Закон — от мира сего
Какой должна быть свобода совести сегодня?
В 1991 году Верховная Рада Украины приняла Закон «О свободе совести и религиозных организациях», действующий и сегодня. За прошлые годы этот Закон обеспечил радикальные изменения в религиозной жизни страны, которые в 1991 году невозможно было даже представить. Страна прошла путь от почти тотального запрета и вытеснения религиозной сферы за рамки общественной жизни до свободного открытого исповедования каждым своей веры и расцвета религиозного плюрализма. Изменения в обществе, а также принятие Конституции Украины (1996) привели к необходимости корректировки Закона «О свободе совести и религиозных организациях» (далее в тексте — Закон), приведения его в соответствие с новыми реалиями жизни и статьями Конституции. Среди прочего, в 1991 году сложно было предвидеть такие, например, современные феномены религиозной жизни, как раскол православия, появление многочисленных новейших религий и проповедников из-за рубежа, массовое возвращение церквям их собственности (здесь возникают многочисленные проблемы, которые должны решаться на базе Закона), претензии церквей на присутствие в общественно-политической жизни, в образовательной системе страны, в Вооруженных силах и многое другое. Кроме того, Украина стала субъектом международного права с его обязательными конвенциями относительно прав человека и с пристальным вниманием международного сообщества к воплощению в жизнь норм религиозной свободы. Поэтому неудивительно, что почти сразу после принятия Конституции Украины Госкомитет Украины по делам религий (в составе Совета министров), а также некоторые депутатские группы ВР начали разрабатывать и согласовывать изменения к действующему Закону 1991 года и представлять их на рассмотрение в Верховную Раду. Таких законопроектов было уже несколько, и все они по тем или иным, чаще всего — политическим, причинам были отклонены, не рассматривались. Очень уж разные сегодня представления депутатского корпуса о том, какой должна быть религиозная жизнь страны. Некоторые фракции, сделав ставку на поддержку своей политики той или иной церковью, лоббируют ее интересы и считают, что в Законе необходимо зафиксировать особую роль этой церкви (а это всегда означает ущемление прав всех остальных церквей). Другие депутаты, причастные к рассмотрению проекта изменений в Закон, выделяются изрядным невежеством в религиозной сфере и позволяют себе обнародовать в СМИ мнения, несовместимые не только с основными правами человека, но и со здравым смыслом. Не были безупречными также проекты изменений в действующий Закон, разработанные Госкомитетом по делам религий. В пылу борьбы вокруг проекта Закона кое-кто настаивает даже на том, чтобы оставить в силе ныне действующий Закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях». Забывая при этом, что многие его статьи мало соответствуют новым реалиям религиозной жизни в Украине. Сейчас в Верховной Раде находится очередной, последний по времени проект Закона Украины «О внесении изменений в Закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях», разработанный Госкомрелигий Украины и внесенный Кабинетом Министров. Законопроект ожидает рассмотрения в первом чтении. У этого проекта довольно длинная и драматическая история. В его разработке участвовала рабочая комиссия Всеукраинского Совета Церквей (ВСЦ), в состав которого входят руководители и представители крупнейших церквей Украины; текст проекта неоднократно обсуждался на заседаниях ВСЦ и на круглых столах, где присутствовали руководители церквей, отечественные и западные ученые, депутаты ВР, представители зарубежных организаций (например, Фонда Аденауэра) и др. Но несмотря на все усилия, Госкомрелигий не удалось согласовать проект Закона с руководителями церквей Украины, хотя этот проект уже ожидает рассмотрения в ВР. Более того — в последнее время развернулась активная кампания за его отзыв и радикальную переработку. За это выступает сегодня большинство членов ВСЦ, некоторые причастные к процессу депутаты ВР, Институт религиозной свободы; серьезные замечания есть у Украинской Ассоциации религиозной свободы. Критикуют проект и многочисленных верующие, судя по количеству писем, которые получает, в частности, Верховная Рада. (В этих письмах, впрочем, чаще всего нет конкретных замечаний; к тому же, значительная часть писем содержит почти одинаковый текст.) Какие недостатки видят критики в проекте Закона «О внесении изменений в Закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях»? Во-первых, по мнению директора Института религиозной свободы Александра Зайца, проект «включает статьи, ограничивающие свободу вероисповедания (по сравнению с действующим Законом) и усиливающие полномочия Госкомрелигий в религиозной сфере». Комитет ВР по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией рекомендовал отклонить проект по той причине, что «он создает дополнительные возможности для разнообразных злоупотреблений и коррупционных действий со стороны должностных лиц органов исполнительной власти в сфере государственно-конфессиональных отношений». Члены Всеукраинского Совета Церквей утверждают, что их замечания по проекту фактически проигнорированы. Более того, Институт религиозной свободы обвинил Госкомрелигий в манипулировании мнением членов ВСЦ. Часть руководителей и представителей различных церквей Украины выдвинули точку зрения (после нескольких лет обсуждения проектов изменения Закона), что разработке Закона «О внесении изменений в Закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях» должны обязательно предшествовать разработка и принятие концепции взаимоотношений церкви и власти в Украине. В частности, такое требование озвучил на последнем заседании ВСЦ глава УГКЦ кардинал Гузар. По его словам, только имея общую концепцию, можно браться за внесение изменений в действующий Закон «О свободе совести и религиозных организациях». Но что должно быть основным содержанием предлагаемой концепции? Почти все