующее: «По секрету могу вам сообщить, что на фоминой будет по всей вероятности сменён Анфим и Иоаким взведётся на патриаршей престол.., Св.[ятейшему] Анфиму надломили мы шею, – пишет он в другом письме к о. Антонину, – но хитростью держится еще на ниточке. Авось на этих днях покончим».
Краткий исторический обзор показывает, что обретение церковной независимости в процессе формирования православных государств, как правило происходит при непосредственном вмешательстве местных политических властей. Соответственно, украинский церковный вопрос в первую очередь является политическим вопросом и уже только потом церковным. Если вопросы церковной автономии решались бы по церковным канонам, то с уверенностью можно сказать, что в данный момент существовали бы только древние Патриархии Востока, – Константинопольская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская, – по той причине, что церковные каноны не предусматривают создание других патриархий.
Современный кризис Православия, тесно связан с процессом этногенеза народов на Балканах начавшимся в конце 18 века. Религия в сочетании с языком и историей сформировали национальное самосознание народов, которое в дальнейшем боролось за создание национальных государств. То есть, автокефалия национальной православной церкви является обязательным условием для завершения этногенеза и тождественно независимости национального государства.
Помимо прямого вмешательства местных политических властей, как правило в таких событиях наблюдается и внешнеполитических фактор. В тот исторический период, помимо других стран, таким фактором была Россия. В связи с этим возникает вопрос – какой была цель российской внешней политики на Православном Востоке? На него нам косвенно отвечает сам граф Игнатьев. Подвергая сомнению права греков на святыни Палестины, он обратился к сербскому митрополиту и грузинскому экзарху, чтобы они поискали у себя доказательства на аналогичные права сербов и грузин. Таким образом граф рассчитывал доказать равноправность всех православных народностей на Святые Места в Палестине и отсутствие исключительного господства греков. В рамках этой политики Игнатьев считал целесообразным финансировать арабские школы и духовенство Палестины. В связи с этим он писал: «Деньги арабам уже высланы в консульство. Авось сумеют употребить их на пользу. При такой поддержке (около 30 т. рублей), которую я им исходатайствовал, и при умелости употребления, арабы могут быстро развиться и занять то место в православной общине, которое им подобает по численности народонаселения». Здесь Игнатьев явно имеет в виду, переход управления Иерусалимской Патриархии в руки арабов.
Равные права всех православных народов и уменьшение влияние греков – это и есть ответ, на вопрос о том, какой была цель Российской империи в церковном аспекте Восточного вопроса.
Несомненно, исходя из господствующих сегодня демократических ценностей, практический каждый человек был бы восхищён благородной целью российской внешней политики обеспечить равные права между всему народами Православного мира. Однако, реальность заключается в том, что внешняя политика Великих держав, как и любых других стран, в первую очередь обеспечивает их интересы. Каковой же была действительная цель этого «благородства» нам указывает близкий соратник и идейный сподвижник графа Игнатьева, начальник Русской Духовной Миссии на Святой Земле Архимандрит Антонин (Капустин), который по случаю созыва Вселенского собора для решения болгарского церковного вопроса, писал следующее графу: «Но ужели состоится в самом деле предлагаемый Великою Церковию Вселенский Собор? Не допустите до сего. Это будет пародия на Ватиканский недавний собор. Вместо непогрешимости папства на сем соборе будет провозглашена непогрешимость эллинства, и сколько бы мы ни стали кричать против сего, мы окажемся и фактически и канонически ничтожным меньшинством на соборе сем. Да и кто МЫ? Разве мы дошли до множественного числа? Нет, все еще мы и в политике (простите!), и в религиозной жизни составляем единицу. Везде, где будет решаться дело по большинству голосов, мы проиграем непременно». Таким образом, становится очевидно, что благородная цель за равные права всех православных народов, в действительности была нацелена на создание прорусской фракции на церковных синодах.
Возникает вопрос, каковой была конечная цель политики Российской империи в церковном аспекте Восточного вопроса? Ответ на этот вопрос даёт секретный доклад подготовленный в апреле 1915 года по поручению Святейшего Синода профессором Соколовым И.И. (историк церкви и церковного права, византинист, профессор Московской духовной академии, действительный статский советник) для Министерства иностранных дел Российской империи. Доклад был отпечатан в количестве 100 экземпляров с грифом: «На правах рукописи. Совершенно доверительно».
