Агрессия России против Украины вызвала небывалую солидарность россиян - вокруг личности Путина и в оправдание нападения. Сплотились и украинцы – вокруг идеи свободы и для защиты себя.

Зато христиане – разделились. Единство Церкви в отстаивании истины и проявлении любви оказалось недостижимым.

Разделение – надолго. Говорить о его преодолении нужно, но без наивных иллюзий, без дешевых решений и вымученных улыбок.

Уже известно о четырех встречах российских и украинских протестантских лидеров – весенних диалогах в Иерусалиме и Стамбуле, осенних консультациях в Осло и Киеве.

Встречи в Иерусалиме и Осло проходили под заметным диктатом российской стороны, которая навязывала свои заготовки и отрабатывала полученные задания. Разговор в Иерусалиме не получился, т.к. россияне отказались признавать факт военной агрессии против Украины.

На откровенный разговор в Осло никто даже не надеялся. Итоговый документ встречи можно назвать бессодержательным и декоративным. Российские церковные лидеры отказались осудить войну и назвать ее причины. Озаботились лишь собственностью и защитой интересов РПЦ: “Как религиозные деятели мы особо обращаем внимание на необходимость соблюдения в зоне конфликта права на свободу совести. Насильственные действия в отношении духовенства и верующих, храмов и молитвенных зданий любой из действующих в Донецкой и Луганской областях конфессий недопустимы”.

Очевидно, что эти слова каждый понимал по-своему. Украинские протестанты думали о захваченных зданиях и казненных служителях. Российские церковные лидеры – о своих претензиях на эти канонические территории, что включает не только защиту уже своих православных храмов, но и переподчинение протестантских церквей Донбасса российским церковным структурам.

Российские братья остались безучастными к истории пастора Павенко, сыновей которого замучили пророссийские террористы. «Надо еще разобраться. Неизвестно кто это сделал, за что и как. Где здесь российский след и при чем здесь мы?». Зато они были уверены в том, что «Крым наш», а в Киеве – «хунта».

Организаторы консультаций в Стамбуле и Киеве ориентировались на иную аудиторию (на активных действующих пасторов, а не важные первые лица для протокольных фотографий) и свободный формат дискуссий.

Если первые две встречи были посвящены теме церковной политике, то две вторые – практическим формам единства и сотрудничества в миссии.

Пока это первые попытки украино-российского христианского диалога, но уже можно сделать первые уроки.

Церковная политика – часть «большой» политики. Очевидно, что диалоги о церковной политике будут продолжаться, но для Церкви они останутся безрезультатными. Для политического руководства России и Украины это важный канал дипломатии. Церковь же рискует быть втянутой в чужую игру.

Сближающей темой может быть тема миссии – миссии надежды, сострадания и примирения.

Я давно говорил, что в условиях разделенного христианства (особенно по линии российских и украинских Церквей) единственной доступной формой единства остается единство в беде - через сочувствие, сострадание, солидарность. Нельзя вменить в вину россиянам, что они не понимают нас. Но нельзя оправдать их жестокость и бесчувственность. Нет не только единства, нет самого христианства.

Об этом в совместной декларации заявили папа Франциск и патриарх Варфоломей: "Существует экуменизм страданий. Подобному тому как кровь мучеников стала посевом силы и плодоносности Церкви, так и общность в ежедневных страданиях может стать действенным средством для достижения единства"

Мы никогда не достигнем единства в вере, если не проявим единства в беде. Ведь вера без дел мертва. А потому правильным началом диалога может быть лишь сочувствие к пострадавшей стороне. Пока этого не видно. Если российские лидеры по-прежнему верят, что в Украине нет российских войск, если их не трогают живые истории пострадавших собратьев, если кремлевская «правда» сильнее этих христианских свидетельств, если в лице братьев по вере они видят «бандеровцев» и «фашистов», то любой диалог обречен. До поры до времени. В конце концов, без пауз диалога не бывает. Сейчас нужна именно пауза. Пока наполнится мера, пока наступит прозрение