руководители и представители церквей, участвовавшие в недавнем «круглом столе», организованном Институтом религиозной свободы, настаивали только на одном пункте будущей концепции — на декларации партнерских отношений церкви и государства. Однако, более-менее конкретизировано партнерство и его атрибуты не было. Между прочим, в действующем Законе 1991 года «О свободе совести и религиозных организациях», а также в проекте Закона «О внесении изменений» 2002 года, есть немало концептуальных декларативных положений, таких, как провозглашение свободы вероисповедания, отделение государства от церкви и тому подобное. Вообще, концепция может входить в состав любого закона и разрабатываться вместе с ним. Желательно было бы более конкретно формулировать ее возможное содержание. Интересно, что в связи с обсуждением концепции отношений власти и церквей, а также при возникновении той или иной конфликтной ситуации, связанной с церковной жизнью, неизменно озвучивается мнение об ущербности, ненадобности или даже вредность наличия в системе власти Украины Государственного комитета по делам религий. Этот орган некоторые люди церкви и политики считают реликтом Советской власти, орудием вмешательства властных структур во внутренние дела церквей, то есть проводником так называемой патерналистской политики правительства в отношении церквей. Напомним, однако, что в отношениях власти и церкви значительную роль играет чисто бюрократическая составляющая, без которой до сих пор никто не может обойтись. Скажем, регистрация религиозных организаций различных уровней. Если Госкомрелигий будет упразднен, то его чиновники-специалисты полным составом войдут, скорее всего, в Министерство юстиции и будут там заниматься теми же делами. Какая для церквей разница, где регистрироваться? Но в случае конфликтных ситуаций — имущественных или межцерковных — церквям уже негде будет так или иначе улаживать дела. Думаю, что сегодня не все украинские церкви готовы обойтись без государственного патернализма. И потому функция политического опекунства церквей перейдет кое-где, например, к ВР. (Кажется, некоторые депутаты отнюдь не против этого.) А в регионах, районах останутся все те же местные чиновники с правом «казнить или миловать» — выделять или не выделять участок под храм, возвращать или нет культовые сооружения. И все это по принципу — «чего моя левая нога пожелает». Важно отметить, что политика нынешнего Госкомрелигий в целом не противоречит общим основам свободы вероисповедания. Госкомрелигий подчеркнуто корректно относится к любым церквям, конфессиям, движениям; не поддается искушениям популистского осуждения или дискриминации новейших религий, не идет на поддержку какой-то одной церкви за счет других, заботится, как может, о нашем хронически больном православии. Не в последнюю очередь благодаря стараниям Госкомрелигий имеется экуменический Всеукраинский совет церквей, где представители различных церквей и конфессий учатся спокойно общаться между собой. Жалко только, что этот совет объединяет далеко не все украинские церкви. А что касается патернализма, то принимать или не принимать советы Госкомрелигий — сегодня полностью зависит от воли каждого иерарха. Все это не означает, однако, что законопроект, о котором идет речь, лишен недостатков. В сборнике Института религиозной свободы «Информационные материалы по проекту Закона Украины «О внесении изменений в Закон Украины «О свободе совести и религиозных организациях» приведен ряд аналитических документов, где говорится о недостатках или недоработках проекта. Здесь и некоторые несоответствия действующей Конституции, и увеличение контролирующих полномочий исполнительной власти (Госкомрелигий и местной власти) и др. Кроме того, как говорят критики, проект чересчур декларативный, «ставящий религиозные организации в зависимость от государственных чиновников разных уровней». Отметим еще несколько моментов, которые бросаются в глаза в проекте изменений в Закон. Как известно, сложной общественной проблемой сегодняшнего дня являются конфликты, связанные с церквями — борьба за храмы или религиозные общины, в связи с реституцией церковного имущества и др. Госкомрелигий накопил немалый опыт урегулирования этих конфликтов. К сожалению, этот опыт отнюдь не отражен в новом законопроекте, скажем, в виде тех или иных стратегий, алгоритмов решения конфликтов или рекомендованных норм. В проекте Закона не намечены, к сожалению, сроки, в которые нынешние государственные владельцы должны вернуть имущество церквям (Что это, собственно говоря, такое — «постепенный возврат»?). Не говоря уже о том, что «передача в собственность» и «передача в пользование» не четко размежеваны конкретными показателями (причинами, прецедентами, условиями). Не упоминается также фактор, с которым наиболее часто связано невозвращение имущества церквям, — финансовая сторона реституции. Ведь ее необходимым условием является переселение нынешнего владельца в другое помещение, для чего должны быть предусмотрены средства в бюджете. Напомним, что государство должно вернуть церквям их имущество не только согласно указам Президента или законодательным актам, но также в соответствии с внешними обязательствами. Об этом, в частности, напоминал посол США в Украине Карлос Паскуаль в статье для газеты «День». Неприемлемым в новом проекте представляется еще и то, что законодательно расширив право церквей на образовательную деятельность, проект Закона не выдвинул никаких требований к духовным образовательным школам, к их аккредитации, уровню и качеству преподавания и полученному образованию. Так общеизвестно, что сегодня этот уровень сложно считать достаточным. Еще одно. Учитывая, что Украина является членом мирового и европейского сообщества и что Запад накопил большой опыт (законодательный, юридический, социальный) защиты религиозной свободы, стоило бы — очень стоило — представить проект Закона на экспертизу в одну из соответствующих европейских институций.
http://www.day.kiev.ua/21458/