Необходимо подчеркнуть, что Соколов отвергает сомнения в первенстве чести Вселенской Патриархии, а также обвинения в папской ереси в её адрес. Вот как он объясняет эти нападки: «На вопрос же, почему Фанар, где пребывает первый по чести Патриарх греческого Востока и сосредоточена вся полнота духовного достоинства, христианского величия и нравственной мощи православной его паствы, служил и служит предметом различных нападок и обвинении, — ответ мотивируется лишь немногими разъяснениями. Кроме «узкого национализма», до крайней степени обострившего отношения между Вселенской патриархией и различными народами (сербами, болгарами, румынами), входившими в состав Константинопольской Церкви и стремившимися, в течение XIX в., к приобретению церковной автокефальности, злую услугу в опорочении патриархи и в преувеличении её недостатков оказали православному Востоку протестанты и особенно латиняне, систематические враги православия, действовавшее в интересах пропаганды, с ясным представлением коварных своих задач и с полным, — нужно сказать правду, — успехом своего соблазнительного плана. Но пора восстановить справедливость и понять, что недостатки и злоупотребления греческого духовенства преувеличены врагами православия в высшей степени. Бесспорно, они были, но не больше, чем везде и всюду, и нельзя частные факты возводить на степень общих положений, особенно при надлежащем внимании к условиям тяжёлого политического быта православного населения на Востоке, в течение веков изнывавшего под фанатическим мусульманским игом. При свете же беспристрастных исторических данных, не нападок и обвинении заслуживает Вселенская патриархия, в частности со стороны русских, а изумления пред самоотверженным подвигом несения тяжёлого креста, возложенного на нее по неисповедимым судьбам Промысла, и возможного содействия в этом подвиге, во славу православной греко-восточной Церкви».
Более того Соколов, ссылаясь на Эпанагогу императора Василия Македонянина, Василики императора Льва Мудрого и новеллы многих византийских императоров, обосновывает правовой и судебно-административный статус Вселенской Патриархии, по этому поводу он пишет следующее: «Таким образом Константинопольское патриаршество составляет живой правовой институт, закрепленный в действующем основном каноническом кодексе Греко-восточной Церкви и имеющий значение одного из главных и постоянных факторов вселенского церковно-административного и судебного строя».
Далее исходя из, того, что Константинополь по окончании Первой мировой войны 1914-1918 будет принадлежать России, Соколов видит его будущее в следующем свете: «Константинопольский патриаршей престол должен быть сохранен во всей церковной своей силе и значении. Необходимость его существования санкционирована основным каноническим кодексом Греко-восточной Церкви, имеющим значение действующего права на всем православном Востоке. Весь церковно-административный уклад на православном Востоке предполагает существование и Святейшего Патриаршего престола Константинополя,..
Константинопольский патриарший престол должен быть сохранен в своем подлинном назначении. Иначе сказать, Константинопольский Патриарх, в предстоящем своем положении в пределах православного Русского царства, должен иметь те именно права и обязанности, какие по силе церковных правил принадлежали ему в византийскую эпоху… Другими словами, в положении и назначении патриаршей власти в Константинополе наступает новый период, — хотелось бы сказать — русский,..».
Помимо Константинополя, в докладе затрагивается будущее устройство Иерусалимской Патриархии, которое предусматривало политический протекторат России в Святой Земле, необходимый в связи и с внутренними местными преобразованиями, касающимися, главным образом, Иерусалимского Святогробского Братства. Эти преобразования предусматривали восстановить Патриарха во всех правах исторического игуменства и обеспечить ему право фактического предстоятеля православной Иерусалимской Церкви, который в ходе реформ имевшим место вплоть до правления Блаженнейшего Дамиана включительно, фактически утратил игуменскую свою власть в Братстве, ввиду того, что отдельные его члены, как скевофилакс, геронты, драгоманы, архиграмматевсы, пользовались большим авторитетом и являлись главными вершителями дел в Иерусалимской патриархии, составляя сильную оппозицию для правящего Патриарха, угрожая ему и низложением за попытки восстановить свои права и полномочия. На втором этапе, преобразования предусматривали упразднение национальной замкнутости Святогробского Братства, в среду которого входили исключительно греки, и предания ему обще православного характера и общенародной организации.
