Защити ближнего своего!
Как и почему православные будут праздновать Пасху в карантине.
К празднику Светлого Воскресения Христового церковь подходит в смятении. Не только она — мы все в одной лодке, хоть и разделенные переборками карантина. Однако церкви в одной лодке с нами, кажется, не очень уютно — она предпочла бы оставаться в храмах. И там спасаться — желательно с нами.
Православные церкви, принявшие вирус и карантин в штыки, были, конечно, не оригинальны — многие украинцы отнеслись и продолжают относиться к повышенным мерам предосторожности с недоверием и раздражением. Церковь оказалась не чужда мейнстриму — она принялась защищаться. Это важно: не защищать, а защищаться. Интересы институции, честь мундира, своя территория и своя компетенция, и не в последнюю очередь касса — все это оказалось прежде интересов и даже просто безопасности людей. Как верных, так и более широкого круга украинских граждан, которых в церковных кругах любят называть "потенциальной паствой" (когда выгодно). Да что там — даже интересы собственных священников, также входящих в группу риска, оказались менее важны.
Православная церковь Украины приняла ограничения решением Синода, а митрополит Киевский Епифаний обратился к верным с призывом оставаться дома. Праздничные богослужения будут совершаться без присутствия верующих, но храмы остаются открытыми для прихожан во внебогослужебное время — они могут приходить и находиться в храме в количестве, определенном санитарными нормами. Все это густо пересыпано ссылками на "разъяснения Нацполиции" и прямым текстом указывается, что этот вынужденный компромисс — единственный способ избежать полного закрытия храмов на период эпидемии.
А вот предстоятель УПЦ Московского патриархата митрополит Онуфрий в очередной раз проявил свою знаменитую бескомпромиссность — сообщил, что пасхальные богослужения будут совершаться, и пригласил всех желающих присоединиться. Разумеется, "с соблюдением санитарных норм", во дворе храмов. Сомневаюсь, что требования властей и полиции к ПЦУ и УПЦ МП различались. И также сомневаюсь, что против УПЦ МП применят какие-либо санкции за нарушение карантина. Мои сомнения опираются на пример Вербного воскресенья в Черновицкой области, где санитарные нормы и карантинные требования были грубо нарушены, но никто так и не был за это примерно наказан.
А если власти ответят жестко — владыка первым будет приветствовать санкции. Тем более, если власти попытаются закрыть церкви. Наконец-то, настоящие гонения! Настоящее мученичество! Цена, которую за эти игры во время чумы заплатят своим здоровьем и жизнями верные этой церкви, в расчет не идет.
Это все, что вам нужно знать об "идеальном монахе" на посту главы церкви.
Впрочем, жирно разделить украинских церковников на "московских ковидиотов" и "украинских благоразумников" не получится. В ПЦУ конечно согласились уступить властям — дабы избежать угрозы "полного закрытия храмов", что звучит почти как оправдание, — но это воззвание хорошо выглядит только на бумаге. В тексте документа так часто звучат ссылки на "разъяснения Нацполиции", что можно не сомневаться: владыки изо всех сил стараются снять с себя ответственность за эти решения. Их буквально вынудили подписаться под этими прискорбными ограничениями под страшной угрозой куда большей потери.
Закрытия храмов.
Создается впечатление, что только этого по-настоящему и боится церковное священноначалие. Не за здоровье прихожан и не за их жизнь, а учитывая что большая часть паствы как раз из группы риска, это было бы благоразумнее. Единственный роддом в райцентре можно закрыть из-за карантина. А храм — нет, нельзя.
Абсолютное большинство украинских граждан находятся в карантине — и вынуждены с этим мириться. Им несладко в их небольших квартирах, где далеко не всегда уютно, далеко не всегда царят мир и согласие. И даже в тех семьях, в которых конфликты случаются нечасто, ситуация сгущается и накаляется. На новые потребности закрытых в карантин людей откликается кто угодно — от курьерских служб до студентов-психологов, консультирующих онлайн, от врачей, осваивающих телемедицину до учителей, неуверенно проводящих свои первые уроки в Zoom. При этом, несмотря на конституционное право каждого на получение среднего образования, директорам школ не приходит в голову заявить, что школа конечно на карантине, но если хотите — приводите детей, будем их учить с соблюдением санитарных мер — на улице, в масках, на расстоянии полутора метров друг от друга.
Есть энтузиасты среди священников — они поддерживают связь с запертыми в квартирах, отрезанными отсутствием транспортного сообщения верными, организуют помощь, проповедуют посредством телекоммуникаций. Но это несистемное, преимущественно, "низовое" явление. Системно православные церкви в Украине не дали ни одного внятного авторитетного — на уровне священноначалия — ответа о дистанционном удовлетворении "религиозных потребностей". Львиная доля слов официальных инструкций посвящены тому, как святить лозу и пасхальные корзины, чтобы Нацполиция не придралась.