Но самый важный пункт этого доклада касается конечно же роли Русской Церкви. Согласно концепции Соколова: «В связи со включением в пределы Русского Государства Константинополя, как города Вселенского Патриарха, неизбежно должен быть поставлен на разрешение вопрос и о патриаршестве русском» … «Наступает время, когда под властью Русского Царя, унаследовавшего от византийских василевсов историческое преемство защиты и покровительства православию, надлежит воссоздать церковно-административный строй в соответствии с византийским укладом. Именно, на ряду с Константинопольским патриархом и «вторым по нем» должен существовать патриарх Русский — Петроградский.»,… «когда предстоятельство Русской Церкви будет вверено Патриарху, тогда будет восстановлена и каноническая ценность византийско-восточного учения о патриаршей пентархии, или о пяти равночестных патриархах в единой Греко-восточной Православной Церкви, утратившего свое значение после 1054 года, когда Римская церковь вместе с своим патриархом отпала от единства с Церковью Вселенскою.»,… «Да возвеличится же великая Церковь Российская и да увенчается её предстоятельство достоинством и властью Патриарха Петроградскаго, равночестного прочим восточным Патриархам, с первенствующим среди них по чести Вселенским Патриархом Нового Рима — Константинополя!..».
Анализирую доклад Соколова, который выражал позицию Русской Церкви по устройству православной церковно-административной системы в послевоенном мире, мы видим, что затрагиваются три основных вопроса. Первый касается статуса Вселенской патриархии – которая должна была сохранить все привилегии, которыми она пользовалась в период Византийских императоров. Второй вопрос, касающийся Иерусалимской Патриархии – предусматривал полную реорганизацию братства Гроба Господня, которая предполагала сделать его сугубо греческого состав международным-православным. Третий вопрос касался Русской Церкви.
Несомненно, что вопрос о Русской Церкви является ключевым пунктом доклада. Он предполагает, восстановление Российской Патриархии, которая должна была занять место, отпавшего Римского Престола и занять второе место после Вселенской Патриархии, что позволило бы восстановить учение о патриаршей пентархии.
Для того, чтобы придать правовой статус этому решению, Русской Церкви необходимо было бы созвать вселенский собор. Этот Вселенский Собор по своей значимости был бы сопоставим со Вторым Вселенским Собором. Здесь необходимо вспомнить, что же произошло на Втором Вселенском Соборе в Константинополе в 381 году? Тогда было принято 3-е правило, которое выдвинуло Константинополь на второе место вслед за Римом, мотивируя это тем, что Константинополь — это Новый Рим. Ровно то же самое правило, которое выдвинуло бы Санкт-Петербург на второе место вслед за Константинополем, должно было быть принято на новом вселенском соборе, ровно с аналогичной мотивировкой, что Санкт-Петербург — это Новый, Третий Рим.
Этим обстоятельством объясняется сохранение всех привилегий Вселенской Патриархии, а также реорганизация Иерусалимской Патриархии и Святогробского Братства, что обеспечивало бы принятие и легитимность канона о старшинстве Санкт-Петербурга после Константинополя.
Именно таким, юридически обоснованным, образом идея Третьего Рима, сформулированная в 1523 году старцем Филофеем была бы воплощена в жизнь.
Из вышеуказанного секретного доклада, становится очевидным, что целью плана Российской империи в отношении Вселенской Патриархии, на первом этапе было – уменьшение её влияния, на втором – полный её контроль.
Этот краткий исторический обзор взаимоотношений Вселенского Престола и Российской империи, и есть призма через которую мы можем сравнить, как изменилась сегодня позиция Русской Православной Церкви по отношению к вопросу церковной автокефалии.
1. В отношении Болгарии, Румынии и Сербии, то есть территорий, не входивших в пределы её юрисдикции, Русская Церковь считала законным их требования на обретение церковной автокефалии. Сегодня же, в отношении Украины аналогичные требования она считает не законными.
2. Русская Церковь была против предложения Константинопольской Патриархии решить болгарский церковный вопрос на Вселенском соборе, а сегодня утверждает, что украинский церковный вопрос необходимо решать на соборе Православных Церквей.