Настаивая на своей исключительности и сопротивляясь карантину церковь, сама того не замечая, самоизолируется от народа. Так получается со всеми, кто в период общего бедствия занят главным образом тем, что отстаивает собственную исключительность и соответственно право иметь то, чего не имеют другие.
В ФБ получил широкую популярность тезис, что на поверку у нас "ничего нет": началась война — мы узнали, что у нас нет армии, началась эпидемия — у нас нет медицины, потребовалось дистанционное обучение — у нас нет образования. Можно добавить: наступило смятение и страх — и оказалось, что с церковью у нас тоже проблемы. Есть иерархия, священники и храмы, есть специальные места, где совершаются определенные обряды и ритуалы — как в школах, где как будто учат; как в больницах, где как будто лечат; как в полиции, где как будто блюдут законность; как в госучреждениях, где как будто... и т.д. Так и в церкви, которая будто пастырь добрый и моральный авторитет говорит от имени Бога — но до публики доносится лишь "руки прочь!" и "но пасаран!" Причем это относится не к вирусу, а к попыткам его остановить, не дать войти под церковные своды и поразить людей внутри.
И все же не будем преувеличивать на предмет "нет школы", "нет медицины", "нет армии", церкви и далее по списку. Все это есть, раз оно ест. Но все это не более чем бюрократические институты — и эта их суть бесстыдно обнажилась на фоне кризиса. Утверждение, что "спасаться можно только в храме", сродни утверждению, что "учиться можно только в школе", а лечиться соответственно только в стационаре. Бюрократические институты самодостаточны — этакие вещи-для-себя. Школа, например, — не для детей и даже не для учителей, а для колоссальной бюрократической махины, оправдывающей свою прожорливость интересами детишек. Если окажется, что учиться можно не только в школе, а где-то еще — этот бюрократический монстр понесет убытки. То же самое случится с церковью, если признать, что спасаться можно не только в храме.
Символом происходящего с церковью на фоне эпидемии можно считать Киево-Печерскую лавру — один из очагов заражения в столице. Ее настоятель владыка Павел Лебедь пламенно призывал не бояться заражения, приходить в храмы, приводить детей. В данный момент Лавра на карантине, около ста насельников включая самого владыку Павла — заражены, двое умерли. Кроме того, коронавирус обнаружили у главного спонсора УПЦ МП, "тени" митрополита Киевского Онуфрия, бизнесмена Вадима Новинского. Есть все основания опасаться за самого митрополита.
Но если вы думаете, что это что-то изменило в позиции УПЦ МП и лично владыки Павла, придется вас разочаровать. Он не только не заплатит штраф за антикарантинную пропаганду, он даже не извинится. Во-первых, извиняются лишь слабаки. Во-вторых, у него есть более насущные проблемы, чем вопросы этики — он подсчитывает убытки. И ищет как их компенсировать: на сайте Киево-Печерской лавры опубликована просьба сброситься всем миром в пользу пошатнувшегося благосостояния монастыря. Хороший хозяин печется о хозяйстве. Судьбы верующих — как насельников, так и приходских священников — не так важны. "Бабы новых нарожают"?
Ковид, великий разоблачитель, может записать на свой счет еще одну демистификацию: у нас "церковь" — это именно храмовое сооружение, а не люди, собирающиеся во Имя Его. Именно поэтому вместо того, чтобы разработать и снабдить паству инструкциями, как восполнить нехватку церковной жизни в домашних условиях, нас зазывают приходить на службы, невзирая на риск заразиться и заразить своих близких. Ничего личного, джаст бизнес: церковнослужащие пекутся о своем хозяйстве, о благосостоянии и влиятельности своей структуры.
Кто-то из российских церковных блогеров писал, что проблема РПЦ в том, что она отсутствует в глобальной дискуссии по вопросам глобальной важности. Это, к сожалению, касается не только РПЦ, но и украинского православия — учитывая наш анамнез, этому не приходится удивляться. Церковь сама отрезает себя от тех вопросов, которые тревожат или даже лихорадят мир. Тот самый мир, который она призвана "миссионерить" — но как, если она этого мира не знает, боится и отгораживается от него в своем "особом статусе" носителя непреложной Истины? Она изо всех сил держит "социальную дистанцию", чтобы не смешиваться с "обычными". И изо всех сил пытается удержать эту Истину, чтобы она не улизнула за порог храма — на свежий воздух, к реальным людям с их реальными проблемами и потребностью в ориентирах. Как же можно? Ведь только ж здесь, в храме, следует спасаться!
Если бы так рассуждали апостолы, христианство так и осталось бы маленькой сектой внутри иудаизма. И не было бы сегодня у нас, погруженных в личные и общие драмы, в маленькие трагедии и тяжелые мысли, в непростые будни карантина и Светлой Пасхи — воскресения Того, Кто сказал нам: "Не бойтесь!".