3. Тогда Русская Церковь осудила схизму, объявленную Вселенским Патриархом Анфимом VI, обвинения в ереси этнофелетизма и анафему, наложенную им на болгарских иерархов и тех, кто их поддерживает. Сегодня же она сама практически объявила схизму, обвиняя во всех смертных грехах Вселенского Патриарха.
4. В начале 20-го века Русская Церковь признавала правовой и судебно-административный статус Вселенской Патриархии в Православии, а сегодня она с этим категорически не согласна.
То на сколько острым является украинский церковный кризис для Русской Православной Церкви, свидетельствует реакция представителей церкви и центральных российских СМИ, которые ополчились против Вселенского Патриарха Варфоломея. В чем, только они его не обвиняют – в том, что он масон и желает погибели Православия, обвиняют его в греческом религиозном расизме, в секуляризации и либеральном церковном обновленчестве, в папской ереси – будто он желает стать Папой в Православии, вместо Вселенский Патриарх называют его епископ Стамбула подчеркивая этим самым, что Константинополя уже нет, утверждают, что он потерял первенство чести, впал в ересь и больше не имеет отношения к Православному миру и т.д., и т.п.,
В действительности самой большой проблемой российской стороны является не украинский церковный вопрос, а то, что все обсуждения сконцентрированы исключительно на сегодняшнем дне. То есть, никто не желает говорить, о том, где корень проблемы.
Корни сегодняшнего кризиса, который переживает Русская Церковь уходят к двум важным событиям 20-го века. Первое, это падение Российской империи ответственность за которое несут не большевики, а исключительно русская аристократическая элита, совершившая Февральский переворот 1917 года и упразднившая монархию, которая была краеугольным камнем российского государства. Вторым событием является развал СССР, одну из ключевых ролей в котором сыграл Борис Ельцин. Будучи Председателем Верховного Совета РСФСР, он инициировал подписание Беловежских соглашений. Очевидно, что в обоих вышеупомянутых исторических событиях, главную роль в разрушении России сыграла русская политическая элита.
Но в представлении русской церковной иерархии, которое разделяют государственные СМИ, корень проблемы совершенно другой, и заключается он в войне, которую объявили Православию, которое в свою очередь должна защитить Россия. То есть корень проблемы проецируется на внешнего врага. Нелепость заключается в том, что в России не понимают, что они сами виновны в этом кризисе. Именно они, горячо поддерживали право православных народов на независимую церковь, они разрушили Российскую империю и СССР, а никто либо другой. Эта историческая близорукость не позволит предупредить подобные проблемы в будущем.
Синод Русской Православной Церкви объявил о разрыве общения со Вселенской Патриархией. Видимо история повторяется, на этот раз Москва повторяет ошибки Константинополя. Рано или поздно, Московской Патриархии придется признать действительность, как это пришлось сделать когда-то Константинопольской Патриархии, чтобы сохранить единство Православного мира.
В случае не примирения и окончательного разрыва, Русская Православная Церковь подвергается опасности оказаться вне круга Православного мира. Схизма, неминуемо приведёт к метаморфозе Православия в России в иное христианское течение, которое будет иметь ярко-выраженный консервативный, русский национальный характер. И это не преувеличение, такое уже имело место быть в истории России.
После падения Константинополя в 1453 году, Вселенская Патриархия утратила религиозное влияние на Русскую Церковь. В течение двух веков автономной церковной жизни в России развились отклонения от греческих церковных обрядов и книг. В 1650 году Патриарх Московский Никон, принял решение исправить их, что спровоцировало раскол Русской Церкви. Большая часть паствы приняла греческую традицию и сегодня составляет Русскую Православную Церковь, те кто не принял её и остался верен старорусской традиции трансформировались из православных в старообрядцев.
Потеря Православия – греческой веры, как его называли в России вплоть до 20-го века – это и есть самая главная угроза для России. В 1917 году, русская элита уничтожила политический столп Православия, то есть императора, вследствие чего Российская империя рухнула. Процесс восстановления был исключительно болезненным с тяжелыми геополитическими последствиями. В 2018 году русское священноначалие запускает процесс деградации религиозного столпа, то есть Православия, являющимся фундаментом на котором развилось духовно, политически, идеологически и культурно Российское государство. Если этот процесс не обратить, последствия будут несоизмеримо большими.
Агафангел Гюрджиев
